Анна. Лекарство от ликвидации

США, Эль-Пасо, Техас, 2099 год. Ресепшен в небольшой гостинице Howkins менял смену. Приближался вечер, на смену администратору, британцу среднего возраста и роста, который регистрировал новых посетителей, приходила женщина-испанка средних лет, которая посетителей не регистрировала, а только следила за порядком. Это была небольшая двухэтажная гостиница и ночью они никого никогда не заселяли. Вместе с этой женщиной пришла и новая смена горничных. Одна из горничных, Эмма Стивенс, зашла в номер 16 на втором этаже, желая поменять белье, оступилась и упала, затем взвизгнула, увидев, что́ или точнее кто́ лежит под кроватью. Какой-то мужчина. Поначалу, казалось, что он маньяк или сумасшедший, планировавший убить горничную, но он не двигался и вскоре оказалось, что он мертв. Эмма вызвала на помощь Патрика Сандерса, единственного в эту ночь мужчину среди горничных. Он проводил Эмму, убедился, что мужчина мертв, возможно, уже несколько часов, и вызвал полицию, оттащив кровать от трупа. В ближайшее время это будет означать, что в данную комнату заселять людей нельзя, да и полиция может опечатать ее на какое-то время. Вскоре они приехали. Их заведение было мирным, всякие дебоширы не попадались, и это стало первым убийством в гостинице Howkins. Приехало двое полицейских, седоватый дед с женщиной лет сорок. Они представились полковником Питером Нельсоном и лейтенантом Лизой Эткинс, задали несколько вопросов, опечатали помещение, провели осмотр гостиницы и вызвали коронера. Жертвой оказался молодой испанец Хосе Фернандес. Причина смерти при осмотре не похожа на криминальную, но возможно он был отравлен смертельным ядом. Вскрытие подтвердило: на зубах Хосе Фернандеса нашли остатки соли смертельной кислоты, убивающей за секунды. Хосе второй год учился местном колледже на будущего биолога, характеризовался окружением нормально, даже имел пару друзей, но старался слишком сильно выбирать людей. Расследование показало, что в гостиницу Howkins Хосе заселился не один, а с какой-то Мирей Пирро. Питер Нельсон предполагал, что в этом деле и так все очевидно: Хосе хотел заработать на продаже зелья, то бишь наркотиков, Мирей Пирро являлась не то его коллегой в этом наркобизнесе, не то коллегой и любовницей одновременно. Хосе, допустим, называет невыгодный для Мирей процент, ее это не устраивает. Она травит его при помощи соли, возможно подливая в какой-то напиток, а после того, как он отключается, бросает тело под кровать и уходит через черный выход. Все очевидно, осталось только найти злоумышленницу. Они не могли найти Мирей Пирро хотя бы по той причине, что имя липовое. Надо же, французы в Техасе неподалеку от Мексики? Скорее всего — испанка, просто назвала администраторам гостиницы липовое имя, думая, что сможет водить за нос полицию. Скрытых камер не было, свидетелей тоже, она наверно все планировала заранее (или кто-то спланировал эту операцию за нее, а она просто исполнитель). Лейтенант Лиза Эткинс хотела проверить все подобные гостиницы в Техасе, появлялась ли там какая-то Мирей Пирро, но неделя поисков и обзвонов ничего не дала. Женщина, которая представлялась именем Мирей Пирро, была зарегистрирована только здесь. Возможно, она какой-нибудь крупный наркокурьер, просто пользуется одноразовыми документами. Оставалось только надеяться, что Мирей Пирро — под этим именем или другим — все-таки попадется их коллегам. * * * США, Эль-Пасо, Техас, 2099 год. Анне Розенберг или Анне Гамильтон уже девятнадцать лет. Ее детство и юность закончились так быстро, что кажется даже не успели начаться. В ее школе не было ни подростковой любви или дружбы с подругами, как это показано в многочисленных телесериалах, ни чего-то по-настоящему прекрасного. Только бесконечная игра тех или иных ролей, что для Мэтью и Нэнси, что для одноклассников, что для охранников, что для костёла. Она даже задавалась вопросом, если исключить из ее жизни все эти маски, всю эту ложь, какой была она настоящая, Анна Розенберг? Наверно, она уже давно просто тень. Она арендовала свой первый взрослый автомобиль, вишневый пикап. Перевозить в смысле грузов ей было нечего, но Анна любила пикапы из-за открытой крыши. Всякие седаны и хэтчбеки казались ей закрытыми пылесосами на фоне пикапов в такую жару. Был выходной день, вечер, и Анна мчалась по полупустой для окраин Техаса улицах с редко