Жара летнего воздуха

      Все заиграло абсолютно новыми красками.       То, что только что разжигало сладкий азарт, теперь не вызывало ничего, кроме пробирающего отвращения. Девушка не собиралась рассматривать дальше и так мгновенно выжженных на сетчатке деталей. Мелкие красные брызги, усыпавшие весь пол… весь, словно градом. Разводы, багровые клочья ткани, раны, развалившегося лицом вниз и скулящего от боли врага… раны — легкого взгляда хватило, чтобы они въелись в восприятие.       Ужасным болезненным образом покрасневшие пальцы противника вдруг отчаянно сжались, и Харукава резко увернулась от прошедшего в сантиметрах прозрачного потока энергии. Звенящий туман едва ли оставил голову, но, благо, получилось. Все же спорить с Талантом посреди битвы опасно, но Маки соглашалась на каждую каплю этого риска, лишь бы только…       Вновь развернувшись, она увидела, как, поднимаясь на дрожащих локтях, колдун прожигает ее отчаянным взглядом, в котором до сих пор сияло все то же бешеное безумие. Кривой срез белой челки, растрепанной на израненном лбу. Казалось, даже дышать юноше было чудовищно тяжело. И все равно он смотрел так пронзительно, с неугасающей воинственной одержимостью и застывшими слезами в глазах.       Образ отпечатался в сознании за то мгновение, в которое Харукава не могла заставить себя оторвать взгляд. С хриплым криком последовали еще три копья. Девушка старательно уклонилась, напрягая чуть ватное для столь прытких движений тело. Равновесие качнулось, но она не позволила этому помешать. Едва ли вновь обретя достаточный контроль, Маки, еще не закончив разворот, запустила поток нитей, сливая их в острое пламя. И, стоило ей остановиться, а руке резко зафиксировать устойчивость о стену, как девушка решительно направила его во врага.       Один стертый из восприятия звук — и все полностью стихло.       Атака прошла насквозь.       Харукава удостоверилась, глянув лишь краем зрения на бессильную фигуру. Ее вида хватило, чтобы безошибочно определить: противник мертв. С опытом начинаешь спокойно отличать подобное, и сейчас легче от этого не становилось ничуть.       Девушка медленно глубоко вдохнула — впервые за пребывание здесь. Она наконец-то позволила себе время прийти в норму. Накопленная измотанность, усиленно подавляемая до сих пор, вместе с «отдачей» Таланта навалились всем весом. Маки сглотнула и, стиснув зубы, сильнее прислонилась к стене, опускаясь на колени и ощущая, как щедро горький яд разливается по венам. Девушка чувствовала его привкус на языке и в пересохшем горле; болезненной пульсацией в висках. Волны жара и холода в поочередном хаосе проходили по телу, бросая разум в какие-то ужасающие бездны, одну за другой. Только теперь стал заметен остаток той невыносимо тошной желчи, что разъедала изнутри на протяжении всего боя. В сравнении с ней даже эта мука казалась терпимой, ведь настолько мерзкое ощущение не имело ничего общего с болью — от него просто не хотелось жить.       Но Талант не любил, когда с ним спорили — и, чем ярче он разгорался, тем сильней. Харукава не знала: насколько велик вред, что наносит это состояние в долгосрочной перспективе? В любом случае, это будет последним, от чего она успеет умереть. А причин его избегать хватало и без того.       Однако поддаваться Таланту Маки хотела еще меньше. Там шансов не было вообще — она уже пробовала, уже поняла.       Девушка спешно поморгала, возвращая остроту зрению, зная: времени у нее не так много. Неизвестно, как станет разворачиваться ситуация вокруг, упустить шанс сбежать было недопустимо. И все же лучшим казалось прийти в себя сейчас — отсюда предстоял долгий и тяжелый путь наружу. Медлить опасно, но приходилось пойти на этот риск, чтобы после иметь шанс справиться. Потому Харукава ждала: пока головокружение отступит и вернет силы, пока спадет мельтешащий перед глазами мрак.       