Встреча

      Лидия вышла из комнаты, которую оборудовала под спорт-зал. Встретивший её на пороге дворецкий рассказал о пришедшем Хэви, но оказалось, что тот был не один, а с каким-то мальчиком. По описанию Лидия поняла, что сегодняшняя встреча ей предстоит с обоими племянниками. Это её удивило, зачем бы им приходить вдвоём? Выяснив, что дети ожидают у входа, Лидия решила сначала сходить к ним и выяснить, что случилось, а потом уже подняться к себе переодеть форму. — Привет, тётя Ли! — поприветствовал её младший племянник, стоило ей показаться в поле его зрения. Ди в сдержанной манере поздоровался с ней, когда Лидия подошла ближе. — Что-то случилось? Почему вы вдвоём? — Я хотел поговорить с тобой, если это возможно, — ответил Ди.       Лидия окинула обоих задумчиво-оценивающим взглядом. С лица Хэви не сползала улыбка, он поочерёдно смотрел то на Лидию, то на брата, то вновь на неё, выглядя при этом возбуждённей обычного. При этом от Лидии не укрылись небольшие тёмные круги под глазами мальчика. Ди, как всегда, спокойный и собранный, прямо смотрел ей в глаза. Раз он не стал говорить сразу на пороге, значит разговор предстоял серьёзный. Возможно даже рассчитывал на тет-а-тет. — Отчего же невозможно. Возможно, — медленно произнесла Лидия. Старшему племяннику удалось её заинтриговать. — Мисс Лидия, не знал, что у вас есть дети. Старшенький прям вылитый вы. А дочка в кого? В папу?       Из-за её плеча выглянул инструктор по йоге. Лидия заметила, как при этом переглянулись мальчишки. — Это не мои дети, Виктор, — чуть скривившись, ответила она. — Мы с тобой закончили. Я тебя не задерживаю. — Позвольте ручку, — мужчина протянул к ней свою руку для возможности поцеловать тыльную сторону ладони Лидии. — Обойдёшься. Пошевеливайся давай. — Ох, мисс Лидия, вы всё ещё так холодны со мной, — сложив на груди ладони, в притворной растроености произнёс он, но дальнейшие поползновения в её сторону прекратил и направился к выходу. — Ваши чакры слишком зажаты и требуют особого внимания. Что ж, до следующей практики. — Не знал, что у дяди Чеса есть брат, — несколько удивлённо протянул Хэви, когда за мужчиной закрылась дверь. — У него и нет, — ответил Ди, — …но теперь я в этом не уверен.       Дети опять переглянулись. — Тётя Ли, это чё за хрен с горы? — Мой новый инструктор по йоге.       Даже не стала поправлять грубую речь младшего племянника Лидия. Она была полностью солидарна с детьми в том, что Виктор, хоть и был лет на восемь-десять моложе, но всё равно очень напоминал Чеса: поджарое телосложение, средний рост, коричневые волосы, запутанные в дреды, карие глаза, но светлая кожа, небольшая борода, ленивая манера речи и невероятное стремление залезть к ней в трусы. Попал он к ней по рекомендации знакомой, которая с придыханием его расхваливала. Жаль, что до Лидии тогда сразу не дошло, что конкретно расхваливала знакомая. Удивительно, но при всём при этом, Виктор действительно был хорошим специалистом в своей области. Только поэтому Лидия его всё ещё не уволила. Да и сам инструктор по собственной воле не спешил покидать своё выгодное рабочее место возле неё. — Хэви, проводи брата в комнату, в которой мы занимаемся. Я подойду через несколько минут. — Есть, мэм! — младший племянник шуточно отсалютовал ей, вытащив руку из кармана куртки. На большом пальце у него был наклеен пластырь. И Лидия не обратила бы на него внимания, если б не вторая рука, которой он, сняв с плеча чехол с гитарой, принялся стягивать верхнюю одежду. — Что с твоими пальцами?! — поражённо спросила Лидия. Все пальцы левой руки племянника, кроме большого, были замотаны пластырями, причём в несколько слоёв. — Да это я аккорды лабал. Ты же мне задавала вчера тренироваться. А струны на этой гитаре капец какие жёсткие. Вот и натёр. — Вот именно, что тренировать аккорды, а не убивать пальцы в хлам. Видимо ты не подумал о том, как будешь играть сегодня.       Брови Хэви взметнулись вверх, что подтверждало слова Лидии. Она закатила глаза. — Отец твой куда смотрел, интересно? Уж мог бы выделить нормальный инструмент и медиатор, — Лидия развернулась на пятках и стянула со лба поддерживающую волосы белую повязку. — Где мой телефон? Сейчас я ему устрою.       