Анна. Лекарство от ликвидации

Рик Кёртис стоял на входе в костёл перед левым и правым отделом. Он соединился с громкой связью филиала и первым, что он приказал на посту, было: «С настоящего момента, здесь и далее, организация работает в обычном режиме. Входы-выходы, явки в кабинет Администратора, психологов, тактиков без особого разрешения. Приказ вступает в силу немедленно. Прошу считать достоверность моего голоса аналогом цифровой подписи: наши юристы должны оформить ее немедленно». Обычно, приказы не выдавались по громкой связи, да и юридической силы не имели, поскольку нет подписанного документа, но эта ситуация требовала особого случая. Масштабы цифровой подписи не были ограничены: главное, как оформят ее из юридического отдела, который работал без выходных в две смены. Закончив, Анна прошептала: — Рик, нам нужно поговорить. — Согласен, Анна. Нам обоим. Они прошли через левый отдел костёла и направлялись прямо по коридору на второй этаж в сверхзащищенный кабинет, который планировали запереть и поговорить между собой, как об организации, так и о своей жизни. Оказавшись на месте, Рик зашел, запер дверь и установил режим совещания. Перед дверью на цифровом табло отображалось: «Не стучать, совещание!». Анна свободно прошла внутрь и приказала: — Садись, Рик. Хочу, чтобы ты был первым. Гамильтон подошла к нему, воспользовавшись тем, что он положил руки на подлокотники и очень быстро установила заранее приготовленные зажимы для обеих рук. Зажимы защелкивались и имели острые металлические шипы, так что вероятность освободиться, в том числе и зубами, была равна нулю. Анна была слишком быстрой: возможно, это отрепетированное движение при помощи псевдогаллюцинаций. — Ты нарушаешь протокол и ставишь под угрозу свою жизнь и безопасность в костёле. — Можно подумать, у меня в костёле вообще была какая-то жизнь. — Если ты будешь исходить из своих воззрений Дона Кихота, я никак не смогу тебе помочь. Это я, все тот же Рик. Какая разница, кто и как меня назначил, мое отношение к тебе не изменилось. — И я это знаю. Но ты кое-что мне обещал. — Что ты задумала, Анна? Ты работаешь на оставшихся бандитов-сообщников Раппопорта или Кена? — Нет, — спокойно сказала Анна, а ее лицо не дрогнуло. — Я просто хочу знать правду. Ответь на несколько вопросов о моем происхождении и костёле, как ты обещал, в этом случае не пострадаешь ни ты, ни организация. — Тебе может не понравиться эта правда. — Я сама решу, Рик. Мне не нравится ложь и укрывательство фактов, а не сами факты. Рик не стал медлить. Мало ли чего она сделает в случае отказа, он имеет дело не с обычной женщиной. — Какие факты ты хочешь узнать? — Верен ли стереотип о костёле: организация лет в 18-20 внедряет в наши шеи какие-то металлические ошейники около яремной вены, чтобы в случае нашей смерти понять, кто умер, обычный человек или суперсолдат? И действительно ли тела суперсолдат выкрадывают из общественных моргов, чтобы доставить их в морги SM50 в случае их биологической смерти или смерти не на задании? — Нет никаких металлических ошейников около яремной вены. Мне это еще Кен сказал: он нигде не обнаружил информацию о каких-либо ошейниках. У него были жучки на каждый миллиметр обшивки здания. Кен подключался к каждому жесткому диску, к каждой плате, к каждому микрофону, к каждому аудиоусилителю, к каждой видеокамере, и точно знал, где это физически находится, к тому же он разбирался и в сленге самой организации. Ошейник они не будут называть ошейником; они назовут его блокатором, выключателем, определителем. Как угодно, но не так, чтобы любой посредственный хакер, который взломал сеть, но не знает никаких алиасов, догадался. Кен знал все, Анна: разве что передвижение насекомых по зданию не мог отследить. Убитых суперсолдат списывают в утиль. Здание было не совсем новым. Черт знает, когда оно было построено, но ему можно было дать двадцать-двадцать пять лет. Тараканы и пауки не то, чтобы встречались на каждом углу, но вообще бродили (тем