— Закрытая черепно-мозговая травма, растяжение связок и повреждения кожного покрова, — сделал заключение высокий мужчина в очках. Попутно записывая что-то в большой блокнот, врач то и дело бросал взгляд на своего пациента, словно пытаясь получше запомнить новое лицо. — Ничего смертельно опасного. Постельный режим недельку-две, а дальше — смотреть по состоянию. Если хотите, можем выделить место в больнице, чтобы пострадавшая была под постоянным наблюдением. Если же останетесь здесь, я пропишу несколько мазей и таблеток, а также уколы. В течение двух недель три раза в день делать инъекции… Мы также можем назначить вам кого-нибудь из госпиталя.
— Что ж, не думаю, что кто-либо из нас справится с этим, — учтиво улыбнулся хозяин дома. — Мне не составит труда заплатить за работу кого-нибудь из медперсонала, так что будьте добры.
— Нет, нет, что вы! — замахал руками мужчина, словно чего-то испугавшись. — Подобное входит в основную стоимость оплаченной вами услуги. К тому же, вы и без того заплатили сверх необходимого… Просто есть люди, не доверяющие специалистам, которых мы направляем, и предпочитающие заниматься этим самостоятельно.
Хозяин дома с секунду размышлял над ответом, после чего растянул губы еще шире и понизил голос:
— Я настаиваю. Однако мне нужна некоторая договоренность с тем, кого вы направите. Все же хочу, чтобы этот человек оказался надежным, понимаете?
Врач несколько мгновений переваривал слова молодого человека, после чего спохватился и часто закивал.
— Простите, не догадался сразу. Конечно, направим вам нужного человека. Но все же советую завести какие-никакие документы на вашего… гостя. Вы не сможете все время пользоваться лишь услугами частных специалистов.
— Приму к сведению.
Выдав клиенту список медикаментов, врач с поклоном удалился. Служанки оперативно сопроводили его до выхода под неловкое молчание обитателей дома.
Сидя среди мягких подушек в широкой кровати, я могла лишь стыдливо прятать глаза, осознавая, насколько вообще неловкой вышла эта ситуация. Не успели еще толком познакомиться — а уже доставила проблемы, что за позор. И хоть я ничего не могла поделать, все равно чувствовала некую напряженность: ненавижу принимать материальную помощь. Да и в моих правилах платить за любую проявленную щедрость. Тут же придется расплачиваться долго.
— Господин Эльткрид, прошу прощения за эту…
Мужчина не дал договорить, легким жестом призывая замолчать. Он элегантно поправил очки на переносице и ослепительно улыбнулся.
— Прошу вас снова: отбросьте слово «господин». Ни к чему формальности, раз уж с этого момента вы работаете на меня.
— Прошу прощения за доставленные неудобства… Эльткрид. Я ваша должница.
Он лишь покачал головой и мягко коснулся ручки двери кончиками пальцев.
— Не забивайте себе голову всякими мелочами. Сейчас моему рыцарю нужен отдых, не так ли? Пожалуйста, скорее поправляйтесь и набирайтесь сил, чтобы впоследствии гордо стоять подле меня.
И с этими словами Эльт покинул помещение.
Очень… необычное поведение, честно говоря. Ни одной двусмысленной шутки или хитрой ухмылки за все утро. Да и ушел довольно быстро, никак не комментируя сложившуюся ситуацию, будто куда-то спеша. Должно быть, он действительно взволнован состоянием Кирс. Ну или сомневается в том, подходит ли она на роль телохранителя в сложившейся ситуации, и просто не хочет говорить об этом. Или, может, спешит на работу, хрен его знает. Надеюсь, это пройдет без каких-либо последствий для меня и сюжета.
— А-агх, как утомительно!
Я съехала спиной по подушкам и натянула одеяло до носа.
Сегодняшнее утро началось с того, что в комнату вломились служанки, схватили меня под руки и отвели завтракать и готовиться к приему врача. При этом они так суетились, словно имели дело с инвалидом, что не особо приятно. Не знаю уж, что там Эльт им наговорил, но, видимо, в очередной раз изрядно приукрасил действительность. В любом случае, вся эта суматоха не дала доспать положенные несколько часов. Или так только кажется? Который вообще час?
Повернувшись набок, я поискала взглядом часы или что-нибудь схожее по функциям и, не найдя ничего, бесцельно уставилась в одну точку. Невольно мысли вернулись к сцене в переулке. Все ли в порядке с Риелит и Мерло? Смог ли Адаже оказать своевременную помощь? Больше всего переживаю за женщину: ей всадили нож в живот. Если были повреждены какие-нибудь органы, то тут вряд ли уже чем-то поможешь… Я не врач, но думаю, что органы — весьма нежные штуки… А вдруг они станут инвалидами по моей вине? Что хуже — умереть или выжить, но все оставшиеся годы быть калекой? Не знаю. И знать не хочу.
Смена положения и крепкое зажмуривание глаз не помогли избавиться от неприятных образов. Лишь головная боль ненадолго напомнила о себе, мол, ты тоже пострадавшая, не дергайся так резко, если хочешь пойти на поправку. Кажется, этому телу необходим отдых.
Черт, мне бы только знать, чем все закончилось. Неизвестность — самое ужасное, что только может быть. Даже если Риелит с Мерло погибли, я, наверное, смогла бы это принять и идти дальше. Но постоянно жить в раздумьях о том, что с ними случилось… Еще немного — и начну сходить с ума. Прошло всего ничего, а уже не вывожу.
«Ну ты и лошара конечно, подружка», — ворвался в разум чужой голос. От неожиданности я вздрогнула и недовольно поморщилась. Казалось, громкость повысили до предела и любой звук теперь давил на мозг.
— Нора,— пришлось приглушить голос — мало ли у дверей стоят слуги. — Ты какого черта так неожиданно врываешься после стольких дней отсутствия? Я уж и забыла, что ты существуешь.
«Стольких дней, говоришь? Я связывалась с тобой буквально только что. А по игровому времени, так понимаю, вчера. Мы тогда не особо много поболтали, но тем не менее…»
Да?..
Я усиленно задумалась, пытаясь восстановить хронологию событий. Ах, точно, это же Нора сообщила об опасности, а потом что-то лепетала мне в уши после драки. Подумать только, за сутки столько всего произошло. Еще вчерашним утром мы с Адаже мирно завтракали в его доме, через пару часов я уже исследовала канализацию вместе с Ульриком, а сейчас лежу с травмой после приема врача в доме Эльта. Какая динамичная у Кирс жизнь, только вдумайтесь.
Впрочем, в оригинале ее вообще забрали из Убежища сразу после «счастливо» проведенного времени в изоляторе с Заксеном, так что в моем случае еще не так все плохо. Я действительно рада, что удалось избежать очередной встречи с Гончими. Ну, если не считать Финна или Инеса. С этими ребятами «свидания» особых проблем не доставили… Да и мне так или иначе предстоит еще возвращение к ним. Только вот как скоро? Кто знает.
«Не парься, — отвлекла от мыслей подруга. — Мы сейчас не об этом. Мне интересно, насколько победителем по жизни нужно быть, чтобы, живя в своем теле в реальном мире, получить сотряс и всю жизнь страдать из-за последствий, а потом совершенно удивительным образом попасть в здоровое сильное тело, неудачно упасть и снова заработать сотряс? Чем ты занималась в прошлой жизни, чтобы в этой у тебя оказалась такая подпорченная карма? Или, может, твоя душа стремится поддерживать равновесие и привычные условия в любом измерении? Тогда ты скоро и зрение посадишь, и желудок».
— Ты серьезно? — я раздраженно потерла виски. Какого черта сейчас происходит? — Ругаешь меня за то, что я пострадала в драке с огромным мужиком? Да я вообще-то могла умереть или остаться калекой!
Нора ненадолго замолчала. Хотелось бы видеть, какое у нее сейчас выражение лица. Хотя… догадываюсь.
«Ты права, прости, — уже более спокойно ответила подруга. — Я просто очень волновалась, наверное, поэтому разнервничалась и сорвалась на тебе. Не каждый день видишь, как твоя подруга лезет в разборки с двухметровым амбалом и валится потом на землю. При этом ты в сложившейся ситуации даже сделать ничего не можешь: ни отвлечь чувака, ни полицию позвать, ни скорую, ни прохожих… Мне следовало бы ругаться на себя и свое неумение вести персонажа в сражениях».
Я глубоко вздохнула и, сев на кровати, молча поправила позади себя подушки. Этот человек всегда был отходчивым и первым просил прощения. М-да, здорово, что хоть что-то в жизни не меняется. Поздравляю с днем очередной самой короткой в истории цивилизации ссоры.
«Ты злишься?»
— Нет.
Нора не виновата в этом. Да, сейчас она немного вспылила на меня, как и я на нее, но… это вообще последний человек, которого можно в чем-либо винить. Подруга находится за гранью мира, ее способности весьма и весьма ограничены. К тому же я по собственному желанию (или, скорее, в состоянии аффекта) бросилась на мужчину вместо того, чтобы хоть немного обдумать, как можно решить проблему. С другой стороны, не то чтобы тогда имелось время на размышления.
«Далия, ты помогла двум людям, не кори себя. Не окажись тебя поблизости, они бы точно были мертвы».