Младший племянник позади испуганно вскрикнул. — Не надо папе звонить! — за пару шагов Хэви подскочил к Лидии и вцепился ей в руку чуть ниже локтя. — Он подумает, что я нажаловался и больше не разрешит к тебе приходить!       Лидия, наконец, остановилась, опустив взгляд на повисшего на её руке племянника. панически-лихорадочный блеск зелёных глаз, изломанная линия губ, горячие ладони, сомкнутые на её руке. На памяти Лидии Хэви впервые выглядел таким взволнованным. Да что с Себастьяном не так? Его что, совсем не интересует музыкальный путь собственного сына? Или это происходит от того, что Лидия с ним занимается? — Он предлагал помощь, но я не обратился, — словно прочтя и опровергая её мысли, продолжил Хэви. — Я сам во всём виноват. Пожалуйста, только не надо звонить.       Лидия недовольно кивнула и, выдернув руку из захвата, молча ушла к себе в комнату. Переоделась в домашнее платье из лёгкой ткани светло-бежевого цвета, размышляя над собственной реакцией. И чего она так вспылила? Не всё ли ей равно? Конечно всё равно, но, в отличие от младшего брата, отпустить всё вот так на самотёк Лидия не могла. В конце концов она ведь теперь учитель, на ней ответственность за то, насколько хорошим музыкантом станет Хэви и она приложит все усилия для того, чтобы Себастьян локти кусал от зависти, что не сделал из сына идеального музыканта. Да отец бы ему такое устроил… На этой мысли Лидия сама себя одёрнула. Что толку думать об этом, если отца уже нет? Она вздохнула, окончательно успокаиваясь, расчесала и завязала волосы в низкий хвост. В любом случае, заниматься на гитаре племянник не сможет ещё дней пять. По пути в комнату, в которой ожидали дети, Лидия зашла в свой кабинет за тестами, которые подготовила пару дней назад и заодно нашла всё-таки телефон. Мальчики ждали её расположившись за столом. — Хэви, пока мы с Ди будем заняты, займись прохождением тестов. В каждом билете пять блоков. Проходишь все кроме четвёртого и пятого. Эти темы мы ещё не проходили. — Блииин, опять тесты. Я думал, что хоть здесь без них обойдётся, — Хэви схватился за голову, опустив локти на стол. — Прекрати ныть, — чуть скривившись, строго сказала Лидия. — Не истёр бы себе пальцы, сейчас отрабатывал бы ритм и темп. Так что прежде чем делать что-то, научись думать о последствиях. — Есть, мэм, — обречённо произнёс младший племянник, подтягивая к себе листочки. — И отдай тетради с записями.       Хэви натурально захныкал, причитая о том, почему тётя его так не любит, на что Лидия лишь закатила глаза. — Идём, — обратилась Лидия к Ди, дождавшись конспекты. Старший племянник встал, и сложив руки за спиной, молча последовал за ней. Оказавшись в гостиной, Лидия указала парню на диван, а сама села в широкое кресло напротив, перед этим положив тетради Хэви на стеклянный кофейный столик между ними. — Слушаю тебя. — Я хочу научиться играть. Ты можешь мне помочь?       В повисшей тишине Лидия слегка наклонила голову в бок, не скрывая удивления. Ожидая возможного продолжения, она не спешила задавать какие-либо вопросы и делать самостоятельные выводы по только что озвученной просьбе. Брови племянника хмуро сошлись на переносице, но выражение лица при этом выражало не злость или раздражение, а скорее озабоченность её ответом. Её возможным отказом. Ди сидел на краю дивана, словно отзеркаливая позу Лидии — с прямой спиной, положив руки чуть выше колен. Лидия откинулась на спинку кресла и, оперевшись локтём на подушку, запрокинула ногу на ногу. — Я могу, — серьёзно ответила она, решив пока что просто дать ответ на поставленный вопрос.       Ди ощутимо расслабился. Его плечи опустились вниз, как и взгляд, который он перевёл в пол, а морщинка, залёгшая на лбу, разгладилась, но в следующую секунду вновь собралась. — Не спеши соглашаться.       