Молчание тундры

ГЛАВА 7 Круглолицая женщина с розовой кожей любовалась на себя в корыте с водой, теребила юбки и что-то тихо напевала, но, когда Дарун внезапно отворил дверь, испугалась и замолчала, одёрнув одежду. - А ну, пошла отсюда! – выругался наместник. – Ни одной бабы нормальной в деревне, чтоб научила девчонку, как следует. Лит продрала глаза и уселась на кровати. Печь остыла за ночь, холодный воздух пробрался под одеяло. Роскошное ложе, оставшееся со времён, когда ещё были живы Алгерд и Арана, потеряло свой вид – постельное бельё посерело, подушки прохудились, на суконном тюфяке виднелись заплаты. - Собирайся, – сказал Дарун. Он бросил на стул одежду и мешок, встал над кроватью и уставился на Лит, дабы удостовериться, что она проснулась. - В храм? – спросила девочка. - Да. Поздравляю. Двенадцать лет… Она хотела, чтобы Нунг отвёл её в храм. Вспомнив о нём, Лит загрустила. - Живее, - поторопил наместник. Девочка выбралась из одеяла и опустила ноги на приступок у кровати, застеленный обрезком медвежьей шкуры. Дарун рассматривал племянницу словно покупатель, оценивающий овцу на рынке. Лит подросла. Черты её лица обретали женственность, шея и руки вытянулись. Когда девочка поймала взгляд дяди, он потёр переносицу и, проворчав, что будет ждать внизу, вышел. Лит была равнодушна к одежде, её совершенно не смутил странный чёрный балахон с широким поясом и льняное покрывало для головы. Девочка посмотрела в мешок – там лежали кожи и шкуры для приношения даров жрецам. Надев поверх балахона куртку из лосиной кожи, Лит взяла мешок и спустилась вниз. На улице дул промозглый ветер, тусклое осеннее солнце не грело. Наместник отодвинул засов, отворил ворота. Возле дома вождя столпились люди, все смотрели на Лит, она почувствовала себя неловко. Её лицо горело, и девочка приложила к щекам холодные руки. Дарун пошёл впереди, Лит не отставала. Взгляд её приковали к себе полы накидки дяди, бьющиеся о пятки сапог. Вскоре девочка стала посматривать на людей. У кого-то на лице было любопытство, у кого-то насмешка, безразличие, умиление. Лит открывался неизведанный мир человеческих эмоций. Какой-то мальчишка показал ей язык. Две девчонки перешёптывались между собой и хихикали. Старики качали головами. Кто-то помахал рукой. Потом её взгляд упал на сероглазого мальчишку-ровесника, который пристально смотрел на неё. Лит обратила внимание, что в первых рядах окружившей её толпы выстроились дети и женщины. А позади, словно стыдясь этой галдящей гурьбы, стояли взрослые мужчины и юноши. - А, и ты здесь? Охота тебе принимать участие в этих бабьих делах? – услышала Лит. Девочка обернулась и увидела Халгара. - Кажется, она тебя услышала, - ответил старейшине собеседник. - Плевать. - А как она на тебя посмотрела! Как будто того и гляди съездит по морде, – сказал кто-то рядом. Лит отвернулась, продолжая идти дальше. Один мужчина с закатанными по локоть рукавами улыбнулся ей. Он опирался о рукоять лопаты широкими ладонями, и Лит увидела на его руках шрамы. Белые полоски на коже вызывали уважение, равно как и широкие плечи. Весь оставшийся путь она рассматривала мужчин. Все они были грязны, грубы, некоторые плевались и чесали себя там, где не следует этого делать – по крайней мере, у всех на виду, - и ей становилось смешно. Возле храма их встретил священнослужитель. Дарун заговорил с ним, оставив девочку стоять в стороне. Она смотрела на толпу, шумевшую позади. Все эти люди собрались ради Лит, значит, она важная? Выходит, между ней и Нералом Талимом есть что-то общее. Может, когда-нибудь она станет похожей на него? Такой же храброй и сильной, будет защищать своих друзей. Взгляд Лит снова упал на мальчика с серыми глазами, но тут Дарун закончил разговор и окликнул племянницу. Она очнулась от задумчивости и вошла в храм следом за священником. Наместник остался снаружи. Внутри оказалось холодно. В дальней части у пьедестала на трёхногих подсвечниках горели сальные