***
- И что же вы все собираетесь делать дальше? Он был в «покоях королевы-матери», как выразился бы небезызвестный киффар; - Не знаю; но что-то мы должны сделать: раз она в Храме её следует обучить. И… и раз уж мы взяли на себя ответственность за неё, можно сказать решили приручить их с сыном, то… то действовать должны мы? Отчётливо седеющая женщина посмотрела на чашку кафа, зажатого обеими её руками; она одним еле уловимым движением рук заставила ароматный напиток пойти слабой рябью вслед бортику потревоженной чашки; слабенькая кафовая пенка выпустила несколько пузырьков – она улыбнулась каким-то своим мыслям и подняла взгляд на «кронпринца-тупицу»: - Первая чашка кафа за день и вот такие новости… Ты уловил Волю Силы; действительно, дальше действовать должны вы. Точнее, даже не вы, а ты: наш неповторимый чиффа слишком прямолинеен, чтобы обучать человека с огромным количеством ментальных блоков на использование силы; он может быть ей другом, но никак не учителем. - … чиффа? Что это? - Есть такой маленький, ушастый и пушистый зверёк, удивительно любопытный. Живёт он на планете Кеттари; сейчас на него запрещена охота, но есть легенды, что поймать его могли лишь те охотники, которые могли заинтересовать его любопытство: поддавшись ему зверь терял чувство опасности - его можно было поймать. - … Да, действительно похожи... А про ментальные блоки можно поподробнее? - О, это лишь моё предположение: чувствительные к Силе очень ценятся на рабовладельческом рынке; то ли потому что диковинка, то ли потому что ходят легенды о каких-то неземных ощущениях. Не спрашивай, не знаю. Но, мне кажется, что женщина, многие годы проведшая в рабстве будет бояться проявить свои такие силы, даже если они поздно проявились. - … О, я понял: про позднее появление Вы сказали специально, чтобы намекнуть мне узнать об их происхождении, да? Она рассмеялась: - Мне льстит твоё мнение обо мне, но нет, здесь никаких намёков с моей стороны нет; но поговорить и узнать об их семье не помешает: еще одна дополнительная точка опоры после полного выдергивания из земли с корнем ни одному живому существу не помешала. Одно мимолётное озарение промелькнуло где-то на границе разума: - Опоры, чтобы помочь пустить новые корни… Ведь именно такой опорой когда-то вы решили стать для меня? Он никогда не задавал Катарр подобных вопросов; никогда не спрашивал, почему она рядом и почему она помогает: ее существование в своей жизни он принял как данность: как ребёнок принимает родителей; принимал всё это как данность, но не забывал за это благодарить, при этом даже не задумываясь о том, какая причина привела к этой ситуации. Она посмотрела на него, откладывая чашку в сторону, и словно бы услышав его мысли улыбнулась: - Я никогда не была идеальным джедаем, ты это знаешь. Я - Человек Людей, мне не важно что происходит с кем-то, мне важно что этот кто-то чувствует. Я не стала бы проходить мимо ребёнка, чьи собственные мысли вот-вот сломают или добьют его душу. А уж когда сама Сила подталкивает его к тебе остается только решить: этого никогда не произойдёт, пока я жива. Не в мою смену. Кеноби, почему-то испугавшийся серьёзности слов и ситуации попытался пошутить: - Да, за всё в жизни приходится платить: спасли тебя когда-то – значит ты сам, в свою смену, должен кого-то спасти… - Платить приходится всем; но первую цену платит всегда спасающий. Сила в этом плане несколько бессердечна; но Она всегда великодушна. О, Сила! Своей попыткой изменить атмосферу разговора он сделал только хуже. - А знаешь что? Приводи их хоть иногда сюда. Добрая и любящая, хоть и немного сумасшедшая, бабушка еще никому не помешала. - Бабушка? - Для Энакина, - она улыбнулась, - Шайло, или Шми, как ее можно будет называть своим, она еще не решила? - получив отрицательное покачивание головой она продолжила - Так вот, Шми, я бы могла взять в свой Род в Силе; её основным учителем техник Силы я не могу быть, но помочь тебе в этом могу. Оби-Ван, шутливо ответил: - О, вы сейчас мягко указываете на мою некомпетентность, в связи со старыми прогулами ваших лекций? - Нет, я предлагаю это, потому что каждому иногда нужен старший, более мудрый друг. Никто не должен остаться один.***