Не спешить, значит? Становилось всё интересней. Лидия подняла руку, которой опиралась на подушку, и прикоснулась сжатой ладонью к губам. Внутри заворочалось любопытство. Значило ли это то, что Ди уже начинал заниматься, но у него ничего не получилось и он решил попросить её о помощи? Похоже на то. Но неужели у старшего сына Себастьяна могли возникнуть с музыкой какие-то проблемы? Что ж, придётся это выяснить. — Ты занимался сам. Верно? — Да. Я выучил конспекты Хэви, кое-что вычитал в интернете, тренировал ноты и аккорды… — Рассказывай, — перебила Лидия, решив для начала выяснить насколько теоретически подкован Ди. — Всё, что выучил.       Племянник вновь поднял на неё взгляд накрашенных глаз и, словно считывая информацию, заговорил. — Музыкальный звук определяется четырьмя физическими свойствами: высотой, продолжительностью, громкостью и тембром. А с помощью нотной записи музыкант получает информацию обо всех этих четырёх свойствах того звука, который он собирается сыграть на музыкальном инструменте. Весь ряд музыкальных звуков выстроен в единую систему — звукоряд, то есть такой ряд, в котором все звуки следуют друг за другом по порядку, от самых низких до самых высоких звуков, или наоборот. Звукоряд разделяется на октавы — отрезки музыкального звукоряда, каждый из которых содержит набор одинаковых по названию нот — до, ре, ми…*       Лидия на секунду отвлеклась на тетрадь, лежащую на столике. Она могла бы взять её в руки, чтобы сверить то, что говорит племянник с тем, что в ней написано, но не стала этого делать. Лидия и так помнила слово в слово собственные лекции. Она внимательно слушала, даже не думая останавливать. Лидия задавалась вопросом насколько осмысленными были его знания. Ведь что толку зазубрить информацию, если не можешь её применить. Когда Ди замолчал, Лидия кивнула и, поднявшись на ноги, приказала парню сидеть на месте. Она направилась в комнату, в которой остался Хэви. Младший племянник, подперев голову рукой, уныло чёркал карандашом в листке. — Хэви, вытащи гитару из чехла. Будь любезен.       Мальчик несколько удивлённо выполнил её просьбу. Лидия вздохнула и, слегка скривившись, взяла инструмент двумя пальцами под самой головой. — А говорила и пальцем не притронешься, — с улыбкой заметил Хэви. — Это не приносит мне никакого удовольствия, уж поверь… Надо будет руки потом помыть, — добавила скорее для самой себя Лидия и, неся гитару на вытянутой руке, направилась обратно. Передав инструмент старшему племяннику, она вернулась на место. — Показывай результаты своих тренировок.       Ди немного сдвинул корпус и, расставив ноги, положил на них гитару. Одними глазами он покосился на неё, видимо ожидая каких-либо комментариев, но Лидия молча наблюдала, оценивая ситуацию. Ди поставил тонкий длинный палец на первый лад шестой струны и дёрнул её. Лидию приподняла бровь. Может это случайность, что звук получился таким плохим? Не поднимая головы, парень установил пальцы для аккорда А-Эм и ударил большим пальцем другой руки по всем струнам. С каждым новым аккордом лицо Лидии вытягивалось всё сильнее. Она и представить себе подобного не могла, ведь возлагала на Ди большие надежды. Грязные, приглушённые звуки резали ей слух, она видела, что племянник и сам всё больше напрягался, но продолжал выдавливать из гитары звуки. Видимо генетика семьи Швагенвагенс на этого мальчика не распространилась дальше внешности и высокого интеллекта. Лидия опустила взгляд на свои, неожиданно, крепко сцепленные руки. Испытал ли Себастьян чувство разочарования в старшем сыне, когда понял, что у того нет музыкального таланта? Сложно представить, что нет. Слюна с привкусом горечи скопилась у Лидии на языке, ведь она сама всю жизнь жила с бременем разочарования в отцовских глазах и была уверена, что он никогда не верил в её потенциал. Отца вполне удовлетворяли её лидирующие позиции. «Лишь бы не опозорила», порой замечала она в строгом взгляде.       Методы воспитания родителя быстро научили Лидию, что его требования неоспоримы и обязательны к исполнению. И в таких условиях, она должна заботиться только о себе, но насколько бы её поведение не было идеальным и примерным, и сколько бы она не прикладывала усилий в присмотре за братом, в музыке и других своих начинаниях, которые с успехом доводила до конца, этого всегда оказывалось мало, потому что… «Ты всего лишь девушка», — говорил отец, снисходительно поджимая губы.       