«ВОЕННЫЙ КОНФЛИКТ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ ПЕРЕБРОСИЛСЯ НА СТРАНЫ ЕВРОПЫ И ЗАПАДА. ООН СОЗДАЛА КОМИССИЮ ПО ЕГО УРЕГУЛИРОВАНИЮ, НО СТРАНЫ ОДНА ЗА ДРУГОЙ ВЫХОДЯТ ИЗ СОГЛАШЕНИЯ. НЕУЖЕЛИ МИР НА ПОРОГЕ ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ?»
Рэн облокотилась на дверной косяк, сложив руки на груди, и негромко сказала: — Это не добавляет оптимизма, не находишь? — с ее губ сорвался ироничный смешок. От неожиданности Свейн вздрогнул, поставил видео на паузу и повернулся вполоборота. — Тебе ведь нечего бояться, ты бессмертная, — с горечью ответил Свейн, заламывая руки. Он нервничал в присутствии Рэн, которая начинала все больше походить на тех бессмертных. Проницательный снисходительный взгляд и твердая походка. Когда Свейн нашел Рэн в библиотеке без сознания, он уже тогда понял, что она стала другой. — Смерти можно не бояться и будучи смертным. Все дело в этом, — Рэн постучала пальцем по виску. Свейн, кажется, был не согласен, но спорить не стал. — Спасибо, что донес до кровати, — кивнула Рэн, выходя из комнаты. Она медленно спускалась по лестнице, пока голос диктора из динамиков ноутбука Свейна продолжал свою тревожную речь. Войдя на кухню, Рэн застала Вотана в компании уже знакомой ей старухи из магазина. Замерев на пороге, Рэн переводила взгляд то на одного, то на другого. Вотан тепло улыбнулся, указывая жестом на свободный стул. Рэн недоверчиво косилась на них, но все же села. — Как спалось? — дружелюбно спросил Вотан, наливая чай. — Прошу познакомься, это Хейд. — Очень приятно, я — Рэн, — кивнула Рэн, отпивая чай. Он был ароматным, с терпкими нотами горных трав. — Я знаю, — улыбнулась Хейд. — Мне приятно видеть тебя здесь. — Заметно, — хмыкнула Рэн, в упор глядя на Хейд. Та делала вид, что не замечает ее пронзительных взглядов. — Почему ты сделал это? — разрезал тишину тихий, но уверенный голос. — Все очень сложно, Рэн. Тогда я не мог поступить иначе, — в свете утреннего солнца Вотан казался жалким немощным стариком. Та сила, то величие, что исходили от него, исчезли, осталась лишь вселенская усталость. — Объясни, я никуда не тороплюсь, — настаивала Рэн, подушечкой пальца водя по краю кружки. Она подняла упрямый взгляд, прожигая, казалось, насквозь голову Вотана. — Ты упряма, валькирия. Всегда такой была, — Вотан задумчиво улыбнулся, поднося кружку к губам, но остановился и поставил ее на место. — Когда ты впервые предстала перед высшим светом Асгарда, я сразу понял, что с тобой будут проблемы, как с Гёль и Регинлейв. Дочери конунгов своенравны и горды, но в то же время самые верные и отважные воины. Поэтому, когда Хейд указала на тебя, я нисколько не колебался. Ты росла вместе с Магне, стала ему опорой и поддержкой. Он всегда был замкнутым и странным, верховный ас не должен быть таким, но он был. Я благодарил Имира за то, что он послал тебя. Но со временем я стал понимать, что ты чувствуешь себя равной нам, а так было нельзя, я не знал, что делать, но тут подвернулся случай… Что еще можно было ожидать от безрассудной юной валькирии? — легкая усмешка искривила обветренные губы. — Я подумал, что служение у Видара спустит тебя с небес твоего высокомерия, но просчитался. Не подумал, что ты можешь любить, что молодой ётун сможет полюбить. Асы и ётуны… мы же с разных, как это люди говорят? Ах, да, планет. Диаметрально противоположные. И тут, я узнаю от Хейд, что норны связали ваши судьбы, а если это произошло, значит, это не шутка, не блеф, не какой-то пустяк. Но Фьор был обещан дочери Трима, правителя Ётунхейма. Это был бы скандал, если бы ётунская знать прознала об этом, Видар вместе со своим кланом отправился бы к двергам копать руду. Он требовал твоей смерти, я же предложил вечное забвение. Мы долго об этом спорили, пришлось ему рассказать о норнах. Видар был в бешенстве, но