Ангельская кровь

      В отличии ото всех остальных дней, когда Юнин приходила в BCHO, сегодняшний день не кажется ей точной копией предыдущих. Сегодня её настроение абсолютно противоположно другим, уже привычным ей эмоционально. Почему? Потому что с сегодняшнего дня она не будет чувствовать себя словно не в своей тарелке, находясь рядом с Тэхёном. Потому что их разговор, состоявшийся в Инчхоне, помог им во многом разобраться и, в частности, на многое открыл ей глаза. По крайней мере теперь она уверена в намерениях Тэхёна, а значит нет более необходимости реагировать на его флирт и провокации как на сильнейший раздражитель.       В целом, как у ассистентки, у Пак отсутствуют какие-либо официально-веские причины подниматься к председателю компании в кабинет. Вопрос в том, нужны ли причины для того, чтобы хотеть увидеть того, по кому сходишь с ума? У Юнин таких причин нет. Выходные казались ей не столько бесконечно длинными, сколько были абсолютно бессонными, поэтому в столь желанное утро понедельника она первым же делом решает проведать Тэхёна, буквально сразу, как перешагивает порог здания BCHO. Уже стоя в лифте, она поворачивает голову влево и смотрит на своё отражение в стеклянной стене элеватора, чтобы понять, симпатичная она или нет.       Неделя строгой диеты постепенно начинала давать свои плоды – за прошедшие дни Юнин потеряла три килограмма. Да и одежда, которую она выбрала для сегодняшнего образа вполне гармонировала со всем остальным: светло-джинсовая куртка, длинная, в коричневое пятнышко юбка, укороченная белая майка с маленькой надписью на английском в правом углу, а также чисто белые высокие Найки, кожаный тёмно-коричневый рюкзак с золотыми молниями, распущенные волнистые локоны, три блестящих заколки на правом виске, браслет от Пандоры на одном запястье, часы на другом и ещё… тот самый серебряный кулончик, который ей подарили на днях и который она предпочла спрятать под майкой, поскольку снаружи он смотрелся не особо эстетично.       В общем, составленный ещё со вчерашнего вечера лук Юнин видится достаточно скромным, ненавязчивым и продуманным до мелочей. То бишь, даже, на первый взгляд, в простой одежде ей удаётся выглядеть не менее стильной, притягательной и профессиональной, чем большинство здешних сотрудников смотрятся в строгих костюмах. Об этом, то есть о её привлекательном внешнем виде, свидетельствуют многочисленные взгляды, как мужские, так и женские, когда она уже выходит из лифта и с высоко поднятой головой дефилирует по коридору прямиком в кабинет начальника. И только когда дверь в его «опочивальню» оказывается напротив её носа, Пак осознаёт, что та уверенность, с которой она только что шагала по холлу, в момент растворилась в воздухе, оставив после себя лишь еле заметную дымку.       Ну да ладно. Была не была. Делая уже привычный глубокий вдох перед тем, как предстать перед Тэхёном, Юнин без стука отворяет дверь и входит внутрь его кабинета, вот только тотчас броситься к нему на шею ей не позволяет факт того, что он здесь находится не один. Напротив Тэхёна, за его же столом, сидит достаточно презентабельного вида мужчина лет сорока-сорока пяти и точно также, как и первый, с интересом созерцает растерявшуюся юную персону с чистым взглядом восхитительных карамельно-медовых глаз и выражением напряжённого внимания.       — П-простите, — женские губы дрожат как у тряпичной куклы. Потянувшись к лямкам своего маленького рюкзачка, Пак нервно сжимает их пальцами и сглатывает тяжёлый комок в горле. Кажется, она даже не может представить, перед кем ей стыдно больше: перед Тэхёном, который является её прямым начальником и который якобы не научил своих подчинённых стучаться, или перед смуглым незнакомцем, который, скорее всего, является бизнес-партнёром того, в чьём кабинете и сидит. — Я не знала, что ты… кх-м… что вы, господин Ким, не одни…       — Столь милой девушке не нужно извиняться за то, что она пришла проведать любимого мужчину у него в кабинете, — то ли шутит, то ли серьёзно говорит сидящий напротив Тэхёна и, поправляя двумя пальцами очки на носу, улыбается стоящей в замешательстве Пак. Он не сердится на то, что она прервала их с Тэ совещание? Хотя нет, наверное, ей следует задать ему другой, более важный и волнующий её вопрос:       — М-м, с чего вы решили, что сразу любимого? — Юнин сама за собой не замечает, как её слова приобретают немного провокационный характер, ведь в эту самую секунду Тэхён окидывает её вопросительным, требующим пояснений взглядом. — Может, я пришла просто так. Отдать начальнику годовой статистический отчёт о движении кадров, к примеру.       — Сознательно войти без стука к начальнику в кабинет, поскольку знаешь, что он за это тебя не отчитает, обратиться к нему на «ты» и потом живо исправиться, потому как боишься, что о служебном романе могут узнать третьи лица, а после с ярчайшим огнём в глазах смотреть на него как на единственного желанного мужчину на земле – это ли не признаки, по которым можно легко определить, любим мужчина женщиной или нет? — выдает словесную тираду незнакомец, и первые секунды он даже думает, что она затронула совсем не те струны юной девичьей души, какие ему хотелось бы затронуть, однако, когда Юнин со смущённой улыбкой на губах опускает голову, пытаясь таким образом спрятать покрасневшие щёки, Минсук взглядывает на Тэхёна, который с прищуром смотрит на Пак и, видимо, всё-таки получает ответы на мнимо заданные ей вопросы. Его коллега сумел одной фразой выразить то, что Юнин не может передать и тысячей слов, потому как чувства подобно тем, что она испытывает к Тэхёну, невозможно передать в принципе, ибо, как ей кажется, они находятся не в сфере умственных описаний.       — Солнце, ты что-то хотела? — абстрагируясь от повисшей в воздухе паузы молчания и борясь со страстным желанием выйти из-за стола и сгрести свою маленькую девочку в охапку, интересуется у неё Тэхён, так как пока что не может позволить себе сделать то, чего так сильно желает его сердце. Рабочие вопросы с человеком, который несколько лет назад помог ему спроектировать здание BCHO и который в последствии стал для него очень хорошим другом, сами себя не решат.       — Лишь сказать, что я пришла, — врёт Юнин, когда находит в себе силы для того, чтобы поднять на обоих мужчин глаза. Но когда их с Тэхёном взгляды встречаются, и она вновь становится свидетельницей его ненормальной красоты вкупе с безумно сексуальным внешним видом и внезапно окутавшим её нос приятным терпким ароматом его одеколона, что, судя по всему, навсегда останется в её памяти осязаний, она передумывает говорить только это. Ей хочется, чтобы даже незнакомый ей мужчина с гладко зачёсанными волосами знал истинную причину её прихода сюда. — И ещё, что соскучилась.       Тэхён вмиг перестаёт улыбаться, делает глубокий вдох и зачем-то касается воротника расстёгнутой до двух пуговиц рубашки, давая и Пак, и Минсуку понять, что его терпение на исходе, и он не знает, сколько ещё сможет усидеть в кресле, ведь его абсолютно полностью: и физически, и умственно, и эмоционально, и духовно тянет к женскому субъекту, стоящему неподалёку. Минсук ухмыляется, потому как видит потуги товарища в лишний раз не смотреть на девушку, которая своим появлением с первых же секунд напрочь лишила его спокойствия. Удивительная штука любовь, верно?       — Да я думаю, что мы уже всё, в принципе, обсудили, — решая помочь Тэхёну в этой эмоционально непростой для него ситуации, говорит Минсук и, хлопая ладонями по бёдрам, поднимается на ноги. — За бумагами я заеду завтра-послезавтра. Всё подпишем, загрузим, закажем – так что не переживай. Всё будет, — подмигивает товарищу и берёт со стола свой чёрный портфель.       — Обязательно, оставшиеся вопросы тогда решим в следующий раз, — Тэхён точно также встаёт на ноги, обходит стол с левой стороны, встаёт рядом с Минсуком и приобнимает того за плечо. — Всё-таки хорошо, что ты нашёл время приехать. Скажи, встречаться вот так в офисе намного удобнее, нежели чем разъезжать по городу в поисках подходящего ресторанчика? Я вот такое совсем не люблю.       — Америку ты этим не открыл, — смеётся архитектор, после чего они с Тэхёном пожимают друг другу руки. — Можешь меня не провожать. И до двери тоже не надо. Сам дойду, — добавляет с такой же ухмылкой, когда предвидит желание Кима дойти вместе с ним до двери.       — До встречи, — махает тому на прощание Тэхён и затем с улыбкой лицезреет то, как Минсук подходит к Юнин и со словами «До свидания и рад знакомству» по-джентльменски целует тыльную сторону её ладони. Та, будучи уже привыкшей к подобному жесту от мужчин высшего общества, улыбается коллеге Тэхёна в ответ и провожает его добродушным взглядом. Откуда он знает, как её зовут, раз уж он рад знакомству с ней? Она даже не задаётся таким вопросом. Скорее всего, Тэхён его просветил. Кто же ещё.       Первые пару минут их с Юнин уединения проходят в полной тишине. Тэхён смотрит на закрывшийся с той стороны створ, Пак смотрит туда же и только по истечению какого-то временного отрезка принимает решение взглянуть на Тэхёна. Оценка его внешнего вида происходит в её голове самопроизвольно: светло-чёрная шёлковая рубашка, на тон темнее чёрные брюки, подвёрнутые до щиколоток, глянцевые дерби, уже привычные ему браслеты всевозможного калибра на одном запястье, Ролексы на другом, а также золотая подвеска на шее. В очередной раз оделся как на подиум и в очередной раз доказал, что для него выглядеть подобно всемирно известной модели – как что-то само собой разумеющееся.       — Ты помнишь, там, в Инчхоне, о чём я просил тебя напомнить мне в нашу следующую встречу? — с каким-то азартным огоньком в глазах спрашивает девушку Тэхён и переводит на неё красноречивый взгляд. Юнин несколько раз моргает и прочищает горло, будучи неуверенной, верно ли она помнит всё то, что происходило в тот день – от того, насколько желанно Тэхён на неё смотрит, у неё в голове всё перемешивается, переворачивается, превращаясь в полнейший хаос, в котором она не может отличить реально произошедшие вещи от вымысла.       — Ты… столько всего сказал мне тогда, что я… — договорить свою мысль Пак не успевает, покуда Тэхён очень резко сдвигается с места и, оказываясь рядом с ней, по-хозяйски обводит её лицо ладонями, прислоняется кончиком носа к её лбу и начинает вдыхать такой родной запах. Запах чистых, пахнущих шоколадным шампунем волос, запах чистой, ухоженной одежды и, что самое главное, запах вкусных ванильных духов, с ароматом которых у Тэхёна ассоциируется именно она, именно Юнин. Ни одной другой девушке они бы не подошли так, как ей.       — Как же хорошо… — в каком-то сладком забвении шепчет Тэхён, продолжая тереться и губами, и носом о женское лицо. Юнин в приятной неге прикрывает веки и накрывает своими ладонями мужские, что по-прежнему лежат на её щеках и отдают живительным теплом, которого ей порой так не хватает. И вот, проводя подушечками больших пальцев по мягкой коже на мине Пак, Тэхён оставляет один поцелуй сначала на её лбу, затем на кончике её носа, после этого целует её в подбородок и так далее по кругу и до конца. Он продолжает делать это с тем же упорством, с которым и начал, выцеловывая каждый миллиметр на столь любимом лице. И только девичьи губы остаются нетронутыми. Да, Тэхён оставляет свои следы везде, абсолютно везде, за одним маленьким исключением. Всё потому, что в глубине души он понимает, что это правильно, что так нужно. Чтобы не спугнуть это светлое, чистое и лёгкое, как крылья бабочки, чувство, одновременно пылающее в молодых сердцах ярким негасимым пламенем.       И Юнин не противится. Не противится происходящим переменам, не противится таким необходимым ласкам, да и вообще не противится человеку, которого любит, покуда мир без него кажется ей не таким живым и многогранным, каким является на самом деле. Сглатывая счастливый комок в горле, она слегка приподнимает голову и параллельно сжимает пальцами мужские ладони. Тэхён останавливается. Потому как мысленно улавливает посланный ему сигнал к отмене своих действий. Открывая глаза, он смотрит ими на девушку, словно пытаясь рассмотреть в ней что-то, видимое лишь ему одному. Затем с минуту нежно гладит её по щекам, опускает руки вниз, обнимает Пак за талию и прижимает её податливое тело к себе.       — Что делала на выходных? — задаёт интересующий его вопрос Тэхён, покуда, если б Юнин спросила его о том же, он бы, не раздумывая, ответил, что оба дня, как субботу, так и воскресенье, не делал ничего, кроме того, что думал о ней и об их скорейшей встрече. Проводя рукой по чёрным вьющимся волосам Пак, он немного отстраняется и кладёт ладони на её плечи, заглядывая ей прямо в глаза. Какая же она красивая. Как же ей идёт тот образ, который она выбрала для сегодняшнего дня на работе.       — Скучала, — честно признаётся Юнин и дёргает уголками губ. Замечая, как Тэхён улыбается, заслышав такой желанный ответ, она не удерживается от ироничной ухмылки и кладёт ладони на тыльные стороны мужских, что лежат на её плечах. — А ещё, помимо этого, навещала старых друзей, — отводит взгляд куда-то в сторону, пытаясь воспроизвести в памяти недавнее времяпрепровождение вместе с весёлой семейкой Ким. — Это было полезно. После стольких-то лет. Встретиться и просто по душам поговорить, — вздыхает, поджимает губы и обводит лицо Тэхёна внимательными глазами. — А ты что делал? Помимо того, что, конечно, написывал мне по десять сообщений в день.       — Ничего того, чего бы ни делал выходными ранее – отдыхал от работы и в то же время безумно ждал, когда снова выйду на неё, ведь только здесь я могу видеть тебя и при этом не бояться, что кто-то догадается об истинных причинах твоего становления моей ассистенткой, — Тэхён слегка стискивает пальцы, лежащие на женском теле, затем снова разжимает их, делая так несколько раз. — Некоторые мои коллеги до сих пор пребывают в недоумении, мол, как так-то? Я на третий же день сделал незнакомую мне девушку личной помощницей, так ещё и отобрал её у своего же юриста, которому она приходится сестрой, — хмыкает про себя, как будто сам поражается такому повороту событий. — Скажу честно, меня мало волнует, о чём болтают и кого обсуждают здешние бездельники, им только дай повод, и всё же не стоит забывать, что мы живём в таком обществе, где сплетни и интриги – единственное развлечение для сотрудников, — напоминает не столько Юнин, сколько самому себе, покуда иногда лучше помнить о некоторых вещах, чем пренебрегать осторожностью.       — На самом деле, ещё неделю назад меня бы беспокоил тот факт, что я стала твоей помощницей, — Пак закусывает нижнюю губу и дёргает бровями вверх. — Чего греха таить – я и сейчас периодически об этом думаю. Не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы. Просто… почему-то сейчас я чувствую себя по-другому, — она ощущает, как краска смущения заливает её щёки от желания продолжить говорить. — Наверное, после того, что ты сказал мне в Инчхоне, я начала тебе больше… доверять? — спрашивает то ли Тэхёна, то ли саму себя, видимо, пытаясь добиться от него ещё одного подтверждения тому, что он не врал, когда обещал ей наверстать упущенное. — Прости… Не то, чтобы я тебе раньше не доверяла. Просто с того дня, как мы начали регулярно видеться здесь, я сомневалась в твоих намерениях. Ты мне казался таким… несерьёзным.       Тэхён отводит взгляд в сторону, толкается языком в щёку, а затем, улыбаясь той самой обезоруживающей, от которой ёкает сердце, улыбкой, снова возвращается к женскому лицу.       — Ты таким образом подводишь к тому, чтобы я ещё раз сказал, что люблю тебя? — ведёт правой бровью вверх. — Так хочешь снова услышать это?       В ответ же Юнин опускает ресницы и стеснённо улыбается, ощущая, как предательский румянец вновь начинает наползать на её лицо. Кошмар. И как её только внутри не сжигает от постоянного переизбытка чувств?       А Тэхён, видимо, понявший всё и без слов, подносит правую руку к девичьему подбородку и, приподнимая его костяшкой указательного пальца, заглядывает Пак в блестящие каким-то особенным блеском, ежесекундно меняющие цвет и выражение, глаза.       — Я люблю тебя, Пак Юнин, — повторяет очень медленно Тэхён, лишь бы донести до неё весь смысл сказанного. Та же, в свою очередь, изящно прочищает горло, как будто первый раз в жизни слышит подобного рода признание, потому что реагирует она на эти слова так, как если б в самом деле услышала их впервые – её сердце тут же начинает колотиться быстрее, чем когда-либо за последние годы, нервы принимаются гудеть от желания утянуть этого ненормально-красивого наглеца с бесстыжим взглядом в развязный поцелуй, а в паху возникает столь приятное чувство, словно по низу живота аллюром пробегает мучительно-яркая волна такой знакомой, но в то же время забытой истомы, скручиваясь в тугой комок предельно сладкой и чертовски болезненной пружиной.       — Тэхён, — уже практически настроившись и нацелившись на исполнение желаемого, Юнин делает мелкий шажок навстречу к мужчине, как вдруг ни с того ни с сего он решает перебить её, попутно отступая на шаг назад:       — Давайте я покажу вам ваш кабинет, помощница Пак, — весьма серьёзно, без какого-либо намёка на юмор говорит Тэхён, после чего взглядывает на наручные часы, цокает языком и скашивает на девушку свои чёрные глаза. — Вы же не думали, что будете сидеть и работать здесь, у меня? — интересуется у неё он, параллельно решая посмотреть на ситуацию глазами Юнин – а вдруг она и впрямь рассчитывала на то, что будет постоянно находиться рядом? То есть на работе, где ему в лишний раз её лучше вообще не видеть, поскольку в противном случае все его мысли будут заняты её персоной. — Или думали?       — Если честно, меня бы это вполне устроило, — откровенно заявляет Юнин и соблазнительно проводит кончиком языка по уголкам рта, между делом возвращая пальцы рук на лямки своего рюкзака. — У вас здесь, господин Ким, так вкусно пахнет французским одеколоном. Он что, с феромонами? А то я уже с ума схожу. Это как-то неправильно, наверное.       Тяжёлый выдох, что издаёт мужчина, граничит с его безудержной природой. Сглатывая комок вязкой слюны, Тэхён набирает в грудь побольше воздуха и, отгоняя мысли о желании прямо здесь и сейчас подмять Пак под себя куда подальше, снова подходит к ней ближе, переплетает их пальцы и тянет её ко входной двери. Однако Юнин, до этого момента погружённая в какое-то блаженное забытьё, только очутившись возле массивного створа укладывает в голове, что он намеревается сделать.       — Стой! Пусти! Не держи меня за руку! — вопит она не своим голосом, тотчас пытаясь вырвать руку из мужской ладони. Тэхён оборачивается через плечо и вопросительно вскидывает правую бровь.       — Не держать тебя за руку? — для ясности переспрашивает он, бросая беглый взгляд на их переплетённые пальцы. — Думаю, вопрос «почему» задавать не нужно?       — Мы же… мы же в компании, — подсказывает мужчине Пак и принимается неторопливыми движениями вытягивать ладонь из его тисков. — Может, нам лучше не привлекать к себе ненужного внимания?       — Я бы тебя и так отпустил, — уведомляет девушку о запланированном Тэхён и затем резко отпускает её пальцы, отчего та отшатывается назад, едва не потеряв равновесие. — Идём, — кидает он без каких-либо эмоций, после чего выходит из кабинета, а Юнин, что начинает заметно тушеваться и нервничать, когда Тэхён разговаривает с ней таким тоном, обнимает себя руками и спешит нагнать его в коридоре, при этом не забывая закрыть за собой дверь.       