встречающимися автомобилями. Работали местные радиостанции, Анна обратила внимание только на прогноз погоды: в течение ближайшей недели дождей не будет. Прогноз погоды сменился какой-то древней для ее эпохи песней Билли Айлиш, а по дороге вокруг не было ничего кроме пустырей и какой-то маленькой церквушки. Анна искала какой-нибудь клуб, ресторан или бар, объехала почти весь Эль-Пасо в Техасе. Со времен ее детства этот город изменился, но не намного. На месте бывшей библиотеки и парикмахерской возник ресторан, на месте мебельного салона — ночной клуб, на месте бильярд-бара — новая библиотека, но в целом Эль-Пасо не менялся. Все те же OPEN/CLOSED с переводом надписей на испанский, все тот же пустырь вокруг, который и не озеленяют, и не застраивают. Все та же мэрия, которая молчаливо делает вид, что этой проблемы как будто не существует. Она была убеждена, что также или почти также это место выглядело хоть сто, хоть триста лет назад. Разве что Wi-Fi и QR-коды есть почти везде, а так? Цивилизация течет в каком-нибудь Нью-Йорк-Сити, Лос-Анджелесе, даже в Далласе, в том же Техасе получше. На данный момент Эль-Пасо, где она жила, был и остается большей деревной, приютом для мексиканцев и ряда американской деревенщины, которых узнаешь по акценту за километр. Наконец Анна увидела какой-то ресторан и тормозила. Ветер от скорости закручивал ее длинные волосы спереди шеи, они прилипали даже к щекам. Она игнорировала щекотание, которое казалось даже немного игривым, ее куда больше интересовало, есть ли парковка поблизости и сколько там свободных мест. Ее пикап уже ехал на черепашьей скорости, заезжая на парковку. Ага, все занято, надо ехать в конец. Парковка была среднего размера, метров пятьдесят, но место было найдено. Она оплатила простой машины по QR-коду, который просканировала смартфоном на столбе возле ее места. Чего стало новым, так это использование QR на парковках. В это время ими в США только ленивый не пользовался. Настолько массовой стала эта технология, вытеснив обычные чеки. И проезд в автобусе, и покупку бумажной книги да практически любых товаров стоимостью до 100$ можно было оплатить таким образом (для более дорогих требовалась карта). Затем Анна пошла в ресторан, причем подсаживаясь к одиноким парням и мужчинам. Ее привлек испанец студенческой внешности Хосе Фернандес и хотелось с ним познакомиться поближе. Они поужинали, обменялись телефонами, сходили на несколько свиданий и вскоре дело двигалось к постели. Фернандес явно не был фанатом секса на первом свидании, он любитель классики. Однажды, поужинав в том же ресторане, где и познакомились, они поехали в гостиницу Howkins. Хосе планировал переночевать с Анной. Он с детства интересовался муравьями, проводил кучу времени около одного и того же муравейника. Он знал о муравьях почти все, хотя было незначительным даже слово «знание». Как они размножаются (среди муравьев нормален инцест), строят норки, прячут в них яйца, при мелкой мороси не прячутся вовнутрь, а начинают копать норки быстрее. Хосе говорил столь много фактов о муравьях, что заинтересовал Анну, ведь она кроме оружия, войны и систематических способов обмана не разбиралась ни в чем. Ее привлек факт об инцесте, был один фактор, связанный с ее телом и сексом, который может понравиться не всем мужчинам. Анна — гермафродит. Не похоже, чтобы это не нравилось исследователю муравьев, ведь Хосе прекрасно осознает, что инцест ненормален и не приветствуется среди людей, но у насекомых могут быть иные представления о размножении. В тот вечер все шло хорошо, но на всякий случай Анна взяла липовые документы на имя Мирей Пирро. Разницу имени объяснила тем, что Анной ее назвала мама, а имя Мирей — имя отца, и к ней в семье каждые члены семьи обращаются по двум именам. Хосе поверил, да к тому же и ложь была основанной на истине: это одна из школьных подруг Анны, для мамы Пенелопа, а для папы Джулия. Да, бывает и такое. В документах она Пенелопа, а папа называет ее только Джулия. Самое смешное, что родители не в разводе, и даже живут в одном доме, только не договорились насчет имени дочери. Они были из Нидерландов, а в Нидерландах иногда практикуется двойное и тройное именование детей. В гостиничном номере все было хорошо. Они танцевали, смотрели телевизор, пригубили вина, хотя Анна сразу сказала, что пить не будет, возможно сядет за руль. Но как только