Бывало Лидия с содроганием думала о том, что было бы, родись она мужчиной. Скорее всего участь её была бы тяжелее чем у брата, как это случалось со старшим ребёнком. Старшим сыном. «Это всё твоя вина», — преследовало её с тех пор, как ушёл Себастьян.       Она и сама понимала это. Ведь Лидия не просто за ним не доглядела, она соврала, продалась за сто долларов. Господи, она и представить себе не могла, что всё так обернётся. Конечно, отец винил её. Винил всю жизнь. Первые годы обвиняя открыто, а после, делая это одними глазами. Иногда, заставая отца стоящим у окна в своём кабинете, задумчиво смотрящим на улицу, Лидия точно знала, что думает он о сыне. Спустя даже долгие годы, Лидия не сомневалась, что отец думал о Себастьяне каждый прожитый день, после его ухода. В такие дни, Лидия уходила из кабинета, отложив все дела и вопросы на потом. Когда она сама ещё надеялась на то, что брат одумается и вернётся, Лидия тоже не могла не думать о том, где он, что делает, как живёт. Всё ли с ним хорошо?.. — Ну давай уже, скажи это, — вклинился в её раздумья резкий голос племянника, — Какой я бездарный, что у меня нет таланта. Что мне не стать музыкантом.       Она подняла на него слегка рассеянный из-за размышлений о прошлом взгляд. Парень был хмур. В его словах звучало явное раздражение, злость и обида. — Я вижу ты всё знаешь и сам, — надменно произнесла Лидия, чуть приподняв подбородок. — Да, отец в подробностях рассказал о моих музыкальных способностях, — ответил Ди, крепче сжимая челюсти.       Лидии показалось, что ему, возможно, не впервой переживать о сказанном Себастьяном вновь и вновь. Прямо как сама Лидия минуту назад. Она горько усмехнулась. — Тогда что ты хочешь услышать от меня? Что всё у тебя получится, даже если таланта нет? Такому как ты нужно тренироваться месяцами, чтобы добиться результата. — Доказать отцу, что тоже могу играть. — Я тебя почти не знаю, но исходя из наблюдений и рассказов Хэви, о которых, впрочем, никто не просил, могу сделать вывод, что ты достаточно умён, для того кто будет кому-то что-то доказывать. Так чего ты на самом деле хочешь?       Ди задумался над ответом на целых несколько минут. Взгляд его медленно переместился сначала на столик между ними, а потом на грифель гитары в руках. — Я хочу играть, — твёрдо произнёс он. — Пусть музыка не станет смыслом моей жизни, как у тебя и папы, но впервые я столкнулся с тем, что не могу сделать. Я хочу играть, — парень сжал кулаки, требовательно уставившись на неё. — Ты должен понимать, что легко и быстро не будет. В твоём случае.       Ди уверенно кивнул. — Что ж… может гитара просто не твой инструмент, — со вздохом предположила Лидия. — Идём. ***       Хэви прекрасно понимал, что его не ждёт ничего хорошего, когда тётка вернётся, закончив разговор с Ди. Темы вопросов они действительно разбирали, но при прочтении всё смешивалось в голове и, за неимением конспекта, Хэви ничего не оставалось делать, как ставить ответы практически наугад. Невольно посетила мысль сбежать пока не поздно. Мальчик с тоской посмотрел в сторону окна. — Куда-то собрались, молодой человек?       Хэви вздрогнул и чуть ли не холодным потом покрылся. Его лицо, с высоко поднятыми бровями, выражало удивление от проницательности тёти, которое, впрочем, быстро сменилось взволнованностью за предстоящую проверку его результатов. Подошедшая к столу Лидия положила его тетради и взяла тесты. С каждой прочтённой строчкой, лицо её не выражало ничего хорошего, становясь всё мрачнее и мрачнее. Хэви, сжимая голову в плечи, вцепился в неё руками. С отчаянием и мольбой о помощи во взгляде он уставился на старшего брата. Тот приподнял бровь, всё понял и вздохнул, аккуратно потирая накрашенные веки двумя пальцами. В тот момент Хэви понял, что помощи ждать не откуда. — Это что ещё такое? — медленно и зловеще произнесла тётя.       Началось. — Ни одного верного ответа. Ни-од-ного. Это программа первого класса музыкальной школы.       