Невозможно всегда быть героем, но всегда можно оставаться человеком. Иоганн Вольфганг Гёте (1749–1832) — немецкий прозаик
Наруто лежит на траве, нарочито скучающим взглядом смотря на тускло-сияющие в ночном небе звёзды. Справа от него слышны чьи-то осторожные шаги. Узумаки переводит взгляд на источник своего беспокойства, недалеко от него приостанавливается Карин, издав неловкое «ой». Наруто поджимает губы, а после принимает сидячее положение. — М-м-м… Почему лежишь здесь один? — прерывает она неловкую тишину и садится возле Узумаки. Не будь парень сейчас в настолько плохом настроении, то наверняка ответил бы что-то на подобии: «А стоило бы с тобой?», но сейчас он был не просто расстроен, как бывало обычно, он был выбит из колеи. — Чувствую себя запутавшимся в лабиринте ребёнком. — всё же ответил он устало прикрыв глаза. — Неужели из-за той девчонки Сакуры? — с мрачными нотками в голосе и иронично приподнятой бровью спросила Карин. Нет она и прям негодовала, что такого в этой розововолосой идиотке. «Её зовут Сакура Харуно, Карин!», которая то и дело попадается им на пути, со всей серьёзностью пытаясь убить Саске-Идеального-Секси-Мужчину и Наруто, что вечно пытался решить всё разговором. Второй вообще, сколько она его помнит, только и делает, что повторяет для неё свою любимейшую и уже давно надоевшую всем фразу: «Любую битву можно выиграть словами», — нет, нельзя. Уж точно не в мире шиноби, где каждый второй попытается тебя убить лишь по той причине, что ты не принадлежишь ни к одной из скрытых деревень. Но у Наруто это получалось. Он то и дело спасал их задницы и уже и без того расшатанные нервы Учиха от новых проблем. Он пленял их оппонентов в гендзюцу без шарингана. И не пытайся она в тот момент поскорее смыться, то обязательно бы восхитилась. — Да, — прерывает её лаконичные размышления запоздалый ответ. Наруто взглядом полным грусти смотрит вдаль и вновь ложится на траву. Карин неловко садиться поодаль от него. — Я ведь и впрямь сбежал, как трус… — рассеянно произносит он и проводит рукой по чуть влажным от росы блондинистым волосам. Сегодняшняя встреча с бывшей сокомандницей отличалась от остальных хотя бы тем, что говорил не он, а она. И Харуно высказала ему всё. Абсолютно всё. И посему давно уже не просыпавшаяся совесть Узумаки вмиг очнулась, трезвоня ему по мозгам мерзким голоском. Добивал его скрипучий голос Кьюби в подсознании, который в открытую стебался над своим сосудом, вызывая у его очередную порцию раздражения. — Тебя не ценили там, — возразила Карин. — Ты просто решил, что Орочимару-сама найдёт применение твоим способностям и не ошибся. Не поступи ты так, неизвестно, что бы из тебя получилось, — произнесла Узумаки, не сумев скрыть нервный смешок. — Но я уверена, что умение промывать мозги у тебя в генах! — возмущённо выпалила Карин. — Это был комплимент или нет? — наигранно надменно спросил Наруто, переворачиваясь на правый бок. Карин не знала, краснеть ей сейчас или возмущаться, но ни то, ни другое исполнять не пришлось. — Стоит подумать о более важных вещах нежели самобичевании. — Конечно, например о том, зачем ты заявился сюда, — полускучающим тоном отметила девушка. — Я понимаю, что Орочимару-сама просто наплевал на твоё существование, не смотря на то, что по силе ты практически равен Саске, но зачем было приходить именно сюда? — В остальных убежищах Орочимару никого и ничего нет, а мне не хватает разговоров, я ведь вечно брожу около Саске, но он не самый разговорчивый, — разочаровано заключил Наруто, окончательно придя в себя. — С каких это пор, заключённые — никто? — Они не слишком мне рады, — рука парня машинально потянулась к плечу, а сам он поморщился. «Ученики» Орочимару, которых он держал, как подопытных не жаловали Наруто от слова «совсем». В первый год его пребывания возле змеиного саннина над ним проводили опыты. Вообще-то скорее пытались, так как при любом вмешательстве