ничего не мог изменить. И я тоже не мог. Рагнарек был близок, мне было не до любовных игр. А дальше ты знаешь, во время битвы я, Тор, Магне, ты и Хейд переместились в Мидгард. — Ха, — вырвался у Рэн нервный смешок. Она пыталась переварить всю полученную информацию, но мысли скакали с яростной быстротой. — Почему бы просто нас было не разделить? Не стирая памяти? — Думаешь, вам бы помешало расстояние? — насмешливо ответил Вотан, потирая висок. Кажется, он совсем не спал, под глазами залегли темные круги, а белки покраснели. — Вы… — только и смогла в отчаянном бессилии ответить Рэн. Она спрятала лицо в горячих ладонях, стараясь совладать с нахлынувшими чувствами. — Почему вы сбежали? — спросила Рэн, не отнимая ладоней от лица, слегка надавливая на глаза. — Знаешь, почему в людских мифах асы — благородные, а ётуны — злодеи? — задал риторический вопрос Вотан. — Потому что мы стояли за их спинами, пока писались мифы. Все чего-то боятся, даже бессмертные. — Я не удивлена, — почти прошептала Рэн, направляя взор вдаль. Что ей делать дальше? Ведь мир все равно мертв.***
Фьор стоял напротив зеркала, разглядывая свое бледное как мел лицо. Сегодня он должен отправиться на вершину горы Гинунгагап, чтобы собрать дриады для ритуала пробуждения. Фьор надел свои доспехи, те, что были на нем много веков назад, когда он пришел в этот мир. Они потемнели от времени, но все еще выполняли свою непосредственную задачу. Затянув покрепче ремни, Фьор направился на первый этаж. Там его уже ждала Сакса, необычно взволнованная и нервная. Наверное, она винила себя в том, что обрекла брата на столь опасное путешествие, ведь путь к вершине лежал по дороге мертвецов. Фьор подошел к ней вплотную, наблюдая, как она начищает топор, с вырезанными на острие рунами. — Четвертая фаза наступила слишком быстро, — голос Саксы дрожал, а топор тихо позвякивал под крепкой рукой. — Как думаешь, Ран согласилась на это, будучи уверенной, что я не вернусь? — спросил Фьор бесцветным голосом, аккуратно забирая начищенный до блеска топор. Сакса резко повернулась к нему, ее глаза сияли от злости и беспокойства. — Заткнись, Фьор! Если бы ты держался подальше от этих… — она не договорила, лишь до бледноты сжала губы. Фьор посмотрел на нее. — Надо было выбрать тебя? — раздался его хриплый голос. Он не хотел говорить об этом, но эти глупые слова непроизвольно сорвались с губ. — Пошел ты нахер! — выкрикнула Сакса, больно ударяя Фьора в грудь. Конечно, ее удары были легким поглаживанием по сравнению с ударами Ран или Видара. — Я тебя отвезу, — мрачно бросила Сакса, направляясь к двери. Фьору стало неловко за то, что он не за что обидел сестру. Она столько раз спасала его из передряг и прикрывала, а он отплатил ей какой-то несуразной пошлостью. Внедорожник медленно выехал по шуршащему гравию в сторону трассы, протянувшейся вдоль гор. В последнее время ей редко кто пользовался, ведь поток туристов резко схлынул после череды скандалов с Ютуль Индастриз. Ехали молча, Сакса нервно барабанила пальцами по рулю, неестественно прямо держа голову. Фьор, уставившись в окно, поглаживал рукоятку топора, обтянутую кожей. — Тебе страшно? — прервал тишину взволнованный голос Саксы. Она старалась не смотреть на брата — то поправляла прядь, которая идеально держалась за ухом, то потирала бровь. Впервые Фьор видел Саксу такой. Неужели, он, правда, ей дорог? — Немного, — пожал плечами Фьор, поворачиваясь к сестре. Она таки осмелилась взглянуть на него, в ее взгляде сквозил неприкрытый страх. — Ты ведь знаешь, что надо делать? Дорога мертвецов… — Опасное место, я знаю, Сакса, — ладонь Фьора накрыла ледяные пальцы сестры. Она посмотрела на него с отчаянием. — Я справлюсь… должен. — Фьор, Рэн правда стоила этого? — спросила Сакса, заставляя Фьора похолодеть. Ему не нравилось направление