более, и те, и другие в Техасе больше, чем в других городах). Где-то внизу стен были незалеченные отверстия в них, выходящие в наружный мир. Об этом знали если не все, то многие. Не исключено, что прежнее руководство (даже до нынешнего админа и Мэрил Стокс) использовали их как тайники для выноса или кражи каких-нибудь флешек изнутри здания. Условный продажный админ с флешкой стоит внутри, а условный шпион (который может и не работать в организации) стоит снаружи, между внутренней кирпичной стеной здания и узким забором. Как Анна, которая протискивалась, чтобы спрятаться от охраны и следить за работой того экскаватора. — Хорошо. Зачем Кен подделал эти цифровые подписи, если Мэрил Стокс подкупила психиатра с целью его спасения? И почему только в заданиях с моим участием? — Думаю, он действовал по заказу Раппопорта, который переманил его на свою сторону. Хотел плавно вывести тебя из игры. Тебя бы обвинили в подделке цифровых подписей, зная, что ты терпеть не можешь Мэрил, а у Кена нет мотива для такого преступления. Ты бы поняла, что тебя обвинили админы и на этот раз нечестно, а успешность выполненных операций и прочие достижения для них не играют никакой роли. Затем, ты бы скрылась и подалась в бега, а потом Раппопорт нашел бы способ, как с тобой связаться и предложить работать на него. — Хорош этот сукин сын, Раппопорт. Месяц назад ликвидирован, а мы обсуждаем подставу, которую он планировал осуществить. Но Анна вряд ли примет сторону Раппопорта, пока у нее есть Рик, — она спародировала привычку Мэрил говорить о себе в третьем лице, как будто Мэрил постоянно пытается дистанцироваться от себя. — На тебя они готовили покушение? — Это не исключено. Кен пригрозил мне по телефону, когда ты пропала, первый раз попав в бункер Раппопорта. Не так, как грозят обычные люди, знаешь, с матом, руганью и повышением голоса; так, как может грозить суперсолдат. Мне кажется, они разрабатывали план покушения на меня; моя экзекуция убедила бы тебя еще больше принять их сторону. Ты слишком быстро их остановила. Если бы они меня убили, у тебя не было бы ни одной соломинки держаться за контору. — Ты проверил досье человека под псевдонимом Бульдозер? Его костёл подставил или Раппопорт сфабриковал это? — Кен уже не мог предоставлять мне информацию. Если ты меня освободишь, я могу скинуть тебе информацию на флеш-память об этом деле, но как легально действующий Администратор. Впрочем, ты документами светить не будешь, по крайней мере сейчас. Анна оставила правую руку, поскольку он правша, и хотела, чтобы он дал ей то, что она просит. Если он вызовет подкрепление или объявит сигнал СОС, она воспользуется его странной сексуальностью против него самого. Никто не поверит, что Анна пытала его при помощи зажима, а это не его сексуальная фантазия мазохиста. — Как видишь, файлов слишком много, некоторые уже успели засекретить в Нью-Йорк-Сити, но похоже, что Бульдозера действительно подставили в самом костёле. Произошла какая-то очень большая ошибка. Просто так они не будут делать секретными грехи Раппопорта, если бы Бульдозера завербовал он. Скорее всего Бульдозер уже десять лет до встречи с Раппопортом был в этой организации оппозиционером. — Дай мне информацию о моем 40% доноре. Я хочу знать, с кем мою ДНК микшировали хотя бы на 40%. Она прошептала на ухо для доверия: «И я сниму с тебя зажимы. В нашей жизни ничего не поменяется». Рик приказал взять две случайно выбранные флешки, отформатировать их (наверняка, там неинтересные архивы никому не нужных давних операций, иначе бы их запрятали вглубь этой комнаты в тайники). Анна уже не первый раз слышала, что и в сверхзащищенном кабинете есть какие-то тайники. Она взяла флешки, отформатировала их путем удаления всех файлов (обычное форматирование могло бы удалить драйвер флешки или изменить ее файловую систему, а там она уже сбойной будет), и скопировала информацию о 40% доноре и о деле Бульдозера. — Я освобождаю тебя, Рик. Обещаю, что мы и дальше будем