— Ну да, а так у них есть шанс выжить и остаться калеками в районе Убежища — самом пригодном для жизни инвалидов месте!
Кажется, Нора опешила. Понимаю: для нее все, что тут происходит далеко. Она не может разделить эти переживания, даже если захочет. Я сама время от времени перестаю верить в реальность происходящего вокруг и вижу мир и персонажей безжизненными картонками, судьба которых — не больше чем простая игра.
Сейчас подруга, скорее всего, способна думать только обо мне и о том, как спасти мою задницу. Для нее — это первоочередная цель. Я, может, и не единственный персонаж игры, которому Нора сопереживает, но точно первый, о судьбе кого она печется. А мое моральное состояние сейчас… Подруга могла бы его разделить, если бы на грани смерти была я сама — персонаж, судьба которого практически в ее руках. В моих же руках точно так же находятся жизни всех остальных.
«Успокойся. Ты должна просто… завершить начатое. Мы уже на шаг ближе к цели, ну, знаешь, спасения мира и все такое. Если все пойдет по плану, которого у нас по сути нет, но не в том дело, то Риелит с Мерло смогут вернуться в Верхний мир или… В любом случае, их будущее еще может стать светлым, и это зависит только от того, не опустишь ли ты руки!»
На некоторое время повисла тишина. О каком светлом будущем может идти речь, если здоровый человек враз становится неспособен самостоятельно передвигаться или заниматься повседневными делами? Знаю, что есть люди, живущие полной жизнью и при таких обстоятельствах, но… мысль о том, что можно было предотвратить это все, если бы я в какой-то момент не решила ненадолго расслабиться и не контролировать, как идет скрипт, душила меня. Далия — не Кирс — могла что-то с этим сделать, но провалилась.
«Прекрати раскисать! — вновь шумным потоком ворвался в подсознание изменившийся голос подруги. — Возьми с пола тапок и ударь себя им по лицу, может, полегчает. Далия, ты никогда не была человеком, который сдается после неудачи».
— Хах, вообще-то, всегда именно такой и была.
Нора пыталась подбодрить меня. И я благодарна за это. Мне нужно… что-то сделать. Взять себя в руки хотя бы ради нее. Но для этого хочется хотя бы знать, как дела у Риелит и Мерло, у Финна… Не понимаю, как оригинальная Кирс могла спокойно уйти за стены Убежища и жить тут, не вспоминая ни о ком. Она потеряла родителей, дом, статус, друзей, напарника… Потом ушла от людей, которые буквально стали ей второй семьей, при этом оставив их в столь ужасном месте. И за все то время, что она провела в Либералитасе, героиня даже не вспомнила обо всем, что оставила позади. Либо Кирс мастер в сжигании мостов, либо пошла она к чертям собачьим, я так не могу. Хотелось бы, но не могу.
«Ладно, но ты максимум на время теряла веру в себя, после чего обретала новые силы и вдохновение, — продолжила Нора. Она изо всех сил старалась подобрать нужные слова, чтобы не усугубить ситуацию. — Сейчас нужно сделать то же самое, только в разы быстрее. Прекрати винить себя, это нисколько делу не поможет. Нерешительность приведет лишь к тому, что ты просрешь еще какие-нибудь флаги — и тогда уже историю точно не изменишь. Что случилось, то случилось. Это все — опыт. Не давай ему тянуть тебя вниз, иди дальше и справляйся с проблемами со знаниями, полученными на основе этого опыта!»
В ответ на это я спрятала лицо в ладонях и глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Она права. Она права, тысячу раз права. И, черт, Нора просто транслирует вслух мои собственные мысли. Одно это до ужаса раздражает и гнетет.
— Думаешь, я всего этого не понимаю? Могу хоть пятьсот раз сказать себе то же самое. И подсознательно говорила все это время. Проблема лишь в том, что простые слова и попытки оправдаться не особо-то и помогают перестать испытывать чувство вины и стыда. Страшно думать, что по моей вине кто-то пострадал. Действие или бездействие — все равно, если результат такой… какой он есть. Человеческая жизнь — это не то, в отношении чего можно пожать плечами и сказать: «Ну, ты пытался». Я — не тот, кто сможет нести ответственность за подобное. Вспомни Далию из реального мира, которая отказалась поступать в медицинский, потому что боялась ответственности за чье-то здоровье даже на уровне простуды. И вот эта ответственность все же настигла меня. Отвратительно. И вообще, я, может, и смогла бы смириться с этой ситуацией, если хотя бы знала, что случилось в итоге. Они погибли? Выжили? В каком состоянии находятся? Ничего не знаю и узнать не могу. С чем именно мне смиряться?
Вновь повисла неловкая пауза. В коридоре послышались чьи-то шаги. Они на секунду задержались около двери комнаты, после чего спешно удалились. Слуги?..
«Знаешь, — вновь подала голос Нора, — не хочу нагнетать, но меня немало напрягает то, что ты все чаще и чаще разделяешь понятия «Я» и «Далия». Говоришь о себе в третьем лице, а о Кирс будто все чаще в первом. Ты это… не теряй себя, пожалуйста, ладно?»
Получив в ответ лишь постную рожу, подруга продолжила:
«Знаю, тебе сложно. И да, я буквально не имею права ни о чем говорить, пока сижу дома в мягком кресле и моей жизни ничего не угрожает, в отличие от твоей… во всех смыслах. Иногда мне вообще кажется, что я схожу с ума, и эта ситуация нереальна».
— Аналогично. Если бы только окружающая действительность не отвешивала мне пинки каждый день, я бы тоже решила, что все это — просто выдумка. И лучше бы оно так и было.
«Как бы то ни было, имеем то, что имеем. И единственный выход, который мы нашли из ситуации, это пофиксить сюжет, верно? Нужно все силы бросить на это. Нам попросту некогда сидеть и рефлексировать. Нет, ты, конечно, восстанавливайся пока что, я условно говорю. Лишь имею в виду, что… с этого момента нам нужно относиться внимательнее ко всему вокруг и быть на шаг впереди сюжета. Стоило бы составить хронологию событий всех рутов и определить, плюс-минус, когда что происходит. Это нужно держать под контролем, понимаешь? Сейчас тебе стоит зациклиться на будущем, а не на том, что уже произошло. Более того, я уверена, что с Мерло и Риелит все в порядке. Не понимаю, с чего ты вообще решила называть их инвалидами. Типа, предположила самое ужасное, что может произойти, и принялась себя накручивать? Да тебя же нельзя оставлять наедине с мыслями, истеричка».
Я усмехнулась и с силой потерла глаза. Каким-то образом эти слова возымели желаемый эффект: мне стало легче. Оттого ли, что удалось наконец выговориться, или оттого, что Нора очередной раз дала понять, что действительно поддерживает меня… не знаю. В любом случае, тот факт, что можно поделиться всем этим с кем-то, дает силы держаться на плаву.
— Прости, что совсем расклеилась, — шмыгнула я носом и хлопнула себя по щекам в попытке взбодриться. — Ты всегда оказываешься рядом, когда нужно отвесить морального пинка, ха-ха.
«Не в этом ли суть дружбы? Обращайся в любое время, если вдруг нужно совершить небольшое эмоциональное насилие. Я этому обучалась у профессионала».
— У кого?..
«У тебя, естественно».
— Зараза.
«Рада видеть, что тебе лучше».
Думаю, проблема не столько в самой ситуации, сколько во мне. Просто это все так резко навалилось после продолжительной спокойной жизни с Адаже, что я немного обескуражена. Да и мое эмоциональное состояние никогда не было до конца стабильным. Наверное, родилась такой «странной», и переселение души в другое тело особо ничего не поменяло. Конечно, где-то на задворках сознания меня продолжали гложить беспокойства, но Нора права: их нужно заглушить, это будет лишь мешать продвижению по сюжету. Некоторые вещи нужно просто… принять такими, какие они есть. Буду считать, что Риелит и Мерло выжили. Если возможно попасть из реального мира в игру, то почему невозможно этим двоим спастись? Да и Адаже хороший врач. И, наверное, если бы в той ситуации все было плохо, это как-то отразилось бы на его действиях. Помнится, он говорил, что не берется за лечение того, кому уже не помочь. А женщине оказал первую помощь и быстро собрался госпитализировать пострадавших. Так что, наверное, все хорошо, да? Адаже, клянусь, буду молиться на тебя, если все пройдет успешно.
Я помотала головой и попыталась как можно внимательнее проанализировать свое состояние. Хотелось только спать и немного плакать. Вялые движения, тело какое-то тяжелое, но в целом… состояние нормальное? Наверное? Какое вообще состояние считается «нормальным»?
«Кстати говоря, — в очередной раз прервала тишину подруга, — у меня были пропущены сцены между окончанием сражения и визитом врача. Это очень странно. Не расскажешь, как ты сюда вообще попала? Имею в виду особняк Валентина. Это же он, да?»