их разговора. — Сакса, прекрати… — Я должна знать! Если ты умрешь, она будет первой, кого я насажу на копье, — хладнокровно произнесла она, вцепившись в руль так, что костяшки пальцев побелели. — Сакса, хватит! Почему ты вдруг решила спросить о ней? Других тем не было? — устало произнес Фьор, раздражённо ударяя по бардачку. — Потому что я видела, как ты смотришь на нее, — теперь Сакса, не отрываясь, смотрела на него. — Смотри на дорогу, — Фьор указал вперед, где уже виднелся крутой поворот. Она с неохотой, но все же послушалась его, отвернулась. — Ответь. — Пристала, как пиявка, — закатил глаза Фьор, перебрасывая топор из руки в руку. — Ну, же! — Черт, Сакса, я не знаю! Может быть и стоила она всего того дерьма, что я натворил за последнее время! — Так и знала, ты влюблен в эту потаскуху, — грубо бросила Сакса, ухмыляясь. Ее поведение выводило Фьора из себя, ему казалось, что данный разговор был совсем не к месту. — Бля, отвали, — в таком же тоне ответил Фьор, отворачиваясь обратно к окну, показывая, что разговор окончен. — Лучше Гри, чем она. С ней ты другой, тот Фьор, что был. Я так ненавидела того Фьора… Он был идиотом мягкотелым. — Алло, я вообще-то здесь сижу! Не включай суку, Сакса. Я не спрашивал твоего мнения по поводу наших с Рэн отношений, — озлобленно бросил Фьор. Он старался зацепиться взглядом хоть за что-то, чтобы не срывать свой гнев на Саксе. — Как ты заговорил. Из-за нее тебя Ран чуть на ремни не пустила… — Завали ебало, Сакса! — выкрикнул Фьор, с силой втыкая топор в бардачок. Сакса подпрыгнула от неожиданности, чуть не направив машину прямо в кювет. Оставшуюся дорогу они ехали молча, лишь ветер шумел в кронах пролетающих мимо деревьев. Сакса остановила внедорожник около съезда на почти заросшую дорогу. Она вела прямо к подножию горы. С этой стороны редко кто поднимался, ведь тут не было ни одной протоптанной альпинистской или пешеходной тропы. Оно и не нужно, отсюда не было видно ничего кроме леса и небольшой поляны, а подъем на гору был круче, чем со стороны города. Фьор в неуверенности застыл перед дорогой. — Удачи, Фьор, — похлопала его по плечу Сакса. Постояв с ним еще немного, она села в машину и уехала. Теперь он был наедине с собой и своими страхами. Что еще ему сулит судьба?***
Фьор неторопливо шагал по высокой густой траве, день близился к вечеру, на небе начали зажигаться первые звезды, а небо окрасилось в кроваво-красные цвета. На ветвях деревьев насмешливо каркали вороны, как будто знали, куда он идет. Дорога мертвецов появилась благодаря Хель. Она создала ее в отместку Асгарду. Теперь на вершину горы можно попасть только по этой дороге. Как она выглядит, и что там никто не знает. Те, кто вернулся, не говорят о том, что с ними произошло, а кто-то не вернулся вовсе. Несмотря на всю свою натуру, Хель нравилась Фьору за то, что никогда не лицемерила и ненавидела всех одинаково. Ему один раз удалось побывать в Хельхейме по одной из дипломатических миссий. Конечно, местечко было так себе, даже ётунам с их любовью к минусовым температурам было жутко холодно в Хельхейме. Хозяйка этих земель встретила их прямолинейно и грубо указала направление дальнейшего их движения. Фьор усмехнулся. Будет весело встретить ее уже в бестелесном своем варианте. Спустя двадцать минут блужданий, Фьор наткнулся на еле заметную завесу. Она слабо поблескивала в последних лучах закатного солнца. Такие завесы между мирами могут видеть только бессмертные и проходить через них соответственно тоже. Может, оно и к лучшему? Люди так хрупки. Застыв на мгновение, Фьор ступил в завесу. Все тело проткнуло сотней маленьких иголочек, а глаза застелила тьма. Внезапно голову прорезала острая боль, заставив Фьора согнуться пополам и с силой сжать волосы на затылке. Еще одно мгновение, и все кончилось. Фьор открыл