На этом трудном пути он остался совсем один. — Не делай вид, будто тебя здесь нет.       Хэви словно одинокий ниндзя на тропе войны… — Что за детский сад. Немедленно вылезай из-под стола.       Бежать и прятаться бесполезно. Хэви взобрался обратно на стул. Он натурально боялся смотреть на возвышающуюся над ним тётку, поэтому просто сидел, виновато рассматривая столешницу. — Вот скажи мне, что это за длительность? — Лидия подошла к роялю и нажала на клавишу. — Половинная, — пробубнил мальчик. — А ты ставишь «четверная»! — воскликнула тётя так, словно это ранило её в самое сердце. Хотя кто знает, может так оно и было, губы Хэви дрогнули в улыбке, которую со стороны тёти было незаметно из-за свисающих волос. Зато брату было всё прекрасно видно. Он сделал страшные глаза и Хэви поспешно стёр её с лица. — Дальше, какой здесь размер? — Лидия сыграла короткую мелодию. — Три восьмых. — Ты пишешь «три четвёртых». — Да блин, зачем мне вообще в этом разбираться? Если можно играть так, как слышишь. — То есть ты всю жизнь собираешься перебиваться чужой музыкой?       Хэви непонимающе посмотрел на неё. — Не понял. Что ты имеешь ввиду? — Я имею ввиду, что без знаний ты не сможешь сочинять свою музыку, не сможешь сыграть самостоятельно что-то по нотам пока это не исполнит кто-то другой. Не говоря уже о том, что без знаний, ты словно обезьяна с инструментом. — То есть я тоже смогу сочинять музыку?       Лидии показалось, что всё кроме этого пролетело у племянника мимо ушей. — Нет, если не возьмёшься за ум. Что из этого трезвучия соль минор? — взглянув ещё раз в листок, Лидия воспроизвела три ноты и, с разницей в несколько секунд, нажала ещё на три. — Первое, — произнёс Хэви и, не сдержавшись, хихикнул. — Что смешного? — Ничего. — Нет, ты скажи. Может я тоже хочу посмеяться.       Мальчик помолчал, сомневаясь стоит ли рассказывать, но раз уж тётя так настаивала, то почему бы и нет? — Ну, если ты смотрела Шрека… ну Шрека, — повторил мальчик, заметив приподнятую бровь тётки. — Мультик такой есть. Про огра и принцессу. Мы всегда его пересматриваем, когда по телеку крутят. — Ага, папа всегда на четвёртой части ревёт. — О, да-да, точняк, — Хэви показал на брата указательным пальцем. — При чём у мамы на груди и ей всегда приходится его утешать. — Ревёт значит?.. Хотя чему я удивляюсь, он и в детстве был плаксой, — задумчиво произнесла Лидия себе под нос, скрестив руки под грудью. — Правда? А почему? — Что «почему»? — подняла Лидия на младшего племянника немного недоумённый взгляд. — Почему папа был плаксой?       Когда глаза тёти вдруг расширились на секунду и она резко отвернулась, Хэви чуть склонил голову к плечу и покосился на брата. Ди, внимательно наблюдавший за женщиной, заметил обращённый на себя взгляд зелёных глаз и пожал плечом. Ну да, как же, наверняка что-нибудь да понял по поведению тётки, подумал Хэви. — Давайте лучше вернёмся к теме почему соль минор это так смешно, — пресекая дальнейшие расспросы, недовольным тоном сказала Лидия. — А, да… Ну так вот, ещё там была фея-крёстная во второй части, — Хэви поднялся со своего места и тоже подошёл к роялю. — И на балу она такая: «Соль минор, будьте добры, соль минор», — Хэви даже пощёлкал пальцами для эффекта, но только потом, по хмурому лицу тёти до него дошло, что это был бессмысленный жест, ведь тётя не смотрела мультик. После чего мальчик сам воспроизвёл только что озвученное трезвучие и на память попробовал сыграть дальше, благо Шрека смотрел уже миллион раз. — Ди, а как там в песне было? Не помню начало, — Хэви повернул голову в сторону брата. — Хэви, ты издеваешься? Не буду я этого говорить, — ворчливо произнёс Ди, закатывая глаза. — Да ладно! Я ж знаю, что ты знаешь слова! Ну напомни, — законючил Хэви.       Ди вздохнул, не скрывая раздражения и, словно зачитывая текст, заговорил: — Где отважные мужчины? Где же, боги, где? Где бесстрашный Геркулес, что защитит в беде? Где ты смелый мой рыцарь на лихом коне? Ты приди… Я жду и всю ночь тебя вижу я во сне.       