свечи, единственные источники света. Они сильно коптили, распространяя зловоние, которое смешивалось с другими запахами – сырости и плесени. От алтаря доносился унылый тягучий звук капающей воды. Мрачные стены храма давили, навевали болезненный сон. Лит шла мимо каменных ниш, из которых выступали высокие статуи. Они были безлики – камень весь покрылся плесенью и лишайником, черты лиц стёрлись, поверхность выщербилась. Изваяния казались трухлявыми и давно отжившими свой век. Вся эта обстановка, - забытые герои без лиц, восседающие на конях, мечи со сколотыми остриями и щиты, унесли Лит в далёкую древность. Статуи не соответствовали укладу деревенской жизни, безнадёжно устарели и были девочке непонятны. - Это Нерал Талим, - сказал священнослужитель и остановился. Огромная статуя бородатого воина упиралась в потолок. Свечи освещали широкую грудь в плаще и кольчуге. Рука в латной рукавице покоилась на треугольном щите, другая держала меч, а голова в рогатом шлеме скрывалась где-то в полумраке. У ног Нерала Талима еле слышно журчала вода в бассейне. Стенки из отполированного камня переливались голубым цветом, шедшим из глубины кристаллов. Лит взялась за бортик и заглянула внутрь, - на дне блестели монеты и камни. Девочке показалось странным, что лицо статуи, скрытое тенью, отражается на поверхности воды так отчётливо. Лит даже почудилось, будто губы Нерала двигаются. Она посмотрела наверх, но нет - статуя была неподвижна. - Присядь, - указал священник на скамью. Лит села на самый край и окинула взглядом священнослужителя. Он был ещё молод, но волосы тронула плешь, всю голову покрывали пучки волос неопределённого цвета. - Мы поклоняемся Нералу Талиму вот уже тысячу лет, и он всегда слышит наши просьбы, - заговорил он, и Лит заметила, что у мужчины во рту нет ни одного здорового зуба. - Молиться – значит благодарить или просить о чём-то. Просят здоровья, хорошего приплода оленей, тёплого лета. Мужчины обычно всегда просят… - Он осёкся. – Ну, тебе это знать не обязательно. Дарун попросил меня рассказать тебе самое главное, вот я и рассказываю. Женщины просят, чтобы у них родились сыновья. Маленькие девочки просят, ну… я не знаю, о чём могут просить маленькие девочки. Лит смотрела на Нерала Талима. - А что это у него в руках? – спросила она. - Меч и щит. - А для чего они? - Первым бьют, вторым – защищаются. Воображение девочки живо нарисовало картину, что это она стоит в доспехах на месте героя, и держит оружие. И ей понравилась эта иллюзия. - А почему люди воюют? Священник зевнул. - Мальчики вырастают и становятся мужчинами, - ответил он. – А мужчины иногда дерутся друг с другом. Но это раньше было, когда войны шли. - А вдруг и у нас будет война? - Не будет. - А если Дор-Тайо на нас нападут? – Чепуха! - Но они же напали тогда… Священника начал раздражать этот бестолковый разговор. - Разве старшие не говорили тебе, что девчонки не должны много болтать? Слушай, что я говорю и не перебивай! Лит уставилась на него и замолчала. «Противный!» - подумала она, и ей захотелось уйти. - В храм надо входить только в определённой одежде. Когда захочешь помолиться, встань перед статуей Нерала Талима на колени, склони голову и попроси что-нибудь про себя. В благодарность нужно оставить пожертвование храму, - хлеб, мясо или шкуры. Если будешь послушной, Нерал исполнит твою просьбу. Если нет, то накажет тебя. - Но он же умер много-много лет назад, как он может нас слышать? - Он умер как человек, но остался жив душой, и живёт в других мирах. Тебе этого не понять. - Значит, мои родители тоже живут в других мирах? - Нет. Жив только Нерал Талим, потому что он был героем. Поняла? Девочка кивнула. - Раз поняла, то перестань задавать вопросы и иди помолись. Лит встала со скамьи и, подойдя к статуе, опустилась на колени. От холодного сырого пола ноги девочки промокли и замёрзли. - Здравствуй, Нерал Талим! – беззвучно прошептала она одними губами. - Я не знаю, о чём тебя