Анна. Лекарство от ликвидации

Наступил понедельник. Анна успокоилась и настроилась на работу, проведя воскресение в спокойствии. Утром ее снова разбудил сотовый телефон примерно за полчаса до ее подъема, но не слишком рано. Появилась какая-то странная тревога перед тем, как взять трубку, определенно, более слабая, чем у других людей (обычно, эмоции Анны и прочих суперсолдат были слабее в ситуациях, не связанных с большим стрессом). Только бы не Раппопорт, в противном случае день уже точно не будет легким. По телефону попросили представиться и пройти авторизацию. Это Мэрил Стокс из костёла. Сказала, что будет важное совещание ограниченного доступа, уровень доступа — три. Непонятно, что произошло, но вряд ли очередной террористический акт, иначе бы ее истерично просили «срочно прийти или наступит ее личный конец света». Скорее всего в главной штаб-квартире в Нью-Йорк-Сити приняли какой-то новый устав, требующий ознакомления всех агентов, или ей присудили еще какую-нибудь никому не нужную награду за второстепенную по ее мнению операцию. Анна постаралась как можно быстрее одеваться и садиться в машину. Ей не до нарядов и косметики. Припарковавшись по QR-коду, прошла внутрь костёла, пересекла через прозрачную, но затемненную дверь для секретных совещаний. Увидела немногочисленное число людей: Нортона Эштона, Рика Кёртиса (когда он только успел появиться? Он что, взял такси, учитывая, что их машина стояла в гараже? Скорее всего, начальство приехало за ним рано утром). На первом плане была парочка трафаретов: Администратор и Мэрил Стокс. Обычно, уставы из Нью-Йорк-Сити озвучивал какой-нибудь неприметный секретарь. Что здесь вообще происходит? В кабинете не было большого изогнутого монитора, но стоял маленький, примерно в полроста Анны. Большой занимал метра два с половиной. Она заметила, что по какой-то причине отсутствует Кен Педроуз, может быть, речь идет о приказе или уставе, который не касается Педроуза. — Вот эту женщину зовут Памела Эриксон, она воспитывает сына по имени Патрик уже около семи лет. Отец сына — вот этот человек, — заявила Мэрил Стокс, не став озвучивать имя в слух. Монитор показал нарисованный явно по фото портрет Кена Педроуза. Анна не поверила своим глазам, хотя и не подала вида. Этот человек действительно виновен в том, в чем его обвиняют или это же это очередная охота на ведьм, признанная, чтобы замаскировать безуспешные попытки найти Раппопорта? — Человек, фотографию которого вы видите на экране, в 2097 году выполнял задание на Аляске. Там группа террористов захватила метеорологическую станцию. Он действовал под служебным именем и был внедрен на место под видом репортера подставного СМИ, который также якобы оказался среди заложников на станции. Лидера террористов звали Абдурахман Кенбази, он держал заложницу в условной темной комнате, дочь директора метеостанции Питера Эриксона. Абдурахман заявил, что ранее кто-то проник в его квартиру и изнасиловал его дочь, пока он был на работе. Словесный портрет, который она дала, совпал с Питером Эриксоном — довольно известным человеком на Аляске, директором метеостанции, с которым тайно крутила Памела, но их отношения не одобрялись отцом. Абдурахман решил, что этого уже достаточно для обвинений. Педроуз в роли внедренного подставного журналиста занимался фото- и видеосъемкой переговоров Абдурахмана и Эриксона при заложниках. У него было оружие, и в один момент, когда и тот, и другой отвернулись, он выстрелил в голову Абдурахмана, одновременно раскрыв и подставной статус участия в операции. После ликвидации, поняв, что Абдурахмана больше нет, он проник в черную-черную комнату с Памелой Эриксон и изнасиловал ее в темноте. Убив Абдурахмана, ему надо было выводить заложников из тридцатиэтажного здания, он заявил, что отправился доставать людей из лифта, который якобы застрял, но позже правда всплыла, и оказалось, что в лифтах никто не сидел. Против Педроуза были обвинения, но их замяли: психиатры написали, что Эриксон страдала от галлюцинаций, вызванных стрессовым состоянием плена. В эту версию верили, пока на шестом месяце Памела не упала в обморок и не начала набирать вес, обнаружив себя беременной. Отец Памелы обнаружил, что здесь что-то не так, и если бы дело дошло до нашего начальства в Нью-Йорк-Сити, это угрожало бы изменением власти в техасском филиале, или вообще его полным закрытием. Мы убили Питера Эриксона, подстроив несчастный случай, и спрятали Кена Педроуза так, чтобы до него никто не добрался, поскольку мы не можем рисковать нашим филиалом. Памелу забрали в дом пенсионеров, ее история, отягощенная различными психиатрическими расстройствами, и так не способствовала