Вариация на Тему Эпоса о Прекрасной Даме

      На следующий день Александер, сопровождаемый парой придворных лакеев, нагруженных вещами – в основном теплой одеждой, потому что королевство Луи славилось своей переменчивой, но оттого никогда не менее отвратительной погодой, - взобрался по деревянному помосту на борт. Принцу удалось настоять на том, чтобы он отправился на подвиги именно с торговым кораблем, а не на специально для него снаряженном королевском борту.       Во-первых, это несколько снижало его шансы наткнуться на вооруженное сопротивление Луи и его армии (мягко говоря, не последней по силе в тех землях), поскольку не соответствовало логичным с их стороны подозрениям о вторжении: слишком малую армию мог гипотетически на себе принести торговый корабль. Хотя, конечно, повсеместная слава воина, бежавшая впереди Александера, была его проклятием ровно настолько же, насколько его благословением. Во-вторых, отбытие с торговцами значительно ускоряло весь процесс сборов, который ждал принца перед отправлением на эпическое сражение с драконом.       Его (принца, разумеется) мать, услышав о том, что Александер пробудет под сводами отчего дома всего одну ночь, ударилась в истерику, требуя отложения мероприятия; отец настаивал, чтобы он отправился за море в соответствии со всеми полагающимися ему почестями как наследнику престола. И того и другого Александер категорически не желал, а потому заранее договорился с торговцами, что вне зависимости от воли короля он всеми правдами и неправдами наутро отправится на их борту через море. Благо договориться с торговцами, даже на обман короля Раймонда, было нетрудно: они признавали всего один авторитет – деньги.       Ночью перед отправлением начался дождь; проснувшийся еще до восхода солнца (хотя при такой погоде разобраться с местоположением солнца на небесном своде было проблематично) Александер, выглянув на королевский сад, увидел лишь серую стену дождя и белую пелену тумана, закрывавшую горизонт. Раздраженный мыслями о возможной отсрочке отправления, он не мог думать ни о чем, кроме того, насколько бесполезными, скучными и нудными, должно быть, представятся дни отсрочки. А ведь дожди здесь могут растянуться на долгое время!       Не то чтобы ему не терпелось спасти от ужасной участи прекрасную даму или показать себя королю Луи. Хотя он и был единственным, кого с некоторой натяжкой можно было бы при острой необходимости назвать примером для подражания для Александера. Нет; принцу не терпелось испытать себя в битве с драконом – возможно, единственным достойным противником, с которым ему, сильнейшему воину среди воинов, когда-либо удастся померяться силой. Ну и, разумеется, перспектива героической смерти была весьма мила внутреннему взору Александера (да еще в таком цветущем юном возрасте – красота!). Отправляясь на пристань, он не без искреннего удовольствия представлял всеобщий траур, слезы матери, разбитое сердце отца, растерянность младшего брата, которому теперь придется в исключительно сжатые сроки осваивать все те умения, что наследник шлифовал до блеска всю свою недолгую жизнь. Всеобщая любовь, которая, разумеется, закрепится за безвременно ушедшим героем, как и за всеми безвременно ушедшими героями до него, навсегда, льстила Александеру. Льстила больше, чем могли любые лавры победителя страшного дракона. Конечно, он не собирался сдаваться в когтистые чешуйчатые лапы без боя – в конце концов, надо же испробовать и новый меч! И поддержать имидж.       К счастью (Александера и несчастью его матери), утренний туман по большей части рассеялся и, по крайней мере по словам торговцев, не желавших терять выручку, намечавшуюся за морем, погода не представляла никакой опасности. Поднимаясь по трапу на борт, погруженный в свои мысли принц едва не поскользнулся на мокрых досках. Небольшая толпа зевак, несмотря на дождь собравшаяся вживую взглянуть на наследника, заметно в унисон ахнула, но все обошлось. Обошлось, но не без немедленно разлетевшихся слухов о плохом предзнаменовании, превратившихся в слухи о болезни молодого принца или об ужасной ране, полученной им в недавнем походе, который тут же окрестили «Смертельным». Иными словами, маленький шаг человека (не простого человека, конечно, а по некоторым данным даже не совсем человека) стал просто огромной и, видимо, неисчерпаемой темой для разговоров человечества.       Дождь тонкими, но быстрыми струйками стекал вдоль реек трапа в море. Ничуть не смутившись своей неловкости, Александер не обернулся и почти в прыжке взобрался на палубу.       Юный принц, как и все молодые и веселые, любил путешествия на кораблях. Любой корабль был таким же логичным и плавным продолжением побережья, каким продолжением плеча является рука. Любой корабль был островком жизни среди холодного, полного тайн и загадок, каждая из которых готова стать последней в жизни того, кто попытается ее разгадать, моря. На корабле было веселье, выпивка и чарующие истории о берегах настолько дальних и неизведанных, что верилось каждому слову старого одноглазого тугоухого пирата (простите, торговца), который часами мог придумывать (извините, рассказывать) свои странствия там.       