Девушка с жемчужной сережкой

Темная дубовая дверь хлопнула. Беспокойные шаги отдавались гулкими звуками в потолочной арке. Тяжелые ладони легли на плечи, и тогда Дженни повернула назад голову, приветственно улыбаясь. — Лалиса. Приятно снова видеть тебя, — она окинула оценивающим взглядом подошедшую девушку. — Непривычный облик. Сядь. Лалиса, подволакивая левую ногу, упала в глубокое кресло напротив. Её поведение не соответствовало правилам уважения к будущей королеве, но Дженни прощала ей такое не впервые. Тем более, сейчас у нее была причина. Лалиса рукой подняла криво срезанную челку вверх, обнажая все еще чуть кровивший шрам от ножа. Темно-бордовая линия проходила от правого виска и обрывалась, не доходя трех сантиметров до левого виска. — Лекарь уже разрешил тебе самостоятельно передвигаться? — в голосе Дженни звучала обеспокоенность состоянием воительницы, и по совместительству, лучшей подруги. — Я не спрашивала разрешения. Кость ноги мне восстановили еще два дня назад, а нож не вошёл дальше слоев кожи. Мне нужен кто-нибудь, кто сделает мою челку ровнее. Я срезала ее сама, как только смогла сесть и увидеть свое отражение в принесенном зеркале, — Лалиса говорила беспечно, словно и не помнила о произошедшем. Она редко хранила тайны, но Дженни подозревала, что Лалисе потребуется много времени, чтобы открыться хоть кому-нибудь. Принимая это, Дженни продолжила разговор на отвлеченную тему, чтобы обходить политические и тяжелые события стороной. — Хочешь, я отправлю к тебе одну из фрейлин? Чтобы решить проблему с твоими волосами? Лалиса кивнула. Они проговорили еще около получаса, за время которых Лалиса заметно расслабилась, и Дженни с удовольствием отметила это — видеть подругу раньше было больно. И все же, они были прерваны легким стуком в дверь. Дженни выпрямилась, оправила выпавшую из прически прядь и ответила высоким звенящим голосом: — Зайдите. Из двери для слуг в залу скользнул парень, кивнул Лалисе и почтительно склонился перед Дженни. — Конджу*, Пак-Ван** требует Вас к себе тотчас же, — доложил слуга. — Я приду через пару минут. Слуга отвесил еще один прощальный поклон и покинул девушек. Дженни тут же опустила плечи и на секунду прикрыла глаза. Лалиса поднялась с кресла и оказалась перед ней. — Он справится. Он сильный, и в замке есть волшебники, способные помочь. — Я знаю, но как долго он еще протянет? Я не смогу, я не смогу взойти на престол! — Дженни всплеснула руками, но быстро прижала ладони к щекам. — Куда ты направишься сейчас? — В библиотеку, — ответила Лалиса, вспомнив о своей первоначальной цели вылазки из лазарета. — Зачем? — Дженни непонимающе покосилась на подругу, — Нет, не отвечай, тогда я точно опоздаю к отцу. Увидимся! Дженни вскочила, бросилась к дверям и скрылась за ними. Лалиса зачем-то добавила в тишину залы: — Увидимся. Ей предстоял долгий и тяжелый путь до библиотеки. Лалисе так опротивело лежать на койке без дела и без возможности поговорить хоть с кем-то, кроме приходящего лекаря, что она решилась на тяжелый поход до библиотеки, заодно заглянув к подруге. Дорога к библиотечной зале лежала через небольшую лестницу, которую нужно было преодолеть. Лалиса, сжав зубы, упорно шла к цели: до проблемной лестницы от залы, в которой она говорила с Дженни, оставалось еще около двух поворотов и пятисот метров. В библиотеке девушку ждала карта подземелий замка, которую следовало дополнить уже как месяц; ранее же никто не изъявил желания заняться этим, но теперь, когда делать было более нечего, неугомонная Лалиса вспомнила о карте. Стиснув рукой перила до побеления костяшек, Лалиса устремилась вверх, стараясь не наступать на левую ногу. Пусть кость была цела, отек еще не сошел, да и фантомные боли воспоминаний