— Хм-м… — я встряхнула головой, отгоняя сонливость, и подперла голову рукой, взывая ко вчерашним воспоминаниям. — Пока пыталась связать хахаля Риелит, появился Ульрик. Он сказал идти с ним, и я пошла. Потом все было по оригинальному сюжету, ну или близко к нему. К вечеру мы добрались до поместья Эльткрида, поболтали. Все было ок, но в конце вместо того, чтобы начать шутить, Эльт устроил мне проверку на координацию и отправил спать. Каким образом он узнал о том, что я пострадала, а тем более — что у меня именно сотряс? В том смысле, что… подобного рода «обследования» делают именно при сотрясениях, верно? Он же не мог ткнуть пальцем в небо и из огромного множества недугов попасть именно в этот. Да и я, вроде, не вела себя странно и не заваливалась в разные стороны во время разговора. Не понимаю.
Готова поклясться, что в этот момент буквально увидела перед собой задумчивое лицо Норы. Оно было хорошо мне знакомо.
«Ну, знаешь, Эльт довольно умный, хотя порой и ведет себя как придурок. Он наблюдательный… Не уверена, что могу понять, как работают его мозги, я не такая гениальная. В любом случае, если по сюжету будет сцена от его лица или что-то в этом роде, сообщу тебе при первой же возможности, договорились?»
Я неопределенно махнула головой. Вернулись переживания по поводу неумения владеть мечом. Ну, допустим, эта травма оттянула момент, когда мне всучат железку в руки. Но в любом случае ненадолго. И что тогда делать? Соврать, что растеряла все навыки и нужно учиться заново? Безумие, из-за легкого сотрясения память не страдает. Разве что кратковременно, и то не уверена. Сказать, что после повреждения нельзя совершать физические нагрузки? В таком случае я и вовсе не буду нужна Эльту. Благо, если он решит не выгонять на улицу, а пристроить работником в его банке. Но в таком случае будет куда сложнее продвигаться по сюжету, не хватало еще стать офисным клерком здесь. Нужен какой-то выход…
«Далия, ты опять паришь свои мозги тем, чем не следует? Прекращай это. Давай лучше поговорим вот о чем…»
Нора на мгновение словно отключилась, и я испугалась, что игра нас разлучила, но вскоре в подсознании снова всплыл ее голос:
«Некоторое время назад, еще до драки, я решила интереса ради запустить оригинальную игру у себя на компе. Хотелось снова чекнуть сюжет, чтобы убедиться, что мы ничего не упустили. И в какой-то момент я осознала, что та Кирс… ну, она сама по себе? То есть… Та Кирс — оригинальная. То, что сейчас происходит с тобой, никоим образом не отражается на первоначальной игре».
— И что ты хочешь...
«Погоди, не перебивай. Так вот, интереса ради я запустила новеллу на твоем ноуте. Подумала, может, файлы этого вашего фан-мода всему виной. Но и здесь игра шла по первоначальному сюжету. Получается, ты не просто застряла в сеттинге «Тюряги». Ты… буквально застряла в сюжете, который сама создала».
Я округлила глаза и почесала затылок, пытаясь переварить полученную информацию. Застряла в своем же сюжете? Как это вообще?.. Не говоря уже о том, что перемещение в мир игры в принципе невозможно, равно как и все остальное происходящее.
— Получается, все, что меня окружает, смоделировано буквально моими собственными руками?
«Именно. И это, на самом деле, беспокоит. Зная тебя, ты могла в сюжете навертеть… всякого. Добавить что-то или убрать. Я решила спросить у твоего напарника, какие новшества вы внесли в оригинальный сюжет, но он сказал, что понятия не имеет. Ты занималась сценарием самостоятельно, он лишь частично подправлял скрипт и настраивал какие-то штуки. Он что-то объяснял — я не поняла. Сама знаешь, я лингвист, а не технарь. В общем, мы в еще большей заднице, чем предполагали, подруга».
Я откинулась на подушки и издала протяжный стон. Целая куча мыслей навалилась единым роем, и было непонятно, с чего начать. Только что открылось множество вариантов развития событий и… черт бы побрал эту Далию из прошлого! Человек мог такого навыдумывать, что проблем теперь не оберешься. Что важнее — этот факт ставит под вопрос саму концепцию развития событий. Должна ли я продолжать идти своим путем? Или меня закинуло сюда именно потому, что мы пытались изменить оригинальный сюжет, и теперь нужно вернуть его на место? Что от меня, черт побери, требуется? Не понимаю.
«Проблема еще вот в чем… — робко продолжила подруга, словно боясь реакции на последующие слова. — Я хотела прочесть сюжет новой игры. Знаешь, сохранить тебя на моменте, который сейчас есть, а самой прочитать дальше и потом вернуться. Попробовала сохраняться и переключаться между сохранениями, но… они не работают».
— Что значит «они не работают»?!
«То и значит. Работает только последнее. То есть я могу сохранить текущий процесс, выйти из программы, а потом, спустя время, вернуться и продолжить с этого же момента. Но при попытке переключиться на более раннее сохранение ноут выдает ошибку. Помнишь, когда мы играли в «ДДЛК», во втором или третьем акте при попытке загрузить что-то вылезало окно, мол, файл поврежден? Вот тут что-то похожее, но игра не перезагружается, она просто продолжает висеть на текущем моменте. Что еще заметила: на сколько бы я ни отходила, время в реальном мире и в твоем течет по-разному. Могу отойти хоть на неделю и вернуться к тебе в тот момент, когда отошла. То есть для меня пройдет неделя, а для тебя — секунда. С твоей стороны то же самое. Между дракой и визитом врача минули сутки, а для меня это было… пару минут назад. Ах, и когда я ввожу текст, который, судя по всему, возникает в твоей голове, для меня проходит несколько секунд или минут, необходимых на то, чтобы напечатать фразу, а ты слышишь это так, словно мы разговариваем с тобой в режиме реального времени. Не ручаюсь в том, что так будет продолжаться и дальше, но на данный момент…»
Спокойно, Далия, без паники.
Я снова принялась натирать пальцами виски и усиленно размышлять. То, что время идет по-разному, больше хорошо, чем плохо. В конце концов, так в важные моменты Нора сможет быть рядом и ничего толком не пропускать, верно? Да и отдохнуть у нее будет время. Но хронометраж — это сейчас меньшая из всех зол.
Что, мать его, делать с сюжетом? Чего от меня хочет игра? По какому пути идти?
— Нора, я не знаю, что делать, — лучше честно в этом признаться. — Я уже не уверена в том, что нужно играть в спасителя. А вдруг меня сюда закинуло ради того, чтобы сюжет вернулся на круги своя? Что, если, продолжая в том же духе, я похороню себя внутри игры?
«Знала, что ты так отреагируешь, потому и не хотела говорить сразу. Только не паникуй. Давай смотреть на все позитивно и объективно, насколько это возможно. Если цель на самом деле состоит в возвращении к изначальному сюжету, то, провалившись и установив порядок во всех рутах, ты, грубо говоря, выиграешь. Будешь жить в счастливом мире, где все хорошо и все такое. А если это окажется истинной целью — не только установишь порядок, но и вернешься в свой мир. Считай, двух зайцев одним ударом. В случае же возвращения к сюжету у тебя куда более печальные варианты развития событий, ты и сама наверняка понимаешь. Так что… думаю, нам не стоит отклоняться от намеченного пути. И вообще, не хотела говорить об этом, чтобы ты лишний раз не переживала. Но потом подумала: пойди что не так, ты решишь, будто я тебя предала, не рассказывая всей правды. Так что, наверное, тебе стоит знать об этом и уже самой решать, каким путем идти лучше для самой тебя. В конце концов, я в этом всем лишь помощник. Не мне проживать эту жизнь от лица Кирс, пусть и временно».
Погодите минуточку. Она только что спокойно размышляла насчет того, что я могу остаться на всю жизнь внутри этой игры? То есть вот просто так, без толики сомнения или разочарования сказала, что мне бы лучше постараться подстроить мир под себя, чтобы жить и умереть в нем комфортно? Вдох-выдох, спокойствие буддийского лотоса, замаринованного в нирване у подножия Фудзиямы. Не хочу даже мысли допускать об этом.
— Ладно, поняла. Спасибо, что сообщила. Буду думать, что с этим делать.
«Пожалуйста, не накручивай себя снова. Знаю, это тяжело сейчас воспринять, и ты на грани истерики, возможно. Но… кхм. Попробуй относиться к этому как к задаче, которую нужно решить во что бы то ни стало. Посмотри на нее со стороны, словно ты играешь в игру, сидя перед экраном. Уверена, так будет проще принять решение. Что бы ты ни выбрала, я поддержу эту идею и приложу все силы к тому, чтобы защитить тебя с помощью информации и управления телом. Все будет хорошо, мы справимся».
Я махнула головой и натянула улыбку. Нет смысла сейчас жаловаться на жизнь Норе. Она сделала все, чтобы подбодрить меня. Наверняка ей самой тяжело дался этот диалог. Я попросту не могу позволить себе расстраивать ее. Да и меня это все вымотало изрядно. Наверное, подруга права: как бы то ни было, на данный момент мне во всех смыслах безопаснее стремиться наладить мир, используя имеющиеся из оригинального сюжета знания. Страшно думать о том, что никогда не смогу снова стать Далией, но так хотя бы получу относительно безопасный для существования мир. Верно же?..