Но рано или поздно сладостное путешествие подошло к концу, и то, что встретило Александера на чужом берегу, никак не походило на ожидания, против его воли кристаллизовавшиеся перед мысленным взором принца на всем протяжении пути. Пристань на первый взгляд ничем, кроме, может быть, оживленности, не отличалась от той, с которой корабль отбыл. Но какой-то угрюмо-обеспокоенный ветер летал в высоком, почему-то не синего, а серого оттенка небе. В таком же сером замке, слишком громадном, по мнению Александера, для небольшой страны, куда его не без недоверия сопроводил один из людей короля, царило ровно такое же беспокойство. Молча оставленный ожидать, принц присел на первый попавшийся стул, оказавшийся слишком низким и неудобным, и уставился в направлении прохода, куда скрылся его проводник. Вскоре оттуда послышались топот многих пар ног и приглушенный камнем голоса; Александер благоразумно схватился за рукоять меча и поднялся с места: только теперь осознал он опрометчивость своего визита без предупреждения.       - Сын Раймонда, - констатировал один из появившихся мужчин.       Все они были одеты и снаряжены по-военному, но на мужественных их лицах лежала недвусмысленная печать искреннего беспокойства.       - Александер, - принц поклонился.       Они представились. Все встретившие его были или личными советниками короля Луи, или его министрами. После представления повисла неловкая тишина; было слышно, как где-то в углу капли мерно разбиваются о каменный пол.       - Король мертв, - наконец, заговорил один из советников.       - Король не может быть мертв, - после короткой паузы ответил Александер. – Луи может быть мертв.       - Твое замешательство объяснимо, - ответил второй из советников, - Но наше в разы огромнее.       - Кто новый король? Я должен увидеться с ним, - не обращая внимания на загадки, которыми говорили они, потребовал Александер.       Кто-то из новых его знакомых рассматривал собственные ноги, как будто никогда их не видели; кто-то переглядывался, как будто пытаясь переложить ответственность на кого угодно, лишь бы снять ее с себя; кто-то не мигая уставился на принца, словно не разбирая слов, что он произносил.       - Ты! – Александер ткнул пальцем в того из них, кто оказался прямо против него, - Говори!       - Я… - тот опешил и виновато забегал глазами по комнате. – Я ничего не знаю…       - Он не врет, - уверенно заявил стоявший рядом с ним. – Он действительно ничего не знает. Это министр королевской охоты.       - Тогда ты мне скажи, - оборвал его Александер, останавливая руку на рукояти меча.       - Король мертв.       - Это я уже слышал.       - Его единственный наследник – его дочь.       - А как же…       - У короля Луи был всего один ребенок, - настойчиво произнес советник.       Александер представил бастарда Луи, недавно сражавшегося с ним бок о бок, а теперь прожигавшего дни на побережье. Каково ему теперь?       - Мне представляется, что принцесса находится в некоторой опасности.       - Это так. Незадолго до своей безвременной кончины король Луи распорядился остановить ежесезонный обычай кормления дракона.       - Зачем?       - Он был разгневан на свою дочь. Король приказал привязать ее тяжелой цепью к дереву посреди темного леса и оставить там на съедение дракону.       При всем невероятном уважении к почившему королю, Александер не мог удержаться от того, чтобы мысленно выругаться на потерявшего всякий разум Луи.       - Ну так покормите его!       - Возникла проблема, - вмешался еще один советник, до того с интересом наблюдавший за принцем из угла комнаты. – Согласно обычаю, юношей и девушек, достойных участия в нем, из своих подданных выбирал лично король Луи…       Александер не на шутку разозлился.       - И что теперь, с его смертью вы все готовы стать едой для дракона? Или вы надеетесь, что он насытится одной принцессой, когда ее найдет? Это опасность для всего королевства, а вы настолько беспомощны, что не можете выбрать одного из вас, чтобы бросить пару человек на обед животному? Он сожрет вас всех, и правильно сделает.       Отдышавшись, принц продолжал:       - Я отправляюсь в лес. Если каким-то чудом принцесса еще жива, вам придется смириться с ее наследованием трона, и я не думаю, что она будет счастлива, что вы так долго не осмеливались нарушить слово мертвого короля! Если нет…       Александер старался собраться с мыслями, но советники короля Луи поняли все без слов. Тот, что стоял прямо напротив принца, беззвучно опустился на одно колено. Остальные последовали его примеру.       Принц кивнул, и один за одним советники поднялись. Не желая терять больше ни минуты, он широким шагом направился к выходу из замка, на ходу бросив:       - И покормите животное, черт возьми!