глаза, перед ним простирался длинный коридор с каменными стенами, путь освещался жарко пылающими факелами. Покрепче сжав топор, Фьор осторожно двинулся вперед, его шаги гулко отдавались в своде потолка. Коридор все не заканчивался, казалось, он был бесконечным. Фьору уже подумалось, что именно так тут и умирают, но впереди показались какие-то смутные очертания. Он занес топор для удара. Коридор вывел его в небольшую залу, посреди которой возвышалась фонтан. Он представлял собой фигуру ётунши, держащей узкогорлый кувшин, из которого должна была течь вода. Но вместо воды чаша фонтана была наполнена мутновато-серой жижей с, плавающими в ней гнилыми, покрытыми коркой плесени, лепестками цветов, среди которых узнавались белые дриады. Фьор сморщился от отвращения, отшатнулся от фонтана. За спиной раздался характерный скрежет, проем, откуда он пришел, исчез, вместо него была сплошная стена. — Класс, — раздраженно бросил Фьор, оглядываясь. Напротив фонтана виднелась зияющая темнота прохода. Фьор с опаской двинулся туда, все еще ожидая нападения. Вдруг фигура выскочила откуда-то сбоку, лезвие топора просвистело в воздухе, но чья-то сильная рука остановила его, схватившись за древко. — Фьор, тише! Это же я, — раздался до боли знакомый голос. На слабый свет факелов, вышла девушка. — Рэн? Что ты тут делаешь? — испуганно произнес Фьор, в странном бессилии опуская топор. — Я… не знаю, — она была неестественно бледной и испуганной. — Я услышала чьи-то шаги, а потом увидела тебя… Мне так страшно, Фьор, — Рэн бросилась к нему на шею. Ее кожа была холодна как лед. Пахнуло чем-то землисто-металлическим. Фьор все еще был в шоке, но он четко видел перед собой Рэн. Только была она одета в доспехи валькирии. — Все хорошо, Рэн, — неуверенно погладил ее по волосам Фьор. Она крепче прижалась к нему, нежно погладила по шее. Холод ее пальцев обжигал. — Идем, найдем выход отсюда. Девушка кивнула, стараясь держаться поближе к Фьору. Они, озираясь, шагали по еще одному коридору, только он был просторнее и освещеннее предыдущего. Вскоре коридор расширился, переходя в галерею. Мрамор полов задорно блестел в свете свечей и факелов, висящих на стенах, которые были расписаны сюжетами из ётунской истории. До Фьора только сейчас дошло, что они во дворце Трима. Он был там лишь однажды, но навсегда запомнил аскетичное убранство комнат и холодное неприветливое молчание камня вокруг. — Фьор, где мы? — спросила Рэн, прижимаясь к его руке. Пальцы цепко ухватились за рукав, словно, Фьор мог куда-то сбежать. — Не знаю. Но мне это напоминает дворец Трима, — ответил Фьор, озираясь по сторонам. Он не верил своим глазам, как завеса могла привести его в Ётунхейм? Рэн хотела сказать что-то еще, но шум впереди заставил ее замолчать. Покачиваясь, шаркающей походкой к ним шел Видар. Фьор оторопело смотрел на мужчину. — Видар? Что ты тут делаешь? — громко спросил Фьор, осторожно начиная двигаться навстречу. Он покрепче сжал топор, надеясь, что тот ему не пригодится. Видар молчал, настойчиво продолжая приближаться. Голова его была слегка опущена, от чего было сложно уловить его настрой. Когда между ними оставалось не больше метра, Видар, ощетинившись, бросился на Фьора. Они вместе повалились на мраморный пол, сильные ледяные пальцы обхватили шею. — Маленький сученыш, — шипел Видар, усиливая хватку. Фьор вцепился в него, стараясь скинуть с себя, но тот лишь недовольно зарычал. — Не пытайся сопротивляться. Ты ничтожество, предатель, мерзкий выродок, — плевался словами Видар, не давая шанса выбраться из удушающего захвата. Фьор стал терять сознание, пытаясь схватиться за реальность. Под рукой тихо звякнул топор, не медля, Фьор со всей силы ударил куда-то, наугад. Раздался крик полный злобы и боли. Фьор привстал на локте, отполз подальше от сумасшедшего ётуна. — Мразь, — прорычал