Хвост

— И они поженились, представляешь? Я та-ак за них рад, — мечтательно улыбаясь, рассказывал историю обретения счастья сослуживцем здоровый шкафообразный человек… Да вот только человек ли?! Шагдар уже в этом о-очень сомневался. Примерно с того момента, как эта дубина подняла раненого вампира и, прижимая к своей груди, понесла на базу… Базой оказался сторожевой домик где-то на границе с Лесом Отчаянья, серьёзно, он так и называется вот уже лет пятьсот, с тех пор, как там, если судить по легенде… — Но ты кушай, кушай, — продолжает ворковать эта громадина, поглаживая вампира по спине. Вампиру, право слово, страшно стало с первого глотка — столько адреналина и тестостерона он никогда не пил, вот серьёзно. Мышцы начало сводить, тело потряхивать, и тогда громадина решила, что бедненький кровососик замёрз и испугался. Точнее он предполагал одно и другое, но так и не определился, а потому обнял, видать, чтобы греть, и начал городить всякую успокаивающую чушь… Мало того, что прокусить эту кожу оказалось так же сложно, как древесину, так ещё и кровь у него… лучше бы голодал. И на гипноз он не поддаётся, видать, мозгов для этого не хватает. — Человек, — сипит вампир, но сомневается, глядя на забавно торчащие в полосатых волосах полосатые же уши. — Ты вообще кто такой? — Оборотень, — радостно сообщает тот. — А ты вампир, я зна-аю, у нашего Дока муж тоже вампир. Меня зовут Марко. Просто от шока вампир тупо кивает, испуганный мыслью, что этот вот тоже вышел на ловлю вампиров… Да мало ли для чего?! И потому сразу после имени спрашивает: — А что ты здесь делаешь? — О, мы с командой на задании. Капитан сказал истребить всех тварей в пролеске. Вампир скромно промолчал, не желая сейчас хоронить его товарищей, но только такой вот тупой полезет в Лес Отчаянья, чтобы проредить популяцию местных… животинок. Из-за уверенности в их смерти он даже не обращает внимание, что таких громадин целая команда. А стоило бы испугаться… А уж если они все оборотни… … то могут и выжить. — А они… тоже… хвостатые? — У меня нет хвоста, — обиженно выдаёт тот. — И ушей обычно тоже! Но сейчас мне нужно слышать. Видишь, тебя за километр услышал. Шагдар давится воздухом — не хочет вспоминать, как скулил от боли. Вопрос меж тем остаётся без ответа, и чем больше времени проходит, тем больше это беспокоит: — Так что, они оборотни? — Нет, конечно же, — самодовольно лыбится Марко, продолжая поглаживать вампира по спине. — У нас таких мало — только я, Фрей и Венс. Остальные умерли на той миссии. Смерть, конечно, печально, но голодуха хуже. Об этом думает, слыша совсем рядом бьющуюся жилку. Раны на ней уже зажили, кровь там горячая, Шагдар чувствует наполняющую рот слюну, сглатывает её и решается на второй заход. А то вдруг не распробовал? Марко на укус мало реагирует — словно и не чувствует его, только в какой-то момент прижимает вампира к себе ещё ближе, так, что между их телами совсем не остаётся пространства. Но больше не делает ничего предосудительного, так что Шагдар имеет возможность получить достаточно крови, чтобы регенерировать. Только вот почему-то результат выходит каким-то… не совсем правильным. Он это чувствует, медленно краснея, и громила тоже наверняка чувствует — слишком близко. И от его улыбки страх шевелит волоски на теле, но вот предатель внизу падать не спешит. — Ну чего ты, — расстраивается Марко, когда вампир начинает дёргаться и, получив свободу, отползает подальше по расстеленному на полу спальнику. — Всё же нормально — поел, потрахаться захотелось. Бывает. У кого-то может и бывает, но Шагдар с таким конфузом сталкивается впервые. Это точно кровь какая-то не такая, не запуганной жертвы, а… Оборотня. Ну да. И всё бы ничего, ведь этот оборотень реагирует нормально, но тут Шагдар опускает глаза вниз и теперь страх сковывает — из тренировочных штанов там уже рвалось что-то крупное… и был это не хвост. — Сдерживаться же вредно, — улыбается Марко, но понимает, что снова сделал что-то