жить. Сделай так, чтобы я могла исчезнуть на какое-то время. Инициируй по Протоколу 5 какую-нибудь операцию с маловероятным успешным исходом. Похожую на пустышку. — Да, Анна, есть такая. Пока ты разговаривала с заказчиком и замом админа, я был на брифинге. Мне нужно было попасть в здание хоть под каким-то предлогом, чтобы позже поговорить с тобой. Недавно засекли сигнал новых Шульцов. Скорее всего, этот сигнал — пустышка, считается, что их перебили самолетами в Японии. — Сделай так, чтобы я по Протоколу 5 отправилась на поиски этого сигнала Шульца, — однако, Анна сомневалась, что сигнал полностью пустышечный, судя по терактам во Франции в метро это опять Шульцы, один из которых мог не находиться в Японии на момент бомбардировок. Но и найти его будет не просто, он может быть где угодно. — Если я открыто возьму операцию, сомневаюсь, что меня не перехватят из других филиалов. В это время я смогу найти своего 40% донора, а времени для поиска настоящего посредника Шульца будет предостаточно. — Будь осторожна, — сказал Рик ей напоследок и обнял ее. — Буду и обещаю. Кстати, кто такие заказчики и какова их роль в организации? — Это те, кто руководят ротой суперсолдат, модифицированных под какие-либо критерии. Проще говоря, Анна, заказчик — это главный финансист рождения конкретного ребенка из пробирки, в том числе финансист твоего рождения. * * * Анна вспоминала диалог с Заказчиком после бункера Раппопорта. — Раппопорт сказал мне, согласно украденным архивам, мою ДНК смешали с каким-то русским авиаинженером, который решил заработать на донорстве спермы. Это правда? — Да, это правда. Когда действовали ограничения, мы не могли ограничивать доноров спермы по национальности из-за всяких правозащитников, но у нас в конторе действовали другие правила. Никаких русских приемных воспитателей в то время быть не могло. Информация о твоем заказчике, и тем более, об оригинальном доноре спермы не просто так засекречена, Анна. Узнай они, кто твой донор, тебе и дня не дадут прожить. — Можно подумать, у меня в конторе кроме Рика Кёртиса вообще есть какая-то жизнь, — сказала Анна нагловатым тоном, как кошка, затягивая и пропевая отдельные слоги, но это было уместно. — И, тем не менее, ситуацию не стоило усугублять, — сказал заказчик. — Кроме того, были случаи, когда суперсолдаты узнавали о том, что их донор русский, но воспитанные в США стали республиканцами, и пытались устраивать теракты из-за этого, а-ля Брейвик 4.0. Суперсолдат этот жил давно и историю про Ивана Петровича помнил. Он решил, что для него все кончено и рано или поздно он заболеет шизофренией. Только очень хороший психолог переубедил его самого. Твои поколения уже не помнят этого Сидорова Ивана Петровича, которого мы же уничтожили. Старые стереотипы изменить оказалось сложнее всего, но все-таки мы их побороли. * * * Анна отправилась на белом пикапе домой, что заняло полчаса езды. Уже больше пятнадцати лет старому автомобилю, там сначала коробка передач отказала, потом ее отремонтировали и продали другим людям. Сама же Анна захотела белый пикап. Она не относилась к машинам коллекционно: ее не интересовал гараж из нескольких машин, как некоторых сенаторов или бизнесменов, и купив белый пикап она вряд ли поменяет его в течение ближайших пятнадцати лет. Дома она открыла ноутбук и наспех изучала данные. Их слишком много, времени нет, сегодня или завтра прилетит Администратор, а Рик должен будет сдать свой пост. Бульдозером можно заняться позже, ее больше интересовало собственное происхождение. Она вспомнила общение с Раппопортом: — Как называется папка или документ, в котором перечислены эти сведения? — некогда Анна писала еще живому Раппопорту. — The agent, Anna Hamilton-Rosenberg: the Secret Profile. Top Secret. Подзаголовок: The code of access: the group of administrators only. Сейчас она листала именно ту самую The agent, Anna Gamilton-Rosenberg: the Secret Profile. Top Secret. И предоставил эту папку не какой-то убогий Раппопорт, а Рик