Рандгрид проснулась от громких разговоров. Валькирии готовились к ритуалу. Мист и Гёль окуривали ее меч и доспехи сухим волчьим помором, Гунн плела венок из ночных фиалок, а Регинлейв опрыскивала ее одежду ирисовой водой.
— Проснулась наконец-то, — слабо улыбнулась Гёль, возвращая меч обратно в ножны. Мист, осуждающе покачав головой, протянула Рандгрид доспехи. Она узнала, что ее ученица всю ночь пьянствовала в компании старших валькирий. По виду Гёль было понятно, что Мист задала ей с утра жару. Регинлейв подошла к Рандгрид, жестом показывая раздеться. Она никогда не стеснялась своего обнаженного тела, на котором уже имелось пару заметных шрамов. Скинув с себя всю одежду, Рандгрид получила из рук Гунн мокрую тряпку, смоченную в настойке лютиков. Отточенным движением она быстро обтерла свое тело, надела сначала льняные одежды, а потом доспехи.
— Спой же нам, Рандгрид, — слабо произнесла Гунн, надевая на ее голову венок. Рандгрид, борясь со слезами, затянула песню о скором возвращении. Наставницы хоть и пытались выдавить из себя улыбки, но подавленность и печаль отпечаталась на их лицах. Когда Рандгрид закончила петь, валькирии открыли двери зала и выпустили ее на улицу. С ночи навалило много снега, ноги утопали в нем по щиколотку, а противный промозглый ветер пробирал до костей. С каждым шагом Рандгрид все дальше была от своей обители и все ближе к дворцу, который ненавидела все сильнее.
Снег задорно хрустел под ногами, совсем не в тон настроения валькирии. Покрепче обхватив рукоять меча, Рандгрид вышагивала по первому настоящему снегу. Зима пришла слишком рано. Стараясь не расплакаться, Рандгрид напевала под нос колыбельную, что пела ей мать до того, как ее отняли от родителей. Она не знала, почему помнила так хорошо эту простую песенку, но ей так нравилось ее напевать. Колыбельная успокаивала Рандгрид. Остановившись на мосту, она бросила венок в воду. Он, подхваченный бурным течением, понесся прочь. Немного постояв и оттерев слезы, Рандгрид пошла дальше. Выпавший ночью снег блестел в слабых лучах солнца, а в воздухе стоял приятный морозный запах.
С высоко поднятой головой Рандгрид ступила во дворец, ее встретили двое стражников, и повели в западную его часть, где обычно располагались гости Одина. Здесь убранство коридоров и комнат было беднее, но не менее торжественно. Вдохнув поглубже, Рандгрид остановилась перед гостиной ётунов. Она постучалась и, не дожидаясь ответа, вошла. Комната была погружена в полумрак за счет плотных кусков тканей на окнах. Рандгрид поморщилась от этого варварства, ётуны были детьми Земли и не любили яркий свет и солнце. Она же была дитя Небес, дневной свет и теплые лучи были ей нужны как воздух.
— Явилась наконец-то, — раздраженно бросил Видар, быстро заходя в гостиную. Следом шли юноша и старец. Они о чем-то переговаривались, вежливо улыбаясь друг другу. Завидев Рандгрид, они замолчали и с интересом разглядывали гостью.
— Не представите нас? — обратилась Рандгрид к Видару. Его желтые глаза блеснули гневом от такой дерзости, но голос был ровным и спокойным.
— Это Эгир, — Видар указал на старика, тот слегка склонил голову с едва заметной усмешкой. — А это Фьор, — юноша склонил голову, не отрывая взгляда от Рандгрид. — А теперь принеси нам завтрак, — махнул рукой Видар, усаживаясь за стол для письма. Он начал что-то выводить на пергаменте, пока Эгир и Фьор устроились около огня. Рандгрид испытала приступ раздражения, меньше всего ей хотелось прислуживать этому самовлюбленному индюку. — Что встала? — оторвался от пергамента Видар, казалось, что еще чуть-чуть, и он вспыхнет.
— Уже иду, — в такой же манере ответила Рандгрид, оставляя ётунов в гостиной. Она решила немного напакостить им, заставив их ждать свой завтрак. Не спеша она шла по коридорам замка, отвешивая короткие кивки асгадрдской знати, что решили устроить променад. На одном из поворотов Рандгрид столкнулась с Магне. Осознав кто перед ним, он заключил ее в крепкие объятия.
— Ах, Рандгрид. Прости меня, прости! Я так виноват, я такой дурак, — тараторил Магне, рассеянно гладя Рандгрид по волосам. Его виноватый шепот горячим прикосновением оставался на шее.
— Все в порядке, Магне. Ты ни в чем не виноват. Прекрати терзать себя, — ответила Рандгрид, слегка отстраняя друга. Его глаза были полны боли, участь, на которую он обрек подругу, тяжким бременем легло на его плечи. — Все будет нормально, я справлюсь. Верь в меня, — тихо проговорила Рандгрид, целуя Магне в щеку. — Мне пора, встретимся позже, — она оставила его стоять и печально смотреть вслед.
Добравшись до кухни, Рандгрид приказала двум служанкам собрать завтрак для гостей. Они ловкими отточенными движениями собрали еду на четыре длинных подноса и последовали за Рандгрид в гостиную. Как и она рассчитывала, завтрак ётуны получили через час с небольшим.
— Чего так долго? — грубо отозвался Видар, вставая из-за стола. Посмеиваясь про себя, Рандгрид состроила невинные глаза.
— Ах, простите, повелитель, я никогда не жила во дворце и не знаю, как тут все устроено, — с нескрываемой иронией произнесла Рандгрид. Конечно, она нагло врала, ведь дворец, как и прилегающие к нему территории, она могла пройти с закрытыми глазами. Видар бессильно зарычал. Рандгрид осталась довольной проделанной работой. Ётуны принялись за завтрак, а она отошла к окну, приоткрыла штору, наслаждаясь солнцем, лучи которого ярко блестели на белоснежном снегу.
— Спой нам, — нарушил тишину Видар. Рандгрид удивленно посмотрела на него.
— Я не знаю ётунских песен, — ответила она. Меньше всего ей хотелось петь для этих варваров.
