Доброе утро, Кроули! (или Какого, простите, черта?!)

— Спокойной ночи, ангел... Азирафаэль озадаченно уставился на телефонную трубку. Трубка безмолвствовала*. Там, в своем далеком мейфэрском пентхаусе на другом конце разъединенного карантином Лондона, Кроули просто нажал отбой. Пожелал спокойной ночи и отключился. И все. Ни гудков, ни даже шороха случайных помех**. Ничего. Просто тишина. Азирафаэль нахмурился. Сжал губы в нитку (очень суровую нитку!) и аккуратно повесил трубку на элегантно изогнутые рожки телефонного аппарата, чувствуя, как захватившая все его существо благородная оторопь медленно и неотвратимо уступает место не менее благородному же негодованию. Вот так вот, да? Просто «Спокойной ночи, ангел» — и все? И это после того, как этот самый ангел сам позвонил (сам! в нарушение всех собственных принципов!) и затем почти полчаса буквально из собственной кожи выворачивался***, пытаясь спровоцировать нужную реакцию вроде бы и без собственно провокаций, но так, чтобы… Да что этот Змий вообще себе позволяет?! К тому же еще и таким несчастным голосом… И не очень-то помогает даже осознание того, что Кроули наверняка не просто так и вовсе даже не случайно позволил прорваться в собственный голос вот этой самой вселенской тоске умирающего лебедя. Ха! Азирафаэль хоть и ангел, но не идиот. И не первую тысячу лет знает это коварное пресмыкающееся. Знает как облупленное! Случайность и Кроули — вещи, конечно, вполне совместимые в границах одной вселенной, но только не когда дело касается его, Азирафаэля. Тут уж Кроули скорее целиком на эфирное ангельское колесо намотается (даже не принимая для этого истинной формы и наплевав на высокую вероятность развоплощения), чем допустит вмешательство в его планы какой-либо случайности. Вот и сейчас Кроули наверняка хотел, чтобы ангел почувствовал себя виноватым. Опять. И мучился бы потом целых два месяца, что змейс страдает, и что это он, ангел, снова так сильно расстроил беднягу, заставив того с горя улечься спать даже не на месяц, а на целых два. Прогнал. Опять. Вернее, не прогнал, конечно, а не пустил. И что бедному скучающему демону оставалось делать? Только спать. Ну или пить. Но спать приятнее. До июля, подумать только! Бедный Кроули… И голос такой потерянный сразу стал, такой убитый... Ну вот! Чего этому гадскому Змию и требовалось — Азирафаэль уже чувствует себя виноватым. А ведь и пяти минут не прошло! И что? Теперь переживать такое целых два месяца?! Благородное негодование потихоньку сменялось праведным гневом. Какого, собственно, черта?!! Да, именно черта. И это еще слишком мягко сказано, но он все же ангел и как-то привык к тому, что некие определенные ангельские стандарты следует соблюдать. В том числе и в крепких как напитках, так и высказываниях. Азирафаэль не так уж часто ругался или злоупотреблял алкоголем, но сейчас ему очень хотелось как первого, так и второго. Он же старался! Прикладывал усилия! Ну не в том смысле, конечно, прикладывал, каковой обычно под этими словами подразумевается, когда речь заходит о существах эфирных или оккультных, — это было бы слишком неприлично, а, как мы уже говорили, должны же быть хоть какие-то неизменные стандарты в этом изменчивом мире! Азирафаэль ангел, а Кроули демон, то есть по сути тот же ангел, только с черными крыльями, и у них теперь на двоих одна сторона****, потому что они друзья, просто друзья… ведь друзья же, правда? А друзьям вполне может стать скучно друг без друга, если из-за карантина они оказались заперты в разных концах Лондона. И в этом нет ничего непристойного! Совершенно ничего. Ну а если они иногда и позволяют себе некоторые излишне фривольные шутки по поводу друг друга и тех самых прилагаемых усилий — то любому же разумному существу понятно, что это всего лишь шутки и ничего более. Как, например, зеленый сургуч*****, которым Азирафаэль запечатал последнее адресованное в Мейфэр письмо… Хм. Довольно игривое письмо, надо признать, с очень даже уместными цитатами из Оскара Уайльда. Очень, скажем так, двусмысленными и намекающими. Но Кроули же должен понимать, что ему совершенно нечего опасаться, это просто шутка такая! Ангелу тоже может стать скучно во время затянувшегося карантина, тем более если кое-какой демон самым наглым образом не только не заваливается к нему в гости, нарушая все правила и распоряжения городской администрации — как это, собственно, и полагается всем порядочным демонам, — но даже и не звонит! В итоге позвонить пришлось самому Азирафаэлю, что