Шествуют они по холлу BCHO от силы пять минут, по итогу просто спускаясь на этаж ниже. Тэхён идёт впереди, привычно держа руки в карманах брюк, а Юнин плетётся позади, взирая на его прямую широкую спину, и думает над тем, что лучше бы он не стал отдавать ей в распоряжение собственный кабинет, а оставил её там, у себя, где она бы могла вечно маячить перед его глазами и как бы не давать ему забыть об их недавно состоявшемся разговоре. Размышляя над всем этим, Пак и не замечает, как они подходят к двери уже в её опочивальню. Надавливая ладонью на металлическую ручку, Тэхён отворяет высокий деревянный створ, первым входит внутрь комнаты и практически сразу позволяет Юнин зайти следом. В целом, этот кабинет ничем не отличается от себе подобных. Если только более светлый за счёт бóльшего количества окон и более просторный за счёт отсутствия излишеств мебельной гарнитуры.       — Можешь обставить здесь всё, как сама пожелаешь, — данной репликой Тэхён как бы даёт Пак полную свободу в действиях. Семеня к её новому рабочему столу, что как бы смотрит своей передней частью прямо на дверь, он присаживается левым бедром на письменную конторку, дотрагивается указательным пальцем до настольной игрушки в виде магнитных шариков-качалок и после переводит взгляд на девушку. — Как там обычно женщины обустраивают свои угодья? Напольные вазы, картины в золоченых рамах, кружевные занавески. Ну, ты поняла.       Юнин незаметно для самой себя прикладывает руку к груди, ощущая, как сильно трепещет её сердце, наполняясь наисладчайшей радостью. Всё так лаконично: Тэхён сидит напротив, выжидающе смотрит ей в глаза и явно посылает ей мысленный призыв подойти ближе. Однако Пак не спешит выполнять его команду. Вместо этого она снимает рюкзак, ставит его на единственный кожаный диван, находящийся в этом кабинете, затем завлекательно стягивает с плеч джинсовую куртку и, открывая вид на прилегающую к телу белую майку с тонкими лямками, бросает заинтересованный взгляд на мужчину.       Тот же первые несколько секунд старается не реагировать на значительные изменения в женской фигуре, однако внимательность и автоматическая реакция на всё новое и неизведанное делают своё дело – Тэхён не может не заметить её ощутимо измененные формы, в том числе приобретенную гладкую округлость линий во всех нужных местах, от её живота и до изгиба бёдер, что надежно прикрыты материей юбки и что как бы дополняют своими линиями дивное совершенство этих поистине восхитительных черт.       — Ты не замёрзнешь, а? — задаёт подстрекающий вопрос девушке Тэхён, осматривая её с ног до головы. За окном, конечно, не зима, однако месяц апрель вовсе не означает, что по улицам можно разгуливать полуголым, отмораживая себе все гениталии.       — Нет, но спасибо за беспокойство, — подавляя мужские опасения за её здоровье одной короткой фразой, Юнин кладёт свою куртку на ручку дивана и медленным осторожным шагом направляется к рабочей конторке. Боковым зрением видя, как Тэхён следит за её действиями, она улыбается задорной улыбкой, но тут же останавливается, когда случайно обнаруживает на своём столе запечатанную белую коробку с рисунком ноутбука от Apple. Презент от фирмы или личный подарок от щедрого начальника? Поднимая взгляд на Тэхёна, Пак как бы спрашивает его «твоих ли это рук дело?» и на что, естественно, получает не ответ типа «да, моих», а многозначительную ухмылку вкупе с соблазнительно проходящим по нижней губе языком.       — Тебе пригодится, — Тэхён всё же находит объяснение, почему столь дорогое устройство находится в сей комнате, после чего снова взглядывает на наручные часы и, приходя к выводу, что ему уже пора идти, приподнимается со стола и отходит чуть вперёд.       — А что я вообще должна делать? — задаёт весьма логичный вопрос в данной ситуации Юнин, учитывая, что она и впрямь не имеет понятия, что входит в её обязанности. Когда она работала с Чимином, тот ей хотя бы говорил, что от неё требуется. А Тэхён, судя по всему, не всё продумал, когда назначал её своей личной помощницей.       — А разве ты не знаешь, чем занимаются ассистенты? — видимо, он решает как следует войти в роль большого босса, а потому, гордо складывая руки на груди, вздёргивает подбородок и без какого-либо намёка на улыбку смотрит на Пак с серьёзным лицом. Та не отвечает. Тогда Тэхён разочарованно качает головой и цокает языком: — В задачи ассистента, в данном случае ассистентки, входит: ведение официальной документации и организация личной переписки, присутствие на совещаниях, обеспечение порядка, своевременная покупка канцелярских товаров, встреча гостей, ведение переговоров с клиентами. Думаю, суть ты уловила, — добавляет в конце и уже позже замечает, насколько сильно округлились девичьи глаза после услышанного.       — На самом деле, если быть до конца честной, — Юнин не спешит договаривать начатое, чем вынуждает Тэхёна томиться в ожидании её дальнейших слов, — я надеялась, что вы, господин Ким, не станете заваливать меня той работой, которую я не знаю, как выполнять. Всё-таки не забывайте, что у меня нет профобразования по специальности бизнес-ассистент. Соответственно, я даже не представляю, как это – организовывать личную переписку, вести переговоры с клиентами и так далее, — Пак старается говорить максимально спокойно, дабы Тэхён не догадался, что она и подумать не могла, чем ей на самом деле предстоит заниматься.       — А на что вы рассчитывали, госпожа Пак? — ради интереса любопытствует Тэхён и вскидывает брови. — Просто приходить сюда, целыми днями маячить перед моим носом, тем самым заставляя меня терять голову, или что?       — Ну, вы же сами назначали меня на эту должность. И, вроде как, не заботились об отсутствии у меня надлежащих знаний.       — Да, назначил. А потом я подумал и решил, что с моей стороны будет разумнее не просто наслаждаться тем, что ты находишься рядом, а сделать так, чтобы ты и впрямь работала по назначению, то бишь по той схеме, которую на самом деле подразумевает вакансия ассистента, — гордо вскидывая подбородок, расставляет всё по полочкам мужчина, и Юнин уже открывает рот, чтобы ответить, однако тот её опережает: — Не хочу, чтобы местные болтуны стали считать тебя синекурой. Зачем тебе такая репутация? — риторический вопрос, который, вроде как не требует ни ответа, ни пояснений.       Удивительно, но спорить с начальником, требовать от него чего-то вроде снисхождения или же объяснять ему свою позицию Пак не желает от слова совсем. Облизывая губы, она задерживает дыхание на вдохе и затем, производя соответствующий продолжительный выдох, довольно быстро огибает стол, подходит к Тэхёну, берёт его левую руку и накрывает её своими маленькими, на его фоне, ладошками. Поглаживая большими пальцами тыльную сторону мужской кисти, она принимается по отдельности рассматривать каждое ювелирное изделие, украшающее ухоженные руки Тэхёна, и после подносит костяшки его пальцев к своим губам.       — Я могу и буду учиться, — мягким голосом успокаивает мужчину Юнин, который успел уже порядком подиспугаться за её возможное решение развернуться и уйти. — Я… хочу быть достойной тебя. Поэтому хочу научиться всему, что ты посчитаешь нужным. Скажешь встречать гостей – буду встречать гостей. Скажешь вести переговоры с клиентами – буду вести переговоры с клиентами. Другими словами – сделаю всё, что бы ты ни сказал. Просто… — сглатывает набежавшую слюну и непреднамеренно подступает к Тэ чуть ближе, только сейчас решаясь поднять на него глаза, — ты не дави на меня, ладно? Я постараюсь как можно скорее освоиться, чтобы качественно и в полном объёме выполнять свою работу.       Вдруг пальцы мужской руки, кою Юнин всё это время держала у своих уст, обхватывают её подбородок. Тэхён слегка наклоняется вниз и параллельно притягивает девичье лицо к своему, чуть ли не соединяя их губы.       — И после таких слов ты что, всё ещё считаешь себя недостойной? — в немного прищуренных глазах Тэхёна мелькает добродушная усмешка. Разве Юнин только что не доказала, в первую очередь, самой себе, что у неё есть амбиции, есть желание учиться и развиваться? Не только ради него, но и ради себя. Вроде как доказала.       — Тяжеловато, знаешь ли, будучи самой обычной двадцатидвухлетней девчонкой без должного образования, быть достойной кого-то вроде тебя…       — Солнце ты моё ненаглядное, запомни, пожалуйста, одну простую вещь – быть достойным – не означает во всём, то есть по всем пунктам соответствовать другому человеку, — твёрдость и убедительность, что звучат в мужском баритоне, словно компенсируют недостаток уверенности в девичьей голове. И пока Юнин молча анализирует сказанное Тэхёном, последний звонко чмокает её в губы, затем отстраняется и проводит ладонью по своим русым волосам. — Работайте, помощница Пак. Список того, что вам нужно сделать сегодня в течение дня, уже ожидает вас на вашей электронной почте. А я пошёл сворачивать горы, — козыряет девушке на прощание, после чего разворачивается на сто восемьдесят и покидает её кабинет.       Оставшись стоять на том же самом месте, Пак невидящим взглядом следит за тем, как статная мужская фигура шествует по коридору, за стеклянной панорамной стеной её кабинета, и позже скрывается где-то за углом. Все ранее испытываемые эмоции захлёстывают её разом: радость, восторг, непреодолимое желание вновь ощутить его губы, его прикосновения. От этого эмоционального избытка сердце в груди начинает колотиться настолько быстро и сильно, словно так и норовит выскочить и умчаться прочь. А потому Юнин, будучи не в состоянии справиться с этими чувствами, присаживается на корточки, обнимает колени руками, жмурится, делает несколько резких вздохов и после принимается глубоко дышать. Что же Тэхён с ней делает? Безусловно, его дьявольски красивое лицо, которое она полюбила ещё в день их знакомства, отныне будет принадлежать ему не только как человеку, которого она до беспамятства любит, а как человеку, на которого с сегодняшнего дня она начинает работать.