Шми, или как её теперь следовало называть - Шайло, была счастлива. Не впервые в своей жизни, нет: счастье приходило к ней и раньше, и во времена рабства, даже у Гардуллы были моменты, в которых она была счастлива. И основной момент её абсолютного счастья, с момента его рождения, был Энакин, с которым она уже распрощалась навсегда, о, он снова был рядом с ней. А еще, рядом с ней были эти смешные, немного странноватые люди, что выкупили её у Уотто, выкупили и освободили, забрав с собой и предложив работу- нерациональная трата денег, совершенно нерациональная: её ведь можно было оставить рабой, и платить бы не пришлось. Смешные люди, к которым она удивительно быстро привязалась: может все дело в том, что они говорили с ней на равных, будто бы она тоже получила их образование. Будто бы она была достойной женщиной, никогда не бывшей в рабстве. А ещё, эти люди неизвестно как смогли подружиться с её сыном: последний, хоть и был удивительно добрым ребёнком, помогающим каждому, кому мог причинить добро, оставался для своих удивительной занозой во всех мягких тканях. Многие "друзья", узнавшие эту особенность поспешно оставляли их, чтобы сберечь свои нервные клетки. Многие, но не эти Но не в этом суть. Прожив столько лет на Татуине, пользование водным освежителем, а не ультразвуковым ее обрадовало. Она никогда не думала, что сможет заплакать от такой мелочи, но она плакала. Возможно, дело было в том, что ей впервые верили - верили, не требуя доказательств; а последних у неё было достаточно: начиная от шрама, идущего полукругом от костного края лобка, заканчивая данными возможного медицинского осмотра. Но у неё ничего этого не потребовали. Ей верили. А обычно, все те, немногочисленные свои, слышавшие эту историю, всегда требовали доказательств; но даже получив их, некоторые начинали утверждать что это неправда; что она просто украла у кого-то ребёнка, и нанесла себе этот шрам, чтобы отвести возможные подозрения. Ей не верил никто. Даже джедай, забравший тогда Энакина, не поверил ей, хоть вопросов дальше задавать не стал, как и не стал требовать доказательств. Ладно, это неважно. Совершенно не важно. Важно что теперь она свободна; теперь у нее есть работа и будут деньги. Важно что рядом с ней Энакин, и есть какие-никакие, но свои. А своим прощаёшь все: даже идиотские непонятные разговоры: где-то на следующий день, ей пришлось участвовать в совершенно глупой беседе: -Шм... Шайло, скажи, пожалуйста, а у вас есть какие-либо родственники? Она не успела задуматься, и потому ответила не заученную для себя версию обиды - что все её - умерли, а сказала правду: - Когда-то, раньше, были. У меня были родители и сестры. Я тогда не совсем маленькая была, но ничего кроме своего имени и что они были не помню. Но, они либо погибли в момент нашего захвата... либо оставили и бросили меня. Оби-Ван застыл на несколько секуд; его глаза лихорадочно забегали - но ему всё равно следовало попытаться: - А если они всё-таки живы, ты бы хотела, чтобы мы их нашли? Может, у них просто не получилось тебя найти... - Хотели бы, за столько лет бы нашли. - Спокойно ответила Шми.