само по себе было нонсенсом. Ангелы не звонят! Так не принято. Ангелы это ангелы, они могут благовестить, могут даже вострубить, но они не звонят. Никогда! Во всяком случае — первыми. Активность — исключительно демоническая прерогатива. Ладно, ладно, если как следует подумать, то Кроули уже звонил ему столько раз, что Азирафаэлю тут первым быть точно не светит, как ни старайся. Собственно, и на оснащении книжного магазинчика телефонным аппаратом в свое время тоже настоял именно Кроули, Азирафаэль тогда не видел в подобном новшестве ни малейшей необходимости. Зачем? Всегда можно свистнуть уличного мальчишку, и тот за пару мелких монет отнесет записку адресату, да еще и ответа дождется, если таковой предполагается. Но Кроули умел добиваться своего — принесенный им аппарат оказался таким элегантным и так хорошо вписался в интерьер, что Азирафаэль не смог отказаться. Ох уж этот Кроули! Стоп. Но ведь Кроули не получал этого письма. Азирафаэль его и отправить-то не успел, передумал потому что и решил воспользоваться более современными средствами связи. То есть по сути Кроули не на что обижаться. Неловко вышло. И да, если уж решился нарушить собственные принципы, то нечего с этим тянуть. Ладно. Звонить так звонить. Что бы ты ни делал, делай это стильно, как говорит Кроули. И с размахом. Азирафаэль не стал мелочиться и не ограничился одним только банальным «Привет, как дела?». Он решил сразу жахнуть из всех стволов, так сказать, для надежности, — и пустил в ход тяжелую артиллерию в виде ангельского торта, вроде бы совершенно случайно упомянутого, да-да, того самого торта, который он только что приготовил — конечно же, тоже совершенно случайно и словно бы совсем забыв о том, что этот торт любил именно Кроули, а вовсе не сам Азирафаэль! Если перед ангельским тортом, представляющим собою истинный грех во плоти, в восхитительной трехцветной бисквитно-масляной плоти, и мог устоять какой демон, то этого демона точно звали не Кроули. Далее последовала легкая пристрелочная артподготовка по площадям — непринужденное и совершенно ненавязчивое хвастовство, замаскированное под рассказ о неудачливых грабителях. Да, Кроули, да! У меня просто великолепная выпечка, эти люди совершенно языки проглотили и в таком пребывали восторге от моих кулинарных шедевров, что забыли, зачем пришли. И ты очень многое упускаешь, находясь в своем дурацком пентхаусе, где кухня девственно стерильна, а из съедобного разве что обитатели оранжереи. Потом — непринужденный вопрос о делах, не самоценный, конечно, а исключительно в качестве рекогносцировки и подведения к напоминанию о сущности демонической природы. Как, разве ты никуда не выходишь? Да, Кроули, конечно же я знаю, что выходить запрещено, но я знаю и то, что ты демон, а приличному демону по его демонической природе предписано нарушать все и всяческие правила, запреты и предписания — ну кроме тех, разве что, которые предписаны ему его собственной демонической природой. Потом — снова о том, что одному довольно-таки скучно, хотя кулинария и интересное и времязатратное занятие, и даже пришлось немножко почудесить для вишневого десерта, потому что в холодильнике не оказалось вишни… Помнишь сливочно-вишневый десерт, мы его пробовали в том милом маленьком кафе в Праге, ты еще промычал что-то одобрительное… Так вот, мне захотелось его повторить. И, кажется, вышло вполне удачно, хотя вишни… впрочем, я уже говорил про это. Не знаю, насколько точно удалось соблюсти рецепт, да и по поводу вкуса мне трудно судить самому. И вообще я, похоже, погорячился, наготовил столько, что одному и не съесть... Практически же прямым текстом, куда уж яснее! Крючок размером с хороший китобойный гарпун и наживка в виде двух самых привлекательных для некоего конкретного демона десертов. Ладно, трех — орехово-ромовый со странным названием «Развалины Барона» Кроули вроде как тоже одобрил шевелением левой брови, значит, барона мы тоже развалим, никуда не денется. Ни барон, ни Кроули. И только после такой длительной предварительной подготовки — переход к главному провоцирующему «нет». Ни в коем случае не раньше! Только после того, как Кроули заглотил крючок целиком и начал лепетать, запинаясь, что-то о том, что он, это, ну, может быть, если ангел не против, приползет… ну то есть в прямом смысле… с бутылкой чего-нибудь… нет, с ящиком! И голос его пробивало такой трогательной надеждой, что не согласиться было невероятно трудно, но… Но столь быстрая капитуляция со стороны ангела обесценила бы одержанную Кроули победу, не так ли?