Замена

I

      Я сидела в позе лотоса на листве под высохшим деревом и рассеяно думала, перескакивая с одного на другое. Я провела здесь уже почти неделю, пять дней, не считая самого первого, в котором мной — Фриск — управлял Игрок. Ничего особо интересного не происходило, мы ходили по Руинам, Ториэль показывала мне ловушки и знакомила с некоторыми монстрами. Точнее, я сама знакомилась под её чутким руководством. Пару раз даже замечала Флауи, махала ему рукой, но он со мной не разговаривал и сразу же уходил.       И вот теперь мне разрешили погулять одной. Я немного побродила по коридорам, всегда сначала выглядывая из-за угла, чтобы не нарваться на монстра, а только потом идя дальше. Встречаться с ними без Ториэль я пока побаивалась. В итоге заметила впереди фроггита и пошла обратно к дому созерцать точку сохранения. Вот что странно, Фриск вроде решительная была, я сейчас на её месте, но на такое простое действие, как сохранение, мне решительности не хватало.       Я прикрыла глаза на секундочку, а когда открыла, взвизгнула и подпрыгнула вверх и назад, ощутимо приложившись затылком об ствол. Передо мной стоял, недовольно щуря глаза и нервно дёргая листочками, цветочек Флауи, лёгок на помине.       — Что ты здесь делаешь?! — возмущённо воскликнул он, напомнив мне Чару. Я его видела каждый раз, когда засыпала, иногда мы разговаривали, но чаще он сверлил меня недовольным взглядом и молчал. Интересно, а они знакомы? Флауи и Чара? Цветок же растёт недалеко от разлома, через который люди сюда и попадают, наверняка они виделись. Если, конечно, Чара человек с поверхности.       Спросить или не стоит?       Не, сначала узнаю, чего ему от меня надо.       — Сижу под деревом, стенами любуюсь, — ответила я, припомнив, о чём он спросил, и вытянула ноги, потом согнула в коленях, положила на них руки. Появилось желание пожевать травинку, но их поблизости не было. — А что?       — Что-что! Тебя здесь не должно быть! — заявил цветок и нахмурился, когда я от него отвернулась. Будь у меня во рту травинка, она бы определённо выпала, когда моя челюсть от удивления опустилась вниз.       — С чего бы это вдруг?       — Ты должна идти к барьеру, чтобы выбраться из Подземелья, а не сидеть здесь! — пояснил недовольным тоном Флауи. Точно похож на Чару, тот тоже часто говорит непонятные вещи и требует, чтобы я его понимала.       — Мне и здесь неплохо, — ответила я. И почему Ториэль не пришла? Мой крик был громким и пронзительным, она точно слышала. Может, отлучилась по делам, пока я гуляла? Не, она бы позвонила предупредить и узнать, где я. Она всегда по всяким пустякам звонит, а по такому поводу и подавно. Гиперопека, ничего не поделаешь.       — Ты что, здесь жить собралась?! — возмутилось чудо ботаники и надулось, чем вызвало улыбку.       — А что? Ториэль не будет против. Это уж точно.       Мимо меня со свистом пролетела какая-то фиговинка, которую я не успела разглядеть, запущенная Флауи с какой-то пассивной злостью, скорее с раздражением. Цветок почти шипел и, наверное, рвал бы на себе волосы, если бы мог.       — Если ты останешься здесь, я тебя убью! — жутковато оскалившись, сообщил монстр и приготовился атаковать. Раньше меня бы проняло, но теперь у меня уже был некоторый жизненный опыт, так что я просто приподняла бровь и ответила, приготовившись в случае чего линять по зигзагообразной траектории к двери в дом: — Ториэль пожалуюсь.       — Она не всегда будет рядом, чтобы защищать тебя, человек! — дрогнувшим голосом пробормотал всё такой же воинственный цветок, но я немного расслабилась. Хранительницу Руин он не то боялся, не то просто недолюбливал и избегал. И чего он так хочет меня прогнать?       — Вот именно, — грустно выдохнула я, — уйду я отсюда и меня через пятнадцать минут убьёт первый встречный монстр. Вон даже ты мне угрожаешь. А я даже убежать не смогу! Не говоря уже о драке… Слабо верится, если честно, что кто-то, решивший тебя убить, будет стоять и выслушивать, что ты там бормочешь…       К тому же я так и не приступила к составлению плана, хоть и попросила у Ториэль тетрадку и ручку — они неиспользованные лежали в ящике стола, совершенно не радуя девственно-чистыми листами. Впрочем, в голове было так же пусто.       — Так ты поэтому здесь торчишь? — изумился Флауи, с трудом подбирая слова и чуть ли не заикаясь. — Смерти боишься?! Нет, правда? А как же решимо… Неужели ты не… Ладно, не важно, забудь.       Он выглядел несколько разочарованным как во мне, так и во всём мире в целом, и в то же время как будто только что разрешил нерешаемую задачу, над которой долго и упорно бился, а вот теперь получил ответ, который, впрочем, порождает ещё больше вопросов. С чего бы это вдруг, я так и не поняла, по этому решила не заморачиваться и переключиться на прерванный разговор.       — Ну да, боюсь, — пожала плечами, — это, между прочим, естественно для любого живого существа.       Цветочек Цветок пренебрежительно фыркнул, как будто услышал весьма забавную глупость. Я даже обиделась. Да, панический ужас перед даже самыми маленькими пауками многие находили забавным, но что смешного в желании пожить подольше и страхе смерти? Да её только познавшие дзен с верующими не боятся…       — Как будто ты умереть не боишься, — пробормотала я, по-детски насупившись. — А чего тогда боятся, если смерть не страшит? Чего тогда ты Ториэль боишься?       Я подобрала красный листок и посмотрела, прищурив один глаз, через него наверх. Свод пещеры каким-то образом отображал время суток, светясь. Сейчас был где-то полдень, и было светло, а ночью было темно хоть глаз выколи, но зато потолок был утыкан как ёжик иголками светящимися кристалами, что я выяснила как-то дождавшись, когда Ториэль уснёт, и выскользнув ненадолго на улицу.       — Тебя это волновать не должно! — взвился Флауи и тяжело вздохнул, успокаиваясь. — Когда ты уйдёшь отсюда?       — Когда рак на горе свиснет, — рассеянно бросила я, подперев щёку рукой и уныло размышляя, может ли цветок ночью похитить меня, попытаться оттащить к двери в основную часть Подземелья и выкинуть из Руин. Заметила, что цветик опять закипает и поспешила реабилитироваться более конкретным ответом: — Как только подготовлюсь, пойду дальше. Привыкну, бегать хотя бы научусь, план действий составлю — и сразу.       Монстр промычал что-то невнятное и задумался.       А всё-таки, они знакомы или нет? Я могу сколько угодно гадать, но точно знать не буду. Хм-м-м… Спрашивать Чару бесполезно, он вообще на редкость неразговорчивый, особенно для того, кто всё время проводит в одиночестве в темноте. Он если что-то и говорит, то исключительно на отвлечённые темы и никогда ничего конкретного. Бесится, если спрашиваю о его прошлом или о встреченных мною монстрах и Фриск. В том, что Чара не плод моего воображения, я уже не сомневалась. И слушать полночи его недовольные вопли желания не было. Остаётся только Флауи.       Так… На прямой вопрос он вряд ли ответит. Точнее, может, и ответит, но мой опыт чтения и просмотра детективов подсказывал, что идти напролом не всегда хорошо, а отделять крупицы правды из навешанной на мои уши лапши я не очень хорошо умела. Лучше будет попробовать как-то вскользь упомянуть рядом с Флауи Чару и посмотреть, как он отреагирует. Только не сейчас, сейчас он какой-то злой, а когда в следующий раз мы встретимся я не знала. Блин…       А Ториэль? А Ториэль его знала?       — Я всё решил! — громогласно объявил Флауи, о присутствии которого я успела благополучно забыть и крупно вздрогнула от неожиданности. Прежде чем успела переспросить, он продолжил: — Я, так уж и быть, потренирую тебя!       Что?       Вот это поворот!       С другой стороны это было как раз то, что нужно. Бродя как тать по Руинам я вряд ли чего-то добьюсь, умышленно втравливаться в реальные битвы с монстрами откровенно боюсь, а знакомых не так много, чтобы просить о чём-то подобном. Ториэль не согласится, Напстаблук, с которым я познакомилась на днях, не тот, к кому можно обращаться с подобной просьбой, а Флауи вот, сам предложил. Да и он должен был напасть на меня на самом старте, значит, в своих силах уверен…       — Чего молчишь? — подозрительно поинтересовался цветок, прищурившись. — От радости язык отнялся?       — Типа того.       — Хорошо. Тогда завтра встречаемся здесь же утром. Не опаздывай! — кивнул Флауи и был таков.       Я опять пожала плечами и осталась сидеть на месте.