попросить. Наверное, это должно быть что-то важное. Я подумаю и попрошу в следующий раз. Будь сам здоров там, в других мирах. И пусть у тебя будет то, что обычно всегда просят мужчины. Лит встала с колен, посмотрела наверх, затем перевела взгляд на отражение в бассейне, и снова ей показалось, что лицо Нерала будто живое. Потом она прошла к ящику для пожертвований и опустила туда мешок со шкурами, который дал ей Дарун. Дверь храма отворилась, в проёме возник наместник. - Вы закончили? - Да, - ответил священник, явно обрадовавшись, что может отвязаться от Лит. - Вот и отлично. Тогда быстро домой. ГЛАВА 8 Толпа уже почти разошлась, когда Лит вышла из храма. Обратный путь домой наместник с племянницей проделали молча. - Сегодня будет много людей. Не наделай глупостей и не опозорь меня, - строго сказал Дарун, отворяя ворота, и пропустил девочку вперёд. Во дворе уже собрались старейшины с жёнами и детворой. Лит улыбнулась гостям, приветственно помахав рукой. Из котелков, подвешенных над кострами, валил пар. Женщины за уличным кухонным столом катали овсяные лепёшки с сыром, а рядом на сковороде потрескивал раскалённый жир. У девочки заурчало в животе. - Иди переоденься, - сказал ей Дарун. Она зашла в дом и увидела в холле Халгара. Старейшина сидел возле каменного очага и вертел в руках кинжал, инкрустированный драгоценными камнями. Лит удивилась, ведь Дарун обычно сердился, когда кто-то брал его вещи. - Почему вы взяли дядин кинжал? - спросила она. - Это подарок, - ответил мужчина и улыбнулся, обнажив огромные жёлтые зубы. «Страшилище», - подумала девочка, глядя в жабье лицо Халгара, на мясистые пальцы и выпиравший из-под туники живот. Она попятилась, обходя старейшину, и стала подниматься по лестнице. Халгар спрятал кинжал под меховую накидку и тоже поднялся наверх. - Что вам нужно? – испугалась Лит, когда дверь комнаты отворилась. Девочка сменила платье, но не успела его застегнуть, - из распахнутого верха торчало бельё. Она закрылась руками. - Помочь? - спросил Халгар, потянувшись к ней, но девочка замотала головой. Она отвернулась, наспех застёгивая пуговицы, и испуганным голосом проговорила: - Зачем вы вошли? Это моя спальня. - Я знаю, что твоя. Старейшина не спешил уходить. Он стоял и рассматривал Лит. Бледно-розовый румянец, выступивший на щеках девочки, показался ему соблазнительным. Старомодное платье с золотыми нитями, облегало стройное тело. Длинные локоны отливали медью. Девочка превращалась в девушку, от неё веяло здоровьем и юностью. Вспомнив свою жену, Халгару стало тошно. - Никто не говорил тебе, что ты красива? – спросил он. Лит почувствовала, как забилось сердце. Она не понимала, почему всё это происходит, но точно знала, что так быть не должно. Застегнувшись, она покосилась на старейшину, и ей совсем не понравилось, как тот на неё смотрит. - Я - твой будущий свёкор, - заговорил Халгар, двигая отвислыми губами. - Мы родственники, поэтому должны общаться чаще. Девочка подумала о том, что между ними нет ничего общего. О чём они могут общаться? - Подойди, я обниму тебя. Не бойся. Но подошёл сам и сильной рукой прижал Лит к себе. Короткие толстые пальцы опустились на предплечья девочки. Она зажмурилась – ей было неприятно, хотелось оттолкнуть его и убежать, но от неожиданности тело будто парализовало. Мужчина с наслаждением перебирал шелковистые волосы и вдыхал их запах, со сластолюбивым любопытством исследуя комнату ребёнка – корыто с водой, в котором она, должно быть, умывалась каждое утро; наспех снятый балахон – Халгар почти чувствовал оставшееся на нём тепло её тела. На сундуке он увидел букет засушенных цветов и понял, для кого они предназначались. - Хватит! – Девочка высвободилась из объятий. - Ещё увидимся, - хмыкнул мужчина и вышел из комнаты. *** Два длинных стола с лавками, за одним из которых сидел Дарун со старейшинами, а за другим – женщины с детьми, ломились от блюд с едой. Третий стол был поменьше – с кувшинами и кубками для