****** Поэтому Азирафаэль и сказал свое твердое нет. Нет, Кроули, конечно же нет! Ведь это запрещено правилами! И мы же не можем их нарушать, правда? Во всяком случае, ангелы точно не могут (не могут. Ангелы. Ты слышишь, Кроули?!), они должны показывать людям хороший пример. Они же ангелы. Он уже предвкушал, как Кроули будет спорить, напирая на свою демоническую природу. Или не будет, просто решительно скажет: «Глупости. Жди меня, ангел, я скоро приеду!» и бросит трубку раньше, чем Азирафаэль успеет возмутиться подобной бесцеремонностью, радуясь, что по телефону невозможно заметить его широкой довольной улыбки. Вместо этого Кроули сказал: «Спокойной ночи, ангел». И еще что-то про «встретимся в июле». Причем пробормотал все это таким поникшим и ломким голосом, что просто сердце кровью бы обливалось у любого, кто мог услышать, не только у урожденного ангела. И действительно отключился прежде, чем Азирафаэль успел прийти в себя и возмутиться. Это как прикажете понимать?! Азирафаэль тут из кожи лезет, стараясь подстроиться, а ему в ответ просто спокойной ночи и все? А он ведь подошел со всей ответственностью и даже специальную литературу изучил — и это была вовсе не кулинарная литература! Хотя и кулинарная тоже. И приготовил, между прочим, вовсе не свои любимые блинчики, а те сладости, которым отдавал предпочтение Кроули. И в ответ на все эти старания — спокойной ночи, ангел? Ну уж нет! С подобным недоразумением следовало разобраться. И как можно скорее. Лучше всего — немедленно. Азирафаэль сделал глубокий вздох. Потом медленно выдохнул. Поднял с кресла домашний кардиган и повесил его на вешалку, одновременно снимая с соседних плечиков уличный пиджак. Конечно, можно было бы чудеснуться и напрямую в кроулевскую квартиру, никакого лимита на чудеса после неслучившегося конца света вроде как не существовало — да даже если бы и существовал, за последний месяц Азирафаэль его точно не исчерпал, только один раз и было, по поводу вишен, этого явно маловато для превышения. Но привычка повсеместно поддерживать человеческий бизнес, в том числе и такси, особенно в такое тяжелое для всех людей время, все-таки одержала верх, и, натянув свой любимый пиджак (на спине которого чуть выше лопатки справа вовсе не было никакого чудесным образом удаленного Кроули пятна, но Азирафаэль все равно помнил, что оно там было, и помнил, кем именно оно было удалено, и это все вместе почему-то делало пиджак еще более любимым и уютным), самым решительным образом направился к двери. Поездка на такси — это просто отлично! Смена обстановки, поддержание бизнеса. К тому же он как раз успеет успокоиться. _____________________________________________ ПРИМЕЧАНИЯ * Это была во всех отношениях солидная и благовоспитанная телефонная трубка, принадлежащая не менее солидному и благовоспитанному аппарату, хорошо зарекомендовавшему себя еще в середине прошлого века. ** Как и любая порядочная телефонная трубка столь солидных лет, на подобную ситуацию она должна была реагировать раздраженными гудками, быстрыми и прерывистыми. Но, в отличие от своих многочисленных менее удачливых коллег (светлая им электронная память!), эта трубка также отлично знала, когда стоит держать язык за мембраной. *** Ну, может, с кожей это и было некоторым преувеличением, но из домашнего кардигана Азирафаэль точно вывернулся: такие усилия приложил, уговаривая холоднокровного ползучего гада, что аж самому жарко стало. **** И раз уж Азирафаэлю потребовалось целых шесть тысяч лет, чтобы это признать, то для признания чего-то противоположного времени ему потребуется как минимум раз в пять больше. Или даже в шесть. ***** Зеленый сургуч некоторое количество лет (веков?) назад служил своеобразным символом тайных любовных признаний определенного рода и использовался для переписки между опять-таки определенного рода тайными любовниками. Своеобразная зеленая гвоздика в петлице. Азирафаэль находил это крайне милым и как раз собирался устроить Кроули невинно-двусмысленный розыгрыш на самой грани приличия… вот только не был уверен, помнит ли суперсовременный, суперстильный и полностью погруженный в новейшие технологии демон как о значении зеленых печатей, так и о самом существовании писем вообще. Собственно, именно это сомнение и заставило ангела в конце концов предпочесть телефон. ****** Во всяком случае, так говорилось в недавно прочитанной Азирафаэлем книге по мастерству правильного пикапа, а книгам Азирафаэль привык доверять.