преследовали ее. Ее хрипловатое тяжелое дыхание звучало слишком громко в пустых коридорах, и замок казался мертвым, хотя жил своей обычной жизнью. Все вокруг болезненно молчало, будто ощущая тяжелое состояние короля, умиравшего в постели. То ли неизвестное проклятие, то ли старость подкосили его, но волшебники и лекари оказались бессильны, сумев лишь ненадолго отсрочить кончину. Сыновей король не оставил, стало быть на престол взойдет старшая дочь — будущая королева Дженни Пак. Как только это стало ясно, отношение слуг и придворных к Дженни переменилось, одна лишь Лалиса продолжала общаться с ней на равных, чему Дженни никогда не противилась. Давно, когда Лалисе было двадцать, и она только поступила на военную службу, армия отправилась с королем в мирный обход границ государства. В этом не было ничего необычного, такие обходы совершались стабильно раз в пять лет, чтобы отгонять разбойных шаек от своих земель и демонстративно напоминать подданным о могуществе короля. Королевство рода Пак не было большим, поэтому обходы не затягивались надолго. В один из таких дней, когда на небе не было ни облачка, а птицы распевали свои весенние песни, сидя на распускающихся кустарниках, все и пошло наперекосяк. Сначала раздался крик. За ним — выстрел, и началась бойня. Беснующиеся королевские лошади, напуганные грохотом, чуть было не сбили Лалису на землю, однако фортуна благосклонно смотрела на нее. В какой-то момент, словно по велению небес, Лалиса взглянула в сторону и, ни на секунду не задумываясь, ударила одного из нападавших, целившегося в короля, лежавшего на спине. Позже, вспоминая об этом случае, Лалиса, смеясь, будет говорить, что видимо судьба у нее такая — защищать королевскую семью. Усталость тогда отступила. В глазах короля светился страх, но тот не шевелился. Лалиса заметила, как центр бойни сместился на север, открывая путь к краю, и приняла важнейшее решение вытаскивать неподвижного короля. Его тело было слишком тяжелым для молодой девушки, но Лалиса вложила в эти шаги все оставшиеся силы. — Я могу идти сам. — Что? — от неожиданности Лалиса не расслышала, что сказал король. — Я могу идти сам. Помоги мне встать. Лалиса постаралась помочь королю, но крики за спиной мешали сосредоточиться. Наконец, с третьей попытки, король оказался на ногах. Лалиса стремилась увести короля как можно дальше от схлестнувшихся в битве войнов и разбойников. Лишь оказавшись в отдалении, Лалиса позволила коленям подогнуться, а себе — рухнуть в траву. Услышав глухой стук тела о землю, Лалиса вспомнила о короле, которого нужно было поддерживать. — Извините, — добавила она, прежде чем прикрыла на секунду глаза. На следующее утро Лалиса впервые проснулась в лазарете. Еще через пару дней к ней впервые пришла смущенная Дженни с благодарственным визитом. Именно этот визит случайно превратился в многолетнюю дружбу. Задумавшись, Лалиса не заметила, как ступила на последнюю ступень. Она обернулась и бросила торжествующий взгляд на лестницу. Преодолев оставшееся расстояние до библиотеки за пару мгновений, Лалиса потянула за кольцо дверной ручки. Дверь открылась, и Лалиса ввалилась в помещение. Обращаться к заведующему библиотекой не хотелось, поэтому она направилась в лабиринты шкафов и фолиантов. Карта должна была находиться в отдаленном разделе, но Лалиса и не искала общения сейчас. Хотелось остаться наедине с болью и работой. Лалиса неспешно ходила между шкафов, наслаждаясь тишиной августа. Последний летний месяц предвещал новую осень и новую жизнь. С картой в руках, Лалиса шла к гостиному уголку. Там, в кресле, можно было устроиться с комфортом и приятно провести вечер за работой. Уже подходя, Лалиса почувствовала легкий ветерок и чье-то присутствие. Предчувствие