I
Я полтора месяца ложилась спать ровно в десять вечера или чуть-чуть раньше и уже успела привыкнуть к такому распорядку дня, так что не прошло и получаса с ухода Андайн, как у меня начали слипаться глаза, хотя и было достаточно-таки рано. А может быть, это из-за того, что сегодня произошло реально много событий, вот я и устала, как собака. Вот блин блинский, а дальше-то что будет? Определённо, идея начинать путешествие по незнакомой местности после обеда, почти вечером была далеко не самой гениальной. Лучше бы тихо-мирно посидела до утра в Руинах, спешить-то мне всё равно особо некуда. После того, как я «незаметно» зевнула в третий раз, мне постелили спальное место на диване. Он был довольно старым и жёстким, но я как бы была не в том положении чтобы привередничать. Ну и я слишком устала, чтобы переживать о всякой ерунде, так что вырубилась сразу же, как только рухнула на подушку. А вот нормально выспаться у меня не вышло, потому что каждый раз, засыпая, я оказывалась в странном месте вместе с Чарой. Разговаривать с ним мне очень не хотелось. Одно дело только слышать голос в голове, и совершенно другое — столкнуться с ним лицом к лицу. Я всё ещё очень злилась из-за того, что он контролировал моё тело, но умом понимала, что ничего плохого, в общем-то, мальчишка не сделал. Мне действительно было необходимо сохраниться, чтобы не терять зря время на прохождение Руин заново. И очень хорошо, что это было сделано именно после того, как Ториэль сама нас отпустила. А мы ведь так нормально и не поговорили с Чарой после того случая с точкой сохранения. Конечно, всю дорогу мальчишка от души язвил направо и налево, я регулярно огрызалась в ответ, но полноценным общением это назвать довольно сложно. И я всё ещё обижалась на него. Впрочем, он тоже не горел желанием болтать со мной и не проронил за ночь ни слова, только сверлил меня недовольными красными глазами исподлобья. Я демонстративно отвернулась, отошла от него на пару шагов и села на пол, по-турецки сложив ноги. Так и просидела до самого пробуждения, почти не шевелясь. Напряжение между нами висело почти ощутимое физически. Естественно, я совершенно не смогла отдохнуть. Сложно нормально отдохнуть, когда во сне ты ведёшь осознанные беседы, но ещё сложнее, когда тебя всю ночь напролёт со спины препарируют взглядом, а обернуться не даёт уязвленная гордость. Рюкзачок, который мне дала Ториэль, стоял прислоненный к дивану, . Я, проснувшись, первым делом подтащила его к себе и открыла. Внутри был малый походный набор, в который входили запасная одежда, набор для шитья (потому что я вечно рвала одежду и сама её зашивала; почему-то эти механические действия меня успокаивали), моя тетрадка, карандаши с ручкой, немного денег, предметы личной гигиены. Бандана, сложенная пополам, висела тут же, на спинке дивана. Достала расчёску и начала расчёсываться. Получалось с трудом, потому что мои волосы за ночь превращались в сплошной колтун. Я проснулась первой, в доме стояла идеальная тишина, через окна просачивался бледный сероватый свет. Только жужжала какая-то техника на кухне. Плотно завязала платок так, чтобы волосы оставались сзади, плотно прижатые тканью к голове. Так, теперь надо бы зубы почистить. Вчера я этого не сделала — забыла, так что теперь во рту был неприятный привкус. Зубная щётка и паста у меня были, где находилась ванная я знала. Аккуратно встав с дивана и поправив сбившееся одеяло, я тихо прокралась в направлении ванной, прихватив с собой всё необходимое. Там сох мой полосатый свитер. Я его потрогала, по ощущениям — он стал даже ещё мокрее, чем был вчера. Вот ведь блин. Я без свитера на улицу не высунусь, там слишком холодно — уже убедилась, а у меня нет ничего теплее из одежды. В зеркале отразилось моё помятое как и одежда лицо, а бандану я, оказывается, завязала криво, она сползла к уху и вся скособочилась. По переносице из-под пластыря растеклась синева. И глаза. С ними вообще всё плохо. Под ними появились