Слова абсолютно не накладывались на медленную мелодию, но Хэви это абсолютно не смущало. В нужном для себя месте он перебил брата со словами: — Ага, и потом она такая: «Я жду героя! Ведь без него мне не жизнь, и не дожить до утра. Пусть он будет силен. И пусть будет он горд, и война для него лишь игра. О, мой герооой, — прекратив играть, петь и даже пританцовывать, Хэви с восторгом уставился на тётю, сжав на уровне груди руки в кулаки. Та стояла рядом с абсолютно непробиваемым лицом. — …Чего такое? — Хэви посмотрел на брата, но тот тоже стоял с каким-то странным потерянным лицом, пялясь на Хэви. — Что? Что не так? — он ещё покрутил головой между молчавшими родственниками, пытаясь добиться от них хоть какой-то реакции. — Ты кусок текста пропустил, — заговорил, наконец, Ди, подходя к столу и пристраивая к его краю гитару, которую всё это время держал в руках. — Между «И пусть будет он горд, и война для него лишь игра» и «О, мой герой». — Да пофиг, я всё равно всю песню не помню. — Это всё? — спросила над Хэви тётя. Он хотел было ответить, что да, но с языка сорвалось совсем другое. — Нет! Прикиньте, еду на днях в автобусе, на задних рядах у окошка. Подсаживается бабулька какая-то. Ну села и села, я сижу смотрю себе в окно, никого не трогаю, и тут чё-т голову немного повернул и боковым зрением вижу она на меня вот так пялит, — с круглыми глазами Хэви поднёс к лицу ладонь, которая символизировала его самого, а он был бабулей. — Я так перес…пугался. Какого хрена, думаю, она на меня таращится? — мальчик опустил руку вниз, даже не думая останавливаться. — Это как в том фильме, когда внуки приехали к бабушке и дедушке на отдых, а у них, как оказалось, с кукухой были какие-то проблемы. А потом выяснилось, что они им вовсе не бабушка с дедушкой! Они вообще не родственники и обманом этих детей к себе заманили. Вот тоже придурки, получили письмо, неизвестно от кого, всё бросили и одни, без взрослых, поехали в какие-то ебеня.       Хэви перевёл дух, у него даже во рту пересохло. Он посмотрел на тётю, которая в это время переглядывалась с Ди. — Не обращай внимание, он у нас в семье олицетворение тупости и генератор тупых историй. — Я заметила. — Ээй! А ничего, что я тут вообще-то? И, кстати, не тупые у меня истории. — То есть тебя больше ничего не смущает в том, что я сказал? — …Что? — Хэви непонимающе пожал плечом. — Ничего, — Ди покачал головой, прикрывая глаза, — абсолютно ничего. — Значит так, пока ты не вспомнил очередную свою «гениальную» историю, — на этих словах Хэви просиял, а Лидия подошла к столу и, опустившись на корточки перед встроенным в него ящиком, открыла дверцу, — вот тебе учебник. Будешь самостоятельно записывать конспект. — Блиин, а Ди что будет делать? — А Ди будет тренироваться за роялем. Иди садись, — обратившись к старшему племяннику ответила она. Ди кивнул и, подойдя к роялю, сел на вертящийся стул с круглой сидушкой. — Это нечестно, я тоже хочу играть! — надувшись, Хэви уселся на стул за столом. — Тебе напомнить из-за чего ты не можешь себе это позволить? — …Нет, — всё также уныло пробубнил мальчик, через несколько секунд. Тётя как всегда была права. Он открыл свою тетрадь, взял ручку и принялся переписывать тему из учебника, которую перед ним раскрыли.       Сегодняшнее занятие оказалось самым долгим за всё то время, что Хэви приходил заниматься к тётке. Неудивительно, конечно, теперь-то их двое и времени потребуется больше, но Хэви ничего не имел против. Ему нравилось проводить с тёткой время. Несмотря на колкость её характера и внешнее пренебрежение к нему, Хэви было с ней весело. Когда они отвлекались от занятий, он рассказывал ей просто всё подряд: что случилось с ним за день, какие-то семейные истории. И Лидия ещё ни разу не остановила его, приказывая замолчать. В такие моменты Хэви думал, что было бы классно собраться как-нибудь всем вместе. И дядю Чеса позвать, с ним вообще никогда не бывало скучно. Хэви предполагал, что всё его время будет посвящено списыванию нудного и непонятного текста, но Лидия, оставляя Ди с каким-то персональным заданием, приходила к нему, объясняя записанное и вновь возвращалась к старшему брату, поправляя постановку его рук.       