воспитанию ребенка, а то, что какой-то спецназовец насиловал ее, казалось и вовсе фантастическим. Пока однажды в доме пенсионеров Памела не познакомилась с одним из адвокатов. Он отстоял ее права на жизнь и на воспитание ребенка, и она забрала Патрика. Адвокат пытался найти Кена Педроуза, чтобы предъявить ему иск на миллион долларов, но он располагал только общественными, а не секретными законами и реестрами. Ему так и не удалось определить, где находится настоящий Кен Педроуз. Тот подозревал, что Педроуз мог сменить имя, фамилию, сделать пластическую операцию и выехать куда угодно, потому что на запрос адвоката в НАТО, человек под именем Кен Педроуз вообще никогда не работал у них. Они поженились и недавно пара передумала. Им опять нужен Кен Педроуз, но не для того, чтобы его судить. Мышечная ткань сердца Патрика оказалась слабой настолько, что, повзрослев, он часто теряет сознание поскольку его сердце не выдерживает даже минимального подъема уровня артериального давления. Врачи могут стимулировать рост мышечной ткани сердца, но для этого надо забрать какую-то из костей мужского генома, например одно ребро или один палец. Кен Педроуз им нужен, чтобы спасти собственного ребенка. Он биологический отец и располагает чем-то, что не может ребенку дать адвокат. Анну удивила эта история, но не сильно. Не так сильно, как она удивила бы обычного человека или обычную женщину. Значит, та женщина при выборе молодого лидера не лгала? Это не просто джинса́, а Кен совершил преступление и должен был понести за это ответственность? — Мы разработали три возможных сценария, — говорила Мэрил Стокс с ее привычной интонацией «я знаю как надо, только вы ни черта не знаете». — Вариант первый: Кен Педроуз умрет, его тело будет заморожено в криокамере, а далее врачи разберут его по костям, и вручат паре с адвокатом и Памелой только холодильник с его скелетом в целях операции для восстановления мышечной ткани сердца ребенка. Вариант второй: Кен Педроуз останется жить, но пройдет ампутацию какой-то несущественной кости, например пальца или ребра, чтобы отдать ребенку. Здесь возможны подварианты: Кен Педроуз все еще остается у нас на службе или в противном случае перестает работать, мы вычеркиваем его изо всех секретных списков, а он приносит публичные извинения как самой паре перед журналистами, так и многочисленным фолловерам этой истории в социальных сетях. Если он когда-нибудь заявит, что работал на правительство, НАТО или нас лично, никто из здесь присутствующих не будет его узнавать. Это приказ. Переговоры были сложными, они продолжались пару часов. Было принято решение, что Кен Педроуз больше не будет работать в костёле, он направляется на гражданку. Оказавшись вне костёла, Педроуз сказал, что заявление психиатров о бредовом характере изнасилования Памелы было клеветническим и защищало его самого, впрочем, он не назвал людей, которые в это вовлечены, заявив, что его публичного извинения достаточно. Адвокат, замужем за которым была Памела, решил заключить мировое соглашение и не добиваться приговора для Кена Педроуза. Сам Педроуз занялся сочинением шпионодетективов и стал новым Томом Клэнси. Он знал о секретном совещании в костёле, которое привело к его отставке, но не думал, что там могла участвовать Анна. Она и не говорила. Теперь Анна поняла, что контактировать с Раппопортом может лишь на свой страх и риск. Они уберут любого, если он утратит доверие или сунется туда, куда не должен. Сегодня это Кен Педроуз, завтра это будет сама Анна Гамильтон. Она не исключала появление даже закона о досмотре контента смартфонов. Хоть ее разговоры с Раппопортом были зашифрованы, но шифром, который здесь хорошо известен, а не придуман с нуля специально для них двоих. Она могла их удалить, но они не исчезли бы с сервера (а те дадут по первому требованию НАТО и ничего не шифруют), да и из кэша смартфона можно выгрести. Уже давно в США были законы, запрещающие шифрование информации на серверах, так, чтобы спецслужбы не могли их прочесть. Анна знала, ничто удаляемое со смартфона, не удаляется окончательно, если не используется сервисный обработчик телефона: специальное устройство, которое показывает, что вообще хранит телефон и что было удалено. В костёле устройство имелось, но без хорошего обоснования его не вытащишь, его можно было только украсть, но и последствия в случае разоблачения кражи инвентаря будут ощутимыми. Таким образом, она знала, что информация хранится на сервере и в потоке файловой системы смартфона, и даже если ее удалить, останется информация о сервисных пакетах соединения браузера (их желательно тоже удалить, так как их расшифровка говорит