мешки, веки покраснели и опухли, капилляры лопнули и отчётливо виднелись на желтоватой склере. Ужас. А ещё радужка, которая обычно была сплошного алого цвета, как будто посветлела у зрачка и приобрела какой-то желтоватый оттенок, что ли? В любом случае, раньше такого точно не наблюдалось. Ну ладно, допустим. Надеюсь, я теперь не ослепну. Очки достать будет сложно… Закончив с умыванием, я по-новой убрала волосы и откинула их назад. Чара угрюмо хранил молчание, но я чувствовала, что он тоже разглядывал отражение. Я не была похожа на Фриск. Не сказать, что меня это волновало, да и девочку я видела всего один раз в жизни, но всё равно была уверена, что теперь мы не сильно-то и похожи. Хоть и жили в одном теле. Странно всё это, особенно если задумываться. Интересно, куда всё-таки делся Флауи? В Руины вернулся? Наверняка, он же цветок, растение, а здесь дубарина невероятная, дышать от холода больно — сразу бы тут околел. Да и не верилось что-то, что он оказался таким ответственным, что следит за мной из кустов и готов в любой момент мне подсобить. Да когда же этот свитер высохнет уже наконец, а?! Я не могу продолжать путь без него, а торчать здесь мне не сильно и хочется! Я раздражённо сжала зубы до скрежета. Хотелось что-нибудь пнуть, хлопнуть дверью, хоть как-нибудь выразить злость, но нельзя. Мало того, что я в гостях, так ещё и перебужу всех. Так что вместо этого демонстративно фыркнула, показала отражению язык и собралась было выйти из ванной, но заметила что-то в зеркале и закричала. Громко.II
— Ой, простите… — пробормотала я себе под нос, комкая в руках подол футболки и втянув голову в плечи. Чёрт… от моих воплей наверняка весь дом проснулся. И ближайшие соседи. — Прости, я… увидела что-то в отражении, это было неожиданно и вот… Я просто испугалась очень, извини. — Д-да ничего, — приглушённо отозвался Папирус. Он от неожиданности отступил от дверей в ванную на шаг и почти оступился, но смог удержать равновесие, взмахнув руками. Полотенце отлетело на другой конец коридора и теперь сиротливо лежало на полу. Удивительно, что Санс не проснулся. У меня-то до сих пор от собственного крика в ушах звенит, а он так и не явился проверить, что здесь происходит, кого убивают. Хотя может его здесь вообще нет. Мало ли, всякое бывает. Хотя так будет лучше, меньше нервотрёпки мне… Вот если бы ещё Чара свалил было бы вообще класс, а то достал уже своими комментариями, сил уже нет. Умолкни, слышишь?! Я просто не ожидала, что кто-то появится у меня за спиной! Во всяких играх и фильмах это никогда ничем хорошим не заканчивается, вообще-то! И вообще, можно подумать, ты сам никогда не пугался. — А здесь тебе не игра, — ядовито процедил он в ответ. Впрочем, особой злости в его голосе не было, скорее раздражение и усталось. А я начала к нему привыкать. При том, что к чужому голосу в голове привыкнуть довольно-таки сложно. Даже если точно знаешь, что голос чужой, даже если каждый раз видишь его обладателя во сне. Легко запутаться, потерять границы и… Ну не знаю, начать считать этот голос частью себя? Вроде бы я о чём-то таком читала, но не помню точно. Так, определённо пора пить таблетки для памяти, а то как я буду сдавать экзамены? До них осталось совсем немного, я же и так уже потратила уйму времени в Руинах, да и не было никакой гарантии, что… Так, надо успокаиваться. В голову всякая ерунда лезет, ни одной умной мысли за всё утро. А ещё неплохо бы найти Флауи, у меня к нему появилась парочка вопросов. Да и вообще, куда это он свалил? Обещал ведь присматривать за мной. Не то чтобы в этом была необходимость, но чего это я одна страдаю? Нечестно. А вообще-то он как-то странно вёл себя до того, как куда-то девался. Мы общались каждый день больше месяца, я его успела несколько узнать, так что могу утверждать — цветок был каким-то странным. Был тихим, не язвил, не поторапливал постоянно. И началось это после того, как Чара захватил моё тело… Мог ли он что-то ему сказать? Не