***
Открыв глаза после потери сознания, Поттер шумно выдохнул воздух, но был тут же остановлен. — Прошу тебя, тише, — прошептала Гермиона, всё это время находящаяся подле своего друга. Испуг ярким пламенем отражался в глазах девушки, напоминая избранному о произошедших накануне событиях: «значит, после встречи с Дамблдором я всё же сумел добраться до Грейнджер… Не помня творимого, я помнил цель. Осталось только уговорить её…» Осматривая помещение, магик поймал себя на мысли, что оно не похоже на девичью спальню факультета Гриффиндор. — Где мы? — Я принесла тебя в наши кладовые, — ответила ведьма, продолжая внимательно всматриваться в лицо парня. — Почему тебя так давно не было? И… почему ты потерял сознание? «Точно… Она же не видит моего истинного облика… " — пронеслось в голове Гарри, до которого дошло: помощь ему оказана не была и скорее всего, Гермиона попросту силой привела его в чувство, не разбираясь в причинах. Да если бы она и попробовала провести хотя бы минимальную диагностику, результата бы не последовало: чары Дамблдора были достаточно мощными и раскрыть их неподготовленному практику — невозможно. Если бы Северус остался жив, он с лёгкостью смог бы нивелировать подобное заклятье, ведь способности директора не составляли сложности для познания тёмным магом, раскладывающим на ключевые составляющие любое магическое воздействие. Сейчас ему предстоит уговаривать зазнайку, которая не смогла бы сделать и трети из того, на что был способен Пожиратель. К груди парня подступила удушающая тошнота. К чему он вообще здесь находится?.. Почему не может прямо сейчас раз и навсегда закрыть тему с надоедливой Гермионой, потом с Роном и приправить всё внутренностями старика? Только ли из сделки, совершённой с ним? Да. Сказать кому — либо о ней — невозможно, предотвратить — тоже. В часы бессилия, когда он готовился погибнуть в той комнате, Дамблдор проникнул в его сознание, бесцеремонно выворачивая его наизнанку словно пустой мешок из — под картофеля и извлекая наиболее интересные для себя видения. Разумеется, самым лакомым куском для него было то, что относится к чрезвычайно загадочной фигуре Северуса. Несмотря на длительное взаимодействие, маг никогда не раскрывал себя настоящего начальнику, изводившегося пустыми догадками о нём. На работе он оставался изгоем среди преподавателей, большинство из которых считали мага откровенным зазнайкой, лишённым каких — либо эмоций и желания коммуникации. Постоянно проводя время в компании пробирок с зельями, мужчина оградил себя от лишних контактов. То, что принималось как непомерная гордыня, было лишь попыткой восстановить силы от роли двойного агента и охраной других людей от возможных нападений компаньонов Пожирателя. Ученики не любили Снегга из- за отрешённости, сурового и холодного характера, неуступчивости. Считая его злейшим преподавателем, лишь немногие предпринимали действия к общению с ним. И то это сводилось лишь к факультету, на котором он был деканом. Студенты аккуратно высказывались о том, что профессор специально не объясняет предмет, так как не желает иметь соперников. У многих возникали вопросы о том, какой на самом деле стороны придерживается нелюдимый маг, но открыто спросить боялись. Вспоминая это, Поттер подумал, что если бы окружающие могли знать его настоящего, забрали бы свои слова назад, ведь настолько интересного собеседника найти не только во всей школе, но и за её пределами невозможно. Однако работало это «правило» только в том случае, если Северус сам изъявлял желание говорить. Но если мужчина обладал столь большими проблемами, почему не открылся директору, несмотря на колоссальное давление со всех сторон? У Гарри было несколько идей. Во — первых, как подумал Гарри, Снегг мог тонко чувствовать истинные помыслы Альбуса, но не мог их правильно истолковать для самого себя, поэтому не чувствовал угрозы или угроза была ощутима, но неизвестно от кого направлена. Не сумев познать душу профессора, директор всеми силами втирался в доверие к тем преподавателям, которые могли бы знать