Осколки тепла

Привычку уходить с ужина раньше всех Райнер и Бертольд приобрели еще на первом году обучения. Они не слишком любили навязчивые вопросы других курсантов, и если появлялась возможность их избежать, они цеплялись за нее руками, ногами и зубами. Два загнанных в ловушку хищника, вынужденные притворяться обычными людьми. Две потерянные души, чьи миры пересеклись еще в детстве, сплетя тонкие нити их судеб в один прочный канат. Два одиночества, принадлежащие друг другу. Таким всегда бывает уютнее вдвоем, нежели в компании. Ветхая дверь закрывается под ударом тяжелого ботинка Райнера, отгораживая их от мира, от ребят, которые еще какое-то время будут заняты едой и бессмысленной по большей части болтовней. Рубашки плавно опускаются на пол, ремни, ежедневно сковывающие тело, цепляются один за другой, упрямятся, но в конце концов звучно шлепаются спутанной грудой под ноги. Райнер хватает Бертольда за руку, и они вместе падают на ровно застеленную кровать. Столкновение тел выбивает воздух из легких Бертольда – прямо в губы Райнера, как будто так и было задумано. Как будто они делят одно дыхание на двоих. Райнер давит Бертольду на спину, привлекая еще ближе, чтобы снова поймать сухие губы своими. Чтобы лучше ощутить его присутствие. Теплые ладони Райнера взъерошивают короткие темные волосы, раз за разом очерчивают следы от ремней на чуть смуглой коже – метки, въевшиеся в их тела и разъедающие их, точно кислота. Иногда кажется, что и на костях можно будет найти характерные отметины. Райнер ведет кончиками пальцев поперек груди Бертольда, вдоль широкой темной полосы, потом зацеловывает каждый миллиметр, ставит свои метки, чтобы они перекрыли те, другие: алые, вычурные – губами и болезненные, медленно наливающиеся синим цветом – пальцами, сжимая бока, бедра, запястья. Бертольд дышит тяжело, позволяет ему творить все, что вздумается. Он лучше всех знает: Райнеру не обязательно доказывать то, что Бертольд целиком и полностью принадлежит ему, но ведь аргументы оказываются все приятнее с каждым разом – так почему бы и нет? Да и кто еще примет настоящего Райнера, кроме его Бертольда?