Медленно восстанавливая дыхание, Маки задавалась вопросом: правильно ли то, что она чувствует? Конечно, она знала, что Талант с его дикими нравами нельзя было и близко отнести к понятию добра. Однако… правильно ли это для сути самой Харукавы — идти против того, что, возможно, начертано природой? Может из-за этого все дается ей так тяжело? Может кто-то должен быть чудовищем…       Прислоняясь головой к стене, Харукава следила за тем, как обрывки смертоносных нитей, невесомо кружат по комнате, словно запертый в хрустальном шаре багровый снег. Танцуя, лоскутья вели тени по полу, иногда касаясь его, сливались с усеявшими все вокруг алыми брызгами. От них некуда было ступить.       Все это… сделала Маки.       Так много, так легко. Пусть, накапливаясь своим давящим весом, удары нещадно жгли изнутри ее саму, но, нанося их, девушка… она делала это так просто. С машинальной плавностью, столь естественно, столь обычно — не отвлекаясь и на секундное раздумье. Что если не это называют чьей-то «природой»?       Харукава — чудовище?       Она существует, чтобы убивать, и погибнуть, как подобает злу?       Вопросы всплывали в голове, но после их в очередной раз перечеркивало уверенное «Неважно!». Она не хочет этого пути! И не пойдет по нему, каким бы тот не оказался: пусть хоть сто раз верным. Она не хочет вот так медленно… так страшно, так дико погибать.       После этого все абсолютно уходило за скобки.       Это все неправда! Все мерзкая ложь! Харукава обязательно — непременно докажет, что не чудовище, и что жестоко ошибаются все те, кто считает, что она это чертов проклятый Талант! Пусть так даже начертано судьбой, тогда оно того стоит: положить жизнь, чтобы постараться ее изменить. Выбор прост, когда терять уже нечего — с другой стороны ждал лишь ад.       Вопрос был лишь в том: умереть или попытаться убежать?       Мысли постепенно возвращались из уныния решимостью, тем временем пока девушка стирала с рук редкие капли крови. Удивительно, как мало их попало на нее — Талант свое дело знал. Хотелось как можно скорее убрать их с себя и больше не видеть, как и эту ужасную комнату. Маки больше не собиралась даже оборачиваться. Она не боялась и уж точно была привыкшей к виду крови и смерти, но знать, что собственными руками делала нечто столь бессмысленно жестокое, оказывалось по-настоящему страшно.       Почему? Почему ее это беспокоило? Ни один «коллега» не оценил бы такую антипатию. Поиздеваться и отомстить противнику считалось за справедливую радость. Разве можно было жалеть тех, кто стремился причинить тебе еще куда больше боли?.. И все-таки Харукава не могла унять отвращения.       Перед глазами всплыл прозрачный блеск слез в глазах колдуна. Сквозь весь бешеный гнев и ярость безумия, сквозь одержимость, ненависть и жажду крови…       На всех сотнях лиц боль рисовалась одинаково страшно.       «Это называется «слабость»?..»       Харукава не хотела подобное видеть. Будь то ее злейший враг. Неважно… Она просто не хотела — не хотела видеть это. Ненавидела… Как же она ненавидела кровь. Ее мерзкий железный вкус и запах, что пропитывали душу насквозь, топя, топя, топя…       Пусть это стоит ей чего угодно — Маки вырвется, обязательно вырвется из мрака, в котором потеряла себя.       Рассудив, что головокружение притихло достаточно, девушка собрала в кулак волю и с решительным вдохом поднялась. Нужно было спасаться!       Она запомнила коридор от зала и тот путь, по которому ее притащили туда, но вот в поиске выхода это слабо помогало. Парадные двери явно были худшим вариантом, тем более с тем, что сейчас происходило снаружи. Грохот словно только что вернулся в восприятие, как угроза, до которой наконец-то дошла очередь. До сих пор лишь отдающиеся мерзким шумом удары по-настоящему заволновали, но до приоритета им было еще далеко.       