знаю. Я вообще не запомнила этот момент. Так бывает, когда событие происходит слишком быстро и оно слишком сложное для восприятия. Как бы… чётких воспоминаний нет, только какие неясные обрывки, но есть знание того, как всё было, и ощущения. Ощущение беспомощности, неспособности даже кончиком пальца пошевелить… Всё что есть — зрение, всё что можешь — смотреть, увидеть всё из первого ряда. Таскает из стороны в сторону… А потом приходит боль… всепоглощающая, разрывающая… такая, что смерть кажется избавлением… Я резко захлопнула рот. Так, что щёлкнули зубы. Нет, всё, хватит. Это прошлое, нельзя на нём зацикливаться, у меня и в настоящем куча неприятностей. Например, мне надо продолжать путь, а куда идти я ни в зуб ногой. Ещё надо каким-то чудом сдержать обещание, данное Фриск. А возможности ещё месяц торчать в Сноудине, знакомясь и общаясь с местными монстрами, у меня нет вообще. У меня нет никаких средств к существованию, нет дома, к тому же сюда запросто может ещё раз заявиться Андайн… И даже вечно подгоняющий Флауи не нужен — сама буду торопиться. Сплошные сложности. И самым первым идёт… — … Свитер, — отрывисто проговорила я. Не собиралась говорить вслух, но вырвалось. — Что — «свитер»? — не понял Папирус. — Мой свитер не высох ещё, — пояснила я, покосившись в сторону мокрой насквозь полосатой тряпки, с которой в ванную задорно капала вода. Нет, конечно, одёжка была вполне приличная, но сейчас висела тяжёлой тряпкой и не вызывала никакого желания её надевать. Мокрая, сразу же замёрзну в таком случае. А тут зима, холод, снег везде и сосульки. Я зиму люблю, но в шапке, куртке и зимних сапогах, а не в летней, ну максимум осенней одежде. Бр-р-р, даже сейчас чувствую холод. — А без него я замёрзну на улице, — договорила я, через силу оторвавшись от созерцания полосок на свитере. Глаза болели — не выспалась, кажется. А ещё пальцы немного замёрзли. Вообще прохладненько тут, сквозняк гуляет у пола. И угораздило же меня чихнуть именно в этот момент! Тонко так, звонко: «апти»! Что-то много чихаю в последнее время. У Фриск не было аллергии на что-то, нет?III
Разумеется, Санс слышал шум сквозь сон. Сначала девчонка бродила по дому, пол под её ногами отчётливо скрипел. Зажурчала вода — она умывалась. Потом встал брат, видимо, тоже разбуженный столь ранней вознёй. А потом девочка закричала до звона в стёклах, пронзительно и очень громко. Правда, кричала она недолго, наверное, не больше пары секунд, потом затихла, успокоилась и забормотала что-то уже тише. Папирус тоже что-то ей негромко отвечал. Как бы Санс ни прислушивался, не удавалось разобрать ни слова. Не то чтобы ему было сильно интересно, о чём его брат болтает с человеком в такую рань. Вскоре наконец стало тихо. Вставать ему ужасно не хотелось. Было откровенно лень, да и ему наконец-то снилось что-то хорошее. Что именно — Санс не помнил, но определённо хорошее. Вставать не хотелось, потому что встанет он — и всё, приятное послевкусие сна исчезнет. А раз всё нормально, то можно если не поспать, то хотя бы подремать, полежать… И Санс снова провалился в сон. Во второй раз он проснулся через пару часов по ощущению. Продрал глазницы, немного полежал, рассматривая едва заметные трещинки на потолке, а потом встал, размялся и вышел. В доме было совсем тихо. Видимо, Папирус таки сдержал обещание и потащил человека проходить ловушки. Что ж, оставалось надеяться, что Папирус не будет сильно упорствовать. И оставалось надеяться, что человек ничего не натворит. Ториэль говорила, что девчонка безобидная, но она всегда видела хорошее во всех вокруг. В монстрах, в людях. Но может ли она ошибаться? Да, разумеется. Каждый может ошибиться. … Нет, оба — и брат, и гостья — были всё ещё дома. Папирус на кухне, мешал что-то в глубокой миске, а вот девочку — Лику — он обнаружил далеко не сразу. Огляделся, приметил коричневые ботинки на пороге — то есть она не ушла и всё ещё была в доме. Но видно её не было. На диван он по началу не