о нём чуть больше. Например, Слизнорт, который буквально молился на необычайно одарённого зельевара, творившего невероятные чудеса даже по меркам магического мира. Мадам Стебель, которая обращалась к Северусу за помощью, всегда находила с его стороны отклик. Даже когда мужчина был необычайно занят, оставлял записки для преподавательницы с необходимыми рекомендациями, которые она трепетно хранила в своём письменном столе вместе с многочисленными книгами по ботанике. Но ни Слизнорт, ни Стебель не говорили о Пожирателе всуе. Первый был слишком труслив, чтобы говорить о тёмном, вторая — из уважения к оказываемой ей помощи не желала рассказывать тайны отшельника Хогвартса. Мадам Стебель не доверяла профессору Дамблдору, считая что тот слишком отличается от выстраиваемого им облика. «Общение» с растениями позволило ей развить интуицию, которая подсказывала как поступать, даже если она сама не могла объяснить собственное поведение. Дамблдор не мог найти пути подхода к зельевару, но обрёл иную возможность: Гарри, который настолько утратил осторожность, что выражал эмоции по отношению к Пожирателю даже в те мгновения, когда они были не наедине. «Если бы я вёл себя иначе… Контролировал испытываемые эмоциональные всплески. Всё было бы иначе…» — пронеслось в голове Поттера, на несколько мгновений закусившего губу от боли. Вспоминая, какое удовольствие испытал директор от открытия его души, парень мысленно проклял происходящее. Подставив самого себя, он подставил Северуса, которого был вынужден убить из — за приказа Дамблдора. «Если бы не старая мразь, я бы поговорил с тобой иначе… О да, я бы помучил тебя. Понаслаждался той болью, которая окружила бы всё твоё естество в мгновения пыток, но… не убил. Ты слишком дорог, чтобы я лишил себя и этот мир такого существа как ты. Тьма, испитая тобой до краёв пропитала воздух, которым ты дышишь. Агония стала женой, которую ты не желаешь, но вынужден терпеть, ведь у вас так много детей: страдание, боль, апатия, депрессия, сожаление, самоуничижение. Лишь бы вернуть тот момент назад, но и это я не в состоянии сделать. Лишь общение с Грейнджер, которую придётся склонять к сотрудничеству.» Нечеловеческие условия, на которые волшебник был вынужден согласиться, лелея в душе мечту однажды прекратить манипулирование над собой и вырваться из прочно склеивающих его пут. Подавив внутреннее сопротивление, Гарри преданно взглянул в глаза ведьме, обессиленно прошептав: — Мне нужна твоя помощь, Герми. Но… нам надо поговорить серьёзно, — Поттер обессиленно приподнялся на локтях рядом с изумлённой подругой. — Всё настолько плохо? — Я бы хотел с тобой поговорить в более удобном месте… Там, где нас точно никто не услышит и не увидит. Только… помоги мне сначала прийти в себя. Я не могу подняться, — ответил волшебник, рассчитывая на скорую помощь и избавление от возможного вмешательства извне. Сейчас ему больше всего не хотелось видеть однокурсниц с факультета, которые своими навязчивыми взглядами будут буквально раздевать его, рассчитывая на продолжение интимного разговора с ведьмой, который впоследствии может быть обсужден с иными студентами. — В более уединённом?.. — непонимающе переспросила Гермиона, но быстро спохватилась. — Хорошо. Сейчас я дам тебе зелье, которое облегчит боль, какого бы происхождения и характера она не была. А потом мы с тобой поговорим подробнее. Только… Ты выглядишь нормально. Не понимаю, почему не можешь стоять на ногах и так слаб? — Это очень долгая история. Я расскажу её тебе, когда останемся тет — а — тет. С готовностью кивнув, ведьма потянулась за кожаной сумкой, стоящей возле изголовья кровати и стала небрежно вываливать из неё вещи: расчёска с остатками волос, которые девушка не удосужилась снять, кипа учебников по всем школьным дисциплинам, пергамент и несколько запасных перьев, куча пустых склянок, половина из которых выглядели использованными, другая половина пребывала с какими — то жидкостями, подписанными неразборчивым почерком, а половина пребывала в девственно чистом состоянии. Покопавшись ещё несколько секунд, Грейнджер победно подняла одну из них над головой. — Вот оно! Выпей, — протянув ёмкость, предложила Гермиона, наблюдая как магик с жадностью выхлёбывает содержимое. Он был не в восторге от вкуса, но желание получить живительную влагу оказалось сильнее. — Скоро тебе станет легче, — облегчённо выдохнула девушка, удобнее усаживаясь рядом. Она была намерена дождаться результата прежде чем переводить друга в другую комнату мимо спящих девушек с Гриффиндора.***