оправдало себя. — Лалиса! — Розанна спрыгнула с подоконника и бросилась на шею девушке. Лалиса на секунду забыла о необходимости держать равновесие, но эта проблема тут же решилась с помощью книжного стеллажа, так удобно оказавшегося за спиной. Розе тепло дышала куда-то в шею Лалисы, касаясь щекой плеча. Сама Лалиса ненадолго задержала дыхание. Осознание того, как сильно она скучала, ошеломило ее. — А Дженни запретила мне приходить к тебе в лазарет! — с легкими нотками капризы в голосе пожаловалась Розе. — Все так плохо? Лалиса многозначительно посмотрела на свою ногу, затем снова на Розанну. Во взгляде Розе тут же отразилось сожаление, она виновато отступила назад: — Прости. Как будто на Розе можно долго обижаться. С Розе всегда было комфортно. Даже приличная разница в возрасте не портила их общение. Лалиса не пыталась играть роль старшей сестры для Розе, Розанна, в свое очередь, была честна и открыта. Их близкое общение не то чтобы удивляло кого-то, но на Лалису продолжали косо поглядывать. Среди слуг даже ходили слухи, будто Лалиса — дочь короля. Конечно, это было далеко от правды. — Чем занималась? — Всякими глупостями. Смотри, что я могу! — Розанна сосредоточенно смотрела на свои пальцы. Из-под кожи стремительно прорастали маленькие ледяные кристаллики. — Пока что, это лучший результат, — пробормотала Розе, в ответ на немое восхищение Лалисы. — Я бы хотела делать это как мама, но я гораздо слабее ее. Способности Розанны проявились сразу после рождения, когда она заставила повитуху потерять сознание. Розанна родилась после недолгой интрижки короля и ледяной вампирицы, поэтому способности матери значительно превосходили ее собственные. Большинство ледяных вампиров жили на краю Северных королевств, где древний шторм, заключенный в горах, производил достаточно энергии для питания. Ледяных вампиров-кочевников и одиночек можно было встретить и далеко за пределами Севера. Внешне они почти ничем не отличались от людей, поэтому не вызывали отторжения. Многие даже находили их особо привлекательными. Вычислить же их можно было через общение: время от времени подпитываясь эмоциями и человеческим теплом, вампиры забирали их части, поэтому люди ощущали легкую прохладу и притупленные чувства. Происхождение Розанны скрывалось лишь первые годы ее жизни, дабы избежать лишних вопросов. Тем не менее, в королевский замок отец забрал ее сразу после рождения. Королева с трудом приняла измену мужа, но воспитала Розанну как своего ребенка, не перенося возникшую неприязнь к королю на девочку. Розе привязалась к приемной матери, чувствительно перенося ее кончину спустя всего восемь лет, после появления Розе в замке. Вопреки обычному поведению ледяных вампиров, Розанна всегда была очень эмоциональной, возможно, излишне чувствительной. И пробуждала такие же чувства в других. Лалиса ценила искренность. Годы, проведенные в королевской армии, а затем в малой экстренной группе сделали свое дело — эмоции отступили на задний план, точность, холодный и здравый ум подходили для работы куда лучше. На контрасте с манерными придворными и спокойными сослуживцами искренность слов и эмоций Розанны смотрелись еще более выигрышно, поэтому Лалиса всегда отдавала предпочтение ей. Нельзя сказать, что общение с членами группы было напряженным, Лалисе нравилось быть лидером, нравилось говорить с ними, координировать работу и вести группу по специальным поручениям. Они хорошо сработались. Просто к Розанне хотелось возвращаться, откуда бы то ни было. — Тебе нравится? — голос Розе вырвал Лалису из раздумий. — Как будто ты не знаешь, — ответила та, подхватывая руку Розе и переворачивая ее ладонью вверх. Розе не шевелилась, но улыбалась кончиками губ. В глазах блестела