Прислушиваясь и аккуратно приоткрыв дверь, Харукава просканировала взглядом пустой коридор. Все же диверсия брала свое. Быстро сориентировавшись в пространстве и взяв курс на нижние этажи, девушка беззвучно выскользнула из комнаты и понеслась вперед. Важнейшей, решающей задачей оставалось не дать себя обнаружить.       Это стало куда сложнее, когда вскоре закончилась более «официальная» часть. Маки кралась по темным проходам, оглядываясь со всей осторожностью Абсолютного Убийцы. Сердце нещадно колотилось, а дыхания не хватало, однако тишину она сохраняла полнейшей. Такое непривычное состояние для профессионала. Мысли начинали метаться в панической тревоге, зная цену одного неудачного хода или встречи, но девушка старательно держала их под контролем, направляя огонь от жажды спасения на как можно более тонкое исполнение задуманного.       Делая следующий шаг, Харукава ловила каждый звук, который проскальзывал сквозь отдаленный, все усиливающийся грохот рушащегося здания — сама же не издавала ни единого. До ушей донесся невесомый отголосок шепота, а за ним скрип чужих туфель — их было достаточно, чтобы сложить картинку. Так, словно собирая ее из образов в тумане, девушка прояснила всю структуру положения впереди. Двое, за правым поворотом: один почти сразу, другой еще метрах в десяти, пятится, отходя.       Еще раз оценив ситуацию в проходе, Маки развернулась — назад. Придется пройти по-другому. Одна ошибка имела вес жизни!       Глаза жадно выискивали неприятелей в насыщенном бордовом цвете стен, и, как только вдалеке мелькала черная фигура, девушка замирала, вычисляя обходной путь. Противные сошки — убей одну, и через считанные секунды здесь будет целая армия этих ублюдков. Нет, не сейчас, когда выпал золотой шанс на побег. Стоило подумать, сколько врагов ее окружало всего лишь за этими стенами — настоящее осиное гнездо. Казалось, всей отточенной тренировками скрытности могло не хватить, но Маки использовала ее до последней капли. Главное убежать, только бы убежать.       В глубинах коридоров мелькали тени, проходили противники, и от каждого раза сердце сжималось в концентрированном напряжении. Девушка чувствовала, как изматывается, как продолжающийся неделями беспрерывный стресс добирается до нее. Вот-вот и накапливающаяся паника начала бы брать верх, глуша необходимые навыки. Но, к счастью, «система» успела разрушиться к тому времени.       Бои усугублялись в своей беспорядочности, и организация быстро теряла форму. Патрули разбегались, не зная, что делать и куда податься, и в этом испарялась вся их былая сила. Растерянная жертва самая слабая.       Маки легко проскальзывала мимо, а, как только выбралась с центра, уже и не скрывалась. Мало того, что те заняты своими проблемами, но даже при особой упрямости их душевнобольного предводителя основные массы теперь просто не успели бы за Харукавой. Разумной была ставка на скорость.       Она пробегала коридор за коридором, и уже вполне верилось, что выберется из этого лабиринта. Однако ближе к низу собиралась более серьезная охрана. В организации существовало много странного и откровенно бредового, но именно этот слой был устроен по-настоящему прочно. Даже при чрезвычайной ситуации здесь царил порядок. Умелые бойцы стояли на страже, не пропуская никого, и, для того чтобы выбраться, теперь приходилось вступать в битву…       Осторожно выглянув за угол лишь краем глаза, девушка быстро оценила ситуацию. Охранник, что ровно и непоколебимо стоял на посту, наблюдал за обоими направлениями коридора. Максимально собравшись, Маки вылетела из-за поворота, вмиг оказываясь рядом. И за эти доли секунды, что в подобном бою решали все, она внимательно наблюдала, как в отработанном спокойствии разворачивается противник. Три кинжала пролетели, словно вспышки молнии. Время исчезло в тот промежуток, когда их по очереди остановили багровые нити. Мышцы напряженно растянулись, пока руки застыли в сложном блоке. До того, как страж с ледяным взглядом замахнулся вновь, его шею успела захватить тончайшая петля, и ее почти невидимая полоса в мгновение разлилась алыми потеками.       