- Тем более, что я их искала. Как могла. С тех пор, как получила коммлинк. А потом, уже у Уотто. В нашу лавку заходило много пилотов или других членов экипажей. Сначала я просила каждого, что бы они, оказавшись на планете внутреннего кольца, оставили сообщение, с моим именем и номером коммлинка. Больше ничего. Ни слова о том что я рабыня, или что мне нужна помощь. На него же, на коммлинк, приходили ответы этих разумных, что они это сделали. На него приходили эти отчёты. Отчёты. Больше ничего. - Я понял. Если они и живы, то недостойны тебя, и искать их незачем. - В Оби зародилась доселе неизвестная ему ярость, говорившая в духе киффара: "Хорошо бы им быть мёртвыми. А не то, я этого не забуду и не прощу." Нужно было сказать и следующую новость: - И еще... у нас есть человек, который очень хочет с тобой познакомиться. - Шми, думая о том, что они сначала сделали и потом спросили - стоит ли, была готова расстроиться и рассердиться. - Это моя наставница и друг, она меня вырастила и воспитала.. Услышав последнее, Шми успокоилась, даже обрадовалась, и потому то она и перебила: - Можно сказать, что она твоя amu? - Да, можно сказать. И она хочет быть и твоей... amu, если ты захочешь, если другой у тебя нет... В ответ на последнее, Шми грустно улыбнулась: - Я уже взрослый человек, я уже сама amu. - Это никак не отменяет того, что всем нам иногда нужен кто-то, кто поддержит нас... Кто-то, для которого мы навсегда э.. смешной и гордый несмышлёныш, или как-то так. Шми, в чьей голове иногда мелькала подобная мысль про Энакина: что он всегда будет для неё её ребёнком, тем маленьким мальчиком - в удивление вскинула брови: - Если твоя amu, смогла воспитать тебя, мужчину, таким мудрым... не в обиду сказано, просто большинство мужчин нашего возраста совсем не мудрые... В общем, я хочу её увидеть. Оби от последних слов весело улыбнулся: - Тогда, я вас однозначно сегодня же и познакомлю.***
Перед ней сидела совершенно спокойная, зрелая (в скором времени уже пожилая), женщина, что спокойно ей улыбалась. Ее волосы, когда-то бывшие чёрными, имели цвет соли с перцем, а тёплые, карие глаза обрамлял венец мелких морщинок - Шми подумала, что эта женщина добра и весела: ведь в этом возрасте, на лице человека отражается не его родная внешность: лицо уже имеет отпечаток его породы - тех эмоций, что наиболее часто посещают его. - Здравствуй, Шми. Их беседа текла неспешно и прекрасно, со Шми давно никто так не говорил. Ей понравилась эта женщина. Она была бы горда, если бы та стала её amu мысль об этом была легка и естественна: Шми даже не заметила, как вслух произнесла это. И в этот же момент почувствовала: этой женщине нравятся её слова. Она приняла её. Она теперь её amu. Все это было озарение - короткое но полное, подкрепление ощущением правильности, кусочка чужого разума в сознании - лёгкое, ненавязчивое присутствие, которое оставалось теплом где-то внутри, в самой сердцевине её личности: как будто бы её кто-то завернул в собственноручно связанный огромный и цветной плед, созданный специально для неё, как оберег, как заклинание. И человек, создавший ей этот кокон, как будто бы сидел с ней, в огромном гнезде, где были еще люди, с похожими пледами: они как будто бы сидели обнявшись и говорили все четверо - она, её сын, её брат, и их amu: я знаю тебя, я принимаю тебя, я горжусь тобой, я люблю тебя. Даже если Ночь настанет, и придет Тьма, и всем покажется что это навсегда - я буду с тобой*. Я буду любить тебя, даже если ты совершишь ошибку.***