обратил внимание, потому что на нём ночевала девочка, и не было ничего удивительного в большой куче скомканных одеял и подушек. А потом взял и как присмотрелся… — Это…? — начал было Санс и запнулся на ровном месте, не в состоянии подобрать слов, чтобы как-то выразить свои мысли. Наклонился, присмотрелся — теперь он отчётливо видел тёмные волосы, закрытые глаза. Человек сидел на диване, завёрнутый в одеяла по самую макушку. Девочка там вообще как, дышать хоть может? Что-то она как будто совсем не шевелится. — Там Лика. Она замёрзла и теперь греется, иначе может заболеть; Лика дважды чихнула при мне, — отчитался брат тихим голосом, не отрываясь от готовки. — Твой Друг из Руин просил нас присмотреть за ней. — О? Так это получается… — Санс, не начинай! — тут же шикнул Папирус, перебивая его. — Я не хочу с самого утра слушать твои каламбуры. И давай потише, не мешай Лике отдыхать. Санс рассмеялся (несколько вымученно), подтащил к столу стул и сел. Лёг грудной клеткой на столешницу, потому что было слишком ленно и сонно сидеть прямо; наблюдал за комом одеял. С этого места человека было совсем не видно — так, просто куча одеял. Которая даже не двигалась. Он некоторое время наблюдал за «Ликой» и через некоторое время даже забеспокоился. — Она не шевелится, это нормально? — на всякий случай уточнил Санс. — По-моему, она спит, — Папирус отложил венчик и перелил смесь на разогретую сковороду. Ага, омлет готовит. Что ж, омлет у него неплохо получался и раньше, а теперь, когда перестало подгорать — вообще выходит кулинарный шедевр. Да, похоже на то. Такое объяснение вполне удовлетворило Санса, но окончательно успокоился он только тогда, когда комок одеял завозился с громким шорохом и вскоре затих. Ну, там внутри точно кто-то есть, прекрасно. Всё же он обещал Тори приглядеть за ребёнком. Да, позже пожалел об этом и хотел бы забрать слово назад, но теперь-то что об этом думать. В любом случае, Леди из Руин не оценит, если с ней что-то случится. Утро выдалось удивительно спокойным, если учитывать, что всю ночь в их доме спал человек, а само утро началось с криков и беготни. Часы на стене отсчитывали минуты — скоро надо на работу… На каждую из них. Лень. — Мне надо проверить ловушки, — сказал Папирус. Закрыл сковороду крышкой, вытер руки полотенцем. — И убедиться, что ничто не помешает Лике решать загадки. Я, конечно, постараюсь вернуться до того, как она проснётся, но если не успею, то покорми её и постарайся не испугать. И пусть не выходит на улицу, пока её одежда не высохнет. Санс кивал, мол, да, обязательно. Покормлю, прослежу, пугать не буду. Да и посмотри на меня, кого я испугать-то могу? — О, и выключи плиту через четыре минуты, — попросил брат, словно вдруг вспомнив об омлете, когда уже шагал за порог. — А то сгорит. Через четыре минуты, не проблема. Ещё, наверное, стоило бы заварить чай, но… Это надо вставать, доставать чайник, набирать воду. Лень. Вот когда он встанет выключать омлет, тогда и поставит кипеть воду. Дверь захлопнулась; Санс поднял голову и покосился в сторону дивана. Девочка пошевелилась, высунулась немного из-под одеял — теперь было видно её лицо. Не то чтобы он видел много человеческих лиц. Так, вроде бы были какие-то дети, которые иногда появлялись в Подземелье — не зря же брат целыми днями пропадал в лесу, готовя ловушки, не зря же королевская стража ставит будки и патрулирует в лесу. Дети, да… Вроде бы это были дети, ну может быть подростки. По крайней мере, они были довольно-таки маленькие. Вроде бы. Последний из них появился ещё до того, как Папирус захотел попасть в стражи и начал строить ловушки, так что Санс к ним особо и не приглядывался. Не до того было. Что с ними случалось, он не знал. Наверное, покидали Подземелье — они же люди, барьер им не помеха. Сбивали своим появлением слаженный ритм жизни монстров, вносили смуту в размеренную повседневность, устраивали бардак и пропадали без следа. Да, он был бы рад Но вот Лика… С ней всё