— Все равно, — бросил Видар, небрежно махнув рукой. Рандгрид пожала плечами и запела одну из тех песен, что пела славным воинам в Вальхалле. Ее голос звучал словно весенний ручей, разливаясь под сводами дворца. Фьор оторвался от трапезы и удивленно воззрился на Рандгрид. Его черные зрачки расширились, оставляя тонкий желтый ободок радужки. Их взгляды пересеклись, Рандгрид почувствовала, как сердце вырывается из груди, а душа наполняется светом. Она помнила об этом свете, Брунхильда много о нем рассказывала. Стараясь скрыть замешательство и страх, Рандгрид отвернулась к окну и замолчала. Как раз Видар закончил завтракать. — Приготовь нам лошадей, и передай это начальнику моего войска.
— Поняла, — дрожащим голосом произнесла Рандгрид, выхватывая из его рук свиток. Она поспешно покинула гостиную, пытаясь выкинуть из головы многозначительный взгляд Фьора.
— Подожди! — раздался за спиной знакомый голос. Мгновение, и Фьор уже шел рядом. — Ты так быстро ходишь. Я решил помочь тебе с лошадьми, и заодно узнать подробнее про охоту на Сехримнира, — запыхавшись, произнес Фьор и слегка улыбнулся.
— А что я получу взамен? — лукаво улыбнулась Рандгрид, чувствуя прилив тепла в области груди. Рядом с Фьором ей хотелось быть собой, подобное она испытывала в обществе Магне.
— А что хочет смелая валькирия? — снова обворожительная улыбка. Кажется, такие разговоры асгардские женщины называли флиртом. Рандгрид усмехнулась про себя, отгоняя эти мысли прочь.
— Дайте подумать, — притворно задумалась она, хмуря брови. — Я хочу желание!
— Желание? — удивился Фьор. Кажется, он ожидал от нее чего-то совсем другого. — Хорошо, по рукам! — протянул он свою холодную широкую ладонь. Они скрепили свой договор крепким рукопожатием.
Петляя по коридорам дворца, Рандгрид вывела их прямо к конюшням. Тут уже вели подготовку лошадей для асгардцев. Кажется, Один решил задобрить гостей охотой на самого крупного и умного кабана во всем Асгарде.
— А говорила, что не ориентируешься во дворце, — усмехнулся Фьор, вырывая Рандгрид из мыслей. Только сейчас она поняла, что слегка просчиталась, когда повела гостя самым коротким путем.
— Стараюсь соответствовать вашим ожиданиям, — шутливо поклонилась Рандгрид. Фьор заливисто рассмеялся, похлопывая ее по плечу. — Я отнесу поручение от Видара и вернусь.
— Давай лучше я, — предложил Фьор, протягивая руку. Рандгрид заколебалась, он действительно хочет ей помочь или наоборот подставить? Она с недоверием посмотрела на него. — Доверься мне, я не хочу доставлять тебе еще большие неприятности, — слабо улыбнулся Фьор, глядя прямо в глаза. — Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Пусть это будет залогом для нашей дружбы.
— Ты смеешься надо мной? Дружба валькирии и ётуна. Звучит абсурдно, — с сомнением произнесла Рандгрид, скрещивая руки на груди. Она все еще раздумывала над странным предложением Фьора.
— Я не верю в эту чушь. Одна из моих любовниц была из Асгарда, а другая из Мидгарда. Обе были милейшими девушками, но сама понимаешь…
— О, во имя Имира, заткнись, — раздраженно замахала руками Рандгрид. — Вот этот дурацкий пергамент, неси его куда хочешь, но только не рассказывай мне об этом, — она всучила ему поручение Видара, резко развернулась и торопливо зашагала к конюшне. В спину ей раздался громкий смех. — Вот ведь индюк! — прошипела под нос Рандгрид, заходя внутрь. Тут было еще более суетливо чем обычно. Казалось. Весь дворец решил поехать на эту охоту. Дамы решили показать свои новые наряды и украшения, а мужчины хотели показать свою силу. От этих мыслей Рандгрид передернула плечами. Лошадей почти не осталось, поэтому она запрягла самых покладистых, но достаточно быстрых, чтобы задействовать их в охоте.
— Очень мило, какая моя? — раздался над ухом голос Фьора. Рандгрид подпрыгнула от неожиданности. Она развернулась и уже хотела выговорить все, что о нем думает, но ее встретил смеющийся ласковый взгляд. Рандгрид никогда не получала от мужчин таких взглядов. Это ее смутило, от чего она стушевалась и лишь пролепетала:
— Вот этот конь для тебя. Он бывает норовист, но быстр.
— Спасибо, — улыбнулся Фьор. Казалось, что он весь состоит из улыбок и нежных взглядов. Рандгрид представляла ётунов совсем другими. Откуда-то с боку раздалось недовольное покашливание. Это был Видар с Эгиром, они выжидающе смотрели на них.
— Вот ваши лошади, — спохватилась Рандгрид, подводя к ним их скакунов. Эгир вежливо склонил голову, забирая уздцы и уводя коня в сторону. Видар же резко вырвал поводья и бросил многозначительный яростный взгляд.
— Рандгрид поедет со мной, — раздался твердый голос Фьора за спиной. От этих слов у Рандгрид побежали мурашки по спине. Что он вообще несет? Видар очень удивился.
— К чему она тебе?
— Будет держать мое копье, — невозмутимо ответил Фьор, забирая копье из рук подошедшего воина.
— Избалованный мальчишка, — презрительно фыркнул Видар, ловко вскакивая в седло. Он поправил лук у себя за спиной, отъехал к асгардским всадникам.
— Держать твое копье? Ты совсем ненормальный? — гневно зашептала Рандгрид, метая взглядом молнии. В ответ она получила лишь обворожительную улыбку.
— Когда это мы перешли на ты? — ухмыльнулся Фьор, поднимая бровь. Рандгрид густо покраснела, начала мямлить скупые извинения. — Я шучу, — добро рассмеялся он, похлопывая ее по плечу. — Ты нужна мне, чтобы поймать Сехримнира.