Домой возвращались, когда на город спустились глубокие сумерки. — Вы сегодня поздно, — произнёс папа, встречая их на пороге, когда они снимали верхнюю одежду. — И Ди, ты снова не предупредил куда пошёл после школы. — Я… — А мы теперь вместе учимся играть с тётей Ли, — заявил с ходу Хэви. — Да, блядь, Хэви, я же просил не говорить! — сказал Ди не просто раздражённо, а со злостью. Довольная улыбка Хэви медленно сползла с лица. Хоть он и считал крутым то, что старший брат тоже решил заниматься музыкой, но правда не собирался его сдавать. — Прости, забыл, — тихо ответил мальчик даже боясь взглянуть на брата. — Ди, ты опять решил взяться за старое? Ты думаешь, что с Лидией сможешь чего-то добиться? Неужели ты забыл, что… — Да нихуя я не забыл. Я тебе не Хэви.       Услышав своё имя и как брат не стесняясь разговаривал с отцом, мальчик скривился, его плечи чуть приподнялись, а сам он отвёл взгляд в сторону. — Выбирай выражения, ты не на улице с друзьями, — холодно сказал мужчина, убирая руки за спину. Именно такой папа пугал Хэви до чёртиков. — Извини. Пожалуйста, — без какого-либо сожаления извинился Ди и прошёл мимо отца, поднимаясь по ступеням на второй этаж. Когда он дошёл до своей комнаты, то громко хлопнул ею, настолько, что услышали оставшиеся на первом этаже. — Я полагаю это значит, что сегодня мы с тобой Хэви ужинаем вдвоём, — Глэм обернулся к младшему сыну. — Мама задержится.       Тон отца смягчился на пару градусов и, покусав губу, Хэви решился поднять на него виноватый взгляд и тихо сказать: — Я опять всё испортил. — Брось. Я даже не понимаю зачем он это скрыл. В любом случае мне лучше обо всём знать. Пойдём есть.       Хэви понуро поплёлся следом за папой на кухню. Мужчина поставил на стол две тарелки, разложил вилки и сел напротив. Пару минут, в течение которых висело тяжёлое молчание, Хэви лишь ковырялся вилкой в любимых макарохах по-флотски. Даже они не способны были хоть чуть-чуть приподнять ему настроение. — Надеюсь, у меня с Ди не получится, как у тебя с тётей Ли…       Не поднимая головы, Глэм поднял серьёзный взгляд на сына. Хэви всё ещё сидел, уставившись в тарелку. — Вы быстро помиритесь, не переживай. И по факту, я с Лидией не ссорился, но это всё ещё не твоё дело.       Хэви угукнул, без аппетита пережёвывая пару макаронин. — Пап, что теперь будет с занятиями Ди? — исподлобья посмотрел на отца мальчик. — Если Лидия согласна тратить на него время, чему я удивлён ещё больше, чем согласию заниматься с тобой, то пускай. — Ну почему ты так говоришь? — с горечью спросил Хэви. Так больно было слышать подобное в отношении старшего брата. — Потому что у Ди совершенно нет музыкального таланта, — терпеливо пояснил Глэм. — А без таланта что, совсем музыкой нельзя заниматься? — А какой в этом смысл, Хэви? — Ну, я не знаю… может это станет его хобби.       Глэм хмыкнул, задумчиво повторив последнее слово сына. — Да, конечно, музыка может стать его хобби, но, откровенно говоря, я не вижу в этом смысла. Он может реализовать свой потенциал в любом направлении. — Да какая разница, что ты видишь! — воскликнул Хэви, выделяя интонацией предпоследнее слово. — Просто скажи ему, что у него всё получится… а остальное тётя Ли сделает, — тихо добавил мальчик последнюю фразу, при этом стремясь быть услышанным отцом. — Даже если у него ничего не выйдет? К чему обнадёживать, если в дальнейшем это причинит лишь только большую боль? — Да расслабься, ты, пап. В таких случаях главное поддержка. Просто подставь ему плечо. — Зачем мне подставлять плечо? Ди, что, собрался падать?       Брови Хэви удивлённо поползли вверх. — О, это ты образно говоришь, — Глэм вздохнул. — У меня такое чувство, словно я с Чесом разговариваю. Тебе надо поменьше его слушать, знаешь.       Губы Хэви тронула полуулыбка. Хоть папа частенько так говорил, но всерьёз никогда не противился общению сыновей с дядей. — К сожалению, я не смогу сказать того, о чём ты просишь, потому что это будет неправда, — подытожил Глэм и принялся за ужин.       