было иначе. Он точно узнавал эту девочку и в то же время как будто и не узнавал. Само лицо, черты вроде бы видел где-то, но вот глаза определённо были другие. Оранжеватые у зрачка, красные по краями; он специально обратил внимание и заметил странные зеленоватые отблески. О, и выражение лица. Оно выражало или испуг, или растерянность, третьего не дано. Девочка вечно серьёзная, на переносице между бровей залегли глубокие складки кожи, которые делали её на несколько лет старше. Постоянно отводит взгляд, не смотрит прямо, предпочитает разглядывать их украдкой. И определённо побаивалась их всех — монстров. Ну может за исключением Ториэль, но, серьёзно, кого вообще может испугать Леди из Руин? Человек, которого он вроде бы помнил, определённо не боялся никого и ничего. Не сомневался ни мгновения, действовал, не задумываясь. Точно знал, что делает. Смотрел прямо, весь полыхал РЕШИТЕЛЬНОСТЬЮ. И глаза у него были ровного красного цвета, в этом Санс был уверен. Их он запомнил особенно отчётливо. У него даже была теория. Лика — родственница другого человека; того, кого Санс вспоминал время от времени. И этот другой человек — он не был уверен, кто это был: мальчик или девочка, какого возраста, какое имя? — побывал в Подземелье раньше и… Что — и? В воспоминаниях — ну, скорее снах — творился не прекращающийся кошмар. Умирали все, столько пыли… Человек тоже умирал. Иногда быстро, но в последнем сне — медленно. Выл от ужаса, потом хрипел, бился на полу в судорогах, лишь сильнее ранясь о кости, а потом медленно затихал. Лежал в красной луже, смотрел бесцветными глазами в пустоту. Душа его — такая же красная — разлеталась на кусочки. Только вот все были живы, всё было благополучно. И никто этого не помнил. Никто не узнавал Лику. Папирус, Андайн, Монстрёнок, другие жители города, которые видели девчонку, пока она бегала по городу — никто. И Леди из Руин, она бы точно хоть словом намекнула, если бы подозревала что-то. Они же друзья, разве нет? Сны он запоминал плохо. С утра помнил, но буквально через пару минут не оставалось конкретных картинок или образов, ничего целостного. Он мог припомнить только какие-то мелкие детали. К обеду не оставалось даже их, они терялись в ежедневных заботах, делах. Но ощущение липкого страха и ужаса не отпускало до самого вечера, а с утра всё повторялось заново. Только какие-то основные моменты запечатлелись отчётливо: все умерли, и он тоже умирает, но продолжает стоять; и там есть человек, похожий на Лику, и человек тоже умирает; все умирают. Санс как-то раз попытался записать сны — или всё же воспоминания? — и даже специально оставил около кровати бумагу и карандаш. Записал, но быстро забыл: в тот день брат с Андайн затеяли соревнование по армрестлингу в «Гриллбиз» и в итоге случайно сломали стол. Только вечером вспомнил, когда увидел чуть смятые листы. Прочитал. Вспомнил. И всю ночь пролежал не сомкнув глазниц, и на утро ему было даже хуже, чем обычно. Да, определённо, это всё было очень странно. И он понятия не имел, что делать дальше. Лика пока что ничего плохого не сделала, и вообще была тихой и спокойной. И боязливой, да. Сложно поверить, что конкретно этот человек в принципе может сделать что-то плохое и кошмарное. Но отделаться от ощущения надвигающейся беды Санс не мог. Никак. … Он совершенно забыл про сковородку на плите и опомнился, только почувствовав слабый запах гари. Вот ведь, слишком задумался… Подскочил с места, почти опрокинув стул, и магией загасил огонь. Фух, вовремя. Вроде успел, омлет не почернел, запах был слабый и быстро выветрился. Завтрак-то он, положим, спас, но шумом разбудил человека: под одеялами кто-то завозился, чертыхнулся (Ториэль вообще в курсе, что её любимица знает такие слова?!) и завалился на бок, потеряв равновесие, не в силах выпутаться из одеял — брат постарался на славу, словно диван тоже был ловушкой. Что ж, это даже как-то мило. — Эй, приятель, хочешь хот-док? — лениво улыбаясь, спросил Санс.IV
