не было бы счастья, да коронавирус помог

      - Серый, да у тебя тут какой-то зверь в холодильнике повесился! - Модестас отчаянно вглядывался в недры старенькой москвы, очевидно, думая, что там всё-таки что-нибудь появится. В Москве наступал промозглый вечер. Дождь, не прекращавшийся весь день, соизволил-таки закончится. Новоприбывший в самую крайнюю квартиру на 5 этаже на Ленинском проспекте разместился в гостиной. В его распоряжение поступили старенький диван, к счастью, раскладной, советский ковёр, - гордость каждого, кто таким обладал - висящий на стене за диваном, и свободные полки в шкафу-стенке, на которых расположились самые необходимые вещи. Чемодан пока что оставался неразобранным. Прихрамывающий Серёжа показался в дверях кухни. Моде так хотелось поблагодарить товарища за гостеприимство и отзывчивость, что он вызвался ответственным за ужин. Сам хозяин квартиры, конечно, пытался было отговорить друга от затеи, но тот был непреклонен. - Какой зверь, Модя? - Белов с усмешкой заглянул в холодильник. - Ну как вы там говорите, я не помню - Мышь повесилась говорим - Ну вот, она самая, - литовец захлопнул дверцу агрегата. - Знаешь что, товарищ Белов, спортсменам-баскетболистам не питаться не положено, поэтому я в магазин сгоняю. Ты только скажи, где у вас тут ближайший. - Модь, давай я сам схожу... - Сергей, к слову, и собирался это сделать, если б не внезапный визит возмущающегося теперь товарища. - Серый, да ты и по лестнице с трудом сейчас спустишься, - не издевка, но констатация факта - я схожу. И когда Модестас уже собирался уходить, он-таки спохватился: - Серый, у меня пальто насквозь промокло, а высохнуть, несчастное, не успело. - Моё возьми - Эх, коротковато будет, - Модестас по-лисьи ухмыльнулся, - но всё равно спасибо. Серёже так сильно хотелось возмутиться - нашелся тут гигант, разница-то в росте у них всего 4 см. Паулаускас, конечно же, специально отмерял, чтобы точно знать. - Не за что, жираф ты этакий, иди уже, - всё, на что хватило Белова. Уж слишком приятно было смотреть на Белова в собственном пальто, чтобы обижаться. И Серёжа остался ждать (не)своего заботливого жирафа. Паулаускас вернулся из продуктового с трещащей по швам авоськой, а ещё с непонятной тряпкой на лице, закрывавшей рот и нос. Серёжа опешил, а потом долго смеялся - сурово сдвинувший брови Модестас в пальто с чужого плеча, авоськой в руках и маской выглядел невероятно комично. - Модя, а что за маскарад? - уже на кухне, всё ещё смеясь, поинтересовался Белов. - А вот новостями интересовался бы - не спрашивал бы, - недовольно ответил ему товарищ, - я только из дома вышел, как мне навстречу баба Нюра идет... - Ты уж и с бабой Нюрой успел познакомиться, - ну вот же дают, подумалось Сергею. И Модя, и баба Нюра. Веселая, но одинокая старушка жила двумя этажами выше Серёжи. Как-то раз он помогал ей выбрасывать старый шкаф и ещё с чем-то по мелочи - ну настоящий комсомолец. С тех пор баба Нюра прониклась любовью к отзывчивому баскетболисту, даже заглядывала иногда и пирожками угощала. - А то, - улыбнулся литовец, - я только благодаря ей к тебе и попал. Я ж помнил, где ты живешь, но вот квартиры не знал. Стоял и стоял бы так под окнами, если бы не она. Баба Нюра как раз собиралась сходить за продуктами и выходила из подъезда, когда заметила грустно мокнущего под дождем высокого молодого человека, - ну как такого красавца не заметить - и подошла поинтересоваться : - Ты чего тут, милок, мокнешь? Высокий какой, не баскетболист, чай? - Баскетболист, - ответил ей свысока рыжеволосый незнакомец, - к Серёже Белову пришел, знаете такого? - Серёженьку-то? Конечно! - старушка заулыбалась, тонкая дряблая кожа собралась вокруг глаз морщинками, - мальчик-золото, и поможет всегда, и о здоровье поинтересуется. Он на 5 этаже в самой крайней квартире живет. Пойдём, милок, в подъезд пущу. - Спасибо Вам большое, а как зовут Вас? - поинтересовался молодой человек, воспряв духом. - Анна Кузьмична, но все баба Нюра зовут, - улыбнулась старушка, - и ты зови. - Спасибо, баба Нюра, - улыбнулся тот, - а я Модестас, друг Сёрежи и товарищ по баскетбольной команде. - Какое имя-то у тебя, милок, красивое, литовское, поди? - старушка получила гордый кивок от обладателя необычного имени, - ну проходи, Модестас, и Серёженьке привет передавай! Серёжа, улыбнувшись - и поймав себя на мысли, что уже давно так часто не улыбался - подумал, что надо почаще навещать весёлую старушку. - Модь, ну а что за тряпка-то на лице была? - Белов вернулся к изначальной теме разговора. - Не тряпка, а маска от коронавирусной инфекции! - с умным видом поправил друга Модя, - говорю ж, я только из дома выходил, как снова бабу Нюру встретил. Она как узнала, что я в магазин, так сразу и сказала мне, что в магазины теперь только в маске, мол, чтобы коронавирусом не дышать друг на друга. Говорит, по радио вещали. А по радио вещали, только Сергей его перестал включать после первого дня карантина - только про коронавирусную инфекцию и передавали. - Баба Нюра мне объяснила, как маски самим делать, - продолжал литовец, - а в магазин из своих запасов меня снарядила. Надо, Серый, будет потом к ней зайти - поблагодарить. Серёжа как раз снова об этом думал. Ох уж эта баба Нюра вездесущая! Разбор продуктов показал, что питаются одинокие спортсмены по одной схеме - что попроще и что побыстрее. Единственный элемент портил идилию - манная крупа. Манку Белов с детства терпеть не мог. - Ты тут усы не криви свои, - заметил недовольство товарища Модестас, - я её тебе так сварю, что добавки просить будешь, - и добавил, - меня мама научила. За ужином, который Модя-таки приготовил, вспоминали детство. Много улыбались, много смеялись, а ещё много друг на друга смотрели. У Серёжи от этого почему-то бледные щеки розовели. Уже глубокой ночью Сергей лежал в постели, не сжимая в руках по привычке подушку в потрепанной полосатой наволочке - та была занята Модей, уже тихо сопевшим в соседней комнате, и думал о том, как резко поменялся мир вокруг него. Мало того, что карантин, так ещё и в магазины теперь в масках ходить нужно - защитит ли марля с ватой от инфекции, правда, было пока не очень понятно. А ещё теперь с ним живёт Модестас, пускай и временно. Модя. Тот самый, который так нужен, сопит за стенкой, иногда что-то говоря на родном языке. Поверить в это было сложно, сложно было и понять, что теперь с этим делать. Но пока Серёжа просто радовался и засыпал, отворачиваясь к стенке. В ту ночь он спал спокойно, впервые за долгое время. А утром его разбудили безумные крики Моди, вскочившего ни с того ни с сего с утра пораньше, и запах горелого молока. Кажется, кое-кто, очень любящий умничать и хвастаться, гениальных навыков приготовления манной каши от своей мамы всё-таки не перенял. Серёжа тут даже не знал, грустить ему или радоваться.