озорная усмешка. — Знаю, но мне нравится, когда ты говоришь это. — Мне нравится. Приятное молчание не бередило слух. Розанна первая отвела взгляд в сторону, но неожиданно спохватилась: — Тебе нужно было сесть! Пойдем. Удивленно, Лалиса сделала шаг в сторону кресел. Ногу тут же пронзила резкая боль, заставившая ее зашипеть сквозь зубы. — Сильно больно? — взволнованный голос Розе звучал где-то на периферии. Лалиса постаралась взять себя в руки и сделала следующий шаг. За ним еще один. Он дался гораздо легче предыдущих. Розе следовала рядом, не отставая ни на шаг. Лишь когда Лалиса облегченно села в кресло, Розе направилась к подоконнику и забралась на него с ногами. Легкое платье средней длины неаккуратно задралось, полностью открыв острые колени. Розе глубоко вдохнула теплый летний воздух, тянувшийся из приоткрытых оконных створок, и беспечно откинула назад голову, прислонившись затылком к стене. — Дженни говорит, что ты никогда не взрослеешь, и она права, — прокомментировала Лалиса. — Если я Питер Пен, ты будешь моей Венди, — очаровательно улыбнулась Розе. — Какая из меня Венди? Я слишком стара для Нетландии. — Из меня бы тоже не получился Питер Пен, я ведь не умею летать, — Розе задумалась, а потом выпалила невпопад: — А знаешь, Дженни не нравятся магия и сказки. — Дженни врет тебе, — доверительным шепотом сообщила Лалиса. — На самом деле она ждет принца на белом коне, который станет будущим королем. Розанна звонко засмеялась, прикрыв рот ладонью. — Лалиса! Кто-то бежал от входа библиотеки к читальной зоне, и очень спешил. Лалиса оглянулась через плечо, в ожидании. Взволнованный запыхавшийся парень затормозил рядом с креслами. — Лалиса! У тебя проблемы, — выпалил Феликс. — Что? Привет. — Лекарь ищет тебя, — немного раздраженно пояснил он. Парень перевел взгляд на растерянную Розанну и учтиво прибавил, поклонившись: — Здравствуйте, Онджу***, Ваше Высочество. Простите, что прерываю. Тон, да и смысл сказанного Феликсом вызвали у Лалисы легкое волнение, нога привычно заныла. Если лекарь ищет — значит, есть зачем. Лишнюю порцию ворчания в свою сторону получать не хотелось, поэтому Лалиса с помощью Феликса поднялась. Розанна только хотела заговорить, но Лалиса остановила ее: — Увидимся, принцесса, — добродушно хмыкнула Лалиса. — Одерни все-таки платье. Розанна покраснела и отвернулась, но осталась сидеть на подоконнике. Когда Лалиса и Феликс оказались в «слепой и глухой для Розе зоне», парень заговорил с обвинением в голосе: — Что ты творишь? Убегаешь из лазарета, намеренно смущаешь Розанну-Онджу… Лалиса молчала, чтобы не сказать ничего лишнего. — Ты хоть скажи что-нибудь, — продолжал Феликс. — И кто из нас взрослый командир экстренной группы королевской армии? — Прекращай со своими обвинениями, я не ребенок, — возмутилась Лалиса. — Я ошибалась, когда ушла из лазарета, но поставь себя на мое место! Мои решения не повлекли за собой ничего плохого. Феликс стушевался, хотя и пытался сохранить боевой настрой: — Не обижайся на меня, но ты не права. Лалиса кивнула, соглашаясь. Конфликтовать с другом, с которым ты работаешь, — явно не то, к чему следовало стремиться. Оба — и она, и Феликс, — были вспыльчивыми, пусть и легко выходили из конфликтов, оставаясь при своем мнении. — Давно меня ищут? — поинтересовалась Лалиса. — Около получаса, даже меня позвать успели. — Значит дело настолько плохо? — Это уж сама решай, — Феликс пожал плечами и Лалиса чуть не оступилась. Она задумалась, и затем попросила: — Останься со мной в лазарете ненадолго. Расскажешь последние новости. — Ты же говорила с Розанной-Онджу. — И с Дженни. — Хотел бы я как ты общаться с принцессами, — мечтательно протянул Феликс. — Если ты уже говорила с ними, о каких новостях идет