II

      Дни в Руинах тянулись совершенно одинаковые, похожие друг на друга как две капли воды. Подъём, завтрак, всенепременно полезный, ничегонеделанье до обеда, всенепременно полезный обед, тренировка с Флауи и непременно полезный ужин. Ещё Ториэль со мной гуляла, показывая коридоры, в одиночку бродить по ним я не решалась. Уж больно жить хотелось.       Высушенные до хруста листья я вклеила в альбом и, определив виды деревьев по справочнику, подписала. Была у меня в детстве мечта стать натуралистом, а они собирают гербарии. Ну и мне было нечего делать, особенно когда Хранительница Руин отлучалась по делам и не брала меня с собой.       Вообще мы часто вместе поливали цветы, она рассказывала мне об улитках. Бедные создания. Не знала, что они такие слепые, что едва ли могут отличать день от ночи. А ещё они глухие и общаются с помощью прикосновений.       Над планом, кстати, я таки начала работать. Правда, пока далеко не продвинулась. Только составила более-менее подробную карту Руин и записала всё, что смогла вспомнить касательно сюжета игры. Негусто.       Я точно знала, что в подвале дома находится выход в основную часть Подземелья, так что нервировать Ториэль, проверяя это, не пришлось. Напстаблук, когда мы сталкивались в катакомбах, смотрел на меня странно, как будто что-то знал, и это что-то мне не понравится. И Флауи тоже странный, он не такой, как в игре. Хотя о чём я, в игре он появляется только в самом начале! И Чара, мальчишка, которого я вижу во сне, главная загадка Подземелья.       Может быть, ситуация была бы яснее, досмотри я прохождение до конца. Так нет же, выключила во избежание спойлеров. А смысла, если большую часть уже успела увидеть? Л — логика! Просто слов нет…       Поэтому-то тетрадь исписана только на первых страницах. Я пробовала порисовать на полях цветочки, но они выходили похожими на Флауи, так что я бросила это занятие. Начала рисовать смайлики. Заметила, что они тоже подозрительно кого-то напоминают, но тут как раз куда-то укатился ластик, так что они остались. Позже, в один из вечеров, когда я вновь сидела с карандашом в руках и от нечего делать закрашивала клетки, я их подписала. Вышло довольно забавно.       Например, вот это была Ториэль — (ꈍᴗꈍ). Или вот, (´°_°`) — Напстаблук. (⊙_◎) — Флауи, а точнее обычное выражение его лица при нашем общении, потому что в игре он был немного другим. Глаз, по крайней мере, не дёргался, по поводу остального не уверена. Ну и Чара, куда же без него: (๑•◡•๑).       Время стремительно утекало. Быстро, просто как сквозь пальцы. Конечно, дни тянулись медленно и временами тоскливо, но их было уже так много! Оглянуться не успела, как прошёл месяц. Целый месяц…       Волосы отросли. Изначально они немного не доходили до плеч, я их заправляла за уши и старалась не обращать внимания. Это было сложно, потому что у меня всегда была достаточно длинная шевелюра, которую я собирала в хвост или в косу. А теперь они ещё и отросли и лезли в глаза и в рот, как бы я не сталась их пристроить. Резинок у Ториэль не оказалось. Ну конечно, у неё же нет таких сложностей!       Флауи, заметив, что я начала чаще отвлекаться на тренировках, сильно взбесился, накричал на меня и предложил подстричься, раз такое дело. Я ехидно поинтересовалась, каким образом мне это сделать: ножом обрезать, что ли, рискуя остаться без ушей? Он долго ворчал, но на следующий день вручил мне (точнее швырнул прямо в лицо) клетчатый платок-бандану, которым я с тех пор всегда обвязывала голову. Резинка, конечно, удобнее, но на безрыбье и рак рыба.       Правда, сначала меня снедали смутные сомнения о происхождении платка и его связи с моими предшественниками, детьми, которые упали в Подземелье до Фриск и так и не смогли выбраться. Хотя Ториэль сказала, что мне идёт, явно не узнав платок. И хорошо, моя психика бы не пережила, если бы пришлось носить вещь умершего человека.       А ещё что-то не давало мне покоя, какая-то навязчивая мысль. Она постоянно крутилась у меня в голове, но я никак не могла за неё уцепиться. Знала, что это связано с последним днём там, дома. Вспоминала из раза в раз, восстанавливала в памяти детали и в один момент поняла. Я на мгновение застыла и бросилась обратно, в свою комнату к столу с тетрадью. Открыла и торопливо, мелким и максимально неразборчивым почерком нацарапала, едва поспевая за мыслями: «Лёня сказал, что хочет влезть в комп. Почему тогда меня засунуло именно сюда? Я удалила многие игры, но ведь что-то осталось. Симс точно были, косынка и ещё что-то. И сериалы были. Почему именно сюда? Меня объявили пропавшей без вести? Лёня говорил, что попробует ещё раз в следующее полнолуние. Месяц прошёл. Он тоже попадёт сюда или не решиться проводить ритуал послу случившегося? Он вообще об этом помнит? Узнаю, когда дойду до конца».       Хотела добавить: «Если дойду», но в итоге передумала. И так ситуация не ахти. Перечитала написанное. Получилось сумбурно и скомкано, но, с другой стороны, не роман-эпопею же писать в десятилетнем возрасте.