Выходя из квартир её новой amu, она решилась на вопрос - ведь что позволено сестре - не всегда позволено другу: - Почему ты поверил мне, не задавая никаких вопросов? Её брат задумался: - Потому что чувствовал, что ты говоришь правду. Что это правда для тебя. Ну, и наверное потому, что я сам видел несколько чудес, произошедших по Воле Силы: я знаю, что выпросить их невозможно, как и отвертеться от них. - Свои верят в чудо. Но все равно всегда спрашивают: каким путем произошло это чудо. - Поверь, меня это не волнует. Я верю тебе; и как бы ты не получила себе этого мальчика: хоть чужим принуждением, от воспоминания о котором твой разум закрылся щитами даже от тебя; искусственным оплодотворением; или же случайной Волей Силы, по которой, всего лишь одна клетка твоего организма, а ребёнок – это, первоначально, одна клетка, что день назад была двумя клетками двух разных людей, по счастливой случайности не поделилась до этого полностью, и решила развиваться далее, когда пришло её время. И даже то, что вы разного пола: я могу для себя объяснить хоть мозаичными мутациями, хоть чем.*(!) Он говорил с ней, как будто бы она училась с ним здесь. Как будто бы она понимала хотя бы одно научное слово, проскользнувшее в этом настоящем распинании её нового брата. - Ты бы в любом случае нашёл для себя объяснение, да? - сократила этот огромный речевой поток она. - Даже если бы я ничего не сказала, ты бы нашел объяснение. - Да. Для этого ведь и нужны свои.***
Учитывая их крепнущую связь и, как, можно сказать, семьи, и, как учителя и ученика обучение Шми шло гораздо быстрее, чем предполагалось. Чтобы ощущать свою семью, своё гнездо, чувствовать, что эти люди живы, здоровы, и что они любят её. Чтобы чувствовать такое любой бы выкинул из своей головы любые замки и личные запреты. - Шми, прежде чем мы начнём новый урок, я хочу тебе кое-что рассказать. Люди... в Силе они как планеты. Я не хочу загружать тебя теорией, но есть разные виды людей. Почему они разные я не знаю, да и никто не знает; они просто разные... Так вот, есть множество видов людей: есть Люди Леса, есть Люди Моря, Люди Гор, Люди Пустынь, Люди Озёр... и есть Люди Людей, остальная градация не важна; каждый вид может перемешиваться с другим или другими в абсолютно немыслемых сочетаниях. Чтобы двигаться дальше, нужно знать какой ты человек: я хочу спросить, ты знаешь-ощущаешь что такое лес, океан, озеро и горы? Шми улыбалась: - Я долго жила на Татуине, где ничего кроме песков не было; но родилась я в мире, где был лес, были озера, горы и океан. Я знаю, что это такое. Я ощущала их суть. - Теперь, закрой глаза, и представляй их. Представь что ты в лесу, что вокруг тебя деревья, у твоих ног травы, ты слышишь их запах. Ты чувствуешь что рядом есть Жизнь, есть звери. Представь это, и запомни эти ощущения. Теперь, представь что ты в океане. Нет, у берега, к которому ты всегда можешь причалить, мне бы тоже понравилось! Представь, что ты в глубине, что вокруг тебя только волны и небо. И Жизнь: есть птицы в небе, есть рыбы и другая живность в море. Ощути запах солёных брызг, вслушайся в рокот волн и ветра... Запомни эти ощущения. Теперь представь, что ты в горах. Ощути их свежий, мягкий воздух. Услышать клекот хищных птиц, почувствуй мощь земли под тобой... запомни эти ощущения. Теперь представь, что ты снова в пустыне. Ничего не говорю, ты знаешь её лучше. Запомни это ощущение. Теперь представь, что ты у озера. Лесное, луговое- не важно. Ты у озера. Представь ощущения, запомни их. Ну, и наконец, представь, что ты в городе. Что вокруг тебя сотни и тысячи людей, каждый из которых имеет свою жизнь и свой опыт. Чувства, что имеют такую же силу и глубину, что и твои. Свои мысли. Свои желания. Почувствуй, что их жизнь так же важна, как и любая другая: как твоя жизнь, или жизнь Энакина. Запомни эти ощущения. Теперь иди на мой голос. Как только почувствуешь, что можешь открыть глаза - открой. Несколько минут ничего не происходило. Далее Шми шумно выдохнула и открыла глаза. Оби-Ван, серьёзно напрягшийся, из-за того, что это не происходило, наконец снова смог успокоиться. - Теперь скажи мне, где из всех этих мест, ты чувствовала себя