— Теперь ты в состоянии рассказать, что произошло? Волшебники стояли в пустом кабинете предрассветного Хогвартса. Взгляд Гермионы был всецело направлен на приятеля, который лихорадочно прокручивал в голове возможность найти более логичное объяснение, которое склонит ведьму на его сторону полностью и заставит работать на Дамблдора. Сердце избранного не тяготело от мысли, что своими действиями он обрекает Грейнджер на тягостное существование, полностью отличающееся от обычной жизни в школе. Встающий на путь подобного служения уже не имел возможности свернуть с него. Так было с Северусом, так случилось с самим Гарри и так он желает поступить с Гермионой. При этом, проклятая цепочка была полностью взаимосвязана между собой, что обеспечивало её дальнейшее существование. Привлечённый к роли двойного агента Снегг уже не имел права выйти из игры. Скрывая свою истинную жизнь от остальных, маг существовал в совершенно иной реальности, отличной от той, в которой пребывала остальная школа. В его мир нахально влез Поттер. Сейчас он понимает, что Пожиратель своими действиями пытался отпугнуть его, но сделать это так и не удалось. Подобный интерес был замечен Альбусом, быстро использовавшим пороки магика и избавившимся от конкурента. Слабости Гарри стали ключевым моментом, который даровал старику возможность управлять им. Теперь, директор требовал новую жертву на роль которой предложил Гермиону. Поттер должен был исполнить пожелание. — Гарри? — вывела парня из раздумий Грейнджер, привлекая внимание приятеля. — Я жду твоего ответа. — Да, я могу рассказать тебе, — холодно отозвался волшебник. — Если ты готова будешь поверить. — Скажи: когда я не верила? — с вызовом ответила ведьма. Её оскорблял подобный тон со стороны человека, которому она хотела верить и в жизнь которого желала войти всецело, без остатка. Быть ближе бесчисленных почитателей и знакомцев и приятельниц избранного. Одиночество в семье, несмотря на хорошее отношение родителей выбивало девушку из колеи. Радость от получения письма в Хогвартс сменилась ужасом от необходимости социализации, которую ведьма никогда не могла пройти. Не имея идеальной внешности, Грейнджер понимала, что должна компенсировать её иными качествами, которых было не так много и которые для окружающих представали в негативном свете. Все видели в девушке чудачку, зазнайку, выскочку, а она, будто назло, всё сильнее погружалась в созданный другими облик. Психологическая защита организма сработала иначе, сделав Гермиону заложницей образа. Лишь когда она познакомилась с Гарри, поняла, он — её шанс на нормальное будущее. Не рассчитывая ни на что кроме дружбы, ведьма была искренне благодарна за то, что он ввёл её в свою компанию, не пытался избавиться. А потом… избранный впервые проявил знаки внимания. Невероятный праздник, коснувшийся невинной души, сразу же поверившей в сказку. Не имя опыта в отношениях, все слова безумного юноши воспринимались за чистую монету, не подвергаясь критике. Поэтому сейчас уловив настроение девушки, магик нащупал единственный рычаг давления, который мог использовать в данной ситуации. Чувствуя уязвимость Грейнджер, он из последних сил активировал в себе режим влюблённого юнца, которым так восхищались волшебницы. — Ты единственная, кто верила всегда, но… опасаюсь, что вскоре сам не смогу доверять себе, — театрально отвернувшись в сторону, полушёпотом ответил Поттер, привлекая к себе ещё большее внимание. - Расскажи мне, - повторила Гермиона, подходя ближе и не замечая как попадает на подготовленный волшебником крючок.