Видар, вытаскивая топор из поломанных ребер. Но крови не было, только зияла черно-коричневая продолговатая рана. — Ты думал, что меня так просто убить? Глупец, — презрительно произнес Видар, отбрасывая топор. Он медленно наступал на Фьора, его глаза сияли бесконечной злобой. — Надо было удавить тебя еще в колыбели, как и хотел твой отец. — Заткнись! — выкрикнул Фьор, рыская глазами в поисках топора. Раздался глухой торжествующий смех. Конечно, Видар знал, как задеть пасынка за живое. Рана глубоко в душе, что, казалось, давно зажила, снова закровоточила. Пророчество о предательстве сына застало врасплох отца Фьора. Там, на поле битвы, когда все кажется несущественным, даже убийство собственного ребенка, отец вынес Фьору смертельный приговор, но весть об этом не дошла до клана, только Видар знал об этом желании. И решился воспитать Фьора доблестным ётуном, что займет законное место около него, когда клан Видара, наконец, захватит власть над девятью мирами. — Как же я был слеп! Ты был весь в свою мать, она также таскалась за всеми. Делила постель с каждым, кто предложит ей счастье, пусть и мимолетное. Но будем честны, Фьор, твоя мать была обыкновенной шлюхой, — сказал Видар, издевательски подмигивая Фьору. Тот не в силах терпеть огонь, что разгорелся внутри, резко вскочил. В два шага оказавшись около топора, Фьор отточенными движениями схватился за древко и с силой воткнул его в шею Видара. Он разочарованно покачал головой. — Ничему ты не учишься, — прохрипел тот потусторонним голосом, а в следующее мгновение кулаком ударил в челюсть, отчего Фьор обессиленно повалился на пол. Видар в очередной раз вытащил из своего тела топор, который со звоном упал где-то поблизости. — Ты жалок, как и твоя семья, — насмешливо произнес Видар, намереваясь снова ударить, но не успел. Фьор перекатился, оказываясь около топора, ловко вскочил, выгибая спину. Послышался звонкий свист резного лезвия, а следом голова Видара глухо покатилась по мраморному полу. Тело без головы неестественно обмякло, а голова, ударившись об стену, замерла, сверкая помутневшими глазами, на губах навечно застыла злобная усмешка. Фьор осел на пол, уставившись невидящим взглядом в стену. Внезапно рядом возникла Рэн, протягивая руку. Фьор вздрогнул от столь неожиданного появления, но все же схватил холодную ладонь. Она обеспокоенно смотрела на него, но первой заговорить не решалась. — Идем, — прохрипел Фьор, не смотря на тело. Прицепив топор к поясу, он двинулся к выходу из галереи. Слова Видара все еще жгли его сердце, он много раз думал об этом. Ему никогда особо не хотелось всемирного могущества и безграничной власти. В памяти всплыло нечеткое, совсем забытое воспоминание: «И тебе это по нраву?» — спросила девушка, ее глаза напротив такие знакомые, такие желанные. — Эй, Фьор, ты в порядке? — спросила Рэн, осторожно касаясь ее руки. Фьор резко повернулся к ней, теряя нить в омуте памяти. Вдруг все его естество наполнилось раздражением к Рэн, впервые она так его бесила. — Да, — глухо отозвался Фьор, отворачиваясь. Прозвучало грубовато, от чего девушка сразу сникла. Фьор тряхнул головой, стараясь избавиться от наваждения. — Извини, — тихо произнес он, по привычке поправляя волосы. Это место явно влияет на него не лучшим образом. — Нужно выбираться отсюда скорее. Они шли молча, лишь шаги утопали в густой тишине. Мраморная галерея закончилась массивной деревянной дверью. Вдвоём им удалось приоткрыть одну створку, которая жалобно заскрипела под их ладонями. Просочившись внутрь, Фьор огляделся, они попали в главную залу. На том конце во тьме возвышался вырезанный из камня трон Трима. Он пустовал. Как только нога Фьора осторожно ступила на щербатый каменный пол, на стенах вспыхнули факелы, но они совсем не разгоняли темноту, а казалось, наоборот, сгущали. Неуверенно