лучше всего? Скажи не задумываясь, первая мысль правдивая. Первая мысль определяет суть. - Лучше всего мне было у лесного озера. Мне там было хорошо. - Запомни это место, и свои ощущения от него. Вспоминай его всякий раз, когда происходит что-то неприятное, от источника которого ты не можешь убежать. Представляй, что это место тебя защищает. Оно смыкается вокруг тебя, не позволяя ничему плохому с тобой произойти. Оно тебя любит, оно тебя защищает. Пусти это место в свое сердце. Оставь его там... - Значит я человек лесного озера? - Можно и так сказать. А это место - место Твоей Силы. - А ты? - А я человек, по большей степени, леса. Все места Моей Силы связанные с ним, с деревьями. - У тебя их много? - У меня их несколько; один из них рядом с Университетом. Когда у меня случались пересдачи, я шёл туда: там растут четыре ели кругом и рябина в центре. Они все пропахли куревом студентов, но если войти в их круг, погладить мохнатые лапы... Можно почувствовать, что они тебя любят и защищают. Шми понимала его слова; и заинтересовало ее совершенно другое - Пересдачи? Даже у тебя были пересдачи? - Не экзаменов, проектов. Не все мои идеи были хороши сразу же. И не все они становились хороши даже после доработки. Подумав, она задала ещё один вопрос: - Ты сказал: прятаться в нем, всякий раз, когда мне будет что-то неприятно?... - Да. Тебе многие скажут, что нужно терпеть. Что Корусант не сразу строился и не сразу сгорит. Тебе это скажут многие, но не я, или Д'мир: для нас все решает послевкусие- и ощущение, что тебе неприятно, или больно: это главный индикатор. Поймёшь, что он сработал - уходи. Уходи, пока не поздно. Не успеешь уйти сразу - будешь долго и мучительно вырываться по кускам. И только Сила знает, какие у этого будут последствия.***
Энакина не любили в клане. Впрочем, это было абсолютно неудивительно: дети крайне консервативны в своих коллективах и настроениях; тем более, Энакин знал - точнее, мастер Джинн сказал ему - он в глазах окружающих будет выскочкой. А Энакин сам не любил выскочек и других зазнаек. Когда выяснилось, что мальчик с трудом контролирует свои Всплески в силе, его статус выскочки ни в коем случае не ушел; просто его авторитет среди остальных детей и вовсе рухнул на дно. А появившееся понимание некоторых детей, что "выскочка" свои всплески не контролирует и вовсе позволило его задирать - возможный ущерб от чужого Всплеска с лихвой искупляло наказание для столь ненависного товарища по клану. И даже появление у последнего более старших друзей-джедаев, которые ни с кем из других юнлингов не дружили совершенно не изменили положения, хотя авторитет любого другого ребёнка бы взлетел на недосегаемые высоты. Их клан находился в садах медитаций, это не было официальным занятием, поэтому мастеров клана рядом не было; Скайуокер как обычно сидел на отшибе и пытался сосредоточиться на медитации. Он сидел максимально удобно, с закрытыми глазами. Нужно было очистить свой разум от любых мыслей. Но у Энакина это не получалось: в его голове по кругу циркулировала мысль о том, что он ненавидит медитации. Это могло длиться практически вечность. Могло, но не стало: кто-то из юнлингов, и он даже знал кто, метнул с помощью Силы в него горсть песка, которым посыпались дорожки сада. Энакин попытался не обращать внимание; но чужая гадость повторилась. Он начинал раздражаться и открыл глаза: - Ксайрар, отстань от меня! - А то что? Пойдешь и пожалуешься своим мамочкам-нянечкам, или сразу папочке - мастеру Джинну? Энакин судорожно соображал, ища, какую колкость он может ответить, не получив наказания. Он искал и не находил. Как вдруг, недалеко от его спины раздался голос: - А теперь, представь себе, что пожалуется. И что дальше? Вот только благодаря тебе, Ксайрар, или