Разбитая посуда и зеркала, которые для суеверных бы сулили семь лет несчастья, но они запоздали со своим вердиктом, так как стали, скорее следствием, нежели причиной произошедшего в доме Ада.
Перепачканные кровью стены и лежащий посередине комнаты труп дяди Вернона с закатившимися глазами и открытым ртом были ужасной картиной, которая открывалась взору Дадли и практически обезумевший от горя матери, которая теперь полностью была уверена, что Гарри способен убить.
Сладковатый запах крови, витавший в воздухе, напоминал духи, которые были созданы для любителя — ведь подобным ароматом наслаждался только Поттер, блаженно закативший глаза под потолок. Он словно находился в каком-то неведомом трансе и был не вместе с тётей и кузеном, а где-то далеко-далеко от этого места. Его руки беспорядочно выполняли какие-то движения, смысл которых был понятен лишь ему одному и весь его безумный облик говорил о том, что он явно думает не об оставшихся двух жертвах, а о чем-то ином.
Этим обстоятельством решила воспользоваться тётя Петуния, отчаянно желавшая спасти своего сына, который единственный остался у неё из родных, и, попыталась взять серебряную вазу, которую ей подарили дальние родственники Вернона, но она просчиталась, и, Гарри резко кинул нож в её руку, проткнув её насквозь. Резкий вскрик и Петуния держится за руку, рассматривая в шоке нож, который она боялась вытаскивать сама, дёргаясь от болевого шока, который окончательно отнял у неё возможность мыслить.
— Молодец тётя, ты поймала его! — радостно сказал Гарри, подходя к ней с широко распахнутыми как у ребёнка в состоянии восторга глазами.
Дадли незамедлительно стошнило на пол от подобной картины и он попытался то ли спрятаться за мать, то ли уползти подальше от того места, где она находится, но Гарри не позволил этого сделать и скучающе зевнув, сказал:
— Надо придумать новую игру. Эта мне наскучила, — неряшливо двинув рукой, он свалил со стола шкатулку, из которой вывалилась кипа бумаг, а сверху выпало письмо из Хогвартса.
— Мм?.. — изумлённо вскинув бровь, взглянул он на находку, а подняв, резким движением ножа вскрыл конверт и после минутного молчания продолжил: — Кажется, наша игра окончена, и мне пора собираться в путь, ведь я волшебник, а вы — лжецы. А вот лжецов я до мозга костей на дух не переношу. Я ведь вам не лгал, а вы скрыли от меня подобную новость, — с грустью в голосе сказал Поттер, подходя к Петунии и вырывая из её руки нож, которым перерезал ей горло.
Багровая лужа крови брызнула прямо в лицо Дадли, так и не сумевшего от ужаса сбежать.
— Мне всегда было интересно кровосмешение. Время узнать, что это такое, — прошептал Гарри, вонзая в Дадли нож на котором была кровь Петунии.
Резкий и последний глоток воздуха, хрип, свист, очень сильная боль, не позволяющая больше дышать и безумная улыбка брата — последнее, что чувствовал Дадли, получив ножевое ранение от Гарри, который с интересом наблюдал за процессом «кровосмешения».
— Вот видишь, на ноже была кровь твоей матери, а теперь она в тебе и ваша кровь соединилась, образовав нечто новое. Разве мог бы такой приземлённый дурак как ты додуматься до такого? Сомневаюсь.
Дадли медленно закрывал глаза, а Гарри терял к своей игрушке всяческий интерес, ведь теперь его мысли были заняты лишь поступлением в Хогвартс, где он видел огромное количество перспектив, которые манили его, как огни в ночной тьме манят заблудших бабочек. Однако он не считал себя заблудшим, наоборот, он считал, что наконец-то прозрел после стольких лет блуждания во тьме.
***
Настал день, когда за Гарри должен был приехать Хагрид и помочь ему при подготовке к школьным будням. Разумеется, он ждал его и готовился к встрече, а именно, убрал трупы своих вынужденных родственников в погреб и посыпались их тела специальным веществом, которое было очень пахучим и отбивало трупный запах напрочь. Помыв полы, и убрав ненужные половинки с пола, он остался ждать Хагрида, который своим появлением не заставил долго ждать худощавого мальчишку в очках.
В дверь постучали, и Гарри, соскочив с дивана, бросился открывать дверь перед огромным, по сравнению с Поттером, великаном.
— Ох, как ты вырос, Гарри, — добродушным басом практически проворковал великан, проходя в гостиную, которую он практически полностью заполнил собой.
— Вы… Хагрид? — удивлённо спросил Гарри, с интересом разглядывая долгожданного гостя.
— Да. Прости, что забыл представиться, а где же твои дядя и тётя? — оглядываясь по сторонам в поисках родственников волшебника, спросил Хагрид.
— Они уехали к троюродной тёте дяди Вернона и неизвестно когда вернуться, — солгал Гарри, смотря на великана.
— Какая невоспитанность. Неужели им даже не интересно, как родной племянник поступит к великому волшебнику Дамблдору в великую школу чародейства и волшебства?! — прогремел на весь дом Хагрид, возводя руки к неимоверно низкому для него потолку.
— Я здесь был не самым желанным ребёнком, — пожал плечами Гарри, стараясь выглядеть как можно более несчастным, но в глубине души он был рад тому, что наконец-то наказал своих вынужденных близких людей, которые были для него слишком далёкими всё это время. — Можно мы не будем ждать их, а поедем прямо сейчас? — добавил Гарри жалобным тоном, чтобы убрать любую тень сомнения у великана относительно возможности встретиться лично с семьёй Дурслей.
— Конечно. Пойдём отсюда, Гарри, — поспешно выпалил Хагрид, уводя его из злополучного во всех отношениях дома.
***
Разумеется, великан помог ему снять оставленные родителями деньги, и купить все необходимые принадлежности для школы, в которую уже в полдень он должен был отправиться.
***
Платформы девять и десять были полностью забиты спешащими людьми и родственниками, которые со слезами на глазах провожали своих детей на учёбу, но Гарри чувствовал, что это были простые маглы, и ему надо было не туда. Отойдя чуть подальше от скопища народа, он увидел семью рыжих подростков с их родителями, которые показались ему странными и отличными от других. Чутьё не подвело и, понаблюдав за ними, Гарри понял, что они волшебники, которые проходят сквозь стену!
«Безумно… Интересно…» — подумал Гарри, тихо приближаясь к рыжей массе.