В идеале это выглядит так: сперва ликвидируем Святой Рафаль, тем самым избавив Верхний и часть Нижнего мира от гибели. Затем разберем терки между Либералитасом и другими регионами… Что дальше? Отправимся наверх в дипломатическую поездку? А как же руты Адаже и Инеса? Я должна буду успеть разобраться со всем внизу, прежде чем отправиться к Юне. Помнить бы еще, в чем заключаются проблемы этих персонажей. Но в конце концов мы должны встретиться со Святым… и как-то подтолкнуть его к переосмыслению законов. На кой хрен им в Верхнем мире закон о браке? Регулирование населения? Боятся превратиться в Китай? Сомневаюсь, что в этом на данный момент есть хоть толика необходимости. Юне, должно быть, даже не задумывается о таких вещах, но раз он, теоретически, глава государства, то мог бы изменить это, верно? Если удастся, дела людей, осужденных по статье нелегальной любви, будут подлежать повторному рассмотрению. Тогда их должны восстановить в статусе или как минимум обеспечить достойные условия жизни внизу. Да и рассказать о злодеяниях Бранденбурга и его псин будет не лишним: может, тогда удастся и власть среди Гончих сменить. На того же Инеса — почему нет? Думаю, под его предводительством Убежище смогло бы оправдывать свое название.
Не знаю, сколько времени прошло, пока мою голову наполняли мысли о различных вариантах развития событий. Но когда я вновь окликнула Нору, она уже не ответила. Наверное, скрипт перешел к следующему сюжетному моменту. Интересно, когда это будет? Уже после того, как я поправлюсь?
Внезапно нахлынуло чувство одиночества. Все то время с момента попадания в игру меня так или иначе окружали люди, а сейчас я в огромной комнате совершенно одна и чувствую себя ничтожно маленькой в этом мире. Ранее была иллюзия полного владения ситуацией, будто я знала наперед, что произойдет и как из этого выкрутиться. Но вот таки дом Валентина. И что дальше? Без понятия, на самом деле. Даже не уверена, как долго смогу оставаться здесь и получится ли осуществить все эти наполеоновские планы.
Сюжет кажется необъятной бездной, а я стою где-то на ее краю и с опаской гляжу вниз. Там, дальше — неизвестность. А за спиной — умирающая земля. Все еще можно развернуться и отправиться в то место, которое хорошо знаю, но не желаю принимать. Или могу шагнуть вперед и… оказаться в одиночестве, но с надеждой что-либо исправить.
Да, я уже вроде как решила, что не сверну с намеченного пути. Но, стоя на краю бездны, чувствую, как тьма поглощает сильнее и сильнее. Она кажется все более опасной и удушающей. И чем дольше размышляю над этим, тем страшнее встретиться лицом к лицу с этой тьмой.
Игра беспощадна. Она не дает никаких подсказок или наводок. И как бы хотелось, чтобы сейчас рядом был хотя бы Мерло. Мне… одиноко.
Немного поразмыслив и прислушавшись к своему состоянию, я аккуратно встала с кровати и почувствовала резкую режущую боль в ноге. Она длилась буквально с секунду и не была невыносимой, я скорее просто удивилась. Странно, до этого момента ничего подобного не чувствовала. Хотя врач сказал, что у меня растяжение… Ладно, не столь важно. Осторожно потопав ногой, словно проверяя ее на прочность, и бросив косой взгляд на отражение в зеркале, я направилась к выходу из комнаты.
Ни звука.
Дом казался пустым, из-за чего становилось не по себе. Эльт наверняка отправился на работу, иначе вряд ли тут царила бы тишина. Но где все работники?
Это напомнило ночь убийства родителей Кирс. Семья Тистелла, вроде как, значилась дворянством, пусть и не особо привилегированным. У них был большой дом, слуги. Но почему-то в тот роковой момент рядом не оказалось никого. Героиня услышала шум, вышла из комнаты узнать, в чем дело. В итоге получила удар по голове, а очнулась уже рядом с трупами. Что удивительно, утром за ней пришел только Финн. Почему прислуга не явилась на работу? Что произошло? Кто-то их подкупил? Или в честь чего-то непонятного дворяне сами отпустили всех на выходной? Это очень и очень странно.
И это в который раз приводит к размышлениям о том, что настоящим убийцей может оказаться кто-то из власти, что порядком осложняет ситуацию. Я ведь рассчитываю на помощь Юне в примирении двух миров, но случится ли это? Не является ли он сам темной лошадкой? И если нет, то имеет ли реальную власть, раз за его спиной творятся такие вещи? Кто вообще стоит на вершине иерархии Верхнего мира? Мои познания буквально нулевые. Надо будет расспросить об этом Нору. Давно пора. Она наверняка знает, ну или узнает, проходя экстерном руты других ребят.
Оглядевшись по сторонам и никого не заметив, я медленно направилась к лестнице. Что хочу найти? Не знаю. Мне просто страшно оставаться в тишине. Да и после всех этих новостей от подруги вообще жить не хочется. Если буду находиться наедине со своими мыслями, это точно ни к чему хорошему не приведет. Не найду никого внутри дома — отправлюсь в сад. Там хотя бы птички поют. Наверное. Ну или стража стоит и шум улицы слышен! Хоть что-то. Я начинаю ненавидеть безмолвие.
Каждый полухромой шаг в огромном помещении отдавался глухим эхом, таявшим где-то под высоким потолком. Казалось, все действительно решили разом покинуть особняк. Нигде не горел свет, впрочем, утром он и не нужен. Все идеально прибрано, словно готовое к торжественному приему. Тем не менее, ни гостей, ни слуг. Жуть.
Поэтому когда из-за угла беззвучно выплыла невысокая фигура, я подскочила на месте, заполучив очередной разряд боли в ноге, и невольно вскрикнула. Человек подскочил в ответ, роняя из рук кучу каких-то свертков. Шурша обертками, они рассыпались по полу, некоторые даже отправились в короткое путешествие по лестничным ступеням.
— Ты какого черта творишь, идиотка?! — воскликнул Ульрик. Он бросил на меня взгляд, полный ненависти и возмущения, и принялся вертеть головой по сторонам, словно решая, в каком порядке собирать свои покупки, разлетевшиеся по полу.
— Прости, — только и выдавила я, ринувшись поднимать то, что валялось ближе всего.
Парнишка что-то недовольно пробурчал и спустился по ступеням, решив все же начать снизу.
Когда куча была приведена в порядок и аккуратно сложена на ближайшей тумбочке, юноша повернулся ко мне с возмущенной физиономией и скрестил руки на груди.
— Ты… — начал он, но запнулся на полуслове. Открыв и закрыв рот несколько раз, точно рыба, Ферри глубоко вздохнул и отвернулся.
Спустя мгновение неловкого молчания, он продолжил, уже более спокойно:
— Почему ты не в своей комнате? Разве не было сказано отдыхать или что-то в этом роде?
Чувствуя себя виноватой, я поежилась и неловко потерла плечо.
— Мне некомфортно находиться там в одиночестве и бездействии. Последние несколько недель были довольно… насыщенными и шумными, так что теперь тишина меня пугает.
Ульрик вскинул брови и криво ухмыльнулся.
— Какая неженка. Ей предоставили все самое лучшее, а она недовольна.
— Я не недовольна! Просто в последнее время настолько часто меняются окружение и жизненные ситуации, что, находясь в одиночестве, я чувствую себя потерянной и оторванной от реальности. Мертвой в каком-то роде. Так что захотелось хотя бы выйти наружу и послушать шум улицы.
Парень удержался от замечания, хотя, судя по выражению лица, у него имелась парочка комментариев по поводу услышанного. Вместо этого юный Ферри подхватил со стола половину свертков и направился вниз по лестнице, легким кивком головы приказав следовать за ним. И на кой черт мы их тогда складировали здесь?.. Но без лишних слов я подняла оставшиеся покупки и тоже аккуратно спустилась.
Вывалив все на кофейный столик, мы расселись по разные концы широкого дивана и уставились друг на друга. Каждый ждал, когда другой начнет диалог, словно обоим хотелось что-то рассказать, но никто не собирался делать это первым.
Ульрик замер взглядом где-то на уровне моего носа и, казалось, чем дольше смотрел, тем больше хмурился. Его недовольство и пренебрежение были настолько явными, что буквально ощущались физически. Я же блуждала взглядом по всей его фигуре: это первая возможность за все время знакомства рассмотреть его как следует и при нормальном освещении.
Криво подстриженные растрепанные волосы с торчащими на макушке прядями, из-за которых мы с Норой всегда называли парнишку пальмой, блестели в лучах солнца, проникающих через широкие окна гостиной. Все-таки это очень странный оттенок, но, кажется, я начинаю привыкать. Тонкие брови, как обычно, сведены к переносице, большие глаза немного прикрыты веками в попытке показать высшую степень безразличия. Губы поджаты, маленький нос смешно насуплен. Тонкие руки, почти полностью спрятанные под широкими рукавами и плотными перчатками, скрещены на груди. Одну ногу парнишка закинул на другую и нервно покачивал ею, будто отмеряя секунды, которые был вынужден проводить в моем обществе. Не нужно быть гением, чтобы понять: вся поза выражает презрение. Но, будь ему действительно так неприятно находиться рядом, он бы сейчас здесь не сидел, верно?..