браги и мёда. Когда принесли оленину на вертеле, Халгар церемонно встал со скамьи, чтобы обратить на себя внимание. Он вытащил из-за пазухи деревянную коробочку, подошёл к вертелу и принялся солить куски мяса, которые отрезали слуги и относили на тарелках гостям. Те же, пробуя оленину, одобрительно кивали и хвалили Джосгара. - Будь осторожен, – сказал Дарун. – В шахтах небезопасно. - Верно, - ответил Халгар. – Мы с сыном рисковали жизнью, чтобы порадовать гостей солью на этом пиру. - Ты взял с собой Адама? – удивился один из старейшин. - Да. Он бесстрашен как тигр – весь в отца. Адам, уплетавший мясо за обе щёки, заулыбался от удовольствия. Мать потрепала его по белобрысым вихрам. - Говорят, раньше эта соль продавалась в Норлиндоре за бешеные деньги, - сказал наместник. - Это так, - согласился Халгар. - И я тому свидетель – слышал разговоры торговцев из Дор-Тайо. До того, как убили Алгерда, разумеется, но ты этого не знаешь. Ты тогда ездил по постоялым дворам. - Я был в академии, - поправил Дарун. - Возможно, когда-нибудь я восстановлю производство соли. - Вряд ли, - усомнился Халгар, и его надменный тон оскорбил наместника. Лит, сидевшая рядом с Адамом, незаметно перевернула мясо в тарелке на другую сторону и откусила кусок с несолёной стороны. Когда гости утолили голод, и за обоими столами начались оживлённые беседы, один из юношей-слуг подошёл к Даруну. - Господин, у дома – бедняки. Просят еды. – Собери, что останется после пира, и отдай им, - ответил наместник. - Зачем? – спросил Халгар. - Среди них вдовы убитых дружинников, - добавил слуга. – Плачут, что им нечего есть. – Разве я для того спускался в шахты, чтобы мою соль ели нищие? - Ты ведь сам когда-то был бедным, - заметил один из старейшин. - Я заслужил свой хлеб честным трудом! – вспылил Халгар. Старейшины переглянулись, но больше ничего не сказали. Слуга смотрел на Даруна в ожидании дальнейших распоряжений, потому что последнее слово оставалось, всё-таки, за хозяином дома. - Пусть уходят, потом с ними разберусь, - ответил Дарун. Халгар язвительно усмехнулся и повернулся к столу, где сидели женщины и дети. - Лит, я знаю, что ты хочешь сделать Адаму подарок. Сейчас самое время, мы наелись-напились и хотим посмотреть, что ты будешь дарить моему сыну. К тому же, в прошлый раз вы повздорили, и теперь просто обязаны помириться. Девочка отодвинула тарелку и слезла со скамьи, направившись в свою комнату. - А ты выйди из-за стола, чтоб все видели, - сказала Адаму мать. Когда Лит вернулась, пряча руки за спиной, мальчик стоял между двух столов, рядом с очагом. Дарун, видя, что держит в руках Лит, собрался было остановить её. - Не вмешивайся, - удержал наместника Халгар, и Лит, ни о чём не подозревая, подошла к Адаму. - Ты не виноват, что от меня скрыли смерть родителей, - тихо сказала она. - Я не сержусь на тебя. Треск костра в очаге и шум ветра в дымовых трубах заглушили её голос, и никто, кроме мальчика, ничего не услышал. Он кивнул, и Лит протянула ему засушенные жёлтые цветы дриад. Кто-то из гостей неловко закашлял, захихикали дети. Один мальчуган прыснул со смеху, а Адам брезгливо оттопырил нижнюю губу. Лит не понимала, что происходит. - Тебе не понравилось? – спросила она. - Мальчикам цветы не дарят. – В его глазах блеснул огонёк гнева. Смешки становились громче и громче, они словно раскаты грома, окружили Лит со всех сторон. Девочка покраснела до корней волос и посмотрела на дядю с мольбой о помощи, но тот молчал - на его лице тоже было смятение. Тогда Лит бросила цветы в огонь очага и убежала к себе в комнату. Мальчик вернулся за стол. - Какая оплошность, - мать Адама погладила сына по голове, но он со злостью откинул от себя её руки. - Далла, ты – умная женщина, - произнёс, наконец, Дарун. – Возьми Лит к себе на воспитание, научи её всему, что нужно. Сострадательное выражение лица матери Адама исчезло, оно стало каким-то ядовитым, змеиным. - Ещё чего! Я кормила её, а после – потеряла