— И я поеду сзади? — обреченно произнесла Рандгрид, наблюдая за тем как Фьор умело вскакивает в седло. Тот кивнул, протягивая руку. Рандгрид хотела схватиться за нее, но случайно поймала взгляд Магне. Он внимательно смотрел на них, а потом сделал шаг вперед, она тоже хотела отправиться к нему навстречу, но дорогу Магне перегородил Тюр. Он что-то сказал ему на ухо, а потом указал на Гуллфакси. Тот крепко сжал челюсти, но послушал совета, вскочил в седло. Рандгрид тоже ничего не оставалось, как схватиться за руку Фьора и запрыгнуть ему за спину. Она была слишком близко к ётуну, настолько, что чувствовала его запах, похожий на свежесть после весеннего ливня.
— Держись крепче, валькирия, — обернулся Фьор, пришпоривая коня. Вся процессия двинулась в сторону Древнего Леса, где и обитал Сехримнир.
— Все равно быстрее Гуллфакси никого нет, — стараясь перекричать ветер, ответила Рандгрид. Ей все же пришлось прижаться поближе к Фьору, ведь он пустил коня во весь опор.
— Посмотрим, — также громко крикнул Фьор, направляя скакуна в самый бок процессии, чтобы придворные дамы не мешали развить достаточную скорость.
Вскоре мужчины и Рандгрид добрались до кромки леса. В кронах елей и сосен гулял по-зимнему холодный колкий ветер, птицы беспокойно летали над всадниками, громко крича. Рандгрид прислушалась, нити пространства молчали, но она упрямо вслушивалась в бесконечность. Мгновение, маленькое движение нитей.
— На восток, — коротко бросила Рандгрид, указывая пальцем направление. Фьор не стал медлить, пришпорив коня, он пустил его в галоп по тонкому насту. Следом за ними поехали не все, видимо, решив не доверять молодой валькирии. С ними поравнялся Магне на Гуллфакси. Благородный конь степенно скакал по снегу, вздымая вверх снежный вихрь. Рандгрид покрепче сжала копье, что доверил ей Фьор, и снова прислушалась.
— Прямо, он еще далеко, но знает, что мы едем за ним, — крикнула она в поток ветра. Парень коротко кивнул, прибавляя скорость. Конь под ними старался не уступать Гуллфакси, которого быстрая езда только раззадоривала. Над ними пронесся Хугин, громко каркая. Рандгрид снова прислушалась к пространству, нити рядом с Магне неистово колебались, выдавая его раздражение и азарт. Он явно хотел первым убить кабана, чтобы доказать отцу и брату, что он не хуже. Стараясь не слушать эмоции Магне, Рандгрид обратила свой невидимый взор к Сехримниру. — Налево! Он убегает в бурелом, нам нужно быстрее догнать его!
— Понял тебя! — крикнул Фьор, его слова поглотил поток ветра. Они понеслись, словно на крыльях, Магне не отставал от них. Они остались втроем, остальные отстали, или решили ехать другим путем.
— Он близко! Я слышу его! — крикнула Рандгрид, готовясь передать копье Фьору. Среди деревьев показалась темные очертания кабана. Они были близки, с этого расстояния можно было бы запросто в него попасть, но Магне пустил Гуллфакси вперед, и в пару мгновений оказался рядом с кабаном. Животное поняло, что его нагнали, он резко остановился, его красные, налитые кровью, глаза опасно сияли. Магне замешкался, не успев поднять копье, был выбит длинными клыками из седла. Рандгрид и Фьор были в трехста метрах от Магне, но было поздно. Сехримнир бросился на него. Раздался пронзительный визг, и кабан грузной тушей повалился на Магне. Рандгрид спрыгнула на землю, побежала к другу. Тот был жив, но ему было тяжело дышать.
— Рандгрид, — прохрипел Магне, пытаясь поднять мертвого кабана. В голове животного торчало копье, из раны лилась густая бордовая кровь, оставляя липкие дорожки на темно-коричневой шерсти.
— Сейчас, сейчас, — шептала Рандгрид, помогая Магне поднять тушу. Тот медленно выполз из-под тела, тяжело дыша.
— Спасибо, — тихо сказал Магне, обнимая Рандгрид. Они сидели, обнявшись, пока вся процессия не подъехала к ним.
— О, Фьор, поздравляю. Завалить Сехримнира в одиночку, — громко сказал Тор, в его голосе слышалось уважение. Фьор растерянно кивнул, крепко сжимая поводья. — Магне, как ты?
— В порядке, — хмуро ответил он, вставая и отряхиваясь. Рандгрид отступила в сторону, внимательно глядя на друга. Они переглянулись, в их взглядах промелькнули только понятные им мысли. Воины, что сопровождали асов и ётунов, связали кабана и погрузили на носилки, медленно направились обратно во дворец.
— Прошу следовать обратно! Нас ждет пир, — торжественно произнес Один, разворачивая коня. Магне проводил взглядом деда, отца и брата, они о чем-то переговаривались.
— Езжай с ними, — нарушила тишину Рандгрид, подходя к Магне вплотную. Она крепко сжала его ладонь, посмотрела ему в глаза и уверенно кивнула. Магне нахмурился, но все же вскочил в седло и пустил Гуллфакси аллюром, догоняя асов. Фьор все это время наблюдал за ними с нескрываемым любопытством.
— Вы любовники? — спросил он, подъезжая к Рандгрид. От этих слова она скривилась.
— Нет, мы друзья, — с нескрываемой тоской ответила Рандгрид, сжимая кулаки. — Почему этот мир такой сложный?
— Он прост, если ты на троне, — ответил Фьор, протягивая руку. Валькирия недовольно фыркнула, схватилась за руку и запрыгнула в седло. — Кажется, я должен тебе не одно желание.
— Лишнее, — коротко бросила Рандгрид, напряженно уставившись в покрытый множеством следов снег. Фьор неопределенно пожал плечами, пустил коня в галоп.
Рандгрид не торопясь шагала по коридорам в гостиную ётунов. Она молила Имира, чтобы ее отпустили, и она смогла бы уйти к себе. Не стучась, Рандгрид вошла в комнату, здесь никого не было. Спустя пару минут вышел Фьор, одетый в изящный парадный наряд. Следом вышел Видар.