пройдя немного, Фьор заметил, что в стенах торчали замершие тела ётунов в разных позах. Все это было похоже на жуткую инсталляцию сумасшедшего скульптора. Подойдя ближе к одному из ётунов, Фьор смог разглядеть каждую черточку его лица, выражающего нестерпимые страдания. — Что за… — только и успел произнести Фьор, как ухо обожгло, а в стену врезалось копье. Резко повернув голову, он увидел Саксу. Она была в доспехах, не скрывая своего ётунского обличия. Грациозной походкой Сакса направлялась к нему. — Сакса? — Я, или уже не узнаешь свою сестричку? — за ласковым голоском скрывался холод. Она была такой, как и всегда, но что-то, казалось, изменилось. — Мой маленький братик, я так ждала тебя. — О чем ты говоришь? — Фьор напряженно сжимал топор, двигаясь по касательной траектории Саксы. Она следила за ним своими немигающими глазами. Комок страха все сильнее сжимался где-то в области живота. — Кого же ты выбрал, Фьор? Предал клан ради потаскухи в асгардских одеждах, — презрительно выплюнула Сакса, останавливаясь. — Ты мог выбрать меня, я бы стала твоей верной любовницей, пока ты сидел на троне, — от этих речей Фьору подурнело. Он хотел заткнуть сестру, но горло сжало. — Предатель, — разнесся громогласный крик Саксы. Но он не утих, а наоборот разрастался, проникая под кожу, бил по мозгам. Невыносимая боль пронзила голову, Фьор схватился за виски, роняя топор. — Предатель, — раздалось над ухом, а потом сильная рука толкнула его на пол. Топор издал знакомый звон, шаги неторопливо приближались. Пересилив себя, Фьор открыл глаза. Сквозь пелену к нему шагала Ран. — Надо было утопить тебя в Ивинге, — презрительно проговорила она, перекидывая топор из руки в руку. — Пошла ты нахрен, — презрительно просипел Фьор. Ран истерично засмеялась, запрокидывая голову назад. Фьор из последних сил бросился на ётуншу, стараясь повалить ее на пол. Она оказалась сильнее, чем он рассчитывал, поэтому ему с трудом удалось прижать ее к каменным плитам. Фьор судорожно искал топор, пока Ран продолжала смеяться, прижатая его телом. — Ладно, меня это достало, пора заканчивать с этим дурацким спектаклем, — слова резко оборвали смех. Желтая радужка исчезла за черным зрачком, а тела поменялись местами. Теперь Фьор был прижат к полу. Ран занесла кулак для удара, а затем безжалостно рассекла подбитыми костяшками ему губу. Неприятный металлический привкус наполнил рот, сразу затошнило, а сознание помутилось. Ран методично и точно удар за ударом превращала лицо Фьора в кровавое месиво. Он почувствовал, что проваливается во тьму, поэтому огромным усилием воли заставил себя закрыть лицо руками. Послышался звонкий хруст лучевой кости, адская боль наполнила каждую клеточку его тела. Сквозь застилающую пелену Фьор услышал свой отчаянный крик. Но этого было достаточно, чтобы привести его в чувства, адреналин заставил действовать быстро и четко. Здоровая рука схватила топор, что валялся поблизости. Лезвие рассекло воздух и воткнулось прямо в темечко Ран, раскалывая голову пополам. Безжизненное тело завалилось в сторону, позволяя Фьору отползти подальше. Его вырвало на каменные плиты, горло саднило, а рука отзывалась острой болью. Казалось, что внутри все омертвело. — Великолепно! — захлопала в ладоши Рэн. Ее аплодисменты утопали в огромном пространстве. Голос стал холодным и безжизненным. Она все это время наблюдала за дракой, не вмешиваясь. Сейчас Рэн выглядела совсем бледной, а глаза черными. — Ты так хватался за жизнь, что перебил всю свою семейку. Неужели, ты их так ненавидишь? — притворно сочувствующе произнесла Рэн. — Или может, ты их убил из страха? — она на мгновение замерла. — Из страха, что они правы? М? — Заткнись, — прохрипел Фьор, отползая от надвигающейся фигуры. В слабом свете факелов ее силуэт был угрожающе грациозен. — Ох, кажется, я