его тело выделяло чакру Кьюби, которая милым образом уничтожала всё в радиусе пяти метров. Ну и в конце-концов на Узумаки забили, из-за чего ему самостоятельно пришлось улучшать свои техники, которых было не так уж и много. Ко всему прочему его не попытались запереть, как остальных, что несомненно было плюсом, ибо та же Карин была вынуждена сидеть в стенах одного из убежищ. Парня по имени Суйгецу и вовсе заперли в какой-то странной капсуле с водой. — Ты странный. — ни того ни с сего выдала Карин. Глаза её при этом не выражали абсолютно ничего. — Наверно так… — меланхолично ответил Наруто, с тоской глядя на звёзды. Оставшаяся ночь прошла под пустые разговоры двух потерянных людей.***
— Саске Учиха, что привело тебя сюда? — произнёс скучающим тоном Узумаки, вальяжно опираясь о каменную стену. — Неужто решил испортить всем настроение с самого утра? — Не лезь не в своё дело. — смерив его ледяным взглядом чёрных глазищ, ответил Учиха. — Как же грубо, — устало-возмущённо выдохнул Наруто, после чего его губы сложились в тонкую полосу. В расстоянии десяти метров от него Саске что-то негромко пояснял восхищённой Карин, что слушала его с сиянием в глазах. Узумаки издал удручённый вздох и медленным шагом направился в сторону ещё несостоявшейся компании. — Ну и что же вы здесь обсуждаете без меня? — повиснув на плече беспредельно счастливой Карин, спросил Наруто. Ему в шею тут же упёрлось остриё катаны, на шее выступила тонкая струйка крови, тут же впитавшаяся в воротник чёрной рубашки. — Для особо тупых повторю, не лезь не в своё дело. — неприятный метал всё ещё холодил кожу, а лицо Учиха в это время выражало высшую степень недовольства. — Оу, так это и есть твоё лицо? — максимально беззаботно спросил Наруто, указывая ладонью в сторону Саске. — Я всегда думал, что ты носишь маску, просто, как в любой ситуации сохранять покерфейс? — на этот раз в голосе Узумаки проскальзовали нотки недовольства, вперемешку с насмешливыми. Учиха всё же убрал оружие от его шеи, ну и что собственно с того, что делая это он специально провёл им со стороны артерии? Убрал ведь. Наруто раздосадовано окинул взглядом Саске и, сложив одной рукой печать, исчез в Хирайшине. О его присутствии свидетельствовал лишь резкий поток ветра, прошедшийся по каменной комнате. Наруто в этот момент оказался на выходе из довольно-таки незаметного здания. Из Южного Убежища массово сбегали заключённые. Наруто весело хмыкнул: — Бедная Ива, сегодня её ожидает большой наплыв туристов, — Узумаки прогулочным шагом направился в сторону вышеназванной скрытой деревни. Выглядел он, как самый настоящий живой мертвец: круги под глазами, бледная кожа и костлявые кисти рук, от чего люди, как один шарахались от него. Со стороны выглядело забавно, ведь хаос творящийся вокруг никак не задевал его, идущего по самому центру. — Хах, как же сложно с этим Саске, — парень провёл рукой по волосам и окинул придирчивым взглядом улочку, в которую непроизвольно забрёл. Узумаки приложил ладонь к стене, оставляя метку Хирайшин но Дзюцу. В приоритете сейчас было добраться до Кумогакуре и отыскать Киллера Би, но почему-то все обстоятельства складывались с точностью наоборот, а значит Девятихвостый откладывается и придётся отправиться на Мёобоку раньше. Наруто встряхнул затёкшие руки и стал складывать уже давно заученные печати, проговаривая их одними лишь губами. Надкусывает уголок опухшего от столь частой кровопотери пальца и произносит заветное: «Техника призыва». Из полупрозрачного дымка под ногами Наруто появляется не самая большая, но всё же жаба — Гамакичи. — А ты вырос, — задумчиво произнёс Узумаки. Животное что-то пробурчало себе под нос и наконец произнесло: — Поля битвы не наблюдаю, так зачем ты притащил меня сюда? — раздражённым тоном выдала жаба. Узумаки спрыгнул со спины Гамакичи и встав перед ним неловко рассмеялся: — Хочу обучиться Сендзюцу, о котором ты говорил.