— Что это на тебе? Почему ты еще не готова? — недовольно бросил Видар, поправляя воротник. Рандгрид была крайне удивлена.
— Не понимаю.
— Тупица, ты должна сопровождать нас на пирушке. Будешь подавать нам медовуху, — сказал Видар, как будто это было само собой разумеющиеся.
— Что? Там будет прислуга, пусть она вам и подает, — вспылила Рандгрид, по привычке потянувшись к рукоятке меча, но на ее месте было пусто. Видар в пару мгновений преодолел расстояние между ними, схватил ее за грудки и зловеще зашипел:
— Этим будешь заниматься ты. Если вдруг нас отравят, то ты первой пойдешь в расход.
— Отравят? — удивилась Рандгрид, непонимающим взглядом уставившись на ётуна. Все его естество говорило о том, что он не шутит. — Это уже паранойя.
— А я твоего мнения не спрашивал! — вспылил Видар, сильно встряхивая Рандгрид. Она схватилась в его запястье, пытаясь высвободиться из захвата.
— Видар, отпусти ее, — послышался голос Фьора. Секунда раздумий, и Рандгрид осталась стоять посреди гостиной в полном недоумении. Видар подошел вплотную к Фьору, что-то сказал ему и ушел к себе в покои. — Не бери в голову, нам сложно доверять асам, — Фьор подошел к Рандгрид, внимательно оглядел. — Ты в порядке? — его ладонь аккуратно опустилась на ее плечо.
— Да, в порядке, — хрипло ответила Рандгрид, пытаясь совладать с чувствами. Внезапно, Фьор слегка прижал ее к себе, погладил по волосам.
— Не бойся, я не дам тебя в обиду, маленькая валькирия, — прошептал он над ухом. Все тело обдало жаром, и Рандгрид невольно отстранилась. Эти чувства были ей внове. — Иди, одевайся, — улыбнулся Фьор, убирая руки с ее плеч. Смешавшись, Рандгрид коротко кивнула и вышла. Тело горело от его слов и прикосновений, она не знала, куда себя деть и что делать.
Когда Рандгрид вошла в залу, сопровождая гостей, никто из асов не удостоил ее своим вниманием. Она окончательно стала невидимкой в глазах асгардской знати. Ётуны сели по левую руку от Одина после обязательного обмена любезностями. Видар был бледен, но не выдавал напряжения, пытался шутить и раздавал комплименты дамам. Как и было приказано, Рандгрид наливала им медовуху, раздраженно вздыхая. Большего позора и представить было нельзя. Единственное, что ее утешало, это веселые взгляды Фьора. Он то и дело поворачивался к ней и подмигивал или одаривал мимолетной улыбкой. Где-то в глубине души Рандгрид понимала, что должна присечь подобное поведение, такое точно не кончится ничем хорошим для ее репутации. Хотя куда еще хуже? И улыбалась в ответ.
Пир продлился до поздней ночи, асы напились до беспамятства. Кто-то остался спать на скамье в зале, а кто-то даже на полу. Ётуны из небольшого войска Видара тоже не жалея себя, напились вдрызг, лежали на соломе в углу с бутылкой в обнимку. Эгир покинул зал еще в середине застолья, сославшись на усталость. И вот, когда музыка стихла, Видар и Фьор в сопровождении Рандгрид отправились в свои покои. В отличие от остальных они были в трезвом уме, сохраняли мрачное молчание.
— Я пойду, — нарушила тишину Рандгрид, останавливаясь около двери в гостиную. Видар кивнул, заходя внутрь, а Фьор остановился напротив нее. — У вас какие-то поручения?
— Мы вроде на ты, — тепло произнес Фьор. — Просто хотел пожелать спокойной ночи. И попросить об одной услуге.
— Какой? — стараясь скрыть интерес, спросила Рандгрид.
— Прогуляться завтра с утра…со мной…ээ…в саду, — начал Фьор, подбирая слова. Он оказался смущен настолько, что даже не смотрел ей в глаза.
— Хорошо, — кивнула она, пытаясь скрыть улыбку. — Спокойной ночи, Фьор, — тихо произнесла Рандгрид, развернувшись, направилась в свою комнату. Лицо снова горело, а сердце бешено стучало от невиданного восторга.
Рандгрид проснулась рано. Солнце только вставало из-за горизонта, перекрашивая темно-синие небеса в алый. Птицы уже напевали мелодичные трели, а деревья шумели им в такт голыми ветвями. С ночи выпал снег, пряча голые клумбы и искусные статуи под белой шапкой. В комнате было холодно, дрова в камине прогорели за ночь. Естественно никто из слуг не зашел к ней и не затопил заново камин. Потерев сухими ладонями замерзшие плечи, Рандгрид быстро оделась и вышла из комнаты. Стояла непривычная тишина, осторожные шаги казались слишком громкими. Оставался последний поворот до гостиной ётунов, но перед ней резко кто-то возник. Если бы не его быстрая реакция и сильные руки, Рандгрид распласталась бы на полу.
— Куда так торопишься, валькирия? — усмехнулся знакомый голос. На нее смотрел Фьор, он выглядел немного заспанным, но все равно веселым.
— Извини, — пролепетала Рандгрид, стараясь скрыть пылающие щеки. Близость его тела заставляла каждую клеточку кричать от счастья.
— Идем, — неохотно отпустил ее Фьор. Они не спеша двинулись по коридору в сторону сада. На счастье погода была хорошая, хоть и морозная. Оба хранили молчание, но неловкости не возникло, словно наслаждались каждым моментом их первой личной встречи.
Вскоре они добрались до сада Фригг. Все деревья давно потеряли листву, а дорожки и клумбы были в снегу. Не торопясь, они прогуливались по широким тропинкам.
— Как ты стала валькирией? — нарушил тишину Фьор, бросая на Рандгрид любопытный изучающий взгляд.
— Как и все валькирии. Нас забрали от людей. Мой отец был конунгом, он ждал наследника, а родилась я. Конечно, он был счастлив, но не настолько, чтобы отказать Одину. Отцу было обещано, что я стану одной из валькирий, — говорила Рандгрид, вскапывая носком ботинка снег. Все это время Фьор внимательно наблюдал за ней. — А ты как стал дипломатом?