речь? — Неофициальных. Мы успели обсудить далеко не все, в обоих случаях нас грубо прервали. Феликс выдержал драматичную паузу, будто обдумывая. Наконец, пообещал: — Договорились. Лалиса благодарно кивнула. Они оба замолчали. — А вот и наша блудная девица, — поздоровался лекарь. — Очень надеюсь, что вы ничего не повредили себе, слоняясь по замку. Лекарь перевел взгляд на Феликса, весь вид которого показывал, насколько неохотно он находится здесь. — Чего стоите? Помогите вашей подруге сесть! Лалиса, опираясь на руку Феликса, проковыляла до обжитой койки. Неприязнь к лекарю, помноженная на некоторую степень вины, по отношению к Феликсу, вынужденному это терпеть, сделала свое дело. Лалиса молчала, предпочитая не отвечать. — С вашей стороны, это было абсолютно безответственно! Мало того, что вы покинули пределы госпиталя, рискуя своим скорейшим выздоровлением, вы подставили под удар меня. Если вы пострадаете во время процесса лечения, Дженни может неправильно расценить это, а моя должность еще дорога мне! Подумайте об этом, пока будете сидеть здесь. Лекарь, продолжая ворчать себе под нос, принялся осматривать ногу Лалисы. Недоверчиво покачав головой под конец, он добавил: — Везет вам. Если бы у всех так быстро срастались кости, пусть и с использованием мазей, какие бы еще возможности открылись у человеческого организма! — громогласно констатировал лекарь, но затем слегка разочарованно продолжил: — Впрочем, этого нам, увы, не узнать. Лекарь смерил оценивающим взглядом сначала Лалису, после и Феликса. — Сейчас я уйду, а Вы покинете лазарет не ранее завтрашнего утра. А к Вам, молодой человек, я обращусь еще раз, если ей, — лекарь кивнул головой в сторону Лалисы, — вновь захочется путешествовать. Как только шаги лекаря стихли в коридоре, Феликс заговорил: — Не хватало еще проблем с этим турниром. Лалисе потребовалось около минуты, чтобы понять смысл сказанного, но все равно удивленно пожать плечами: — Какой турнир? — По завещанию Пак-Вана, Его Величества, — в глазах Феликса мелькнул сплетнический огонек. — Это только слухи, но говорят, Пак-Ван завещал Конджу устроить после его смерти рыцарский турнир, чтобы будущая королева выбрала себе достойного короля. — Не относись к этому так возвышенно. В замке и окрестностях будет больше народу, увеличиться вероятность покушений и смертей, — заранее представляя себе неприятную правду, Лалиса поморщилась. — Ты права, но как же прекрасные дамы, которые посетят турнир? Разве этого не достаточно, чтобы компенсировать усталость от работы? — Мы можем и не попасть на торжественную ярмарку и сам турнир, если, конечно, не решим вопросы безопасности заранее. — Почти уверен, в этот раз поймаем минимум одного неудачного наемника. Дженни-Конджу слишком заманчивая и легкая, со стороны, добыча. Кто-то точно покуситься на престол. Лалиса откинулась на подушку, в раздумьях. Если король хочет провести смотрины для Дженни, придется проверять каждого торговца на ярмарке, каждого претендента-рыцаря, собрать информацию о кандидатах-фаворитах, изучить систему подземелий замка особенно тщательно и многое другое. Лалиса пошарила рукой по койке, но карты нигде не оказалось. — Феликс? — позвала она парня, привалившегося спиной к стене. Тот мгновенно откликнулся: — Что потеряла? — Ты не помнишь, куда я положила карту, которую взяла из библиотеки? Феликс забавно нахмурился, но не вспомнил ничего вразумительного. Спустя минуту поисков, за которую была проверена вся близстоящая мебель и пол, Лалиса разочарованно предложила: — Если будешь забегать вечером, принеси. Было обидным проделать весь маршрут за картой, но забыть ее по возвращении. Хотя сейчас обида уже не имела значения. Феликс вскоре ушел, оставив Лалису в одиночестве. Долго