Что ж, как и думала, с уверенностью можно назвать Ульрика симпатичным. Его аккуратные черты лица и телосложение довольно… женственные? Или детские? В отличие от широкоплечего Эльткрида, Ферри кажется миниатюрным и юрким. В его работе это, наверное, даже плюс. Но, несмотря ни на что, тело Кирс все еще меньше, так что не мне говорить о том, какой тут сидит малыш.
А вот его одежда вызывает много вопросов. Что это за балахон? Почему ворот кофты стоит колом? Что за непонятные ремни в совершенно неподходящих местах? Почему лодыжки голые — а вдруг простынет?
Кстати говоря, за всю игру ни разу не показали, чтобы Ульрик чувствовал недомогание… вроде. А ведь ребенок с ранних лет жил не в самых лучших условиях. Да и сейчас он не в доме Эльта остается, а вечно уходит куда-то. Может, в библиотеку с устройством судного дня? Там же наверняка холодно и неудобно… Только не говорите, что парнишка спит на холодном полу.
Кажется, я слишком долго пялилась на его ноги, потому что заметила неловкое телодвижение, будто парень хотел сесть поудобнее. Тем не менее, положение конечностей он не сменил, словно пытаясь доказать, что его нисколько не смущает пристальный осмотр и вообще он чувствует себя как рыба в воде. Румянец же, слегка покрывший щеки, выдавал мальчишку с головой.
— Насмотрелась? — спросил он, когда мы встретились глазами. — Или тебе еще что интересно?
Я уже открыла было рот, чтобы выдать очередную тупую шутку, но вовремя спохватилась и опустила голову, всем своим видом выражая раскаяние за то, что вышла из комнаты и косвенно рассыпала его вкусности по полу.
Ферри вздохнул и, наконец приняв другую позу, потянулся к одному из свертков. Там оказался шоколадный пончик, который мальчишка тут же отправил в рот.
— Что? — прочавкал он, заметив заинтересованность. — Тебе нельзя.
Снова-здорово. Не то чтобы мне хотелось сейчас есть в принципе. Чувствую легкую тошноту, а в таком состоянии прием пищи не особо приятен. Но интересно наблюдать за Ульриком, потому что он буквально с первого укуса умудрился испачкать щеку шоколадом и не заметить этого. В итоге рядом со ртом у него красовалось темное вязкое пятно, и это не могло не умилять. Я еле держалась, чтобы не захихикать.
Рядом с этим человеком ощущалось странное чувство безопасности. Почему странное? Ну, полагаю, я не могу даже в теории доверить свою жизнь щупленькому мальчонке, которого по сюжету знаю второй день и который, судя по всему, меня вообще ненавидит. Но с ним спокойно и уютно. Переживания по поводу сюжета и надвигающихся проблем как-то сами собой отступили на второй план, уступив место желанию беспрестанно шутить и щипать этого сладкоежку за щечки. Было ли это из-за того, что несколько недель в Убежище я жила единственной мыслью о том, что Ульрик спасет меня и приведет в безопасное место, или, может, потому, что его рут помню лучше остальных, — не знаю. Но мне нравилось это чувство.
— Если хочешь сказать что-то — говори, — буркнул парень себе под нос, силясь, чтобы не отвести взгляд, тем самым проиграв в негласной битве. Наверное, не привык, чтобы кто-то смотрел на него во время обеда. Что довольно странно — разве они с Эльтом не едят периодически вместе? Сомневаюсь, что тот упустит возможность подействовать на нервы.
— Хочу что-то сказать? — задумчиво протянула я. — Наверное, «спасибо»?
— За что?
Я слегка склонила голову набок и улыбнулась так мило, как только могла.
— Пусть ты и не собирался этого делать, но своим появлением и компанией вытащил меня из весьма паршивого состояния, — решила ответить честно. В конце концов, если хочу подружиться с этим человеком, нужно быть хоть немного искренней. — Так что спасибо тебе. Буду рада помочь в ответ, если вдруг что понадобится.
— Единственное, чем ты можешь помочь, это не попадаться мне на глаза, — насмешливо заметил парень и отправил в рот новый пончик. — Не нужно благодарить меня за это. В конце концов, я тут не по своей воле: Эльт попросил присмотреть за тобой, пока он в банке. Так что оставь свою признательность при себе.
Я пожала плечами. Грубые слова Ферри нисколько меня не задевали. Было ли тому причиной то, что я заранее знала все тонкости его характера, или, может, факт, что парнишка общается так абсолютно со всеми, — без понятия. Но единственная реакция, которую во мне вызывала ситуация, это желание взъерошить ульриковы волосы и назвать его хорошим мальчиком. Однако, боюсь, кое-кто обидится.
Особняк вновь погрузился в звуковой кокон, который колебало лишь шуршание свертков, откуда юноша доставал все новые и новые сладости. Он что, решил объесться до смерти от сахарного диабета? Однако эта тишина не была пугающей или хоть сколько-нибудь неприятной. Наоборот.
Положив голову на подлокотник дивана, я прикрыла глаза. Вновь накатила усталость, напомнившая о том, что выспаться ночью не удалось. В компании Ульрика меня не преследовали неприятные мысли даже после закрытия глаз и погружения в темноту. Неужели я настолько внушила себе мысль о том, что парнишка — мой спаситель, что это вышло за грань разумного? Знаю, конечно, что сила самовнушения велика, но не до такой же степени… Интересно, а с Эльткридом прокатит? Или с Адаже? Не помню, чтобы, живя в больнице, я чувствовала себя полностью расслабленной. Но, может, это потому, что там была территория Гончих. А здесь… здесь пока что безопасно. И мне нужно приложить усилия, чтобы эта безопасность оставалась стабильной…
***
Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я отрубилась, но по всему поместью уже зажглись лампы и слуги сновали туда-сюда по каким-то своим делам, совершенно не обращая внимания на меня. Ну и прекрасно. Не до конца проснувшись, я не придала особого значения всему происходящему и, поморщившись от яркого света, перевернулась на другой бок, буквально приклеившись лицом к спинке дивана.
Осознание окружающей действительности стало приходить постепенно. Сначала почувствовала под щекой подушку, которой явно не было некоторое время назад. Затем — плед, укрывавший плечи и наполовину сваленный на пол. Медленно перевернувшись обратно лицом к миру и осмотревшись вокруг, я заметила сидящего в кресле Эльткрида. Мужчина что-то читал, потягивая горячий напиток из кружки. На столике перед ним валялось неисчислимое количество оберток, испачканных шоколадом и разными видами глазури. А вот ближе к другому концу стола лежала парочка аккуратно завернутых сладостей, непонятно как уцелевших в этом гастрономическом хаосе. Почему слуги не убрались здесь?
Лениво моргнув несколько раз, я медленно поднялась, плотнее кутаясь в теплый плед и намереваясь завернуться в него, как гусеница в кокон. В общем и целом, мне это удалось, и с чувством полного удовлетворения я откинулась на спинку дивана.
— Мой рыцарь отнюдь не ранняя пташка, не так ли? — с улыбкой спросил Эльткрид, откладывая бумаги в сторону.
— Простите, — пискнула я из-под покрывала, стараясь погрузиться в него еще глубже, чтобы спрятаться там с головой.
Хозяин дома тихо рассмеялся и пересел с кресла ко мне, что удивительно, без какой-либо попытки нарушить личное пространство. Неужели в игре прошлая Далия переписала ему характер? Да быть такого не может. Эльт прекрасен таким, какой он есть, что там переписывать?
— Вы хорошо отдохнули, моя дорогая? — ласково спросил мужчина, придвигаясь ближе. Я инстинктивно отпрянула. А, нет, отбой, кажется, все в порядке с его характером.
— Да… Простите за то, что бездельничаю вот так, пользуясь проявленной добротой.
В ответ он лишь покачал головой и, поставив локоть на спинку дивана, подпер рукой голову. В глазах Эльткрида читался живой интерес, и я облегченно выдохнула. Пока ему интересна Кирс, можно не беспокоиться о том, что придется покинуть особняк, верно же?
— Вам не стоит извиняться. Отдых — это нормальная человеческая потребность, которой нельзя пренебрегать, даже если вы рыцарь. Кажется, последние дни выдались для вас не самыми простыми. Если решите поделиться этим с кем-нибудь, мне было бы интересно послушать.
Я наклонила голову. Это такой завуалированный приказ рассказать, как появилась травма, или что?
— Разве Ульрик ничего не говорил?
Эльт отвел взгляд в сторону, будто пытаясь сформулировать мысль повежливее. На губах его промелькнула тень озорной, почти детской улыбки.
— Этот чудесный ребенок временами бывает на удивление молчалив. Да и сомневаюсь, что он напрямую причастен к ситуации, повлекшей за собой такие последствия. Так что, если вы уже чувствуете себя лучше, мне бы хотелось услышать историю из первых уст.