— Я родился в клане Видара. Мой отец… он умер на войне, и Видар взял меня на воспитание. Я рос вместе с Саксой, моей сводной сестрой. Она лучший воин в клане, — глаза Фьора печально блестели. — Как-то так вышло, что Видар разглядел во мне потенциал, брал меня везде с собой, обучал искусству ораторства и дипломатии. Я изучал множество наук, был лучшим. Должен был быть лучшим всегда.
— И тебе это по нраву? — спросила Рандгрид, останавливаясь напротив. Их взгляды встретились.
— Не знаю, еще не решил. Но иногда мне хочется побыть обычным смертным, без мыслей и забот о репутации. Просто быть счастливым, — грустная улыбка чуть тронула его губы и исчезла. Рандгрид понимающе кивнула. Они еще немного постояли и двинулись обратно во дворец, новый день начался.
***
Полгода спустя
Рандгрид стояла на виадуке, ведущем к дворцу. Она смотрела вдаль, наблюдая за неторопливо плывущими облаками. Утро выдалось холодным, но по-весеннему свежим. Природа мало-помалу пробуждалась ото сна. Река, скованная льдом, наконец, ожила. Массивные льдины, ударяясь друг об друга, размеренно плыли по черной водяной глади. Рандгрид глубоко вздохнула, прислушалась к пространству. Оно отозвалось оглушающей тишиной. Это заставляло кровь стынуть в жилах, а сознание кричало немедленно бежать. Поэтому каждая такая попытка прислушаться к миру заканчивалась дикой паникой. Рандгрид решила все-таки сходить тайком к валькириям и узнать, что происходит. Она надеялась, что только она не слышит пространство. Вдруг за эти полгода она совсем разучилось это делать.
— Почему такая напряженная? — прошептал голос, оставляя горячую дорожку из поцелуев на шее. Крепкие холодные руки обвили талию и прижали к телу.
— Фьор, — улыбнулась Рандгрид, откидывая голову на его плечо. Он продолжил ее целовать, опуская ладони на бедра. — Я скучала.
— Я тоже, — промурлыкал он, зарываясь в ее волосы. — Даже не мог уснуть, все вспоминал твои очаровательные родинки, — шептал Фьор, покусывая мочку уха.
— Прекрати, — неохотно вырвалась Рандгрид, широко улыбаясь. — Ты меня смущаешь! Зачем только согласилась на прогулку с тобой!
— Ах, вам не нравится со мной гулять, прекрасная валькирия? — с притворным недовольством произнес Фьор, заключая в теплые объятия.
— Как вам сказать, — задумчиво сказала Рандгрид, обвивая руками его шею.
— Вот значит как! — Фьор крепко прижал ее к себе, кусая и щекоча. Она пыталась вырваться, но у нее ничего не получилось. Они встретились взглядами, сливаясь в страстном поцелуе, сжимая друг друга до приятной боли. Друг от друга их отвлекла ворона, слетевшая с ветки
— Идем, пока все спят, — проговорила Рандгрид, оглядываясь. Никого не было, лишь ветер гулял в виадуке. Они сплели пальцы, быстрым шагом направились в обратную сторону от дворца. Идти было не далеко, в лесу, рядом с дворцом находилась хижина, в которой жила Фрейя. С утра ее не бывало дома, поэтому Фьор и Рандгрид могли побыть наедине, не боясь быть пойманными. Любовная связь между валькирией и ётуном никогда бы не была принята обществом. Конечно, асы, ётуны и ваны спали друг с другом, рожали друг от друга детей, изменяли друг другу, но создать любовный союз — никогда. Самым низким и позорным среди знати считалась связь дворянства и воинства, а про слуг уж и говорить не стоит. Поэтому любовь между Фьором и Рандгрид была самым оскорбительным плевком в лица обеим сторонам. Они как могли скрывали свои чувства, но в один из холодных зимних вечеров их любовь не смогла больше таиться. В пустой хижине они отдались друг другу без остатка, наслаждаясь каждым мгновением, их тела говорили без слов о самом важном. За этим занятием их и застала Фрейя. Она не осудила их, а лишь предостерегла быть осторожными. И предложила им проводить свои встречи здесь, пока она в лесу ухаживает за дикими зверями.
В хижине было тепло, пахло травами и настойками. Фрейя была искусной колдуньей, она знала каждую травинку и могла сделать почти любой отвар. Фрейя не просила ничего за молчание, но Фьор оставлял ей росшую только в Ётунхейме ледяную валерьяну. Рандгрид подошла и уткнулась в широкую спину.
— Фьор, я чувствую, что конец мира близок, — глухо проговорила она, запуская руку под кожаную рубаху. Фьор повернулся, взял ее лицо в ладони.
— Я тоже это чувствую, — ответил он тихо, обнимая Рандгрид. Они сжали друг друга в объятиях. — Даже, если мы умрем, я хочу в этот момент быть рядом с тобой.
— Так и будет. Мне снились норны. Они связали наши судьбы в узел, и теперь плетут только им известный узор. Я так счастлива, что моя судьба именно ты, — шептала Рандгрид, пока Фьор снимал с нее сарафан.
— Я сделаю все, чтобы всегда быть с тобой, — говорил Фьор, целуя обнаженные плечи. Рандгрид не в силах терпеть сладостной муки близости отточенными движениями сняла с него куртку и рубаху. Следом на пол полетели штаны и обувь. Нагие горячие тела сплелись в едином страстном порыве, лишь тихие чувственные стоны нарушали тишину.
Они лежали друг напротив друга, наслаждаясь. Фьор гладил ее бедра и живот, целуя лицо. Рандгрид прижималась к нему, вдыхая такой родной и любимый запах. На улице послышался странный шум, а потом дверь распахнулась, и на пороге возник Тюр, следом вошел Видар и Моди. Фьор среагировал мгновенно, прикрывая собой обнаженную и смущенную Рандгрид. Видар смотрел на них с презрением, как будто перед ним свершилось кощунство.
— Какой позор! — выплюнул эти слова Тюр. — Одевайтесь немедленно! Вас ждут во дворце.