* * *

      Библиотека. Спокойные стены, целое множество книг, от научной фантастики до мистических триллеров, экономическая литература, дорогие стационарные компьютера, обилие столов и посадочных мест, да и в целом – светлое марево уютного творческого пространства, увешанное картинами с различными пейзажами, ярко светящее за окном солнце и просто уровень полного умиротворения и всепоглощающей любви. Ощущения подобны тому, когда тебе всё на свете кажется восхитительно-прекрасным, когда ты чувствуешь себя совершенно исцелённым и когда ощущаешь настоящее желание жить полной и счастливой жизнью.       Доставая из своего маленького рюкзачка небольшой зелёный ланч-бокс, внутри которого находятся жареные овощи на пару с шампиньонами, Юнин присаживается за круглый стол, стоящий в самом центре зала и который окружают высоченные стеллажи с книгами, открывает свой судочек, берёт в руку взятые из дома деревянные палочки и принимается трапезничать. Почему она пришла пообедать именно в библиотеку? Наверное, потому что сюда не так часто заглядывают сотрудники офиса, как, например, в специально отведённые для отдыха комнаты. Да и просто сейчас она пребывает в таком, как бы сказать, полубессознательном состоянии, испытывая массу положительных эмоций, что в лишний раз не хочет ни с кем контактировать.       Конечно, просто есть и не делать ничего параллельно – Пак не умеет. Обычно, уплетая за обе щёки какую-либо вкуснятину, ей нравится листать какой-нибудь модный каталог или же читать юмористические журналы. Однако, покуда ничего из вышеперечисленного у неё под рукой нет, она обходится собственным мобильным, в котором заходит в приложение инстаграма и начинает просматривать новостную ленту своего не особо интересного профиля. Пять минут, десять, пятнадцать – эти проходят в полнейшей тишине, а вот дальнейшее время своего уединения Юнин ещё не знает, что разделит с человеком, который словно специально каждый раз беспокоит её, заставая за одним и тем же. Мгновение, и она поворачивает голову в левую сторону, встречаясь глазами с только что подсевшим рядом Ыну. Тот кивает ей в знак приветствия и кладёт на стол перед собой книгу в твёрдом переплёте.       — П-привет, — здоровается с парнем Юнин, перед этим проглатывая овощи, находящиеся во рту. — Что ты здесь делаешь? — любопытствует она, ибо не может не думать о том, что Ыну не просто так подсаживается к ней каждый раз, когда она обедает. Или это простое совпадение? Удивительное стечение обстоятельств, не иначе.       — Читаю, — говорит очевидное Ыну и, закидывая ногу на ногу, перелистывает страницу. — Ты не подумай, что я слежу за тобой, — добавляет к сказанному ранее, на подсознательном уровне чувствуя, что Юнин напрягает его столь внезапное появление. — Сам люблю приходить сюда. У библиотек не так много фанатов, на самом деле. Поэтому это превосходное место для того, чтобы удалиться от людей и побыть в тишине и покое, — отрывает взгляд от книги и переводит его на Пак. — Ты же понимаешь, о чём я, верно?       — Наверное, — неуверенно пожимает плечами Юнин и тотчас продолжает ковыряться в судочке, пытаясь отыскать среди овощей свою любимую фасоль. Когда же она боковым зрением улавливает, что Ыну на неё больше не смотрит, у неё внутри что-то вдруг проясняется, сердце успокаивается, мозг отбрасывает все подозрительные мысли куда подальше, и поэтому она решает продолжить разговор: — Какую литературу предпочитаешь?       — Нет определённо любимого жанра, — суховато выдаёт Ыну и делает глубокий вдох, пробегаясь глазами по машинописным страницам. — Художественные произведения нравятся. Фантастический реализм. Документальная проза, ну и, конечно же, книги по психологии и саморазвитию, — улыбается, когда вновь взглядывает на девушку и замечает на её лице восхищённое выражение.       — Жаль, у меня особо нет времени на чтение, — как бы невзначай жалуясь на свой забитый график, грустно вздыхает Юнин, погружаясь в мысли о сыне и одновременно с этим – в воспоминания о когда-то любимом хобби.       — Неужели Тэхён настолько сильно заваливает тебя работой? — с одной стороны, Ыну, кажется, просто интересуется, а с другой – в его голосе очень отчётливо слышна едкость и скрытая насмешка. Пак часто хлопает ресницами и вопросительно хмурит брови. — Чего ты на меня так смотришь? О том, что Тэхён со дня уволил своего предыдущего ассистента, а на его место взял тебя – знает весь офис. Слухи, знаешь ли, распространяются довольно быстро.       В немного потерянном состоянии Юнин кашлем прочищает горло и отворачивает голову в противоположную от Ыну сторону. Она, естественно, подозревала, что об этой новости так или иначе узнают все, вот только не думала, что это произойдёт настолько скоро.       — И что же обо мне говорят? — слетает с её губ первое, что приходит на ум. Пак снова возвращается к мужскому лицу и фальшиво улыбается. Ей интересно, даже очень, что болтают о ней местные трудящиеся. — Охмурила? Соблазнила? — её руки начинают трястись, а голос дрожать. Кто бы что ни говорил, как бы Тэхён ни хотел уберечь её от ненавистных им обоим сплетен, начало разговорам за спиной уже положено. Вопрос только в том: кто является зачинщиком?       — Да нет, об этом я ничего не знаю, — честно сообщает ей об известном Ыну и, облизывая губы, дёргает бровями вверх. — А даже, если б и знал, тебе бы не сказал, потому что ты б навряд ли обрадовалась тому, что услышишь. Поэтому я не буду вдаваться в подробности. От себя хочу спросить – вы же были знакомы до того, как встретились здесь, так ведь? — Ыну одним ловким движением руки захлопывает книгу и подаётся вперёд, упираясь локтями в колени. — И не надо говорить, что ты не понимаешь, о чём я. Не люблю, когда увиливают.       — А чего ты меня-то допрашиваешь? Спроси у Тэ напрямую. И яснее и быстрее будет, — язвит Юнин, отвечая ему абсолютно теми же словами, которые Ыну не так давно сказал ей. Как раз в тот день, когда она расспрашивала его о Юнджи и об их отношениях с Тэхёном. На прошлой неделе. А что? Почему бы, собственно, и нет? И вообще, то, как Ыну ведёт себя сейчас, кажется ей максимально странным. Раньше она его никогда таким не видела. Есть в его взгляде, как и в его голосе что-то такое, что настораживает Пак ещё с первых секунд, как он появился рядом. Неужели ей не чудится, и он взаправду ревнует?       Улавливая этот прозрачный намёк, что граничит с какой-то наглостью и неуважением, Ыну выпрямляет спину и иронично ухмыляется.       — И откуда ты такая дерзкая?       — А что, дерзость имеет особый район проживания?       Отводя подбородок немного в сторону, Ыну, уже не скрывая своих эмоций, прыскает в кулак сдавленным смехом, никак не переставая поражаться тому, как же его всё-таки тянет к этой кареглазой девчонке. Она же самая настоящий дьяволёнок с лицом ангела. С чего такие выводы? Всё потому, что он разбирает структуру её непростого характера ещё со дня их первой встречи, тихомолком наблюдая издалека и в процессе этих самых наблюдений приходя к определённым заключениям. Импульсивная, вспыльчивая, легко поддающаяся чужому влиянию, но при этом рассудительная, добрая, беспритязательная. А ведь её внешняя суровость явно скрывает чуткое и ранимое сердце.       — Извини, — зачем-то просит прощения у девушки Ыну и, поворачиваясь всем корпусом обратно к столу, кладёт обе руки на ранее закрытую книгу. Юнин, до этого момента конкретно вышедшая на эмоции, выдыхает воздух, который уже начинал жечь лёгкие, и проводит ладонью по лбу. — Наверное, это не моё дело. Ну, то есть, если ты не хочешь говорить, были ли вы знакомы с Тэ раньше, хотя я и так знаю, что были – не говори. Не имею права настаивать. Я порой перегибаю, это правда. Поэтому… если я тебя чем-то обидел, то извини.       — Да ладно, — доверительным тоном произносит Юнин, внутри признаваясь самой себе, что в данной ситуации ей тоже не следовало пикироваться. Откладывая деревянные палочки в сторону, она закрывает судочек с недоеденными овощами и с грустью вздыхает. Всё-таки, сколько бы она ни навязывала своему внутреннему «я» мысль о том, что ей глубоко плевать, что о ней думают другие, на практике оказывается, что любое превратное мнение о её персоне, любые сплетни, сдобренные глупостями – задевают и обижают. Утешает только то, что Ыну, изначально показавшийся ей весьма доброжелательным, не ведётся на всю эту грязь, потому как имеет свою точку зрения и не делает поспешных выводов.       — С кем пойдёшь на корпоративную вечеринку? — нежданно-негаданно задаёт девушке вопрос Ыну, и в этот же момент Пак недоуменно косится в его сторону, сводя брови к переносице. По её выражению лица Ыну понимает, что Юнин не знает о последних новостях. Хотя, это неудивительно. Она ведь ни с кем кроме Чимина и Тэхёна не общается. А зря. Иногда лучше быть в курсе происходящего. — Что? Ты не слышала о предстоящем корпоративе в честь третьего дня рождения компании?       — Получается, что не слышала, — Юнин не чувствует себя неудобно по причине того, что ничего не знает об этом мероприятии, поэтому решает прикинуться дурочкой, подвигаясь к Ыну чуть ближе и улыбаясь ему своей фирменной ослепительной улыбкой, дабы узнать подробности. — И когда же он состоится? И почему ты спросил, нашла ли я уже себе пару? Туда что же, нужно обязательно идти с кем-то? Одиночкам вход воспрещён?       — Да никому вход не будет запрещён. Просто… так принято. Приходить на подобные мероприятия с партнёром или партнёршей. Чтобы танцевать, там, не знаю, участвовать в конкурсах, если таковые и будут. Вот и всё, — заканчивая разъяснять Пак детали скорой вечеринки, Ыну ощущает, как предательски у него дрожат пальцы рук. В связи с чем это происходит? Непонятно. Взглядывая на Юнин, он демонстративно кашляет и решает снова попытать удачу: — Так… ты уже придумала, с кем пойдёшь? — интересуется чуть ли не с багровым лицом и позже, когда Пак таинственно улыбается, он отрицательно качает головой, в пух и прах развеивая её ожидания на пару с надеждой пойти на корпоратив вместе с тем, по кому она тайно вздыхает: — Только не говори, что хочешь позвать Тэхёна? Плохая затея, сразу предупреждаю.       — Это почему же? — в женских глазах вспыхивает удивление, смешанное со страхом. Неужели Тэхён уже нашёл себе пару? Нет, не может быть. И вот, что странно – почему он лично ничего не сказал ей об этом празднике? Ждал подходящего момента или что?       — Потому что его парой на подобных корпоративах всегда была и будет Юнджи. И я очень сильно сомневаюсь, что он решит нарушать данную традицию только потому, что ты против.       — Во-первых, с чего ты взял, что я против, а во-вторых – зачем Юнджи приходить на вечеринку в честь дня рождения компании, сотрудницей которой она не является? Разве её присутствие на корпоративе будет уместно? — стараясь следить за логикой и при этом не выказывать к обсуждаемой девице скрытой ненависти, кривится и морщится Юнин, мысленно надеясь, что Ыну шутит и эта бестия на корпоратив соваться не собирается. С какой стати?       — Ну, может, потому, что, помимо того, что она является девушкой Тэхёна, на этом самом корпоративе будет присутствовать её отец, как один из акционеров BCHO? — заданный Пак вопрос с минуту остаётся без ответа, потому что она понятия не имеет, что говорить и как реагировать. Конечно, теперь-то она всё понимает. Теперь-то получает ответы. Всё становится на свои места – Тэхён не хочет бросать Юнджи, потому что, в случае их расставания, её папаше, как члену акционерного общества и как любящему отцу, ничто не помешает избавиться от своей части акций и продать их любому желающему. А как подобного рода продажи могут отразиться на бизнесе?       Другими словами, что станет с холдингом Тэхёна, если один из его партнёров умышленно поставит под удар его многомиллионную корпорацию?       — Видимо, ты не знала, — без эмоционально утверждает Ыну и, виновато облизывая губы, опускает ресницы. Наверное, ему не стоило так прямо и непримиримо говорить Юнин о том, что на самом деле связывает Тэхёна с семьёй Мин, то есть помимо его отношений с Юнджи. Просто, исходя из собственных наблюдений, он уже давно сделал вывод, что Пак неравнодушна к его авторитетному товарищу. Иронично то, что она тоже интересна Ыну, он хочет узнать её, потому что его сердце с самых первых секунд, как он увидел её, подсказывает ему, что, кажется, он, наконец таки нашёл «своё», а потому минутой ранее рассказать ей правду казалось ему вполне оправданной перспективой. Но сейчас, когда Ыну видит на её лице застывшее выражение ужаса, его начинает сгрызать совесть.       — А ты? — спустя минуту тишины и взирания в никуда спрашивает Юнин и, делая судорожный выдох, смотрит на Ыну, замечая в обращённом на неё взгляде открытую заинтересованность. — Уже решил, с кем пойд…?       — Вообще-то, — слова вылетают из мужского рта быстрее, чем Юнин успевает договорить, — я бы хотел, если ты, конечно не против, пойти с тоб… — Ыну запинается, стоит ему заметить в женских глазах радостный блеск. Неужели его желания настолько для неё очевидны? — С тобой, — заканчивает предложение он и не без дрожи в теле сглатывает ком в горле. — Я бы хотел пойти с тобой. Но, если ты откажешься, я пойму. Мы не так хорошо знаем друг друга, поэтому твоё вероятное «нет» будет вполне оправдано. Я не обижусь, не волнуйся. Просто… попытаться же нужно было.       — Я согласна, — Юнин с умилением наблюдает за тем, как Ыну, будучи уже достаточно взрослым мужчиной, стесняется и робеет, приглашая её составить ему пару на предстоящем корпоративе. Видимо, возраст человека ещё ни о чём не говорит, ничего не доказывает. Неважно, двадцать лет парню, тридцать или сорок – некоторые вещи им в принципе даются тяжело. Да и чего греха таить? Юнин бы сама переживала не меньше, если б ей пришлось звать на подобное мероприятие кого-то вроде Тэхёна. Без доли стеснения звать на свидания может разве что только он сам.       — Я… думал… будет сложнее. Что-то как-то просто, — Ыну не может не обратить внимания на столь внезапное принятие его приглашения пойти с ним на вечеринку. Он-то уже заранее начал себя накручивать, мол, ничего хорошего из этого не выйдет, что Юнин как бы невзначай его отошьёт и ему придётся искать себе пару среди ненавистных ему сребролюбивых сотрудниц. А здесь как бы «здравствуйте». И почему она так быстро согласилась? В чём подвох? А, может, никакого подвоха и нет, и ему следует просто порадоваться тому, что они пойдут на корпоратив… вместе?       — Не понимаю, чего ты боялся. Я вроде как не кусаюсь, — Пак слегка передёргивает плечами, затем привстаёт со стула, берёт в руки судочек и палочки и, наклоняясь, к лицу парня, улыбается ему загадочной улыбкой. — Хотя нет, вру. Укусить я могу. Больно или не больно – тут уж всё зависит от тебя, — добавляет в конце, после чего выпрямляется во весь рост и, делая небольшой реверанс, взмахивает своими шелковистыми волосами и покидает библиотеку. Ыну же, что не сводил с Юнин глаз всё это время, сглатывает от волнения, чувствуя какую-то приятную рябь, пробегающую по телу и явно свидетельствующую о его глубокой, уже определённой симпатии, исходящей прямо из его сердца.

* * *

      Стрелки на наручных часах всё идут и идут, сходясь и расходясь, словно чугунные ножницы, готовящиеся обрезать последние капли её спокойствия. Юнджи уже битые полчаса сидит в своей машине, на водительском сиденье и, не спуская с баранки руля ладоней, смотрит в лобовое стекло и размышляет над тем, во что верит, а во что нет, и, увы, не может спокойно думать о сделанных ею выводах. Ещё два часа назад приехать к родителям и излить им душу казалось ей хорошей идеей, однако, подъехав к их дому, она поняла, что не хочет им жаловаться, предпочитая сопротивляться всему самостоятельно, наверное, потому что боится увидеть разочарование в их счастливых глазах, нарушить ту идеальную систему, что представляет собой их семья для окружающих.       Дело опять сводится к ожиданию благоприятного момента. Юнджи выходит из салона машины только по истечению ещё пятнадцати минут и, прихватив с собой свою сумочку, шагает к порогу родительского дома, преступая парадную калитку, мощёный двор и парадное крыльцо. Входная дверь, как и всегда, оказывается открытой. Всё потому, что родители Джи – люди непоседливые, всё время бегающие из дома наружу и обратно, таким образом проводя все свободные минуты на участке, разводя цветы и занимаясь газоном. А также они обходятся без помощников, то бишь поддерживают порядок в усадьбе исключительно своими силами, не прибегая к найму прислуги. Никаких кухарок горничных и дворецких. Да и зачем они нужны?       Заходя внутрь особняка, Юнджи осматривается по сторонам в поисках знакомых лиц, однако видит только сидящего на одной из ступенек лестницы большого чёрного кота породы Мейн-кун, что бесстрастно взирает на пришедшую круглыми янтарными глазами и недовольно виляет чрезвычайно пушистым хвостом. Будучи уже достаточно взрослым, Гелиос никогда не прячется от тех, кто приходит к нему в дом, а только флегматично приветствует их, сидя на парадной лестнице, что располагается прямо напротив входной двери, и равнодушно смотрит им в глаза, как бы намекая на то, что задерживаться здесь, на территории его владений, не стоит.       — Привет, дружок, — здоровается с истинным хозяином дома Юнджи, параллельно начиная стягивать с плеч лёгкое весеннее пальто. В ответ же кот облизывает свою мордочку и, вальяжной походкой спускаясь с лестницы в прихожую, подходит к девушке и начинает тереться о её ногу. Присаживаясь на корточки, Джи гладит Гелиоса по пушистой шёрстке, когда тот дугой выгибает спину и начинает урчать, жмурясь от удовольствия. Одна из его любимец так редко бывает у него дома, что порой он и вовсе забывает, что когда-то Юнджи жила здесь, вместе с ним и его питомцами, то есть – с ним и её родителями.       — Милая, это ты? — со стороны кухни, что располагается на первом этаже недалеко от главного входа, доносится добрый женский голос вкупе с аппетитными ароматами свежей выпечки. Юнджи, всё ещё сидя на корточках и гладя кота, поднимает глаза вверх и тотчас встречается ими с матерью. Госпожа Мин, или же, как её чаще называют, Мин Джанми, заходя в прихожую с полотенцем в руках и со смешным чепчиком на голове, принимается счастливо улыбаться – нет для матери большего счастья, чем видеть своего ребёнка, такого красивого и здорового, так ещё и поспевшего к чаепитию. — Как хорошо, что ты пришла. Поможешь мне закончить с выпечкой печенья.       — Мамуль, я бы с радостью, — поднимаясь на ноги, Юнджи подходит к женщине, крепко обнимает её и целует в щёку. Затем отстраняется и как-то опечалено вздыхает: — но сначала мне нужно поговорить с папой. Он у себя наверху, да? — кивает подбородком на лестницу, подразумевая нахождения главы семейства на втором этаже.       — Да. Работает над своими чертежами, — Мин Джанми улыбается дочери и проводит кончиками пальцев по её лбу, как бы убирая с её очаровательного лица лишние волосы. Когда же Юнджи шлёт матери в ответ такую же добрую улыбку и отходит к лестнице, та останавливает её, заподозрив неладное: — Дорогая, у тебя же ничего не случилось? — супит брови и прикладывает руку к сердцу. — Расскажи, если что-то произошло. Не скрывай от меня ничего, пожалуйста.       — Мамуль, всё хорошо. Просто хочу обсудить с папой поставку нового товара в мой шоу-рум. Ты в этом, при всём моём к тебе уважении, всё равно ничего не понимаешь, — хотя губы Джи и улыбаются, глаза её отображают одну только грусть. И Мин Джанми это чувствует, чувствует, что с её ребёнком не всё в порядке. Почему Юнджи нервничает? Что скрывает? Зачем пытается утаить истинную причину своих тревог? — Я поговорю с ним и потом спущусь помогу тебе, — говорит она напоследок и, не дожидаясь ответа, взбегает по ступенькам на второй этаж, скрываясь из виду. Госпожа Мин тяжело выдыхает, после чего разворачивается на сто восемьдесят и шагает обратно на кухню, пытаясь разобраться в том, что могло заставить её дочь сидеть как на угольях, полошась и тревожась.       Заходя к отцу в кабинет, Юнджи не испытывает никакой боязни помешать ему, отвлечь или нарушить его рабочую заповедь тишины и спокойствия. Они с ним находятся в настолько крепких доверительных отношениях, что какие-либо крики или упрёки с его стороны на тему того, что она пришла не вовремя – априори невозможны. И вот, переступая порог отцовских имений, Джи первым же делом замечает, как её дорогой родитель стоит возле толстой дубовой доски на двух ножках, что пристроена в самом центре комнаты, и визуально изучает прикрепленные на неё бумаги, похожие на строительные чертежи и финансовые схемы.       — Один раз меня спросили, кем я работаю? Я в шутку ответил – флористом, ясное дело. И тогда мне сказали, мол, оно и понятно, иначе как объяснить рождение в моей семье столь прекрасного цветка, как ты, дочка? — красиво, почти лирично произносит господин Гюнгсун, ещё десять минут назад услышав, как открылась входная дверь и как в дом вошла его красавица-дочь. Оборачиваясь через плечо, он взглядывает на стоящую на пороге Юнджи и, улыбаясь ей, выразительно разводит руки в стороны. Секундная заминка, и Джи подбегает к отцу, обнимая его по-прежнему крепкое тело. — Без предупреждения ты приезжаешь довольно редко. Что-то случилось? — интересуется он у неё уже после того, как они отстраняются друг от друга. Проводя тёплой ладонью по девичьей щеке, Мин Гюнгсун заглядывает дочери в глаза, в коих вычитывает какую-то безнадёжность.       — Твоему умению видеть насквозь позавидовал бы любой экстрасенс, — шутит Юнджи и снова обвивает руками отцовское тело, с нежностью прижимаясь щекой к его груди. Когда же господин Мин принимается водить ладонью по её волосам, словно успокаивая и утешая ребёнка, которому только что приснился кошмар, Джи шмыгает носом и, закусывая нижнюю губу, спрашивает: — Пап, скажи, есть ли что-то зазорное, не знаю, эгоистичное в том, что я хочу быть счастливой рядом с любимым мне человеком? Неужели, желая только этого, я прошу слишком много?       — Большинство людей счастливы настолько, насколько они сами себе позволяют быть счастливыми. Для этого они могут быть рядом с любимыми, а могут и не быть. Да и нельзя просить слишком многого, надеясь на союз с дорогим сердцу человеком. Даже по принципу вселенских законов это было бы перебором, — не столько отвечает дочери, сколько просто рассуждает вслух господин Гюнгсун и мягко опускает руки на её плечи. — Почему ты спрашиваешь? — подозрительно вскидывает брови. — У вас с Тэхёном всё хорошо?       В ответ Юнджи нервно сглатывает комок в горле и поворачивает голову в сторону, всматриваясь в чертежи, что висят на дубовой плановой доске, напротив которой они с отцом и стоят. Она ведь пришла к родителям именно за этим, с целью рассказать им, что у них с Тэ как раз таки не всё хорошо, но, стоило господину Мину прямо спросить её об этом, как она резко передумывает получать от него какие-либо советы. Да и что он может ей посоветовать? Если она сама ещё не разобралась в том, что происходит с её избранником. Догадки, конечно, имеются, однако они настолько ужасны в своём омерзении, что кажутся невозможными.       — Знаешь, первое время после знакомства с Тэхёном я не переставала поражаться тому, насколько он отличается ото всех знакомых мне мужчин. Никогда прежде мне не доводилось встречать таких людей. Которые одним только взглядом сражают наповал легионы поклонников. И… не передать словами, как я была рада, когда он обратил на меня внимание, — момент откровения наступает довольно быстро. Юнджи дожидается, когда отец уберёт с её плеч ладони, дабы дать ей полную свободу в движениях, которой она тотчас решает воспользоваться, подходя к плановой доске ближе и касаясь кончиком пальца одной из бумаг. — Позже, когда я помогла ему оправиться после тяжелого разрыва с девушкой, о которой он мне практически ничего не рассказывал, я поняла, что влюбилась как последняя дурочка. И мне было всё равно, что он ещё не успел проникнуться ко мне такими же чувствами. Ему нужно было время, и оно у него было. Я была готова ждать хоть целую вечность, лишь бы дождаться, лишь бы он ответил мне тем же. И в какой-то момент мне даже показалось, что я дождалась, — Джи усмехается своим же словами, покуда не может без истерического смеха вспоминать моменты, когда Тэхён при ней же в пьяном бреду звал другую. — Вот только мне и впрямь показалось. Потому что на самом деле, если снять с глаз розовые очки и рассуждать здраво, эти чувства так и не переросли во что-то большее. Не переросли в любовь, о которой я так много слышала.       — Дорогая, все эти сказания о любви, о её природе, крыльях и силе – всё это очень красиво, и очень лирично, но проза жизни намного прямолинейней, намного сложнее книг, и тут уж ничего не поделаешь, — господин Гюнгсун делает шаг к дочери и, вставая от неё по левую руку, всматривается в ту же точку на доске, в которую смотрит она сама. Уже порядком минуты. — Ты хоть и мой ребёнок, Тэхёна я могу понять тоже. Чисто по-мужски. Не так-то просто распрощаться с чувствами к человеку, которого ты однажды полюбил. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он периодически вспоминает свою прошлую любовь. Тебе остаётся только ждать. Нельзя заставить мужчину разлюбить. Как и никого на этой планете.       — Необязательно заставлять разлюбить, — отводя взгляд от доски и переводя его на отца, рассуждает вслух Юнджи, улыбаясь ему подозрительно-хитрой улыбкой. Господин Мин вздёргивает правую бровь, заподозрив в намерениях дочери какой-то подвох. — Помнишь, ты как-то говорил, что планируешь расширять свой холдинг? Не только на территории Кореи, но и, к примеру, в Америке?       — Я помню всё, что говорил, иначе не стал бы начальником, — эта фраза подтверждает полную осведомлённость мужчины в данном вопросе. Поднося руку к дубовой доске, господин Мин переставляет цветной гвоздик с одного края бумаги на другой, тем самым делая для себя какие-то пометки. — Что ты задумала? — косится на дочь, с первых же секунд поняв, что она бы не стала просто так упоминать его когда-то озвученные планы на будущее.       — Задумала? Ничего, — с наигранной искренностью отнекивается Юнджи и пожимает плечами, отгоняя от себя все подозрения. — Просто подумала о том, что было бы неплохо, если б ты предложил тоже самое сделать Тэхёну, — на её губах играет всё та же обеззараживающая улыбка, которую господин Гюнгсун очень хорошо знает. — Тебе же известно, насколько хорошо и быстро развивается его бизнес. И также тебе очень хорошо известно о его желании расширяться за пределами Кореи, — поворачивая отца к себе за плечи, Джи взглядывает ему в глазу с какой-то мольбой и призывом. — Думаю, если б ты помог ему с осуществлением его желаний, он был бы рад. Кто не мечтает жить в таком государстве, как Соединённые Штаты?       Господин Мин супит брови, наконец, понимая, к чему Юнджи завела весь этот разговор. Хитрость – это женские уловки. А также это проявление ума и сообразительности.       — Я услышал тебя, дочка, — мужчина кивает в знак того, что действительно услышал и принял просьбу дочери не как что-то должное, а как то, что он по своей воле постарается исполнить. Тогда же Юнджи радостно кидается отцу на шею и обнимает его не только потому, что таким образом выражает ему свою благодарность, а потому, что она рада, ведь он не стал задавать ей лишних вопросов. Просто согласился помочь, без каких-либо осуждений, отговорок. И вовсе не из-за того, что не понял её замысла. Он-то как раз таки всё очень хорошо понял. Дело в другом. А именно в том, что детям крайне тяжело отказывать, тем более, когда они просят о помощи, борясь за собственное счастье.