Кёртис, когда он был замом Администратора. Последнюю копию со всеми дополнениями. Она скопировала ее на второй ноутбук, купленный в Великобритании после задания с Мариной Пакстон. Первый принадлежал костёлу: вместо логотипа производителя на крышке был логотип SM50, и они могут дать его, а могут отнять. Данные лучше иметь на своем, а не рабочем устройстве. Александр Свиридов. Русский, переехал в США, работал в России авиаинженером не менее восьми лет. Когда приехал — испытывал недостаток денег, стал донором спермы. До того, как получил деньги от донорства спермы, работал в США неприметным электриком. После — взял кредит и поступил в авиационный колледж, однако стал не коммерческим летчиком, а авиаинженером, кем он и был в России. При обучении отличился высокими показателями, в основном за счет того, что все узлы турбин, двигателей были ему знакомы в России; он больше английский язык учил на хорошем уровне, нежели собственно обучался, как не иностранец. Вредных привычек нет: отказался от алкоголя из-за понижения уровня английского даже при незначительных промиллях. Через десять лет Свиридов выплатил кредит и больше не зависел от образовательного займа, благо и зарплата его была высокой. Технических неисправностей по своей вине не имел: ни один самолет, отремонтированный под его контролем в авиакомпании EarthAirlines никогда не падал. Оказавшись самым лучшим мастером авиакомпании, Свиридов стал руководить курсами по повышению квалификации обслуживающего персонала, позже получил работу младшим менеджером по грузоперевозкам. Его доходы закономерно возрастали, как и количество свободного времени. Однако, случайные романы у него были, а семьи не было, оставшееся время Свиридов начал тратить на азартные игры, чтобы заработать еще больше денег. Но здесь ему везло меньше: профессиональным игроком Александр не был, его постоянно обыгрывали бо́льшие профессионалы этих игр, и у него появились новые долги. После того, как Свиридов вышел на пенсию, около семи лет продолжал играть, желая заработать еще больше денег, и как только понял, что его расходы угрожают выселением, прекратил и стал медленно погашать долги. SM50 пытались заплатить за его старые долги: мы послали агента под видом менеджера авиакомпании EarthAirlines. Однако, Александр Свиридов не пошел на сделку: он решил, что под видом менеджера EarthAirlines скрывается агент какого-нибудь казино, который заинтересован в том, чтобы повесить на него еще больше долгов. Или погасят, но наподобие образовательного кредита, который он взял по молодости, и его нужно платить еще минимум десять лет. «Критика организации», — заметила Анна, — «это у нас генетическое». Текст далее гласил: Мы допустили ошибку. Александр Свиридов не какой-то безвестный электрик, кем он был в начале, а младший менеджер и инженер, пусть и не юрист. На словах оказалось непросто убедить его без каких-либо формальных доказательств, что менеджер действительно пришел от EarthAirlines. Возможно, русские сами по себе недоверчивы, даже не будучи юристами, бюрократами или адвокатами. Мы плохо подготовили легенду для человека этого уровня. К тому же он знал, что выездных инженеров EarthAirlines и вовсе не существует в компании. «Хоть где-то признались в ошибке, и ладно. От костёла этого не дождешься. Хотя черт знает, что было бы, если бы они правильно подготовили легенду. Костёл ничего не делает без своей выгоды, и вряд ли бы они организовали встречу дочери и отца, тем более, что он не совсем отец, а частичный донор». Сейчас у него собственной семьи нет, не обзавелся. Пенсионер, зависит от социальных работников, но кому попало дверь не открывает. У нас нет русских по национальности в самой организации. Анну воспитали американские военизированные немцы, как представители близкой культуры. Ставка на эмоциональность, депрессию, строгость. У немцев найдется много общего с русскими. Даже имя Анна может быть русской, а может быть и немкой, причем необязательно русской в Германии.