как там тебя, ему даже жаловаться не придется. Мамочка-нянечка уже все слышала, и видела - и она крайне недовольна тем, что узрела. Так что, малыш, лучше беги. Энакин не верил своим ушам и глазам: голос принадлежал киффару, именно он же и стоял несколько справа и позади от мальчика. Но то что он говорил - было невозможно. Энакин отлично знал, что он невероятно сильно раздражает Воса. Да, тот разрешал трогать его вещи и даже забирать голокорны и датапады с музыкой; он разрешал заходить и находиться в своих квартирах, даже если его нет в Храме. Но Энакин чувствовал, что он сильно раздражает его; и понимал, что под нажимом их общего друга Квинлан и не такое ему разрешит. Слова киффара произвели впечатление на юнлингов: они просто разбежались в разные стороны. Предвосхищая все вопросы, Вос повернулся к нему и продолжил: - Поздравляю, пару дней тебя трогать не будут. А потом они поймут, что я не ходил к мастерам вашего клана, чтобы засвидетельствовать их поведение, и продолжат свои экзекуции. - И что мне делать? Вос мысленно выругался про себя: ранее, за одного своего "братишку" он уже вступался, теперь придется повторять со вторым, а ему совершенно не хотелось влезать в это дерьмо еще раз. - О, у тебя тут множество путей. Можно кричать и кидаться в ответ на каждую нападку; но, расстрою тебя, их только радует такая твоя реакция, и, как бы это ни было прискорбно, но если кто-то полезет тебя защищать таким путем: нападающие на тебя всё равно будут исключительно рады. - он как то печально улыбнулся: да, он тоже совершал такие ошибки; - Есть другой путь - спокойно вставать и идти к мастерам, предварительно заручившись поддержкой какого-нибудь свидетеля, которому такое поведение тоже не понравилось. Этот метод более действенный, но, тогда твой авторитет, и без того низкий может рухнуть совсем. - А есть что-нибудь, чтобы они стали относиться ко мне хоть немного лучше? - Есть. Не реагировать. Как именно - я в этом не шарю, спроси у своей рыжей няни, он этим методом владеет в совершенстве... хочешь, могу типа как забрать тебя к нему прямо сейчас? Энакин медленно кивнул и резко поднялся. Он чувствовал, что нужно как-то отблагодарить его за помощь, но не представлял как. Шли они медленно и в полной тишине, Энакин, наконец решился: - Слушай.. Спасибо. Я знаю, я тебе не нравлюсь и ты был не обязан; но.. это.. спасибо, короче Киффар практически остолбенел от его слов: медленно качнул головой, словно бы пытаясь отогнать наваждение; повернулся к нему, и спросил: - Кто тебе сказал, что я тебя не люблю? - Никто. Я это... так чувствую. - Тогда перечувствуй. Ты меня раздражаешь и подбешиваешь, но я сам себе не каждый день нравлюсь; так что ничего нового. А так... Ты нам с Оби навроде мелкого брата – противного такого, раздражающего; но за которого мы бы точно могли убить кого-нибудь. Он отвернулся и пошёл-повёл мальчика дальше, будто бы обдумывая что-то: - И, знаешь что? - Что? - Ты слышал такое старое слово - "рать"? - Вроде нет... а что оно означает? - Оно означает войско. Боевой отряд или что то ещё в таком духе. Короче, всякий раз, когда тебя кто-то будет задирать или еще как обижать - представляй за своей спиной людей, которые тебя любят. Представляй их как войско за своей спиной. И как бы много не было против тебя врагов: помни, нас - рать. Повтори это. - Нас - рать. - А теперь повторяй это мысленно, и быстрее, и достигнешь еще одного просветления. Мальчик, усердно выполнявший совет импровизированного старшего брата вдруг остановился и посмотрел на него, готовясь рассмеяться; Киффар почти физически ощущал его веселье: - Да, Энакин. Целая рать за твоей спиной готова броситься за тебя в бой, дать тебе силы бороться. А если обида такова, что беспокоить рать