* * *

      Семь рабочих часов оказываются для Пак чрезмерной нагрузкой не только потому, что всё это время ей приходилось самостоятельно разбираться с выданными ей для выполнения указаниями, а потому, что на протяжении всех этих часов из её головы не уходила мысль о том, что рассказал ей Ыну, а именно – о предстоящем корпоративе, на который приглашена некая особа, коя составит пару президенту BCHO на этом самом мероприятии. С одной стороны – это не так плохо, ведь сама Юнин всё равно не смогла бы пойти на эту вечеринку вместе с Тэхёном, раз уж они договорились никому ничего не рассказывать, а с другой – разве она сможет спокойно смотреть на то, как весь вечер рядом с ним будет находиться другая?       Аллюром кладя ладони на серебристую крышку ноутбука и захлопывая её с закипающей злостью, Пак отодвигает устройство вперёд, освобождая на рабочем столе для своих локтей место и упираясь ими в деревянную поверхность, закрывает ладонями лицо. Почему-то вдруг она понимает, что совершенно измоталась морально, ощущая в душе тупое отчаяние и находя всё меньше и меньше сил, да и желания на то, чтобы бороться за прекрасный новый мир не сколько для себя, сколько для Тэквона. Опуская руки чуть ниже, оставляя прикрытым носогубный треугольник, Юнин вперивает взгляд вперёд, прямо на дверь, несколько минут сидит так, собираясь силами, затем подскакивает с места, живо убирает со стола все личные вещи, соскребая их обратно в рюкзак, после этого одним ловким движением руки сдёргивает со спинки кресла джинсовую куртку и, оббегая рабочую конторку, покидает кабинет, даже не удосужившись закрыть на ключ дверь.       Чем Юнин вообще думает, когда решает пойти к Тэхёну и высказать ему всё, что у неё накипело за прошедший день? Какая-то её часть подсказывает ей, что делать этого не нужно, не нужно провоцировать скандал и закатывать ему ревностные истерики, когда они только-только наладили отношения, а вот другая во всё горло кричит о том, что ей просто необходимо это сделать, необходимо посмотреть ему в глаза и выяснить, почему он ничего ей не сказал о предстоящем празднике и почему даже не попытался объяснить ей истинную причину своей привязанности к семье Юнджи. Да, возможно, Юнин бы и не сразу восприняла его оправдания в верном ключе. Возможно. В любом случае она была обязана узнать обо всём от Тэхёна лично.       Пак не обращает внимания ни на кого из сотрудников, которые периодически посматривают ей вслед, потому как шагает она по коридорам компании настолько быстрым шагом, что кажется, будто бы ещё чуть-чуть, и она сорвётся на бег. Да чхать, кто и что о ней думает. Главное – как можно скорее добраться до кабинета Тэхёна. По ту сторону двери ей будет уж точно до лампочки, как воспринимают её персону здешние трудящиеся. К счастью или же к сожалению, на данный момент Тэхён является единственным, кому из местных работников, она может доверять. Хотя даже доверие к нему стоит под вопросом, ибо с каждым новым разом она узнаёт всё больше и больше о его жизни за последние шесть лет и, нельзя сказать, что узнаёт она только хорошее.       Заходить к начальнику в кабинет без стука уже вошло у Пак в привычку. Она чуть ли не с ноги открывает деревянную дверь и, с демонстративным хлопком закрывая её обратно, бросает свой рюкзак вместе с курткой на диван, подходит к рабочему столу Тэхёна, останавливается напротив и раздосадовано упирает руки в бока, дыша как паровоз. Тэхён же, до этого мирно сидевший в кресле, сосредоточенно смотревший в экран компьютерного монитора и неторопливо водивший мышкой по столу, спокойно переводит взгляд на нежданную гостью и непонимающе моргает. Ему сейчас необходимо закончить отвечать на все поступившие за последние недели электронные письма от различных риелторов, партнёров, клиентов и так далее по списку, а не в очередной раз отвлекаться на малышку Пак, которая всем своим видом показывает ему, что он опять в чём-то провинился, и что, пока они не поговорят, она не уйдёт.       Ну что за беда с этой девчонкой!       — Ты чего? — задаёт ей вопрос одними губами Тэхён, озадаченно вскидывая брови. Ему, конечно, интересно, что она там опять себе напридумывала и какой перечень претензий собирается высказать, однако на данный момент он слишком конкретно настроен на работу, а потому выяснять положение дел, выслушивать, в чём он, по её мнению, снова провинился, не особо горит желанием. «Пак Юнин» в его голове и так слишком много, чтобы ещё и в рабочее время заниматься личной жизнью. Сердцу, ровно как и мозгу, тоже нужно отдыхать, а то попрёт, не остановишь.       Юнин же, пришедшая сюда минуту назад полная решимости и будучи абсолютно уверенной в том, что будет говорить, не может выговорить и слова, когда видит перед собой Тэхёна, а заодно и когда осознаёт, что более не хочет выглядеть в его глазах капризным и неуравновешенным ребёнком. Прижимая губы одну к другой, она делает медленный глубокий вдох и выдох, затем расплывается в фальшивой улыбке и, подступая к рабочему столу начальника ближе, присаживается на его край бедром.       — Погода за окном хорошая, верно? — с глупой физиономией интересуется у мужчины Пак, смотря ему точно в глаза. Тэхён непонимающе хлопает ресницами, после чего переводит зрачки в сторону и выглядывает в окно, но, видя за стеклом только тучи и брызжущий дождь, возвращается к женскому лицу и толкается языком в щёку:       — Если ты любишь холод и слякоть, то да, хорошая, — констатирует Тэхён и снова отвлекается на изображение своего почтового ящика на широком экране монитора, только спустя секунд двадцать по неизвестной ему причине решая вновь пробежаться глазами по внешнему виду Пак. — Особенно это заметно по твоей одежде. Юбки и майки, оказывается, прекрасно вяжутся с дождем и температурой плюс десять градусов.       — Во-первых, я что-то не пойму, чего ты так концентрируешь внимание на моей одежде, а во-вторых, утром погода была совершенно другая, — напоминает мужчине Юнин, когда у того на лице мелькает ироничная ухмылка. Заметно облизывая губы, Тэхён кликает указательным пальцем по левой кнопке мыши и, ставя противоположный локоть на подлокотник, касается уже указательным пальцем другой руки только что облизанных губ. — Я тебе не мешаю? — нервно спрашивает у него Юнин, стоит ей понять, что вниманием Тэхёна снова завладел интернет. Кажется, план по самосдерживанию с треском провалился.       — Ты пришла ко мне сюда с таким лицом, будто бы застукала меня за чем-то неприличным. Плюс – отвлекла от работы. Так что, полагаю, скорее мешаешь, — на секунду Тэ бросает на Пак короткий взгляд, а затем продолжает читать поступившие на почту письма. Боковым зрением он замечает, как она отворачивает голову и едва слышно фыркает от обиды. Это наводит его на мысль, что нужно продолжать диалог: — Ну, а если серьёзно – что случилось, малыш? Кто-то обидел?       — Ты меня что, принимаешь за первоклашку, которую дёрнули за косички? — срывается на крик Юнин, произнося это как можно презрительнее, параллельно обнажая своё волнение на пару со злобой. В ответ Тэхён лишь кривит лицо.       — Я принимаю тебя любую, с любыми чувствами: уставшую, заплаканную, неуверенную, обиженную, с любыми ошибками, страхами. Принимаю во всём твоём многообразии. Вот, что важно. А не то, «за» кого я тебя принимаю в той или иной ситуации. Поэтому давай, прекращай истерить и скажи прямо, что случилось за те несколько часов, что мы не виделись, — на одной ноте проговаривает Тэхён и, демонстративно выключая компьютер, подъезжает на кресле ближе к столу, складывает руки в замке перед собой и обращает всё возможное и невозможное внимание на Юнин.       Хорошо, такой поворот её вполне устраивает. Она хотела быть центром его внимания? Она им стала. Выражение её мины делается настолько решительным, насколько это возможно, когда под кожей её скул начинают ходить желваки.       — С кем идёшь на корпоратив в честь третьего дня рождения BCHO? — глаза Пак горят огнём кровожадности под пристальным мужским взглядом, но она твёрдо выдерживает его, хотя каждый нерв в её теле натягивается до предела. Однако стоит Тэхёну чуть отвести подбородок в сторону и насмешливо растянуть губы, как Юнин ощущает ненормальное желание стереть пощёчиной с его красивого лица эту пародию на виноватую улыбку. Ему смешно? Да нихрена подобного! Нихрена это не смешно!       — Не знаю ещё, — провокационно отвечает девушке Тэхён и затем снова взглядывает на неё исподлобья. Конечно Юнин хочет услышать, что выбор у него не велик, а точнее, что его вообще нет. Однако это не так. И, судя по выражению её лица, она и так это знает. Иначе не стала бы спрашивать, да ещё и с такой интонацией.       — Врёшь, — утверждает Пак и сводит брови к переносице. Как он смеет отнекиваться, если на самом деле всё прекрасно знает? Так мало того, что знает. Он всегда это знал и не сказал ей только потому, что не хотел задеть её чувств. Вот только задел он их куда больше, когда решил смолчать.       — Откуда ты вообще знаешь про корпоратив? — делая вывод, что строить из себя дурочка нет никакого смысла, Тэхён решает не разыгрывать комедию и разом расставить все точки над «и». — Ты из-за этого так взъелась? — интересуется довольно резким тоном и тут же меняется в лице, словно чувствует, как его буквально ни за что начинают ненавидеть. — Злишься, что я не сказал тебе раньше? Ну, извини. Забегался, заработался и совсем забыл предупредить. Из-за этого нужно было устраивать сцену?       — Ничего ты не забывал, — уверенно заявляет Юнин, хотя на самом деле всего лишь предполагает. — Просто признайся, что изначально не собирался звать меня на эту вечеринку, поскольку всё это время знал, даже не побоюсь предположить – ещё до моего приезда в Сеул, что пойдёшь туда с Юнджи, потому что она является дочерью одного из акционеров твоего холдинга, и ты, только по причине того, что боишься потерять всё, что столько лет создавал, не можешь рассказать ни ей, ни её папаше о желании порвать, — эта гневная тирада скорее нужна была Пак для того, чтобы выпустить пар, нежели для того, чтобы пристыдить виновника её негодования. Когда же Тэхён, до этого внимательно слушавший её, злостно сменяет позу, откидываясь на спинку кресла и отворачивая голову, Юнин осознаёт, что всё сказанное Ыну – правда. Тогда она немного успокаивается и, опуская глаза вниз, уже более тихо добавляет: — Ты… настолько боишься лишиться своего бизнеса, настолько зависим от положения, в котором находишься, что готов мучить и других, и себя, лишь бы не рисковать карьерой.       — А разве не должен? — весьма грубо отрезает Тэхён, смиряя девушку холодным, негодующим взглядом. — Юнин, я крайне много вложил в этот бизнес. Тратил время, силы, нервы. И не меньше тратил денег. Я годами выстраивал свою деятельность на общем рынке купли-продажи, даже несмотря на условия постоянно ожесточающейся конкуренции. И, по-твоему, я что, обязан разом от всего этого отказаться только потому, что ты не умеешь ждать? — риторический вопрос, заданный Тэхёном, вводит Пак в транс. На мгновение погружаясь в себя, она забывается в мерном ритме дыхания и также забывает о том, почему столь яростно хотела накричать на него. — Ты же мне обещала, — напоминает он ей о прошедших событиях, тем самым указывая на их роль в настоящем.       — Извини, — в женском голосе звучит искреннее раскаяние, но даже оно не заставляет Юнин сказать Тэхёну, что он прощён за своё молчание. Обнимая себя руками, она опускает ступни обратно на пол, встаёт на ноги и подходит к панорамному окну. Пак старается дышать спокойно и ровно, словно никакой ссоры не было и в помине. Однако кое-что всё-таки может спровоцировать эти распри снова. И, увы, ей просто необходимо об этом сказать: — Я пойду на корпоратив с Ыну, — безапелляционно добавляет Юнин и тут же ощущает спиной, как Тэхён взглядом метнул в неё перуны. — Просто, чтобы ты был в курсе.       — Лучше б я об этом не знал вплоть до самой пятницы, — приходя в бешенство только от одной мысли о том, что его беспринципный товарищ будет весь вечер крутиться возле Юнин, танцуя с ней и поднося ей шампанское, Тэхён чертыхается вслух, подскакивает с кресла, проводит правой ладонью по задней части шеи и затем, скрещивая руки на груди, устремляет глаза на девичью спину.       Теперь, когда Юнин, наконец, была рядом с ним, Тэхён начинает пронзительно чувствовать, как сильно соскучился. По всей ней. По её тяжёлому, подозрительному, жутко ревнивому характеру, по всем её необъяснимым странностям. Его тянет к ней, к её телу, которое он приучил к изысканно-изощрённым ласкам. Тянет абсолютно ко всему. А потому, уже спустя минуту подходя к ней сзади, он обнимает её со спины, смыкая руки на её животе и наклоняясь чуть вниз, дабы компенсировать разницу в росте, скользит тёплыми губами по её обнаженному плечу и прикрывает от удовольствия веки. Боже, этот запах… Это ведь тот самый запах.       — Я уже давно понял одну вещь. Хочешь скажу, какую? — шепчет Тэхён на женское ухо, вынуждая Пак непроизвольно начать дрожать, ибо в ответ на его прикосновения внутри неё зарождаются искорки пламени, что низвергают её в пучину любви и безрассудства. — Ты была создана для того, чтобы быть моей, — его мягкий, бархатистый баритон действует магически, ведь в тот же момент Юнин сглатывает счастливый комок в горле и кладёт ладони поверх мужских рук, ощущая, как Тэ прокладывает дорожку из поцелуев от её шеи к мочке её уха, стоит ему убрать с её плеча часть густых шелковистых волос и потереться носом об её висок. — И помни, сколько бы ты не пыталась удирать от меня, сколько бы не кричала, сколько б не махала на меня рукой – я от тебя не отстану, — и он снова впивается губами в щёку Пак, продолжая стоять так вплоть до того момента, пока она сама не отвечает ему лёгким чмоком в губы, когда чуть поворачивает голову в сторону.       Сердце сбивается с ритма от её ванильного запаха, от долгожданной близости этого невообразимо желанного тела и от случайных ласковых прикосновений её рук. Неторопливо отстраняясь от девичьих губ, Тэхён взглядывает Юнин в глаза и, пока они поддерживают зрительный контакт, он меняет положение рук, одну из них кладя ей на талию, а пальцами другой, пользуясь преимуществом узкой лазейки на её животе, медленно проникает ей под майку и проводит широкой ладонью по такой гладкой коже. Пак отрезвляет это холодное прикосновение мужской руки, однако ей даже в голову не приходит оттолкнуть Тэхёна. Вместо этого она, находясь в его тесных объятиях, разворачивается к нему лицом и, проводя уже своими ладонями по направлению от его крепких рук к его шее, обводит пальцами мужское лицо и начинает медленно приближаться к таким искомым губам, которые одним только видом вызывают ненасытное желание припасть к ним в поцелуе.       Какое-то возвышенное чувство подхватывает их обоих, после чего они уже не могут остановиться. Прижимая Юнин к себе за талию, Тэхён закрывает глаза в ожидании, когда она всё-таки решится поцеловать его, однако его губы с минуту остаются нетронутыми, поэтому, пока Пак собирается духом, и он это понимает, его посещает мысль лёгким поцелуем коснуться её лба, дабы расслабить её, дать ей понять, что она не должна бояться и что они не зайдут дальше дозволенного. И вот, когда до Юнин уже практически доходят посланные ей из мужского подсознания мысли, и она привстаёт на носочки, дабы воплотить в жизнь её самые смелые и безрассудные мечты, в кармане её юбки раздаётся вибрация мобильника, которая вынуждает Тэхёна прийти в чувства и открыть глаза, а Юнин – опуститься обратно на ступни и попытаться увеличить между ними дистанцию. Вот только Тэхёна это совсем не устраивает.       Как только Пак оказывается от него дальше, чем была секунду назад, мужчина рывком возвращает её на место, не заботясь о том, что до этого она копошилась в своём кармане, пытаясь выудить оттуда сотовый. Когда же Юнин, вроде как, находит телефон и принимает вызов от неизвестного абонента, Тэхён обхватывает правой ладонью её спину и прижимает к себе настолько тесно, насколько только возможно, однако грозный взгляд Пак исподлобья, который она посылает ему после, заставляет того перестать допекать ей, выдав заслуженную возможность спокойно начать и, соответственно, закончить телефонный разговор.       — Да, здравствуйте, — немного надтреснутым голосам начинает Юнин, всё ещё мысленно находясь в нескольких сантиметрах от губ Тэхёна. — Всё верно, это я. А вы…? — пауза, после которой она дёргает уголками губ, видимо, не до конца осознав, кто ей звонит. — А-а, вы из больницы. Ясно. Э-э…простите, но что-то случилось? — не знает, как вести диалог с представителем городской больницы, так ещё и Тэхён смотрит на неё заинтересованными глазами. Он улыбается и даже не думает выпускать девушку из своих объятий, однако, когда Пак словно по щелчку пальцев меняется в лице, становясь бледнее самого белого полотна на свете, он расслабляет все лицевые мускулы и хмурит брови. — К-как… в больнице? В-вы уверены, что это н-не ошибка?       Юнин продолжает слушать, что ей говорят на той стороне провода, после чего серьёзность на её мине сменяется диким ужасом. Кажется, будто бы от страха она теряет всякое соображение, а когда её начинает бить конвульсивная дрожь, сотрясая некогда расслабленное тело, подобно электрическому току, Тэхён более не может не обращать внимания на то, что происходит. Он хватает Пак за плечи и неслабо так встряхивает её, дабы она подала хоть какие-то признаки жизни, а не просто стояла с открытым ртом в приступе слепой паники и ушедшим в пятки сердцем.       — В чём дело? — выстреливает прямым вопросом Тэхён, когда его самого словно невидимым кулаком ударяют под дых. Смотря на то, как Юнин с выпученными глазами взирает в никуда, параллельно пытаясь дослушать звонившего из больницы, Тэхён устраивает ей ещё одну встряску, дабы она хотя бы начала дышать. — Юнин, твою мать, что случилось?! — он так сильно и неожиданно повышает голос, что Пак сразу же приходит в чувства, сглатывая тяжёлую слюну и сдавленно выдыхая, но так и не соизволив ответить Тэхёну на его вопрос.       — Я п-поняла. Уже еду. Пожалуйста, дождитесь меня. Буду с минуты на минуты, — кидает Юнин в трубку и, тут же сбрасывая вызов, собирается ринуться в сторону дивана, дабы забрать свои вещи, однако Тэхён, так и не услышавший никакой конкретики, останавливает её, руками возвращая на прежнее место. — Тэ, пусти, я должна бежать…       — Что произошло? — требует от неё ответа мужчина, испугавшись за Пак даже больше, чем она испугалась, когда ей позвонили, ведь то, как она побледнела, едва ли могло остаться незамеченным.       Юнин смыкает губы в ровную линию, стараясь не заплакать, а потом горько всхлипывает, уже даже не желая ни успокаиваться, ни сдерживать эмоции.       — Он… он в больнице…       — Да кто?! — орёт Тэхён, в очередной раз тормоша девушку за плечи, и при этом показывая не столько ей, сколько самому себе, как сильно растерялся, окостенев от страха. — Кто, чёрт побери, в больнице?! Ты можешь сказать или нет? — требует от Пак объяснений он, потому как сам теряется в догадках, не слыша ничего, кроме беспокойного стука сердца в груди.       У Юнин трясутся губы, стоит ей понять, что у неё нет времени стоять здесь и объясняться с Тэхёном касательно того, что он услышал. Её ребёнок, её маленький мальчик попал в больницу с астматическим приступом, а посему она просто не может позволить себе задерживаться. Ей необходимо как можно скорее попасть в городской стационар и увидеть своего малыша, увидеть целым и невредимым, увидеть таким, каким он был всегда. Но, увы, разговор с Тэхёном, ровно как и несвязные оправдания, которые она ему приведёт – подождут до завтра.       — Я должна бежать, — повторяет ранее произнесённую фразу Пак и, не дожидаясь ответа, сбрасывает с себя мужские руки, подлетает к дивану, рывком хватает свои вещи и выбегает из кабинета.       — Юнин! — кричит Тэхён ей вдогонку сразу, как она оказывается за пределами его имений. Подбегая к распахнувшейся двери, он смотрит вслед быстро отдаляющейся женской фигуре и не может понять, что это только что было. Если ей позвонил врач, то с какой целью? Кто попал в больницу? Почему она практически не дышала, пока слушала человека на той стороне провода? И самое главное, какого чёрта она ничего ему не сказала? Какого чёрта ничего не объяснила? И что теперь должен делать он? Ждать? Или бежать за ней?