— Слушай, Чара… — начала было я, но запнулась об то, что понятия не имела, с чего начать-то. Надо выяснить одно — знаком ли он с Флауи. Мне кажется, да, так или иначе знаком. Но он никак не реагировал, когда монстр-цветок оказывался рядом, и вообще ему было как-то всё равно на происходящее, разве что постоянно язвил и зубоскалил, в основном комментируя мои действия. Цветок стоит около места, куда падают дети, упав в Подземелье. Конечно, он может отлучиться на пару часов и дней, тем самым пропустив упавшего ребёнка, который спокойно проходит мимо… А, ладно, это вряд ли. В Руинах так или иначе он бы наткнулся на человека. Тогда чего Чара не обращал на него никакого внимания. Он что, упал сюда ещё тогда, когда Флауи был зёрнышком и теперь не узнаёт его? Забавно, если так… А вообще чего это он в моей голове забыл? Почему я его вижу по ночам, почему слышу его? Тут можно допустить, что он умер до меня (гениально, капитан Очевидность!) и теперь привязан ко всем следующим людям. Но не факт, потому что я точно знаю, что в игре уже несколько человек падало. Почему тогда только Чара? Кто его знает. А вот Флауи вроде бы что-то о Чаре знал. Узнал имя, точнее. Вероятно, именно у него надо узнавать, кто такой этот Чара и каким образом связан с Фриск и, соответственно, со мной. — Ну чего тебе? — обречённо отозвался Чара, не поворачиваясь ко мне лицом. — И вообще, что ты здесь делаешь? Ты же уже проснулась, вот и иди, проходи дальше, а от меня отстань! Бестолочь! Я решила ничего у него не спрашивать. Спорить с голосом в голове может быть чревато последствиями. Лучше попробую найти Флауи, если он не слинял уже обратно в Руины. От него в крайнем случае получится убежать и спрятаться где-нибудь. Запутанно всё. Устало потёрла шею и зевнула. Я сплю и всё ещё хочу спать. Неприятное чувство, если честно. Вечное состояние недосыпа, от которого никуда сбежать нельзя. Ложиться и пытаться уснуть — такой себе вариант. Жёстко и неудобно лежать, уснуть невозможно, да и Чара, увидев, как я закрываю глаза, мог выкинуть какую-нибудь гадость. Ничего другого от него ждать не приходилось. Тяжело вздохнула. Села на месте, скрестив ноги, и подпёрла щёку рукой, уперев локоть в колено. Смотреть на сгорбленную спину Чары посреди чёрной лужи было выше моих сил. От жизнерадостных желто-зелёных полосок на чёрном фоне в глазах уже рябили. Да и я всё ещё злилась на него. Он вообще в каноне был? Не помню… С чего я вообще решила сыграть в эту игру? Никогда же таким не увлекалась. Если играть, то во что-то с хорошей графикой и более разнообразным геймплеем, и UnderTale в этом плане в абсолютном пролёте. Но я всё же решила попробовать сыграть и даже скачала. С чего бы это? Кажется, мне попадалось много видео с прохождениями и просто анимации на YouTube. Мерч в тематических магазинах. Ещё кто-то из одноклассников делился впечатлениями, а потом вовсе пришёл на физ-ру в толстовке с Сансом. Мне этого хватило. — Да чего тебе надо?! — раздражённо выкрикнул Чара, всё-таки обернувшись ко мне. Я в недоумении приподняла бровь, но потом вспомнила, с чего начался этот недоразговор. — Конкретно от тебя мне ничего не нужно, — меланхолично сообщила, решив, что молчать не очень хорошая идея, но и высказывать свои мысли не стоит. Прекрасно помню, как он взбесился просто из-за того, что я могла быть игроком. Не стоит трясти красной тряпкой перед носом быка. — Но если ты будешь так любезен, можешь помолчать, я буду очень признательна тебе, Чарушка. Чара громко скрипнул зубами, зарычал и отвернулся от меня. Всем своим видом показывал, что видеть меня не можешь. Наверное, он бы попытался меня тут же и закопать, если бы это было возможно. Ага. Не сомневайся, приятель, ты мне тоже надоел, что сил нет. Так себе удовольствие видеть его каждый раз, когда засыпаю. Скучно тут сидеть. Делать абсолютно нечего. Можно только сидеть и витать в чертогах разума, одним глазом наблюдая за Чарой, чтобы он не выкинул какую-нибудь гадость. Один