не то — вампира начинает потряхивать. — Да чего ты, хочешь, я тебе свою жопу отдам? Шагдар готов дух испустить, но этот реально поворачивается, чуть нагибается и стаскивает штаны с крепких, как орех, ягодиц. И оказывается, что это его реальный цвет кожи такой, близкий к шоколадному, а вовсе не загар. — Хочешь, даже хвост сделаю. Хвост появляется. Чёрный в рыже-белую полоску, видать, должно быть наоборот, но и на голове у него чернота преобладает. Наверное, природный пигмент пересилил даже гены тигра. Это не может не удивлять, но почему-то на моменте, где хвост мотнулся, прикрыв ложбинку, и задрался, открывая её, Шагдар перестал чувствовать что-либо помимо дикого желания. И думать, пожалуй, тоже. А как же иначе объяснить то, что он, изгнанный аристократ, не видавший в своей постели ничего, кроме тонких талий, пышных грудей и упругих бёдер, вдруг опустился и впился поцелуем прямо в эти тёмные ягодицы? И, игриво укусив одну, прицельно лизнул сжатый анус? — Ох… ты там чего? — поинтересовался от неожиданности Марко, испытав что-то такое новое и удивительное, что прошило до самого кончика… хвоста. Вампир что-то промычал, вылизывая, надавил языком под яичками и сунул внутрь один палец. А за ним второй, потому что Марко не боялся и не напрягался. — Ты же хищник… — не понимал Шагдар, растягивая его пальцами наскоро, просто чтобы не порвать. — Как можешь подставляться под другого? Марко в этот момент ответить не мог — громко застонал, насаживаясь самостоятельно на не спешащий член. Замер на мгновение и начал двигаться, закатывая глаза. И вскоре Шагдар забыл, что что-то спрашивал, отдаваясь ощущениям с головой. В тугом заду было так хорошо и жарко, а этот громила так откровенно балдел от того, что его имеют, что всё постороннее просто потеряло смысл. В конце концов, какая разница, если всё так… так восхитительно? И обнимать это сильное, мышцатое тело, твёрдое от напряжения, потное и воющее в такт толчкам? — Еби! Еби от души! — просил Марко, уткнувшись лицом в рюкзак, заменяющий подушку. И стонал, стонал, подмахивая… Цензурных слов у Шагдара не было, а аристократы не ругаются, поэтому он молчал. Молчал, смотрел на то, как Марко удовлетворённо потягивается, вытирает чем-то зад, натягивает обратно штаны, так и не снятые до конца, и, покряхтывая, садится обратно. — Ты, вампирчик, прямо порадовал. А выглядел таким слабеньким, — улыбается, всё ещё не убрав тигриные уши. Шагдар смотрит на заляпанный спермой спальник и не верит, что сделал это. Что… делал это. Долго, да ещё и дважды. А этот только рад — довольный, расслабленный, и совсем не думает, что дальше. А, собственно, что дальше? — Так как тебя звать? — Шаг… — бормочет и окончание проглатывает вместе со слюной, что скопилась во рту. — Шаг? — Шагдар. — Шаг, в общем, — кивает, принимая короткий вариант. — А что, хороший позывной. — Какой? — Хороший. — Нет, позывной? — Хороший позывной. Шагдар затыкается, перестав понимать, кто здесь тупее. Может, тупость заразна? Через кровь?! И что, мужеложство тоже?! — Теперь меня точно не примут обратно… — Домой? — Ага… — Так, а зачем? Оставайся. Взрослый мальчик, пора. Марко выглядит всё таким же глупым, сильным и… да, именно таким, как и на первый взгляд. Но что-то, видать, он понимает, потому что притягивает вампира к себе, крепко обнимает и говорит, как ребёнку: — Всем птенцам однажды приходится улетать из гнезда. Находить себе птичку-девочку, вить своё гнездо. Это ведь нормально. Оставайся, Шаг, я буду твоей птичкой. Это так же глупо, как и довериться первому встречному. Так вообще-то и выходит — доверился первому. Так же неправильно, как и влюбиться с первого… укуса? Траха? Эм… с первых слов? Тупых и наивных слов тупого и наивного чело… оборотня? И нужно быть ещё более глупым вампиром, чтобы согласиться. И тем не менее, Шагдар спрашивает с толикой скептицизма: — Что, тоже жениться хочешь? — А почему бы и нет? — то ли в шутку, то ли серьёзно говорит Марко, пожимая плечами.