дело дошло до постели, Анна повернулась назад, раздевалась, а он смотрел на ее ягодицы сначала в нижнем белье, а потом и без него. Она повернулась в его сторону. Увидев член не в том месте его настроение резко изменилось, он оскалился и замахнулся на нее с ножом. Угадав реакцию, она схватила его за руки, но он начал бить ее промежность коленями ног. Настоящей боли эти несобранные удары не принесли. Дав ему ногой в пах и кое-как отмахнувшись, она отступилась. В обычных условиях она бы достала кусок ваты из левого кармана брюк, джинсов, шортов или мини-юбки, но вся одежда была снята. В левом чулке она взяла вату с большой дозой одного спирта, подошла к нему и приложила к его ноздрям. Спирт сначала затормозил его, потом поднял АД до максимума, а потом он отключился — стандартная реакция во избежания инфаркта. Анна знала, что он все еще жив и из правого чулка достала тампон с солью смертной кислоты. Затолкала его между верхними и нижними губами, потом прикрыла рот и убедилась, что зубы его раздавили. Произошла ошибка и Хосе Фернандес должен умереть. Он знает, что Мирей было одноразовым именем Анны в операции, он видел Анну и может ее опознать. Даже если он не заявит в полицию, он может начать пускать про нее неприятные слухи, якобы то, какое тело имеет человек, определяет все остальное и ей придется уехать из родного Техаса или ходить только ночами. Она оделась сама и одела Хосе, прибралась, чтобы трагедию как можно больше не замечали и запихнула тело Хосе под кровать. Она не знала, что Хосе на это пойдет, ей казалось, что он примет ее и попробует. Но Хосе не захотел. Убравшись из гостиницы через черный вход, Анна очень долго бежала. Она была хорошей в беге, ей нужно убежать от гостиницы не то, что из-за психологических переживаний неприятия, обмана и утраты (но и из-за этого тоже), сколько из-за того, что такси нежелательно вызывать недалеко от Howkins, и рано или поздно таксист также должен умереть поскольку он один из свидетелей. Даже если его не убьет Анна, его убьет кто-нибудь из костёла, чтобы не мешал Анне работать, раз уж та влипла. За два или три часа она пробежала километров сорок, наткнувшись на заправку с магазинчиком, что типично для США. На улице недалеко от магазинчика при помощи QR-кода вызвала такси по телефону-автомату (монеты эти телефоны не принимают уже лет пятьдесят) и сообщила адрес заправки. Увидев плакающую Анну, к ней подошел толстый мужчина лет сорок в фиолетовой футболке, сильно провонявший от пота и предложил подвезти бесплатно. Анна отказалась, предполагая, что он направится в другую гостиницу или к себе домой, а там — точно также не примет ее из-за гермафродитизма. Это было первое убийство Анны не по заданию, а по личным мотивам, и Анна поняла, что она способна даже на это, особенно если кто-то будет оскорблять ее, насмехаться над ней самой, угрожать или убивать. Особенно над тем, что было для нее самым ценным — над ее телом, каким бы оно не было. * * * «С некоторых пор я узнала, что изменение ДНК среди специальных солдат — не утка, а вполне себе реальность. Проходя медицинский осмотр в костёле я зашла в кабинет, а один из мужчин одевался, и он тоже оказался гермафродитом, имеющим две пары детородных органов. Я сделала вид, что не заметила этого, а ему было все равно, смотрят ли на него или нет». «Помимо гермафродитизма, это странные уровни ЭЭГ, и это пугает меня больше всего. Даже когда мы спокойны, на уровне электрической активности мы другие люди и находимся в состоянии контролируемой эпилепсии, можно сказать полуэпилепсии. Никто не знает, чем каждый суперсолдат отличается друг от друга, у всех ли один уровень ЭЭГ, или же все-таки ученые пытаются изменить нас, но не все контролируют и вместе с одним преимуществом в подростковые годы вырастает какой-нибудь другой, нежелательный недостаток». «Кому понадобился искусственный гермафродитизм? Наверно, хотят, чтобы суперсолдаты служили только заказчикам и не создавали семей вообще. Хотят запретить любить на корню. Ведь создание семьи автоматически означает, что суперсолдат может не появиться на совещании по семейным или личным причинам». * * * Анна вернулась в штаб-квартиру к Розенбергам. Она позвонила в домофон перед воротами размером с одноэтажный дом, и когда охрана услышала ее голос, они начали открываться. Ей было девятнадцать лет и она проходила стрельбища с использованием