двоих детей. И оба – сыновья. Ни за что! Наместник замолчал – он чувствовал, что дальше падать уже некуда. *** Спустя некоторое время Лит всё-таки пришлось выйти из комнаты по приказу дяди. Девочка снова должна была улыбаться гостям, словно ничего не произошло, но чувствовала, как всё изменилось. Она подошла к компании девочек, игравших у очага, но они нехотя разговаривали с ней, и вскоре вообще разбежались, оставив Лит одну. Тогда она вышла во двор. Там, у кухонного стола играла сама с собой одна девочка лет десяти. Чересчур высокая, нескладная, с диковатым выражением лица. Лит подошла к ней. - Как тебя зовут? - Ида, - буркнула та. - Хочешь клюкву? – спросила Лит и вытащила из кармана горсть ягод. Ида сморщилась. - Я не люблю её – она кислая. - Тогда хочешь, покажу тебе лошадей? - Нет, я их боюсь. - Может, поиграем во что-нибудь? - Давай в прятки. Ты прячься, а я буду искать. Ида закрыла глаза и принялась считать, а Лит побежала в конюшню. Она спряталась в самом углу возле серого жеребца, и, гладя его по пышной гриве, прислушивалась – не начала ли Ида искать. Внезапно дверь конюшни распахнулась, и Лит увидела Халгара. Он тоже увидел девочку. - Мы играем в прятки, - сказала она, в надежде, что старейшина оставит её в покое. Но Халгар и не думал уходить, а наоборот - закрыл ворота и направился к Лит. Он подошёл к ней вплотную, и, глядя в глаза, противно улыбнулся. «До чего же гнусный!» - подумала девочка, повернувшись к мужчине спиной. Она оказалась зажатой между стеной конюшни, жеребцом и Халгаром. Её дрожавшая рука продолжала гладить шею животного. - Любишь лошадей? – спросил старейшина, и, прикоснувшись к морде жеребца, толкнул его. Конь, фыркнув, отошёл вглубь стойла. Девочка сжалась, - рука, гладившая жеребца, опустилась вдоль туловища. Халгар положил ладони на плечи Лит, а затем просунул ей руки подмышки, обхватывая талию. Девочка замерла от испуга и неожиданности. Кислое дыхание алкоголя вызывало тошноту. Пальцы мужчины скользнули ей под платье, нащупав грудь. - Перестаньте! – взвизгнула Лит. - Тебе не нравится? – удивился старейшина. – Мне приятно. Я хочу, чтобы и тебе было приятно. Ты ведь тоже этого хочешь, только молчишь. - Я не хочу! Уберите руки! Отталкивая Халгара, она споткнулась и упала. Ей было противно и стыдно за всё, что случилось. - Дура ты, - бросил старейшина и направился к выходу. Кто он такой? Зачем вторгся в её жизнь? Что ему нужно? Придя в себя, Лит поднялась на ноги и выбежала из конюшни. Она бросилась в дом, надеясь спрятаться от всех в своей спальне, но увидела, что дверь открыта, и там играют дети. Тогда девочка побежала на чердак и села на балконе у перил. Её никто не видел, но она видела и слышала всех. Прямо под балконом сидели женщины. Сама того не желая, Лит услышала обрывки их разговора. - У неё всё есть, а ходит вечно недовольная, - сказала одна из них. - Потому что избалованная. Подумаешь, красавица нашлась. - Да что в ней красивого – на лошадь похожа. Женщины засмеялись. - А имя-то какое ей выбрали! Я бы и собаку так не назвала. - А Дарун каков! Ничему её не научил. Подарить мальчишке цветы – позор! - А вы видели, сколько они слуг себе завели? - Ну ещё бы! Лит, наверное, целый день валяется в постели и ничего не делает. - Ага, лентяйка и бездельница. Я бы и одна управилась в этом доме. - Подумаешь дом, нашёлся дворец! Мой муж о таких домах рассказывал, когда бывал в Дор-Тайо, что этот дом – просто халупа. Девочке стало тошно, она закрыла уши руками. *** К концу дня люди стали расходиться. Лит стояла во дворе, через силу улыбаясь гостям, потому что дядя так велел. Из взрослых с ней почти никто не разговаривал, а Адам и другие дети нарочно не замечали. Халгар Джосгар появился на крыльце. Он прошёл мимо девочки, тронув её за ягодицы, пока никто не видел. Встретившись с Лит взглядом, мужчина одарил её дрянной улыбкой, и, уверенный в своей полной безнаказанности, прошагал к старейшинам, которые стояли у