Что ж. Пришлось в красках расписать сражение с мужем Риелит, придав словам как можно больше весомости, чтобы это не выглядело со стороны как беспомощные махания доской перед жестоким убийцей, после чего хозяин дома заинтересовался и самой женщиной с ее ребенком, и деталями жизни в Убежище, и Адаже… Не знаю, зачем ему эта информация. Может, просто развлекает себя историями жизни, далекой от его? Во всяком случае, о своей настоящей личности и о Норе вышло умолчать — персонажам новеллы необязательно знать об этом. Хотя я была бы не против с кем-нибудь поделиться, но… не с кем. Да и не схлопнется ли мир, если кто-то внутри него узнает, что все окружающее — не больше чем компьютерная модуляция? Впрочем, они даже не знают, что такое компьютер.
— Занимательно, — задумчиво протянул Эльткрид, потирая подбородок. Некоторое время он размышлял над чем-то, едва шевеля губами, словно бесшумно комментируя свой мыслительный процесс.
Наконец, мужчина перевел взгляд на меня и хитро улыбнулся.
— Сладости на том краю стола — для вас. Я попрошу подать чай, но сперва пройдите в свою комнату для медицинских процедур. Все же к рекомендациям врача стоит прислушиваться, даже если моему неугомонному рыцарю кажется более уместным бродить по особняку и пугать людей.
Невольно лицо залилось краской. Не знаю, почему чувствовала себя виноватой. Все-таки мне не запрещали гулять, да и ничего суперсекретного я не нашла. И Ульрик не пострадал же? Ну, испугался немного — на этом все. Тем не менее тон, с каким Эльткрид это сказал, заставил смутиться.
— Стоит ли мне… знать что-либо о правилах внутри особняка? В плане… Куда ходить не стоит, когда лучше не покидать комнату, что нельзя трогать, с кем не контактировать?
— Если скажу, вы гарантируете полное повиновение? — усмехнулся хозяин дома, заставив на секунду задуматься: гарантирую ли? Скорее всего нет, но хотя бы первое время постараюсь.
Эльткрид рассмеялся, глядя на озадаченное выражение лица, и протянул руку, чтобы легко приподнять мой подбородок, заставив посмотреть на себя.
— В этом месте вы можете ходить где угодно, как угодно и сколько угодно. Я лишь немного переживаю по поводу вашего состояния. Все же постельный режим не просто так прописывают. В остальном — чувствуйте себя как дома! — он наклонился к моему уху, обжигая теплым дыханием и вызывая мурашки по всему телу. — Можете также навещать комнату по соседству. В любое время ночи буду ждать вас там, мой рыцарь.
Я вжалась спиной в диван в попытке как можно дальше отстраниться от Эльта. Ему, кажется, совершенно плевать, что мы здесь не одни. Впрочем, слуги, снующие мимо, не обращали никакого внимания. Видимо, привыкли к причудам господина.
Не скажу, что это было неожиданно или что я жуть какая недотрога, но… подобное вторжение в личное пространство так или иначе доставляет дискомфорт. Может, если бы мы познакомились раньше и общались сейчас более близко, вышло бы отшутиться или пофлиртовать в ответ, но в данный момент мне попросту некомфортно. Пожалуйста, Эльт, дай освоиться на новом месте хотя бы.
— Спасибо за предложение, однако вынуждена отказаться, — пробормотала я, всеми силами пытаясь не показывать волнение. Может, если игнорировать подобное поведение, он успокоится и сменит тактику?
Мужчина рассмеялся и свободной рукой вдруг указал на потолок:
— Посмотрите наверх.
Я, не думая, подняла глаза и не успела сказать, что там ничего нет, как вдруг Эльткрид надавил на мою нижнюю челюсть, заставив приоткрыть рот, и вложил туда что-то, по форме напоминающее драже.
— Мхм?!
— Лекарство, витамины, — улыбнулся он и поднялся с дивана. — Что ж, идите, примите инъекции, а я пока распоряжусь подать на стол. Или вас проводить до комнаты?
На яростное верчение головой мужчина лишь вновь рассмеялся и уверенным шагом направился в сторону кухни, попутно окликая какую-то служанку. Я же поспешила в свою комнату на втором этаже, попутно размышляя над тем, какого черта он все это время держал при себе чертову таблетку.
В комнате уже ждала женщина. Она медленно перебирала в руках какие-то баночки и шприцы, от одного вида которых становилось не по себе. Кто ненавидит больницы? Далия ненавидит больницы! Благо тут хоть нет этого противного запаха… то ли спирта, то ли раствора какого — понятия не имею, что за неприятное амбре постоянно царит в районе процедурных кабинетов. И как только врачи сутки напролет проводят на работе, нюхая это?
Услышав шаги, женщина обернулась и выдала дежурную улыбку, однако в ее взгляде отчетливо проступало любопытство. Судя по всему, Эльт разъяснил ситуацию заранее (наверное, насчет того, что никому не стоит знать о моей личности или что-то вроде), так что любому было бы интересно.
Странно, я не видела, чтобы кто-то входил в дом во время нашего разговора в гостиной, так что скорее всего женщина сидит тут довольно давно. Почему меня не разбудили? Задерживаю всех.
— Добрый вечер?
На тихое приветствие женщина кивнула и расправила складки фартука. Что ж, наружность у нее вполне приятная. Может, нам удастся поладить.
— Добрый вечер, юная мисс, — поздоровалась она и приглашающим жестом указала на кровать. — Присаживайтесь.
— Простите, что заставила ждать, — извинилась я, опускаясь на мягкую поверхность постели и скидывая с плеч плед, незаметно скомунизженный из гостиной.
— Не извиняйтесь. В конце концов, меня наняли в особняк семьи Валентин до вашего полного выздоровления.
Вот как? А Эльт, однако, не мелочится.
— Мне казалось, вас просто будут вызывать из госпиталя.
Женщина покачала головой, попутно заливая в баночку с раствором что-то мутно-белое, похожее на самогон (чисто по моему скромному мнению), и хорошенько встряхивая, чтоб перемешалось.
— Господин Валентин настоял на том, чтобы вам оказали полноценный уход, пусть даже состоящий в простых инъекциях и принятии таблеток. Ах, еще, конечно же, целебные мази.
— Порой он бывает излишне любезен…
— Отнюдь. Это нормально для человека — желать защищать тех, кем он дорожит.
Наверное, лучше не уточнять, было это сказано с намеком на что-либо или нет. Хотя, несомненно, о любимой игрушке кто угодно заботиться будет. Интересно, кем Эльт представил меня окружающим? Надеюсь, не рыцарем — это уж слишком стремно. В качестве шуток внутри поместья — еще нормально, а вот на людях уже кринжово как-то. Хм, может, дальней родственницей? Или другом по переписке?
— Как вас зовут? — сменила тему я, отбрасывая ненужные мысли в сторону. Раз уж в ближайшее время нам придется тесно контактировать, нужно хотя бы познакомиться нормально.
— Розалия, мисс, — вежливо ответила женщина и даже слегка поклонилась. В ее руках уже появился огромный шприц. — Позволите ли и мне узнать ваше имя?
— Кирс… — тихо ответила я. В глазах Розалии застыл вопрос. Судя по всему, она хотела знать фамилию. — Просто Кирс, обращайтесь ко мне так, пожалуйста.
— Как скажете, мисс!
Кажется, она решила не пользоваться предложением. Ну, ее право.
Подойдя ближе, медсестра (можно же так называть?) протерла мое плечо ватой, смоченной в спирте, и осторожно навела иглу на намеченное место.
— Боитесь уколов? — рассмеялась женщина, заметив напряжение. — Пожалуйста, расслабьте руку: так будет легче ввести лекарство.
Все, что вышло сделать, это отвернуться, лишь бы не видеть, как гигантская игла входит под кожу. По сравнению с современным миром, шприцы здесь действительно огромные. Не сказала бы, что боюсь уколов, просто… неприятно, когда в твое тело что-то вводят подобным образом.
Все прошло довольно быстро, но несколько болезненнее, чем я привыкла. Пришлось закусить губу, чтобы не начать шипеть. Да и сам раствор оказался каким-то жгучим: такое ощущение, будто под кожу ввели уксус. Не смертельно, но и приятного мало.
Стоило расслабиться, как Розалия достала какой-то толстый кожаный ремешок и снова протерла мою руку ватой, но уже гораздо ниже.
— Что это?
— М-м-м… — женщина задумчиво покусывала губу, раздумывая над ответом. — Сотрясение головного мозга сопровождается разрывом мелких сосудов и травмированием нервных тканей. Ваша травма не опасна, но без должного лечения способна привести к появлению ряда осложнений. Первую помощь вам оказать не удалось, более того, судя по показаниям, вы и ваш сопровождающий сделали все, лишь бы усугубить состояние после смещения содержимого черепной коробки. Это даже удивительно, как точно вы сделали все наперекор первой помощи. Хорошо, что господин Валентин такой внимательный человек.
«Сделали все, лишь бы усугубить состояние»? А что, очень похоже на нас с Ульриком. Но вообще, оглядываясь назад, припоминаю, что состояние периодически становилось хуже. Так вот в чем дело…
— Но при медикаментозном лечении и соблюдении показаний врача все должно пройти гладко, не переживайте, мисс, — продолжала Розалия все с той же мягкой улыбкой. — Первое время этот прибор обеспечит доступ необходимых витаминов вашему организму.
— Каким образом?