Плечи Хэви опустились, он был не удивлён решению папы, но до последнего надеялся на обратное. В желудке, наконец, противно засосало и мальчик последовал примеру отца. Было ещё одно дело, которое Хэви хотел обсудить. Оно вертелось у него в голове с того момента, как они покинули дом тёти. — Пааап.       Мужчина привычно приподнял бровь. Хэви выдохнул, собираясь с духом. — А можно тётю Ли пригласить к нам в субботу на вечер покера?       Вилка Глэма с противным металлическим скрипом проехалась по тарелке. Он потёр ненакрашенные веки, задержал пальцы на переносице и в такой позе произнёс: — Ты теперь ещё и в наш дом её решил привести.       Хэви напрягся. В этот раз он не забыл о том, что упоминания сестры для отца неприятны. И он прекрасно понимал, что женщина не горит желанием встречаться и общаться с папой, но сегодня, когда он покидал дом тёти, она показалась ему такой одинокой в этом огромном пустом доме, что у Хэви аж в груди тоскливо заныло. Сегодня она почему-то не пошла провожать их до входной двери. Возможно, причиной послужило сообщение на телефоне, прочитав которое её лицо на несколько секунд чуть омрачилось. И когда Хэви вместе с Ди выходил из комнаты, в которой они занимались, тётя лишь махнула им на прощанье, оставшись у окна. — Зачем тебе это? Почему ты так стремишься сблизиться с ней? — Ну, она же такая классная. И мне кажется ей там так одиноко, — просто ответил Хэви, не подбирая красивых слов, а выражая то, о чём думал и что чувствовал. — Это целиком и полностью её выбор. — Да, но всё равно, что нам мешает просто позвать её?.. Кроме твоего нежелания с ней встречаться, конечно. — Только не говори, что уже пригласил, — с подозрением произнёс Глэм, посмотрев на сына одним глазом. — Нет. Решил сначала тебя спросить. — Оу, спасибо большое, Хэви, — вздохнул мужчина. Хэви нерешительно улыбнулся. — Ладно, хорошо, можешь пригласить Лидию в гости. — Правда?! — не веря своим ушам воскликнул мальчик, удивлённо подскакивая на месте. — Да. — Но почему? Почему ты согласился, да ещё и так быстро? — Просто я уверен, что Лидия не придёт. Это во-первых, а во-вторых, считай это бонусом, за то, что сначала решил спросить разрешения у меня. — Аа, ну спасибо… наверно.       Не решаясь больше ничего говорить, Хэви поспешил доесть порцию своих макарон. Когда он собрался было помыть посуду, Глэм остановил его, сказав, что сам всё сделает, а Хэви надо идти заниматься. — Только, пожалуйста, не занимайся всю ночь, а то вон уже и круги под глазами стали больше. — Ладно, как скажешь, — легко согласился Хэви. Поразмышляв ещё пару секунд, он достал из шкафа глубокую тарелку и принялся накладывать в неё ужин. — Что ты делаешь? — наблюдая за сыном спросил мужчина. — Попробую покормить нашу королеву драмы… и заодно помириться, — со вздохом ответил Хэви. — Пожелай мне удачи. — Удачи, Хэви, — с улыбкой сказал Глэм. — Ах, да, совсем забыл. Вот возьми, — вытащив что-то из кармана, мужчина протянул руку с сжатой ладонью в сторону сыну.       Хэви с любопытством протянул руку. На детской ладони оказался самый обычный, видно что старый, медиатор чёрного цвет. — Это мой первый медиатор. Я решил, что будет правильно отдать его тебе.       Хэви расплылся в широкой счастливой улыбке, словно ему перепала настоящая драгоценность. Он посмотрел отцу в глаза и, недолго думая, крепко обнял того за талию. Искренне поблагодарив, Хэви поспешил к себе в комнату. Оставив тарелку с едой напротив двери брата, он настрочил ему сообщение и начал делать домашку, параллельно переписываясь с пацанами из онлайн-игрушки. Минут через пять дверь открылась. — «Прости меня, пожалуйста, согласен слушать твою попсу неделю. Папа разрешил тебе заниматься у тёти. А когда тебе надоест дуться выходи помогать делать домашку. Писи, не уничтожь ужин, который я оставил на пороге твоей комнаты», — процитировал сообщение Ди, демонстрируя Хэви экран включённого телефона, во второй руке парень держал тарелку с макаронами.       От возникшей на лице Хэви улыбки, ручка между верхней губой и носом свалилась ему на колени. — Ты вовремя, у меня физика горит. А ещё нам надо провести мозговой штурм. — Что опять случилось? — Садись, расскажу, — загадочно произнёс Хэви, предвкушая интересный разговор.