раз, когда я задремала сидя так, он подкрался со спины и напугал до полусмерти. В другой раз закричал в ухо. Очень громко закричал. А сколько раз он мне подножки ставил, уже не сосчитать. Одна радость, это сон и убиться здесь я не могу физически. Хорошо, что здесь, в темноте, не водятся пауки. Если допустить, что это моё подсознание, то водиться тут могут разве что тараканы… Так ладно. О чём я там думала? Ах да, что сподвигло меня попробовать сыграть в эту игру. Игра. В неё играло очень много людей, но в такой ситуации оказалась только я. Не, ну если бы игроки регулярно пропадали, об этом было бы известно. Хотя, с другой стороны, не у всех есть младшие братишки, которые творят мутное колдовство над компьютерами. Вот же ж Лёня учудил… Выделился брательник, нечего сказать. Где он вообще нашёл этот ритуал и как подговорил одноклассников? Что там было ещё? Огонь горел, точно помню. И пахло чем-то странным. Кажется, малышня травки сжигала перед компом. Крови для ритуала явно не нужно, иначе Лёнька точно не решился его проводить. Резаться шпана точно не стала бы. Кишка тонка. Я криво усмехнулась. Шпана малолетняя. Мы в их годы тоже вызывали Кровавую Мери и Слендермена, чтобы пощекотать себе нервы. Оставались после уроков в школе во вторую смену, ждали с час, пока все уйдут, и начинали. И даже происходила какая-то жуть: то лампочки начали мигать, то дверь в дальнем конце коридора таинственно скрипнула. Хотя чего ещё можно было ожидать от старого-старого здания школы, по которой всё ещё ходили люди — учителя и технички, потому что вторая смена только-только закончилась, время было где-то полседьмого. Хорошие были времена, да. — Сделай лицо попроще, — бросил Чара в какой-то момент. Я погрузилась слишком глубоко в свои мысли и как-то пропустила, что он что-то сказал. — Что? — Ну и о чём ты таком важном думала? — ехидно поинтересовался он, широко ухмыляясь и наклонив голову к плечу. Из глаз, носа и рта по лицу мальчишки текла чёрная жижа и капала на одежду. Выглядит это на редкость неприятно, но всё же почему-то оторвать взгляд и не пялиться так откровенно было очень сложно. Я несколько раз ловила себя на том, что смотрела на Чару и раздумывала над тем, почему на нём всё ещё были чистые места. — О том, почему я оказалась здесь. Сейчас буду думать о том, как попасть обратно. Ответила максимально честно и вновь погрузилась в раздумье. Мне нужен план. Ладно, допустим, Подземелье я как-нибудь пройду и выполню обещание. Дальше-то что? Дальше игра заканчивается и идут титры. Даже представлять не хочу, каково это — в реальности наблюдать титры. Это типа как слова, которые падают с неба? Или исчезают за горизонтом? Я устало вздохнула и потёрла пальцами переносицу. Интересный факт — пластырь был на месте, на носу. И нога всё ещё болела. Зато свитера на мне не было. Ну да, во сне я выглядела так же, как обычно. Придумать себе новую одежду у меня не получалось. Я пыталась вообразить по очереди свою школьную форму, сомбреро, коньки, бальное платье… Не получилось. Только Чару рассмешила чуть ли не до слёз своими потугами. — А вот никак, — вдруг, подавшись вперёд, злорадно прошипел Чара. Я от неожиданности вскрикнула и дёрнулась назад, завалившись на спину, упала на локти. — Это невозможно, игрок. Теперь ты застряла здесь, вместе с нами! — Какой ты добрый, — буркнула я и поспешила встать и отойти подальше. Вот и поговорили. Да, очень содержательно вышло. Дальше мы сидели на расстоянии в десяток метре друг от друга и молчали. Бывает во сне такое состояние, обычно перед пробуждением, когда ты всё ещё спишь, но связь с реальностью уже установлена. И она даже воспринимается относительно адекватно. В смысле ты слышишь разговоры рядом, и понимаешь, что это действительно кто-то говорит, даже если не понимаешь слов. Или вот тебе холодно или ужасно жарко. Или ты запутался в одеяле и теперь не можешь полноценно двинуться. Вот примерно в таких настроениях я и проснулась на радость Чаре.