После этих слов Тюр и Видар покинули хижину, а Моди, задержавшись, бросил сальный взгляд на Рандгрид, вышел следом. Не говоря ни слова Фьор оделся, помог одеться Рандгрид.
— Все будет хорошо, я не позволю им сделать тебе больно, — прошептал Фьор, обхватив ладонями ее лицо. — Верь мне, смелая валькирия. Моя любовь защитит тебя, — Фьор обнял Рандгрид. Постояв так еще немного, они взялись за руки и вышли из хижины. Теперь не было смысла скрывать их связь.
Троица уже ждала их на своих конях, рядом стояли трое пеших стражников. Они разделили пару, сковывая каждого в кандалы. Все происходило в гробовом молчании, только Фьор и Рандгрид не отрывали взгляды друг от друга, словно переговариваясь.
— Хватит глазеть! Быстро шагайте, — приказал Тюр, пропуская их вперед. Процессия медленно двинулась к виадуку. Воцарилось напряженное молчание. Каждый думал о своем, но определенно чувствовалось отвращение Видара и злорадство Тюра. Мирный договор и прекращение войны отошли на второй план, словно асам и ётунам нужен был повод. Война была их смыслом жизни, только так они могли доказать себе и друг другу, что чего-то стоят. Все, что может помешать войне, подвергалось порицанию, гонению. Жизнь не стоила ничего, а чувства были не нужны. Бессмыслица, на которую не стоит тратить время.
Пленников доставили во дворец. В коридорах было тихо, непривычно тихо для столь пикантной ситуации. Рандгрид повели в темницу, а Фьора в комнату для допросов. Что было хуже, сложно сказать. Рандгрид молила Имира о том, чтобы Фьора не избили. Одна мысль о том, что он будет страдать, приводила ее в ужас. Ее силой тащили по узкой лестнице вниз, где располагалась одна из тюрем Асгарда. Тут было очень холодно и сыро, пахло плесенью. Маленькие оконца, расположенные почти у самого потолка не давали света, даже факелы не могли разогнать тягучую тьму. Эта часть тюрьмы пустовала, здесь заключенных размещали временно, в случае обвинительного приговора отправляли на нижние этажи. Рандгрид грубо впихнули в клетку, закрыли камеру и оставили одну в кромешной темноте. Лишь слабые лучики солнца пробивались из окон, теряясь в каменном своде. Оставшись одна, Рандгрид дала волю слезам. Горячие слезы текли по щекам, не принося облегчения. Она искренне не могла понять, почему их чувства вызывают столько презрения. Вдруг послышался оглушающий скрежет, как будто кто-то водит кинжалом по стеклу.
— Маленькая валькирия льет горькие слезы, — послышался утробный голос. Казалось, он раздавался отовсюду и в то же время в голове Рандгрид. — Не плачь, скоро весь мир утонет во тьме Хельхейма, — продолжал вещать голос. От него у Рандгрид стыла кровь в жилах, в приступе животного страха она забилась в угол камеры, пытаясь отыскать источник звука. Снова раздался отвратительный скрежет. — Какая ирония. Ты боишься меня, но не боишься смерти. Асам нужно брать с тебя пример, маленькая валькирия. Ты мне нравишься, я сожру тебя последней.
И все смолкло. Сначала Рандгрид подумала, что это галлюцинации, что ей это привиделось. Но потом она вспомнила, что находится под тюрьмой. Темница Фенрира. Ее пробил холодный пот, а на лбу выступила испарина.
— О, великий Имир, — прошептала Рандгрид, медленно вставая и держась за ледяную каменную стену камеры. Послышались быстрые шаги, они заставили ее вздрогнуть. Из темноты возник силуэт, а знакомый голос обеспокоенно позвал:
— Рандгрид!
— Магне? Что ты тут делаешь? — Рандгрид подбежала к двери, напряженно сжала прутья решетки. Магне тоже подошел вплотную к клетке, сжал ее холодные бледные пальцы. — Ты так возмужал, тренировки с Тюром не проходят даром… — говорила Рандгрид, рассматривая друга. Тот и правда вырос, плечи стали в два раза шире, появилась маленькая, но густая борода. Он действительно стал воином, настоящим верховным асом.
— Прости меня, Рандгрид. Я не мог поступить по-другому. Все это не должно было случиться, — тараторил Магне, поглаживая ее руки. Он все отводил взгляд, стараясь скрыть свои чувства и мысли. Магне знал, что Рандгрид хватит мгновения, чтобы прочитать его. — Я умолял Одина помиловать тебя, но…
— Магне, посмотри мне в глаза! — твердо произнесла Рандгрид. Ее голос был холоднее всех зим Ётунхейма. Магне уперся лбом в решетку, молча сжимая руки Рандгрид. Она боялась увидеть это в глазах Магне. — Ты не мог… — прошептала она, слезы снова потекли по щекам. Найдя в себе мужество, Магне поднял на нее полный боли и вины взгляд. Рандгрид все поняла. — Нет, Магне… Нет, нет, нет, — шептала она в бреду. — Нет! Ты не мог так поступить со мной! Ты мой самый близкий и родной друг! Магне, за что?! — сорвалась на крик Рандгрид, с силой вырывая руки из его рук. Слезы застилали глаза, а сердце разрывалось от боли.
— Я хотел как лучше…
— Ты думал только о себе! Убирайся! Я не хочу тебя видеть. Я ненавижу тебя! — истерично кричала Рандгрид, отходя все дальше от Магне. Он уже не пытался ей что-то сказать, лишь склонив голову, беззвучно плакал. — Уходи! — закричала Рандгрид, рыдая. Магне развернулся и также быстро покинул темницу. Рыдания душили Рандгрид, все происходящее казалось ей не реальным, она не хотела верить, что все это происходит именно с ней.
Вскоре вернулся Фьор. Его посадили в соседнюю камеру, как только стражники ушли, Рандгрид прижалась к стене и заговорила:
— Фьор, как ты? Они тебя не били?