— Этот ремешок способствует введению лекарства внутрь вашего организма на постоянной основе, — с готовностью пояснила медсестра. Кажется, ей были по душе темы, связанные с работой. Удивительно. — А само лекарство будет в колбах внутри коробочки, которую мы также расположим на вашем теле. Поэтому, пожалуйста, в ближайшее время откажитесь от резких движений и постоянного передвижения, хорошо?
Я задумчиво оглядела ремешок и заметила там небольшую трубочку, на конце которой поблескивала очередная игла. Кажется, начинаю понимать. Этот прибор — аналог капельницы? Интересно, интересно. В принципе, это даже удобнее: с капельницей ты едва ли можешь двигаться в пределах койки, а с этой штукой и побродить можно, но аккуратно — чтобы игла не вышла из вены или куда ее там цепляют. Бр-р-р.
Почему-то прикрепление псевдокапельницы перенеслось легче, чем укол. Все прошло довольно быстро: Розалия поправила ремешок на предплечье и рядом повесила коробочку, соединенную с ремнем тонкими трубками. Коснувшись кнопки на корпусе, медсестра активировала механизм, давший лекарству течь через иглу внутрь тела. Опять началось неприятное жжение.
— Еще немного, мисс, — ласково проворковала женщина, словно подбадривая. Не то чтобы процедуры ввели меня в стрессовое состояние, но все равно очень приятно чувствовать чужую заботу. Вот бы и в нашем мире были врачи, которым действительно есть дело до своих пациентов. Хотя, может, такие и существуют, но я что-то ни одного не встречала.
Медсестра достала из сумки очередную баночку, на этот раз с темным стеклом. Внутри оказалось густое пахучее варево, сразу видно — из натуральных материалов. Без лишних слов Розалия смазала этим мои поврежденные руки и ноги — места, покрытые новоприобретенными ссадинами. Опять жжется. Почему это тело любое лекарство воспринимает таким образом? Ах, нет, не любое. С таблеткой от Эльта все нормально было, вроде. Что в состав этих штук входит?
— Повязка, — улыбнулась медсестра.
— Что? — мои мысли вертелись вокруг восприятия существом Кирс медикаментов (такое было и раньше или началось только с моим попаданием в игру?), так что неожиданная реплика женщины ввела в ступор.
— Нам нужно наложить эластичную повязку вам на ногу. Растяжение, — терпеливо пояснила она.
Ах, точно. Растяжение. Оно почти не дает о себе знать, так что неудивительно, что я о нем забываю. Все еще не понимаю, как это работает.
— Розалия, могу я поинтересоваться, почему растяжение весь вчерашний день не проявлялось?
— Возможно, из-за стресса, — пожала плечами женщина, не раздумывая ни секунды, пока перевязывала больную ногу. Воу. Довольно уверенный ответ. — Такое довольно часто проявляется в медицинской практике. Точного научного обоснования не знаю, но стресс и восприятие способны влиять на чувства.
— Хотите сказать, я не чувствовала боли, потому что была шокирована произошедшими событиями?
— Или попросту все ваше внимание занимало плохое самочувствие, вызванное сотрясением. Или все факторы смешались в один, и ваше подсознание решило их не разделять.
Хах. В этом есть логика. Помню, друг отца рассказывал как-то, что его сослуживцу взрывом оторвало то ли стопу, то ли пальцы ноги, но он бежал до… штаба? В общем, куда-то он бежал, совершенно не замечая произошедшего. Жутко, конечно, но думаю, что история правдивая. Уж больно она странная, чтобы быть выдумкой.
— Вот и все, — улыбнулась женщина, принявшись складывать свою медицинскую утварь обратно в сумку. Я посмотрела на туго перевязанную ногу: что-то подсказывает, что она скоро посинеет. — Господин Валентин был столь любезен, что выделил мне гостевую комнату в поместье. Большую часть времени я буду находиться там, за исключением полудня, когда мне придется возвращаться в госпиталь за новыми порциями лекарств. В остальное время вы всегда можете найти меня, если вдруг почувствуете недомогание.
Я кивнула. Это очень предусмотрительно со стороны Эльта, так что нужно не забыть поблагодарить его позднее.
— На этом прошу меня простить. Пожалуйста, мисс, помните о постельном режиме.
Жар вновь подступил к лицу. Меня теперь каждый будет упрекать в том, что я просто решила сменить локацию? Ужасно.
Женщина удалилась, оставив меня в одиночестве оправляться от смущения.
***
Все слуги уже разошлись по своим комнатам и домам, и особняк погрузился в умиротворенную тишину, когда парадные двери с шумом открылись, пропуская внутрь невысокого паренька. Он по-хозяйски оглядел гостиную и направился к дивану, на котором еще недавно спала без задних ног противная девчонка, которую он был вынужден притащить из Убежища. Презрительно поморщившись, юноша схватил с ближайшей тарелки фрукт и опустился на мягкую поверхность.
В свои владения полноправно вступила ночь, и никакие посторонние шумы не мешали наслаждаться отдыхом после столь утомительного дня. Единственное, что нарушало спокойствие, — это тяжелая поступь стражи за стенами особняка и их переговоры, разобрать которые с такого расстояния было невозможно. Впрочем, если закрыть окна — и эти звуки пропадут.
Ульрик задумчиво жевал, прокручивая в голове все произошедшие за последние пару дней события. Его раздражала девчонка, только он не мог понять, чем именно. Конечно, одно то, что она уроженка Верхнего мира, заставляло его волосы вставать дыбом, но было что-то еще. Что-то, спрятанное в ней самой. Мерзавка вела себя слишком самоуверенно, будто являлась самой умной и с высокомерным интересом наблюдала за всем происходящим вокруг. В этом они даже схожи с Эльтом, что неимоверно бесит. Но и это не все. С девчонкой явно что-то не так. И тот факт, что он, Ульрик, не может просто выкинуть мысли о ней из головы, действовал на нервы больше всего.
Последние несколько недель он наблюдал за ней по указанию Эльта. С одной стороны, она ничем не выделялась. С другой же — буквально каждое ее действие вызывало интерес или, как минимум, вопросы. Она явно была не в себе: то нервно вскакивала, то бормотала себе что-то под нос, то срывалась с места и куда-то неслась, ведомая какими-то своими целями, то сидела на одном месте, не двигаясь и не подавая признаков жизни. Назвать ее сумасшедшей — не совсем справедливо. Но девчонка явно не в норме. Были ли виной тому переживания из-за смены обстановки и статуса или что-либо другое, но уж слишком она отличалась от других заключенных. Эта шутница далеко не первый человек, которого Ульрик был вынужден приводить в дом Валентина. Но она первая, кто вел себя… так. Причем парнишка не мог даже охарактеризовать ее поведение, чтобы сказать «как именно». Чем она отличается от других преступников? Смелостью? Более простым отношением к происходящему? Не то и не это. Все не то.
Юноша раздраженно вздохнул и бросил недоеденный фрукт на стол, что заставило стоящие там бокалы неприятно звякнуть. И чего он, действительно, так парится? Свою работу сделал? Сделал. Больше его ничто интересовать на должно. Он работает на Эльткрида за символическую плату. Следить за девчонкой, а затем привести ее в особняк было приказом, за который оплата уже получена.
— Надо же, ты вернулся, — раздался со второго этажа веселый голос, и Ульрик поднял наверх осуждающий взгляд. Опять этот парень начал лаять.
— Вернулся. Или мне запрещено?
— Наоборот, ты же знаешь, я всегда рад тебя видеть, — лучезарно улыбаясь, сообщил Эльткрид, быстрым шагом направившись к другу.
— Ты почему не спишь? Тебе же завтра с утра на работу, разве нет?
Эльткрид хитро усмехнулся и тяжело опустился в кресло, выуживая непонятно откуда бутылку дорогого вина. Ферри брезгливо поморщился, но воздержался от комментария.
— У меня к тебе встречный вопрос, мой дорогой Ульрик, — приторно-сладким голосом произнес хозяин особняка, словно заигрывая с парнишкой.
Он налил вино в большой бокал, который недавно едва не полетел со стола из-за неосторожного приземления недоеденного фрукта. Видимо, Валентин изначально рассчитывал на появление друга, раз уж подготовил все заранее. Однако второй бокал неизменно оставался пустым и стоял скорее за компанию, нежели с целью его практического применения.
— Как прогулялся? — продолжил Эльт, ставя бутылку в сторону.
Парнишка напрягся, сведя брови к переносице. Ему не нравилось, в какое русло перетекал разговор.
— Нормально. Тебе какое дело?
— Просто интересуюсь.
Мужчина пригубил вино и на несколько секунд гостиная погрузилась в безмолвие.
— Хочешь чая или конфет?
Ульрик неопределенно махнул головой: отказываться от сладкого было не в его правилах, но и поддерживать странный разговор с этим парнем он не хотел. По одному поведению было понятно, что Валентин предвидит буквально каждый шаг всех, кто его окружает. Это жутко.
— А может, пасты?
Ферри вздернул плечи и возмущенно выпрямился.
— Да пока ты свою пасту готовить будешь, я поседею! Лучше начинай ее готовить с вечера, как раз к полуночи закончишь.
— Значит, ты придешь завтра на ужин, если я решу приготовить пасту заранее?