III

      — Тук-тук, — в очередной раз постучав в массивные ворота Руин и так и не получив ответа, скелет обессилено рухнул на снег возле них и накинул капюшон на холодный череп. Леди за дверью так и не ответила, что было совершенно не похоже на неё, ведь обычно они ежедневно общались и шутили друг с другом.       Что-то случилось.       И он даже знал, что случ… Нет, кто случился. Человек.       Перед огоньками глаз снова начали мелькать воспоминания недельной давности, заставляя быстрее биться ДУШУ в его грудной клетке. Последний коридор, потерянный, заплаканный человек… Почему эти тупые воспоминания так и не стёрлись?! Почему он должен помнить этот АД и искалеченное тело ребёнка?!       И что случилось с тем ребёнком?       Вскоре после его внезапного побега из коридора мир полностью залило золотистым светом, ослепляя метафизические глаза. Он чувствовал, что пространство и время пришли в хаос, неестественно перекручиваясь, сливаясь друг с другом. Тогда он ясно осознал, что это конец, что всё кончено… Но, вопреки всем ожиданиям, всё быстро успокоилось и он открыл глаза, лёжа у себя на кровати.       Дом был точно его. Как и комната. Он чувствовал свои метки для перемещения, а в углу крутился его недооцененный публикой шедевр — мини-торнадо из мусора. Рядом лежала полупустая бутылка кетчупа, которую он вроде как уже закончил, и, как и всегда, по всей комнате валялись его носки. Всё как обычно.       Внезапно дом сотряс энергичный и такой знакомый голос брата, заставивший замереть на месте и прислушаться. Папирус пронесся мимо, явно закончив с душем, и вскоре с первого этажа донеслись звуки готовки и песни собственного сочинения.       Вставать не хотелось совсем, потому что в голове была звенящая пустой и непомерно тяжесть одновременно, кости ломило, а тело не слушалось. Даже голова поворачиваться не хотела. Верить в реальность окружения тоже расхотелось.       Рука непослушно свисла с края и не поддавалась его слабым потугам вернуть её на место. Что произошло?       Несуществующие извилины двигались со скрипом, мысли путались и совсем не хотели вставать в ровную цепочку. В конце концов, он решил просто уснуть. Если это какое-то видение перед тем, как он падёт и распадется на пыль, то пусть это случиться во сне. Он… устал. Смертельно устал.       Папирус же имел на это совершенно иные планы и, когда брат проигнорировал приглашение на завтрак в пятнадцатый раз, ему ничего не оставалось кроме как ворваться без стука в комнату, поднять ошалевшего брата на руки и потащить его в ванну.       — Боже мой, Санс! Как ты умудрился так заляпаться?! — простонал костяной гигант, отстирывая всё еще не высохшие пятна кетчупа, жира, горчицы и ещё чего-то с когда-то белой майки.       — Ну, скажем так, это было грязное дельце, — отозвался с довольной улыбкой старший брат, который был замотан в мягкое полотенце на подобие кокона и имел достаточно времени, чтобы убедиться в реальности происходящего. Голова Папируса повернулась ровно на сто восемьдесят градусов, так как тот сидел спиной к шутнику, и уставилась на него как на врага народа.       — И. Не. Начинай.       — Как скажешь, Папс, — послушно кивнул он, переполненный счастьем. Брат неверяще моргнул и насторожено повернулся обратно к тазу с водой и пеной, ожидая продолжения шуток, но, к его великому удивлению, ничего не последовало, что несколько взволновало младшего брата. Санс же был слишком измотан всем тем, что произошло до этого, и просто отключился, всё так же улыбаясь.       Проснулся он, лёжа в наикрутейшей кровати Папируса. Брат волновался и даже величественно разрешил отдыхать столько, сколько ему надо. Сил шутить не было, и Санс, вскоре после насильно скормленного завтрака, погрузился в теплые объятья беспамятства. Примерно так и прошёл весь день.       Сейчас же эти ужасные воспоминания захватили его снова. Он был практически полностью уверен в том, что они не были сном. Всё запомнилось слишком чётко для простого кошмара. Все те смерти, вся та пыль, все предсмертные крики, что он застал, висели тяжким грузом над ним и он до дрожи в коленях боялся повторения.       И мертвая тишина на той стороне ворот совершенно не его успокаивала.       «Да ответьте же наконец… пожалуйста…»       — Тук-тук…       — …       — …       — …       — Тук-тук?       — Кто там? — наконец отозвался из-за двери немного уставший голос, который он так долго ждал.       — Я, — хмык сдержать не получилось, как и облегчённый выдох.       — Я кто? — за дверью хихикнули, но ответили.       — А как вы думаете? — ему ответили смешками. — Я рад снова вас слышать, леди.       — И я рада снова с тобой говорить, — она прислонилась к воротам и сразу стало невероятно спокойно. Всё хорошо. По крайней мере, сейчас. Леди за дверью жива, человек, если он и упал, не покинул Руины.       Какое-то время они просто перебрасывались шутками, Санс рассказывал о том, как на Папируса снизошло какое-то озарение: он начал сильно прогрессировать в готовке. По крайней мере, теперь его готовку можно было есть, не опасаясь отравления, и даже наслаждаться вкусом.       — А как у вас дела? — наконец задал он мучающий его вопрос.       Ответили ему далеко не сразу.       — Ты же помнишь о нашем обещании? — с некоторой заминкой спросила она, явно немного нервничая.       — … — о да, он помнил. Прекрасно помнил. Ведь только из-за этого самого обещания он не атаковал сразу же, как только увидел человека в прошлый раз.       — Эй, ты там?       — А? Да, я помню.       — Так вот… неделю назад в подземелье упал человек. Точнее, ребенок. Человеческая девочка.       Костяные пальцы сжались слишком сильно и разрушили снежок, который Санс до этого лепил: — И… как он…она? — ребёнок был девочкой?! Вот же ж…       — Она доброе, любознательное и очень послушное дитя, — с нежностью и неким облегчением поделилась Хранительница Руин, — удивительно просто. Девочка ходит по Руинам, исследует наши пазлы и задаёт много вопросов. Знакомится с монстрами, хотя раньше, только попав в Подземелье, она боялась и старалась избегать их. Ещё Лика — так её зовут — подружилась с монстром-цветком…       — И он… она не пыталась найти выход или попасть сюда? — задал Санс самый волнующий его вопрос.       — К моему великому удивлению — нет, — довольно ответила леди, — совершенно нет. Когда я сказала, что сюда нельзя, она даже не пыталась спуститься или спрашивать, что тут находится. Она и не заикалась о том, что хочет домой.       Сансу в это верилось с трудом, а Хранительница продолжила как ни в чем не бывало рассказывать об упавшем человеке:  — Я сначала решила, что она хочет попытаться проскользнуть мимо, когда я потеряю бдительность, и старалась постоянно следить за ней на протяжении всего этого времени, но этого не произошло…       — Так вы поэтому не приходили?       — Ну… я, может быть, действительно совсем немножко увлеклась заботой о ней, — неловко посмеиваясь, ответила безымянная дама из Руин. — Прости, если заставила поволноваться тебя.       — Да… ничего, всё в порядке, — нервно хихикнул скелет, — но вы точно заставили моё сердце выпрыгивать из грудной клетки от волнения.       — Постараюсь больше не пропадать без вести, — клятвенно отозвалась она, в её голове слышалось веселье.       — Я на это надеюсь, — неслышно прошептал скелет и сказал уже громче, переводя тему на более нейтральную и спокойной: — Я, кстати, смог испечь киш по вашему рецепту.       — И как вышло? — заинтересованно спросила она.       — Как по мне — просто отлично, — весело отозвался Санс, — правда, мой брат не оценил и назвал его солёным пирогом. Еле спас бедное блюдо от непредусмотренных рецептом спагетти.       Леди негромко рассмеялась и поведала, как на днях случайно сожгла ирисково-коричный пирог. Беседа потекла своим чередом, практически не касаясь упавшего человека, Лики. Парочка шутников ещё долго говорили на отвлечённые темы, прежде чем они попрощались и разошлись по своим делам.       После этого скелет ещё некоторое время просидел около двери, стараясь разобраться и уложить новости в голове. Человек не стремится покинуть Руины и пытается общаться с монстрами. Нонсенс. Все упавшие, кроме самого первого ребёнка, стремились наоборот, быстрее покинуть Подземелье. Возвращаясь по утоптанной в снегу дорожке в Сноудин, Санс всё никак не мог определится, что именно он чувствует по поводу данной ситуации — надежду или…       Ужас.