скучать не пришлось, обещанная Дженни фрейлина с тонкими бровями, густо напомаженными волосами и легкой картавостью заглянула в больничное крыло с большими ножницами. Сначала щелканье металла раздражало Лалису, но разговорившись с болтливой фрейлиной, она отвлеклась от этого. В конце процедуры, получив зеркальце, Лалиса долго с прищуром рассматривала свое отражение, не будучи уверенной, что челка полностью скрывает шрам. Что ж, теперь она хотя бы не выглядела жалкой. Вместе с солнцем, скрывающимся за горизонтом, силы Лалисы покидали ее. Когда тьма подступающей ночи затопила все небо, а сиделка, совершающая вечерний обход, затушила факела основного освещения, Лалиса прикрыла глаза, вслушиваясь в колючую тишину. Думая о многом и ни о чем одновременно, она чувствовала, как постепенно погружается в сон. В полусне, где-то на периферии сознания, ей почудился теплый смех Розе, летящий эхом по бесконечным коридорам. *** Тяжелый запах железа затрудняет дыхание, сковывает грудную клетку. Ей бы закричать, но в горле сухо и голос она сорвала около получаса тому назад. Лалиса не знает, сколько крови она уже потеряла, но что-то подсказывает, что ей придется делать переливание, когда она выберется отсюда. Если выберется. Молодой парень, с сочащейся из глаз ненавистью, собирает ее волосы в хвост и резко оттягивает назад, вынуждая запрокинуть голову. Удар чем-то твердым по голени приходит неожиданно. Лалиса впивается пальцами в сидение стула, почти слышит хруст своих костей. Плевок. Чужая слюна ползет вниз по скуле. Лалиса слышит издевательский шлепок жидкости о пол, чувствует, как остатки на ее щеке покрываются тонкой пленкой. — Упертая. Шепот над ухом, то ли разочарованный, то ли с двойной порцией злобы. — Ничего, это поправимо. Рука поглаживает горло, обнимает его. Резко сжимается, взлетает, толкает челюсть кверху. Лалиса начинает считать. Давно, в период ее военной подготовки, ее учили считать. Сначала с одного до десяти, потом сбрасывать счет и начинать заново, чтобы время не казалось таким долгим. Лалиса знает, сколько может продержаться без воздуха до потери сознания. Ровно пять раз по десять. — Чан! Ты заигрываешься. Если она сдохнет раньше времени, то ничего не расскажет, — спасительный голос вслед за хлопком двери выуживает Лалису из пучины боли. Рука с горла пропадает, Лалиса жадно хватает разбитыми губами воздух. Она позволяет себе обмануться хотя бы ненадолго. Что помощь пришла, что все закончилось. — Ей не обязательно говорить вслух, да, сучка? Я узнаю и сам. Лалиса визжит, как маленький ребенок. Лалиса знает, что будет дальше. *** Собственный, разрывающий уши крик слился с боем колокола. Лалиса распахнула глаза, села на кровати, не обращая внимания на давящую боль в висках. Отходя от кошмара, она не сразу заметила, что бой колокола вполне реален. Загоревшийся в глубинах замка свет подтвердил это. В непонимании, что происходит, она встала, проковыляла к кладовке со старыми завалявшимися костылями. В кладовой было темно, поэтому Лалиса на ощупь искала хоть что-то. Удачно подвернувшаяся под руку трость прекрасно подошла для облегчения передвижения. Благодаря себя за то, что уснула в одежде, Лалиса пошла вперед, в сторону мечущихся факелов. Факела с их обладателями начали отдаляться. — Эй! Лалиса закричала им вслед. Один факел, в замешательстве, все же направился к ней. Напуганная усталая женщина, то ли кухарка, то ли посудомойка, с маленьким сыном, вцепившимся в подол ее грязной юбки, взглянула на Лалису, как на призрака. — Что происходит? –наконец задала тревожащий ее вопрос Лалиса. — Играют поминальную, — бледная женщина бормотала одними губами. Топот чьих-то шагов по лестнице заставил ее вздрогнуть всем телом. — Король мертв.