Юноша пожал плечами, мол, посмотрим, ничего обещать не могу. Хозяин особняка тихо рассмеялся, явно наслаждаясь ситуацией.
— Буду ждать тебя.
— Ну и жди, мне-то что.
И вновь тишина. Что-то сегодня разговоры не клеились совершенно. Ульрик блуждал взглядом по полу, словно размышляя над чем-то, не дававшим покоя. Или попросту не мог сформулировать мысль, такое с ним частенько случалось, хоть он этого и не признавал. Наконец, юноша поднял глаза на Валентина.
— Ты же на нее не нападал там? Я не для этого девчонку сюда привел, чтоб ты понимал.
— Нападал? — удивленно вскинул брови мужчина.
— Ты вторые сутки только и делаешь, что вертишься рядом с ней, — пояснил Ульрик, неловко отводя взгляд и потирая шею. Не нравился ему этот разговор, но зачем-то он его завел. — И я оставил вас тут наедине. Ты же любишь заигрывать с женщинами и все такое. Не могу быть уверен, но эта — странная, отличается от других. Ты как минимум ее спугнешь своим поведением.
Эльткриду, кажется, было весело. В его взгляде мешались насмешка и восторженность.
— Так ты тоже заметил, что Кирс особенная? Мой рыцарь не может быть иным!
— Я не называл ее «особенной»! — воскликнул парень, краснея от возмущения. — Я сказал, что она отличается от тех женщин, с которыми ты обычно водишься, идиот. Гх, в любом случае, мне плевать. Просто предупреждаю, что твоя идея, скорее всего, начнет трещать по швам в тот момент, когда ты начнешь флиртовать. Отнесись с большим уважением к проделанной мной работе. Это было отвратительно.
Валентин хитро прищурился и, сделав небольшой глоток вина, якобы задумчиво потер подбородок.
— Неужели вместо этого ты сам собираешься с ней флиртовать? Мой мальчик уже такой взрослый! Если хочешь, дам несколько советов.
Ульрик подавился воздухом от возмущения и вскочил с места, будто испуганная кошка. В его глазах читалось искреннее потрясение, наравне с неясным ужасом и злостью.
— Обойдусь, спасибо! — едва контролируя громкость голоса, прошипел парнишка. — Никогда и ни за что не буду ввязываться в это дерьмо. Мерзко с твоей стороны даже допустить мысль о том, что я… и она… Фу.
Мужчина расхохотался, совершенно игнорируя тот факт, что на дворе ночь, и шум, создаваемый им, может разбудить кого-нибудь из обитателей дома.
— Хорошо, я запомню. Но в случае чего ты знаешь, к кому обращаться.
Единственное, что Эльт запомнит из этой ситуации — еще один повод для поддразнивания. Впрочем, в этом весь он.
Ульрик смешно пыхтел, пытаясь успокоиться и мысленно проклиная друга и все, к чему тот имеет отношение. Кажется, безобидная шутка сильно его задела.
— Ты сегодня прям в несколько раз раздражительнее обычного, — с насмешкой заметил мужчина. — Утомился?
— Я такой же, как всегда. Это просто ты перевозбужден из-за девчонки, вот и действуешь на нервы больше обычного, — язвительно передразнил парнишка. — Вы оба. Раздражаете!
— Спасибо, сочту за комплимент. Эй, а, может быть, ты рев...
— Нет, заткнись.
— ...нуешь? Ну ладно.
— Смело с твоей стороны полагать, что хоть один из вас заслуживает ревности с моей стороны.
— А ты как обычно непреклонен. Я уважаю твое умение в любой ситуации не изменять себе!
— Ты меня сейчас хвалишь или оскорбляешь? Иди к черту в любом случае.
Эльткрид вновь громко рассмеялся. В его взгляде читались самые нежные чувства к своему маленькому товарищу, из-за которых Ульрик чувствовал себя не в своей тарелке. Он попросту не хотел и не мог принять, что кто-то заботится о нем и относится как к члену своей семьи. Это неестественно. Он — Ферри, а значит, сам за себя. Ему не нужна чья-то любовь. Валентин — его работодатель, ни больше, ни меньше.
— Девчонка мне не нравится, потому что она из Верхнего мира, — успокоившись, пожал плечами парнишка и попытался еще раз объяснить глупому Эльткриду, как обстоят дела. Он снова насупился, из-за чего был похож на недовольного ребенка, которому не купили леденец. — Думаю, это очевидно. Причина моего плохого настроения кроется как раз в том, что кто-то из высших теперь в этом доме. Как ты можешь чувствовать себя комфортно рядом с ней? Глаза б мои ее не видели. И вообще, нанимать ее в качестве телохранителя — полный идиотизм. Ты мог бы позволить себе кого угодно. Нанял бы каких-нибудь парней с пушками! В нашем мире владение мечом как минимум непрактично: ее пристрелят раньше, чем она достанет оружие из ножен. К тому же, сейчас она еще и с травмой, так что даже развлекать тебя своими навыками фехтования не сможет.
Эльткрид несколько секунд молча вглядывался в лицо друга, после чего прикрыл глаза и вздохнул.
— Ну, начнем с того, что она могла бы избежать травмы, если бы кое-кто не поленился достать пистолет, к примеру, — протянул мужчина, заставив друга почувствовать укол совести. Но Ульрик быстро отмахнулся от этих мыслей: у него нет никаких обязательств перед этой девчонкой. Он привел ее сюда лишь по желанию Эльта. Если бы высшая была при смерти в той схватке, он бы все равно и пальцем не пошевелил, чтобы помочь.
— К тому же, ты прекрасно знаешь, что я просто… хочу ее, — продолжил Валентин. — Потому что она обладает эстетикой, присущей лишь Верхнему миру. При необходимости я смогу и сам ее защитить, это не столь важно.
Ферри вздохнул и прижал пальцы ко лбу.
— Приводить домой человека, чтобы держать его в качестве домашней зверюшки, жестоко даже для тебя.
— Ох, Ульрик, ты ранишь меня без ножа, — улыбнулся хозяин дома и повертел в руках опустевший бокал. — А вообще, постарайся быть с ней повежливее. Как ты и сказал, она очень особенная.
— Повторяю: я не называл ее «особенной», — процедил парнишка сквозь зубы. — Не бывать этому. Я скорее умру, чем стану лучше относиться к ней.
Эльткрид задумчиво подпер голову рукой и окинул взглядом помещение.
— Хм, понятно. Как думаешь, где лучше поставить надгробие: рядом с диваном или под шкафом с конфетами?
— Я еще не умер!
Валентин улыбнулся.
«Если бы тебе действительно не нравилась моя компания, ты бы держался более отстраненно и не поддерживал диалог, — размышлял мужчина, наблюдая за недовольным выражением лица мальчишки. — Оставшись без семьи, ты ощетинился, решив, что одному быть проще, но сам неосознанно тянешься к человеческому общению. Ты такой же парень, как и любой другой. И с Кирс вы, скорее всего, найдете общий язык, нужно лишь время».
Он откинулся в кресле, полностью игнорируя то, что Ульрик что-то бормотал себе под нос.
«Я не должен возлагать большие надежды на девочку ни в роли телохранителя, ни в роли потенциального друга для этого невыносимого мальчишки. Однако… мне кажется, она сможет с этим справиться. Может, дело в ее характере, но что-то подсказывает мне, что Кирс уже приняла Ульрика таким, каким он показывает себя людям. Иначе девочка не смогла бы спокойно дремать в его компании. Странно, конечно, с ее стороны быть настолько неосмотрительной в компании человека, которого она знает пару дней… Но буду надеяться, что причиной тому ее доверие к Ульрику, а не отвратительное самочувствие. Впрочем, за ужином она казалось вполне себе живой, хоть и скованной…»
— В общем, все в норме, сможешь это и сам сообщить, — ворвался в его мысли голос Ферри.
— Что? — переспросил Эльткрид, удивленно моргая. Да уж, рядом с мальчишкой не только Кирс — он и сам засыпает.
— Ты что, вообще меня не слушаешь, — раздосадовано выдохнул Ульрик и, видимо, оскорбленный, раздраженно скрестил руки на груди: — А знаешь что, повторять не буду. Сам виноват, что не слушал. Вот теперь и думай, ты мастер в этом. И передай девчонке, чтобы не шаталась больше по коридорам. Видеть ее не хочу.
Бросив на прощание «До встречи», мальчишка громко хлопнул входными дверьми и скрылся в темноте сада.
«До чего же он нечестен с собой, — усмехнулся Эльткрид, примерно догадываясь, о чем бормотал Ферри. Он налил себе очередной бокал вина и повертел его в руках, наблюдая за тем, как темно-алая жидкость плещется внутри. — Никак не хочет принимать свою добрую натуру, скрываясь под маской одиночки и ненавистника всего живого, а особенно — Верхнего мира. Конечно, это чувство в нем воспитывали с детства, так что Ульрик слепо верит в его справедливость. Но в глубине души и сам понимает, что человека нельзя судить по тому, где он родился».
Мужчина принял более удобную позу и снял с лица очки, аккуратно опустив их на гладкую поверхность стола. Он вгляделся в блеск мечей, висящих на стенах, и мечтательно улыбнулся.
«Надеюсь, Кирс сможет сделать его более открытым…»