о тексте сообщения). К тому же, она не работала с сервисным обработчиком телефонов, даже не знает, что это такое: вполне возможно, что это смартфон с командной строкой без какого-либо интерфейса, предназначенный сугубо для программистов. Как с ним обращаться, знал Нортон Эштон и люди из его отдела, но чем больше свидетелей, тем больше людей, вовлеченных в это, и выше вероятность, что ее подставит кто-нибудь более сговорчивый по цепочке. У Анны созрел план. Ведь только она знала, где находится Раппопорт и имела с ним прямой контакт. Однажды Анна решила приехать к Кену Педроузу, чтобы узнать, как он сейчас живет. Найти его было не так уж сложно, тем более, он стал публичным и узнаваемым писателем. Купил особняк в итальянском стиле, переехал в Калифорнию, на личную жизнь забил, кроме книг ничем особым и не занимается. Он сказал ей одну мысль: «не забывай, Анна, черный пиар — это тоже пиар. Стал бы ли я продаваемым автором без этого секс-скандала?» К тому же половину денег с продаж книг он жертвовал и Памеле. Анна подумала, какой имидж был у нее (если он вообще был)? В костёле она известна как главный критик, обычно не соглашающийся со стандартными процедурами, но Анна часто говорила о моральных ценностях и была известна как их ярая блюстительница. Если копирование информации заметят, мотивы Анны будут не совпадать с ее имиджем, но она подставит рандомных людей, замешанных в чем-то подобном в прошлом. Однако, учитывая, что она критик организации, ее заподозрят в нечистых делах, если она что-нибудь украдет для Раппопорта (хотя она еще не знала, чего именно он хотел, и если он взломал половину организации, как Джулиан Ассандж или Эдвард Сноуден в свое время, почему он сам это не сделает). У нее был один мотив, при помощи которого можно манипулировать ей. Желание узнать, кто ее донор спермы и заказчик. Общение с биологическим отцом было неважно. Ее устраивала и модель «он не знает, что я его дочь, и не надо, а я хочу знать, кто мой биологический отец». Стало известно, что пара Памела+адвокат подверглась травле со стороны участниц движения #MeToo. Актрисы, телеведущие и другие светские львицы, обычно в прошлом пострадавшие от изнасилования со стороны кого-либо, требовали возбуждения дела против Кена Педроуза даже при отсутствии желания Памелы и адвоката. Поскольку он нарушил все мыслимые и немыслимые моральные запреты, совершив изнасилование, будучи военным спецназовцем. Они не понимали желание Памелы и ее мужа-адвоката простить Кена Педроуза. Они требовали ограничить продажу и наложить арест на его книги. Сам Кен и не напрягался. Ходящие на программы для домохозяек актрисы просто создают ему пиар, и он заработает еще больше миллионов, чем без их голосов. Ему они не смогли нанести никакого вреда, даже приводили к тому, что личность Кена Педроуза одно время не вылезала из общественных американских новостей. А вот Памела и адвокат начали менять места жительства и часто переезжать. Сначала их окно кто-то забросал пивными бутылками, потом появилось граффити «Здесь живут сторонники сексуального насилия». Как считал муж Памелы, основная ошибка в том, что по каким-то причинам раскрутилось сексуальное насилие Кена, а не донорство кости биологическим отцом для спасения ребенка. Да и факт получения финансовой помощи со стороны Кена с продажи романов явно не способствовал их общественной репутации перед #MeToo. Зато скептицизм Анны в отношении #MeToo все возрастал. Стоит только попасть в дело, само наличие которого не представляет #MeToo. Пострадать иначе, чем учат речи этих женщин. Пережить насилие, но находиться в зависимости или созависимости от насильника. И #MeToo будет только осуждать, а даже помощь не предложит, не говоря уж о словах поддержки. Если сама Анна не могла нисколько рассчитывать на #MeToo, поскольку была американкой, хоть и проживающей в США, но выглядящей слишком сильно по-европейски (#MeToo редко поддерживали азиатских или европейских женщин), то Памела была американкой. Просто она попала в нетипичную историю, когда Кена ради спасения ребенка надо было не судить и сажать за решетку, а взять его кость и попытаться восстановить отношения с ним хотя бы пост-фактум. Он публично признал свою вину и сделал чистосердечное признание, а даже в случае ареста он мог бы рассчитывать на менее строгие меры по американским законам. #MeToo гудят даже против носителя своей же культуры и страны без всяких иностранных родителей в США, гудят против женщины по имени Памела. Но через какое-то время #MeToo от них отвязались, переключившись на более интересных насильников и пострадавших. Кому-то они помогали, кому-то вредили, но вредить тоже могли.