Записки офицера племенной полиции Матаиса

Как отвечать на вопрос: «Почему ты один»? Хоть кто-нибудь в этом свихнувшемся на порнографии и веществах обществе знает ответ, после которого от человека все отстанут? Навсегда. Я полагал, что после того, как в моих волосах стала появляться седина, я никогда больше не услышу этот вопрос. Или после того, как я стал офицером племенной полиции? Или после того, как в моей кобуре появился заряженный глок? Но идиотов не останавливает ничто. Как отвечать? — Ты хочешь узнать, что со мной не так? — Дурацкий вопрос, да? — Идиотский. — Признаю, я просто хотел поддержать разговор... Извини. Он забавно стушевался, когда подумал, что задел меня за живое. — Почему ты один, Конналли? — Не срослось. — Отличный ответ, можно процитировать? Он улыбается. В дерганном свете телевизора его скуластое, белое лицо выглядит изможденным. Как маска смерти. — Человек, с которым я хотел бы прожить жизнь не захотел жить со мной, — я решил, что правда будет хорошей местью за идиотизм и глупые вопросы, — а потом умер от рака легких. — Черт... — Это было семь лет назад. Теперь вот я живу с тобой, неудачник. — Почему ты поверил мне? — Потому что всем на тебя наплевать, Бранч. Твоему начальнику, твоему папаше, твоим друзьям, если они у тебя есть... Я просто из вредности решил не уподобляться этим симпатичным людям. Ты же слышал, что я заноза в заднице? — Слышал. Ты такой, Матаис. — Пожил бы ты с мое в окружении слабоумных... Короче... Ты понял. — Пожалел меня? — Я? — я чуть не поперхнулся содовой, — Я? Ты спятил. — Хорошо... Не надо меня жалеть. — Надо. Может, если бы тебя пожалел кто-нибудь умный, ты бы не свихнулся и не наворотил дел. Но когда вокруг одни психопаты или самовлюбленные придурки, вроде Уолта Лонгмайра... Тебя не спасти, Конналли. — За что ты его так не любишь? — Логмайра? — Из-за Малакая Стренда? — Знаешь, что я больше всего не люблю? Я просто на дух не переношу людей считающих, что им можно все. Ублюдков, которые ради своих целей, не важно насколько они благородны, нарушат все правила, растопчут любого, кто попытается их остановить, они плюнут на закон, они нарушат любые договоры, лишь бы получить свое. Уолт Лонгмайр — такой человек. Если бы меня спросили, я бы голосовал за тебя, Бранч. Ты, конечно, папкин коп, игрушечный шериф мистера Барлоу, но я бы выбрал тебя. Потому что ты еще видишь берега. Потому что тебе стыдно, что ты пытал и накачал наркотиками Сэма Патита. Я разозлился и чуть не уронил стакан на мой новый икеевский ковер. — А Лонгмайр — старое, упрямое, самовлюбленное барахло. И то, что он устроил мне, арестовав Малакая, без участия племенной полиции — заслуживает не просто кулака в морду. — Мне действительно стыдно, — он смотрел на меня задумчиво и устало, — я от страха сошел с ума. Я трус, а Уолт никогда бы не струсил. — Много ты знаешь о трусости, — я подумал, что врезать шерифу округа Абсарока по роже битой, было бы лучшим, что произошло в бейсболе со времен его создания, — но ты конечно больной ублюдок. Больной, одинокий, ни кому на хрен не нужный Бранч Коннали. Живи с этим. — Я хотел им понравиться. — Зачем? — Не знаю, Матаис. Как ты думаешь? — Команда мечты? — Все равно бы ничего не вышло. — У тебя замечательные методы, Бранч. Хотел понравиться, поэтому решил вытащить из-под дряблой задницы Лонгмайра кресло шерифа? Ты уникален, знаешь. Он усмехнулся. — Тот человек, с которым ты хотел прожить жизнь, был мужчиной? Засранец! Из семьи засранцев.