права, — губы искривил звериный оскал. Она все меньше походила на Рэн, и все больше на статую. — Так приятно быть правой. Я за свою жизнь повидала столько отчаянных душ, что в пору коллекцию собирать. Вы все хотите сбежать от дерьма, что наполняет вашу маленькую черепушку, но выглядите вы при этом очень комично. Ты был готов на все ради девчонки, — статуя указала на себя, вернее на почти исчезнувший образ Рэн. — Даже думал жениться. Вот умора! Валькирия и ётун — местная парочка сумасшедших, — Фьор не мог взять в толк, о чем говорит это существо, а главное о ком? — Даже дверги бы плевали вам в спины, если бы это произошло. Ах, да, ты же не помнишь, — как бы задумалась статуя, окончательно потеряв образ Рэн. Теперь она была похожа на женщину с грубыми чертами лицам, словно скульптор даже не старался изобразить лицо. — Давай-ка прочистим тебе мозги, малец, — она в мгновение ока оказалась рядом, схватила Фьора за шкирку и потащила по полу к трону. Оказалось, что перед троном была огромная трещина, наполненная черной ледяной водой. Сил сопротивляться у Фьора совсем не осталось, поэтому статуя как нерадивого котенка макала его головой в воду. Жидкость сразу же заполнила нос и уши, глаза и ноздри неприятно защипало. — Вспоминаешь, малыш? Нет? Давай-ка еще, — и снова холодная пучина смокнулась над головой. Где-то на задворках памяти начали всплывать силуэты, они становились все четче и четче. Раньше, когда они являлись к нему во снах, Фьор старался не придавать им особого значения, ведь они были всего лишь прошлым. — О, кажется, ты начинаешь вспоминать, да? Она стоила того, чтобы отказаться от жизни? Отказаться от клана? — статуя издевалась, заглядывая ему прямо в глаза своими пустыми каменными белками. — Она стоила того, чтобы обмануть такую любящую и хрупкую смертную, Фьор? — Стоила, — прохрипел он, окончательно вспоминая события прошлого. Они словно лавина нахлынули на него, былые чувства разрывали нутро на части. Все казалось сном и одновременно его реальностью, что он так долго не мог найти. — Чуде-е-есно, — протянула статуя, толкая его в воду. Ее крепкие руки не давали ему всплыть. Воздух в легких заканчивался, перед глазами темнело. Внезапно мир перевернулся на сто восемьдесят градусов, цепкая хватка исчезла, и Фьор наконец смог всплыть. Высунув голову на поверхность, Фьор глубоко и часто дышал. Все, что ему хотелось — это наполнить легкие как можно большим количеством кислорода. Когда покалывание в груди почти закончилось, Фьор огляделся. Стояла кромешная тьма, где-то вдали угадывались очертания гигантских ветвей дерева, только вершина горы была полна света, но источника нигде не было видно. Фьор вылез на берег небольшого озера, кругом зеленела трава, и пахло липой. Рука сильно опухла и нещадно болела, поэтому пришлось пожертвовать рубахой, чтобы хоть как-то уменьшить боль. Фьору было неуютно, но он не сразу понял почему. Здесь было тихо, очень тихо. Слышно было только его тяжелое дыхание. — Ну, ты там все? — раздался скрипучий стариковский голос. Повернув голову на звук, Фьор заметил лысую голову старика с двумя бычьими рогами во лбу, привязанную к выемке в камне. Его глаза сияли в тени скалы янтарем. — Подойди, рассмотрю хоть тебя. Фьор послушно встал и подошел к голове. Старик внимательно смотрел на него, словно вспоминая о чем-то. — А, Фьор Хрёсвельгсон, какая честь, — улыбнулся старик. В первую секунду Фьор растерялся, но потом к нему пришло осознание. — Мимир? — Дошло-таки, наконец. Чего пришел? Рагнарек еще не начался что ли? — Как сказать… Нам удалось сбежать, — ответил Фьор, совсем не зная, куда девать свой взор. Было странно разговаривать с головой. Раздался смех, больше похожий на скрип старых качелей. — Никому не сбежать от Хель. Нам всем пора очистить этот мир, чтобы Иггдрасиль снова зацвел. — Моему