ворот, ожидая своих жён, пока те расхищали со стола остатки еды в холле, чуть ли не дерясь друг с другом. Халгар принялся что-то рассказывать, шутить, а когда он смеялся своим скрипучим смехом, то трясся всем телом, выставив на обозрение огромные зубы. Когда во дворе появился Дарун, Халгар оставил компанию. - Ты нашёл меч? – спросил он, приблизившись к наместнику. - Нет, - глухо ответил тот. - В погребах смотрел? - Да. - А в сарае? Наместник вздохнул и произнёс: - Зачем ты позволил Лит опозорить меня? - Да брось! - рассмеялся Халгар. - Это было весело. - Это тяжкое оскорбление для женщины и её родных – когда она дарит цветы мужчинам. - Так делают падшие женщины, а ей только двенадцать. О чём ты говоришь? - Вот именно – она ещё ребёнок, а её честь уже запятнана. - Она – невеста моего сына. Мы все в кругу семьи – так почему бы не подурачиться друг над другом? Наместника распирало от злобы, он побледнел. - К тому же, она слишком задирает нос, - продолжал старейшина. – Ты должен быть к ней строже. - Не нужно мне указывать, - выдавил Дарун. Глаза Халгара злобно блеснули. - Ты на своём месте только благодаря мне. Или забыл, что ты – незаконнорожденный? В это время вышла Далла, держа Адама за руку. В другой её руке была корзина, полная еды. Видя, что большинство старейшин уже собрались домой и вышли во двор, Халгар громко произнёс: - Что ж, сейчас Дарун даст нам по подарку, и мы пойдём. Надеюсь, это будут не цветы. Шутка была несмешная, но гости засмеялись. Наместник взял с кухонного стола мешок с овсяной мукой. - К слову сказать, - Халгар полез за пазуху. – Я уже выбрал себе подарок. Надеюсь, ты не против. Он вытащил тот самый кинжал с драгоценными камнями, который Лит увидела в руках старейшины, когда тот сидел у каменного очага. Глаза наместника сузились как щёлки. Он судорожно сглотнул. - Но раз уж ты приготовил для меня и это, - старейшина кивнул на муку. – То не буду отказываться. Он взял у него из рук мешок, и, дав знак жене с сыном, чтобы выходили на улицу, сам тоже направился за ними. Лит выдохнула, когда Джосгары ушли. Она почувствовала, как кто-то схватил её за руку, и увидела Иду. - Вот ты где! Я повсюду искала тебя! А потом кричала, что не могу найти, но ты так и не вышла. Обманщица! Правду про тебя говорили, что ты нос задираешь, - выпалила девочка и побежала за родителями, которые ждали её у ворот. - Что? Ида, подожди. Я не слышала тебя! – ответила Лит. – Прости, я… - Оставь её, - строго сказал Дарун. Когда все гости ушли, он закрыл ворота на засов. Наместник с племянницей некоторое время молча смотрели друг на друга. - Какой ужасный пир. И какие ужасные люди, - проговорила Лит. Ещё утром она влюбилась в них, а теперь чувствовала, будто её обманули. - Это был цвет общества, - усмехнулся Дарун. - Может, тогда стоит дружить с теми нищими, которых ты прогнал? - Они ещё хуже. – Наместник был раздражён и должен был на кого-то выплеснуть свой гнев. - Ты что, не знала, что мальчикам цветы не дарят? - Нет. Откуда мне было знать? - Какой позор. Завтра об этом узнает вся деревня. Обо мне будут говорить, что я плохой вождь и ничему тебя не научил. Я готов был сгореть от стыда, когда увидел, что ты подарила Адаму! - Можно, я не пойду за него замуж, а сама буду вождём? Он мне не нравится! - Помолчи, я устал, - прикрикнул наместник. Лит хотела рассказать ему о Халгаре, но испытывала неловкость, будто сама совершила что-то постыдное. - В следующий раз если решишь сделать какую-то глупость, спроси сначала у меня, - проворчал Дарун. - Но я сказала тебе, что хочу сделать Адаму подарок, - возразила девочка. - Я же не знал, что ты настолько глупа, что будешь дарить ему цветы! - Хорошо, дядя. Прости. Ты можешь мне сделать в комнате задвижку не только снаружи, но и изнутри, чтобы туда не заходил, кто попало? - Это не потребуется. Пиров в этом доме больше не будет. Наместник поднялся в кабинет, прихватив из столовой бутылку браги. Этот день его уничтожил.