Замедлившись, враг вскоре полностью остановился; опустил руку, и рухнул на пол. Убедившись в победе, Харукава подняла несколько полезных ножей — сила ее Таланта была прекрасно совместима с подобным оружием — и тут же ринулась дальше.       Все-таки даже эти стражи Маки были неровня. Однако битвы одна за другой медленно, но очень верно выматывали все силы.       Тошнота отдавалась духотой в легких, когда после очередного сражения, девушка поднялась с пола, опираясь на стенку чуть дрожащей рукой, и активно пыталась стереть с лица чужую кровь. Испачкалась — яркий звонок, что убийца теряла контроль. Повинный в этом противник безжизненно распластался у параллельной стены, а по полу быстро растекалась алая лужа, способная при неосторожности утопить и сам разум.       Успокаивая дыхание, Харукава отвернулась, отходя вперед. Нет, так продолжаться не могло. Благо, в здании был еще один выход. После всей этой беготни теперь было ясно — оно соединялось с подземными ходами под городом. Маки как-то случалось попадать в них, так что в возможности выбраться оттуда она была вполне уверена. Главным оставалось сориентироваться в пространстве.       Харукава бежала, попутно собирая в голове карту здания, в поисках спуска в тоннели. Делать это приходилось параллельно, потому девушка позволяла риск себе легкого отвлечения, пока вокруг не рисовалось ничего, что предвещало беды. Пустой коридор, без намеков на чье-то присутствие, однако уже через минуту Маки, убегая от преследования, была вынуждена положиться лишь на то, что успела понять. Этих троих охранников легче было потерять, чем сражаться, потому она сосредоточилась на том, чтобы проскользнуть. Мимо стремительно проносились темные стены, задумка вполне удавалась, главное было в спешке не выбрать ложный путь. Девушка следила за ним даже внимательнее, уже начинающих отставать стражей, как вдруг из-за поворота впереди послышался шум шагов с возгласами. Харукава инстинктивно подумала, ждут ее, но тон ясно говорил — проблема там своя. И тут же за более светлым проходом в конце коридора промелькнула необычная фигура. Юноша, и даже по столь беглому взгляду становилось понятно, что его вид явно не вязался с этим местом. Следом пробежали двое охранников, стремительно догоняя его.       Черт! От странных ситуаций стоило держаться как можно дальше, однако завернуть было некуда, а сзади настигали враги. Не имея лучшего выхода, Маки решительно продолжала путь вперед. Только все пошло хорошо. Что ж, теперь предстояла задача.       Выскочив из-за поворота, она сконцентрировала все внимание на происходящем. Двое стражей окружили юношу, кто, видимо, собирался обороняться, изучая их напряженным, но достаточно спокойным для ситуации взглядом.       «Не слабак, — сразу промелькнуло в голове, — в моральном плане».       Положение у него было непростым. Сохранять при таком хладнокровие нужно было еще уметь. Тем более что особо боевым человеком тот не выглядел — нет, он выглядел как самый обычный юноша. Настолько, что это казалось удивительным. Светло-зеленые волосы, одежда спокойных тонов и ни намека на вульгарность агрессии в образе. Напротив, его глаза выдавали некие… человечность и разумность. На фоне привычного все это выделялось ярким контрастом. Неужели он мирный, которого похитило Отчаяние? Конечно, на подобное нельзя было положиться, но оно уже обнадеживало в сравнении с остальными — абсолютно неадекватным типом незнакомец точно не был.       Все трое ошеломленно посмотрели на Харукаву, которая, не теряя времени, подскочила к ближнему врагу, замахиваясь кинжалом.