клану и паре асгардцев удалось уцелеть. Один смог запечатать вход в Мидгард. — О, великий Имир, что же твориться! А я давно говорил, что Один того, — раздраженно бросил Мимир, бешено вращая глазами. — Того? — не понял Фьор. — Ну, с катушек съехал. Парень, ты совсем тугой или как? — Повежливей, — разозлился Фьор, тряхнув головой. — Ой, ладно тебе, прости старика. У меня тут гости довольно редко бывают. Значит, ты говоришь, Один отложил Рагнарек? Профан, и как ему доверили управление Асгардом? Да и пес с ним. Ты так и не ответил, чего тебе тут надобно? Хочешь знать про отца или про себя? — А что ты можешь рассказать мне про отца? — встрепенулся Фьор, совсем забывая, зачем пришел. — Много чего. Но за всякое знание надо платить, если ты понимаешь о чем я, — заговорщицки произнес Мимир, подмигивая поочередно то одним, то другим глазом. — Что ты хочешь? — Хм, дай-ка подумать, — Мимир сделал вид, что задумался. — Одно твое самое счастливое воспоминание. — Но… — Фьор оторопел от странной просьбы. Он никогда не задумывался о своих воспоминаниях, особенно счастливых. — Я вижу, что ты в замешательстве, поэтому подскажу тебе. Хочу воспоминание о твоей первой ночи с валькирией Рандгрид. — Что? Зачем оно тебе? — окончательно смешался Фьор. Ему стало неловко, но мозг услужливо подкинул вновь приобретенное воспоминание. Тело отозвалось горячей приятной истомой. — Ты и сам знаешь, — ответил Мимир, пылая янтарными глазами. — Ну, что, согласен? — А можно другое? — Нет, только его. — Я не готов… — ответил Фьор после долгих раздумий. Мимир по-отечески засмеялся, словно знал наперед его ответ. — Хорошо. Впереди целая бесконечность, успеешь еще решить, — пространно сказал Мимир, глядя куда-то вдаль. — Так бери за чем пришел и уходи. Мир трещит по швам, нельзя медлить. Спуститься знаешь как? — Ээ… нет. — Прыгай в бездну, Иггдрасиль доставит тебя туда, откуда ты пришел, — сказал Мимир и закрыл глаза, намекая, что разговор окончен. Фьор постоял еще немного около головы, ожидая еще каких-нибудь советов, но Мимир молчал. Фьору ничего не оставалось делать, как пойти набрать дриад, что росли недалеко от озера. От цветов исходил тонкий аромат, он напоминал ему о той злосчастной весне, когда они с Рэн стояли на виадуке, держась за руки, и планировали будущую жизнь. Как давно это было. Осторожно срывая цветок за цветком, Фьор с улыбкой вспоминал об их вылазках в хижину Фрейи. Только она понимала их чувства, только ей было дело до двух влюбленных, что хотели просто быть вместе, не таясь. Когда кожаный мешочек был набит дриадами, Фьор встал, вглядываясь вдаль. Ветви почти незримо покачивались, такие далекие, такие недоступные. Осуждает ли его Иггдрасиль? Или ему глубоко наплевать с его громадной непостижимой высоты? Фьор неуверенно подошел к обрыву, там не было ничего, только беспросветная тьма. Прыгать туда не хотелось, но и оставаться тоже. Придется довериться словам Мимира и великому древу. Разбежавшись, Фьор прыгнул в пропасть. Сколько прошло времени? Фьор не мог сказать наверняка. Темнота застелила глаза, а уши заложило до глухоты. Внутри было пусто, словно кто-то стер все ластиком. И вот уже показалось, что прошла целая вечность, когда глаза застелила белая пелена, а в ушах мерзко зазвенело. Послышался глухой стук об землю. Сломанная рука отозвалась дикой болью, послышался сдавленный стон. — Фьор, ты как? — как из колодца послышался голос Саксы. Открыв глаза, Фьор увидел перед собой сестру. Сакса подала Фьору руку, помогая встать. Занимался рассвет, кроваво-красное солнце медленно вставало над горизонтом. — Сколько меня не было? — спросил Фьор, медленно идя рядом с сестрой. — Около двух месяцев, затмение совсем скоро, нужно торопиться, — ответила она, помогая Фьору дойти до машины. Внутри все перевернулось. Его не было так долго?