— Нет, милая, все в порядке, — хрипло отозвался Фьор. Конечно, он врал, Видар сильно избил его, вымещая всю злость на своем пасынке. От этой несправедливости Рандгрид с силой ударила по стене. Костяшки истёрлись в кровь, небольшая вмятина теперь украшала один из камней. — Тише, моя валькирия, не злись. Не люблю, когда ты злишься. Одна мысль о твоей улыбке заставляет меня жить.
— Фьор, — прошептала Рандгрид, уткнувшись лбом в стену. Она почувствовала, что он сделал то же самое. — Помнишь, ты должен мне желание?
— Помню.
— Я хочу… чтобы мы всегда были вместе. Чтобы мы никогда не расставались.
— Будет исполнено, моя госпожа, — ответил Фьор, улыбаясь.
Спустя пару часов, их привели в главный зал. Здесь было не так много народу, лишь приближенные и ётуны. Все хранили мрачное молчание, словно любовь между Рандгрид и Фьором была их самой важной проблемой. Один восседал на троне, по обе стороны от него сидели Хугин и Мунин.
— Вам есть, что сказать в свое оправдание? — холодно спросил он, перебирая пальцами. Рандгрид не могла больше выносить этих издевательств.
— Оправдание? — с вызовом бросила она. — За что? За наши чувства? Вы все тут сумасшедшие, если думаете, что наша любовь это зло! Это вы — зло! Да вы дальше своего носа не видите. Носитесь со своими ограниченными убеждениями, как курица с яйцом!
— Замолчи, девчонка! Как ты можешь открывать свой поганый рот? Ты никто, — прорычал Тор, вынимая из-за пазухи Мьёллнир.
— Тише, Тор. Все сказала? — сухо бросил Один. — Вы приговариваетесь к вечному забвению. Мы сотрем вам память обо всем, что произошло.
— Нет! Умоляю, нет! Лучше смерть, — Рандгрид бросилась на колени перед асами. Ей было плевать на свою гордость, она не сможет прожить без Фьора, без воспоминаний о нем.- Лучше отправьте меня в Хельхейм!
— Тише, милая, тише, — Фьор оказался рядом, поглаживая Рандгрид по волосам. Они смотрели друг на друга, пытаясь запомнить каждую черточку. — Я всегда буду с тобой, — шептал Фьор, прижимая Рандгрид к себе.
— Хватит этой пошлости! Давай быстрее расправимся с этим, — раздраженно проговорил Видар, вскакивая с места. Повинуясь жесту, стражники силой растащили Фьора и Рандгрид по разным сторонам от трона Одина. Он простер над ними руки, глаза его засветились ярко-голубым светом, а губы шептали что-то на древнем языке. Медленно Рандгрид и Фьор падали во тьму.
***
Рандгрид проснулась в своих покоях в Вальхалле. Любая попытка вспомнить, что произошло, отдавалась тупой болью в голове. Словно какой-то барьер мешал оглянуться в прошлое. Рандгрид не стала мучить себя, поэтому оставив бессмысленные попытки, встала. В комнату вошла Мист, ее осунувшееся уставшее лицо побледнело. Она с беспокойством взирала на Рандгрид.
— Как ты? — глухо спросила она, поставив кувшин с водой на стол. Рандгрид утомленно потёрла шею.
— Не очень. Как будто сражалась с кем-то всю ночь. И откуда у меня синяки на запястье? Память отшибло напрочь, — пожаловалась Рандгрид, наливая воду в тазик.
— Тебе на тренировке вчера сильно по голове прилетело, — ответила Мист, голос ее на мгновение дрогнул от волнения. Рандгрид лишь кивнула, умываясь. — Идем скорее в зал. Ворон принес весть от Одина.
— Да, иду, — ответила Рандгрид, вытирая лицо искусно вышитым платком. Откуда он у нее, кстати? Она не помнила таких изящных тканей у себя.
В зале уже собрались все валькирии. Они были в доспехах, с оружием наготове. Рандгрид не понравилось столько мрачное оживление, Она заметила в руках у Гёль свиток.
— Валькирии! Ворон принес весть от Одина. Он сообщает, что Бальдр мертв, — по залу прокатился возглас удивления. Бальдр — самый светлый из всех богов, был мертв. Кто мог совершить такое злодеяние? — Народы семи миров объявили нам войну, и скоро мы встретимся с ними на равнине Вигридар.
— Но почему? Что случилось? — доносились отовсюду обеспокоенные голоса.
— Фенрир сбежал, — громогласно провозгласила Гёль. В зале воцарилась гробовая тишина, даже дыхания не было слышно. — Он давно замышлял месть Асгарду, и вот она начинает совершаться. Он натравил нас друг на друга. Но не это страшно, Самое ужасное, что Хель вырвалась из своего царства, и теперь толпы мертвецов идут сюда.
Слов было не нужно, все понимали, что это конец. Рагнарек начался. И как бы смелы и отважны не были валькирии, в каждом из сердец затаился страх. Рандгрид с силой сжала рукоятку меча. Единственный друг, что не подводил ее. Паники не было, каждая из них знала, что делать. Поэтому Рандгрид поднялась к себе, чтобы облачиться в боевые доспехи.
Рандгрид заканчивала последние приготовления, когда в дверь постучали. Дверь открылась, на пороге стоял Магне. Он выглядел поникшим.
— Повелитель? — удивилась Рандгрид. — Что привело вас в мою обитель? — от этих слов он побледнел и осунулся еще больше. Взгляд полный боли смотрел на нее с сожалением. — Повелитель, с вами все хорошо? — обеспокоенно спросила Рандгрид, подходя чуть ближе.
— Да, — глухо ответил Магне, стараясь справиться с чувствами. — Я пришел сказать, что ты идешь со мной на разведку.
— Это честь для меня, повелитель! — воскликнула Рандгрид, сияя от счастья. Ей еще никогда не оказывали столь высокое доверие верховные асы.
— Жду тебя внизу, — слабо кивнул Магне, исчезая за дверью. Рандгрид не могла поверить своей удаче. Она должна доказать, что ей не зря доверили такое важное задание. Она долго гадала, кто мог посоветовать ее в качестве сопровождения асу.
Магне ждал ее у входа во дворец, рядом с ним стоял статный вороной жеребец с золотистой гривой. Рандгрид была в восторге от такой красоты, и немного завидно, ей не успели вручить коня.