реального оружия, хотя официально она лишь новобранец, а не агент какого-либо уровня. Убийство Хосе Фернандеса было ее первым убийством не на задании. Ведь она любила его и надеялась на взаимность, но Фернандес не принял ее тело. — Анна, что с тобой? Ты выглядишь подавленной. — Дело в том, что умерла моя подруга из младшей школы. — Какая? Анна не ожидала этого вопроса, хотя теоретически могла его предвидеть. Сначала ей хотелось назвать имя Миранда, девочки из младшей школы, но Анна ответила философски. — Из тех, что была мне очень дорога во младшей школе. У нее вскрылся порок сердца, о котором никто не знал. — Не переживай, Анна. Ты написала свои соболезновения на ее стене в соцсети? Попробуй узнать, где будут ее похороны и отправляйся туда. Анна не могла унять грусть от смерти Хосе Фернандеса, взяла свой вишневый пикап в гараже штаб-квартиры, купила живые цветы в одной из цветочных лавок неподалеку, затем отправилась на машине к кладбищу в Техасе и положила их к случайной могиле. На кладбище она взяла смартфон и поискала, есть ли в Техасе автосервис, который перекрашивает авто. Не потому, что она преступник. Потому, что приезжать на кладбище на вишневом пикапе — это так в тему. Это, конечно, никого уже не волновало в ее время, на кладбище приезжали и розовые, и кислотные машины, но она любила классику. Хосе ей снился неделю и в этих сновидениях он словно хотел начать чистосердечный разговор. — Нет, Анна, не нужно меня убивать, ты не все так поняла. Давай просто разберемся в этой ситуации, ладно? — Убирайся, тебя не существует! — Ты не так меня поняла! — Тебя нет! Нет тебя, слышишь!? Ты всю жизнь мечтал о муравьях, а на меня попытался напасть из-за тела. Ты эгоист и не ценишь то, что имеешь, поэтому ты пытался меня убить, да? — Муравьи мне нравились, но я не мечтал о них так, как о тебе. Но ты ведь сторонник жестких решений. Ее эмоции трудно было объяснить. Как будто щемило где-то в желудке, так всегда бывало, когда ее что-то беспокоило. Окружающие не видели ее страха. Она знала, что некоторые вздыхают, некоторые хватаются за сердце. В тоже время она понимала, что может все закончить. Могла ли она? Заказчик этот, который профинансировал ее жизнь, и чье имя совершенно секретно, наверняка либо убьет ее приемных родителей, либо запихнет их в психиатрическую клинику, лишив всех званий. И все почему? Анна убила невиновного, ранее убивала только злодеев, захотелось поиграть в любовь-морковь, но не получилось из-за неожиданной реакции, а теперь она сгорает от эмоций и не может жить? Нет, лучше пережить это в себе и сохранить жизнь Мэтью и Нэнси, не позволив заказчику убрать еще и их, ведь они провалили контракт. Ей было страшно представить, что ждет ее саму, например лет в семьдесят. Скорее всего, психиатрическая клиника с полной невозможностью доказать, что ее воспоминания хоть что-то значат. Заказчик — бредовый преследователь, костёл — бредовая организация, и типичный случай якобы параноидной шизофрении. Диагноз у них, скорее всего, готов заранее, а может заранее готово и заключение, которое спрятано в каком-нибудь архиве. Но и жить после убийства Хосе она не могла. Слава Богу, прошла неделя и ей стало проще, прошла еще вторая и от ее депрессии не осталось и следа. Уже через месяц она думала, как не повторить этих ошибок, что нужно сделать для того, чтобы избежать хоть одного такого очередного убийства? Как Хосе вообще мог накинуться на нее? Здесь она вспомнила, что он пил вино, вряд ли он был чрезмерно пьяным, как отцы некоторых ее одноклассниц, но не исключено, что вино тоже играло какую-то роль. Может быть, дело было в самом Хосе, в чем-то, что он скрывал. Может, его самого в детстве насиловали, а он об этом не говорил, а член в женском теле вызвал обратную реакцию. С другой стороны, согласно библейским канонам, он был свободен. Но была ли свободна Анна? И как она могла искупить свою ошибку? Убить 200 плохих статистов только портящих воздух? Очень, очень много, что она должна убивать лет до сорока пяти, к тому же не факт, что ее простят даже после этого? Может быть, сколько бы злодеев не убила Анна, эту ошибку никогда не исправить? Понятно, что полиция вряд ли ее найдет, не часто женщины совершают убийства таким странным способом, но Анна чувствовала себя виноватой. К тому же позже она изменила внешность, прическу и макияж, так что ее никогда не узнают.