по ее поводу стыдно - то положить на эту обиду и обидчика большую кучу. Наша королева-мать сказала бы это все гораздо красивее, но это говорю тебе я. Поэтому говорю как есть и как могу. - Королева-мать? - Скайуокер резко задумался, одновременно вспоминая Падме; - А как это? И кто наша королева-мать? - О, ты её еще не знаешь? Наша королева-мать - Катарр Д'мир, человек, живущий, чтобы проводить мастер-классы по, прости, сранному достоинству и единственный джедай, способный схватить твою рыжую бородатую няньку за шкирку и оттащить от очередной идиотский затеи... - О, я понял: она его amu! - Не знаю что это, но, возможно. И кстати; мы тут на хаттезе не говорим; здесь тебе приличное общество, хоть, глядя на меня - в это не веришь: здесь тебе не тут. Мальчик рассмеялся и мгновенно переключился: - Ты сказал, что Оби знает что делать в таких случаях... - Да, знает, его самого так же травили. - ... А его то за что? - Не знаю. Хотя, знаешь, травят не за что-то в тебе. Травят потому что тот, кто это делает такой.Потому, что он хочет травить. А другие причины только исходят из этого: кто-то хочет обратить внимание. А кто-то, ощущая, что он - хуже, или слабее начинает быть жестоким, чтобы подняться в собственных глазах, чтобы показать что он сильный. Хотя, знаешь: Оби был лучший. Лучший во всем. Ему пророчили такое будущее - закачаешься. Так вот, человек, травивший его тогда был... - /он вспоминал Брука Чана, покончившего жизнь самоубийством, когда понял что совершил, послушав сумасшедшего психопата Ксанатоса и начав ему помогать. Квинлану оставалось только радоваться, что Кеноби тогда не стал падаваном Джинна: если бы это случилось, Омега напал бы раньше, и напал бы с одной целью - из-за ревности и желания отомстить, причинить такую же боль Джинну - убрать своего такого незадачливого "брата" в Силе. А еще, следовало радоваться сейчас, что Омегу тогда, при нападении на Храм всё-таки убили, и "младший брат" не столкнётся с этой опасностью./ - в общем-то никакой; хоть о мёртвых либо ничего, либо хорошо, я скажу: он травил Кеноби потому, что хотел в будущем хвалиться. Знаешь, это все равно, что когда твоя жизнь не сложилась - сидеть и хвалиться, что ты в детстве пнул будущего Верховного Канцлера, и он тогда не смог тебе ответить. Энакин бы продолжил задавать вопросы, вот только они уже пришли. Сейчас можно обнять маму, сесть на мягкое и удобное место, и, глядя на неизвестные растения и слушать взрослых.***
Они шли по коридорам из жилого корпуса аграрного отделения к комнатам кланов. Сегодня, на большое везение Энакина его провожал Кеноби; наконец решившись, юнлинг спросил: - Оби-Ван... Квинлан сказал, что ты знаешь как мне помочь... - Помочь в чем? Ну-ка, давай-ка поподробнее, словами через рот. - ... Меня задирают в клане; я не знаю что делать, у меня не получается... Квинлан сказал, что ты знаешь, как не реагировать на всё это.. - О. Да, я знаю, как это сделать: просто пойми, что ни одно их слово к тебе не относится. Их слова характеризуют только их самих, какая бы желчь и яд в них не были. Не бери это на свой счет, не впитывая их слова в голову. -задумавшись на несколько секунд, Кеноби повернулся к нему, - И еще, знаешь, у всех, даже у самых хороших людей, бывают моменты когда им плохо, и они колются и кусаются; и нужно понять, что эти люди всё равно любят и ценят тебя, что бы они не сделали и не сказали - у них просто был плохой день. Они не считают то, что говорят про тебя на самом деле. И то, что они говорят не делает их плохими. Энакин задумчиво посмотрел на него и произнес: - Это ты сейчас о Квинлане? Взрослый улыбнулся: - Сейчас о нем, да. Но не только: у всех бывают плохие дни. Иллюстрация вторая: Госпожа Д'мир и ее линия Силы https://ibb.co/jvtSRtG