— Какой красивый, — восхищенно глазела на жеребца Рандгрид. — А как его зовут?
— Гуллфакси, мне подарил его отец, — помрачнел Магне, затягивая ремни на седле.
— Я очень за вас рада, повелитель. Уверена, вы сделали немало, чтобы его заполучить, — сияла Рандгрид. Но чем радостнее и дружелюбнее становилась она, тем мрачнее становился Магне. Рандгрид не стала спрашивать, что случилось, боясь быть грубой. — У меня еще нет коня, позвольте сходить в конюшни и взять одного.
— Нет, мы поедем на Гуллфакси. Так будет быстрее и скрытнее, — от этих слов Рандгрид смешалась. Ехать так рядом с верховным асом, уму непостижимо.
— Повелитель, а что скажут асы? Мне не пристало находиться так близко…
— Это уже неважно! Началась война, Рандгрид, — бросил раздраженно Магне, запрыгивая в седло. Рандгрид немного помедлила, но все же забралась на коня с помощью Магне. Ей было очень неловко обнимать за талию верховного аса, но и раздражать его она тоже не хотела.
В Асгарде полным ходом шла мобилизация всех имеющихся войск. Асы седлали коней, люди надевали доспехи и чистили оружие. На лицах застыло напряжение и скрытый страх. Магне с Рандгрид пронеслись по радужному мосту в сторону леса, где могла засесть засада по дороге к равнине. На Гуллфакси дорога до окраины леса заняла не больше получаса, сосны-гиганты черной стеной возвышались над их головами. Рандгрид прислушалась к пространству, но ничего не услышала.
— Я ничего не чувствую, придется пройти лес пешком, — нарушила молчание Рандгрид, вертя головой в поиске какого-либо присутствия посторонних.
— Рандгрид, — позвал Магне, удерживая коня за уздцы. Он внимательно смотрел на нее, как будто решался на что-то. Потом достал из-за пазухи молот, что выковали ему гномы на манер отцовского Мьёллнира. — Поклянись мне, что где бы ты ни была, ты придешь на мой зов.
— Это честь для меня! — воскликнула Рандгрид, доставая кинжал и разрезая кожу.
Им недолго пришлось плутать по лесу, они быстро нашли основные лагеря ётунов. Там же рядом с трактом были выставлены несколько засад. Когда они вернулись к кромке леса, взошла луна, которую уже пытался сожрать Фенрир. Они подошли к подножию горы, за которой находилась равнина. Там на перевале Рандгрид ждали другие валькирии. Магне отдал ей коня, а сам двинулся навстречу армии Одина.
Рандгрид, сжимая копье, неслась к перевалу. Тут уже ее ждали Мист и Гёль. Они не спросили, откуда у нее конь, а лишь жестом показали следовать за ними. Становилось все темнее, а равнина замерла в предвкушении битвы, что прольет реки благородной крови. Но была ли она по-настоящему благородной?
Армия Одина прошла через перевал, в обход тракту. Со всех сторон стягивались народы семи миров, людей здесь и не было. Они низшие существа, смертные. Им достаточно того, что мертвецы Хель быстро разделаются с их хрупкими телами. Повисла тишина, нарушаемая лишь скрежетом оружия и доспехов, словно волк в прыжке, каждый был готов напасть. Раздался протяжный вой трубы, и сотни тысяч воинов побежали на копья и мечи друг друга. Битва была ожесточенная, кровь текла рекой, а головы с глухим стуком падали на землю.
Рандгрид была выбита из седла, Гуллфакси недовольно заржал и исчез во тьме битвы. Рандгрид подняла глаза, чтобы взглянуть на своего противника. На нее смотрели желтые глаза, что-то знакомое до боли сжало сердце. Они знакомы? Замерев напротив, валькирия и ётун растерянно смотрели друг на друга. Вдруг перед Рандгрид возникли другие полные злобы и ненависти глаза. А потом резкая боль в области живота. Рандгрид опустила взгляд и увидела в себе торчащий меч.
— Не стой столбом, Фьор. За мной! — вытащил клинок мужчина, а потом потянул юношу за собой. Рандгрид упала на землю, из раны хлестала кровь, адская боль пронзила все тело. Она медленно умирала, глядя на первые зеленые травинки с бордовыми каплями. Перед затухающим взором мелькали сражающиеся, умирающие в агонии боги и трупы с остекленевшими глазами. Послышался стук копыт, а потом сильная рука затащила ее в седло.
— Держись, Рандгрид, — тяжело дыша, произнес над ухом знакомый голос. Это был Магне, он тоже был ранен, бледный и обессиленный, он еле держался в седле. Где-то рядом прогрохотал голос Тора, и они поскакали. Куда и зачем, Рандгрид не знала. Ей было все равно, все тело похолодело, а глаза закрывались. — Не умирай, — шептал Магне, подстегивая Гуллфакси.
Они остановились около огромного валуна, Один произнес что-то на древнем языке, резкая вспышка света, и они оказались на какой-то поляне. Была ночь, здесь желтая огромная луна освещала их лица.
— Я запечатал вход. Хель не проберется сюда, — сказал Один, спешиваясь. Магне аккуратно положил Рандгрид на траву и повалился следом. Тор обеспокоенно склонился над ним.
— Оставь его, Тор. Он умрет, — раздался скрипучий старушечий голос откуда-то из-за спины. Тор зло уставился на нее.
— Заткнись, Хейд. Мы должны что-то сделать!
— Он должен умереть и вернуться в этот мир вновь, чтобы совершить пророчество. Он и валькирия, — после этих слов Тор бросил на Рандгрид презрительный взгляд.
— Мерзкая девка! От нее одни проблемы, — зло проговорил Тор. Рандгрид не понимала почему он к ней так груб. Она не могла припомнить ни одной промашки со своей стороны. Или она недостаточно храбро сражалась? Но ей стало все равно, какая разница, если ты одной ногой в могиле. — Видар и еще трое проникли вместе с нами в Мидгард. Это все она! Это из-за нее!
— Спокойно, Тор, — проговорил Один, сжимая плечо сына. Сознание Рандгрид медленно погружалось во тьму.
