Назад домой

Стоило Миюки покинуть комнату, как Курамочи опустился на пол и запустил руки в волосы. Настроение было на нуле. Все мысли, что посещали его голову раньше, снова вернулись, чтобы мучить его, но на этот раз к ним ещё присоединились воспоминания последних событий. Какого чёрта он позволил творить с собой такое? Конечно, дело не в том, что он этого не хотел, просто в его понимании любовь и секс – неотъемлемые части единого целого, и, хотя многие не восприняли бы то, что между ними произошло, как секс, но в представлении Ёичи это был как раз таки он. У него был секс с Миюки, и он был чертовски хорош и прекрасен, но кэтчер, казалось, только играл с ним, потому что, в конце концов, между ними не было ни одного нормального настоящего поцелуя. Шорт-стоп осторожно коснулся своих губ и подумал, как бы нежные губы Миюки, которые только что касались его шеи и ласкали кожу, ощущались на своих собственных. Он тут же потянул себя за волосы, продолжая прислушиваться к своему дыханию, которое потихоньку успокаивалось. Все его мысли были сильно запутаны и единственное, что он точно знал, так это то, что они определённо не были парой. Были ли они просто любовниками? За это короткое время столько мыслей посетило его голову, что голова разболелась, но одно он понял наверняка: он точно не хочет сейчас видеть капитана. Тем временем Казуя скрылся в ванной и позаботился о своей маленькой или, скорее, большой проблеме, потому что остыть у него всё не получалось. После того, как привёл себя в порядок и освежился, он вернулся в комнату и, к своему удивлению, Ёичи там не обнаружил. Миюки уже понял, что он, должно быть, подавил настрой своего вице-капитана, когда не смог больше сдерживать себя, но Курамочи же тоже мог в любое время просто послать его. Кэтчер не ожидал, что шорт-стоп просто возьмёт и уйдёт, но теперь был уверен, что теперь на него будут дуться и отвернуться от него. После громкого вздоха Казуя взъерошил свои мягкие каштановые волосы и упал на кровать. - Уверен, что он сейчас в гостиной…Наверное, стоит оставить его одного, - пробормотал про себя кэтчер, после чего поменял очки на маску для сна и лёг на спину, но ещё долго не мог уснуть. Он был не единственным, кто не мог провалиться в сон. Как и ожидалось, Ёичи пошёл спать в гостиную, чем сильно напугал мать, когда она проснулась рано утром и нашла его там. Конечно, она знала, что у её сына были причины для того, чтобы остаться тут на ночь, как и то, что он ни за что об этом не расскажет, потому что это было не в его характере. Она начала готовить еду одна, даже зная о том, что сын уже проснулся, потому что стоило ей на него взглянуть, как он демонстративно отворачивался. - Ё-чан…не важно, что произошло: Казуя твой гость и ты должен позвать его на завтрак. В конце концов, вы друзья, - наконец обратилась она, когда вся еда уже была готова, но Курамочи был всё ещё не в настроении, поэтому ответил скупо и грубее, чем предполагалось: - Он не мой гость, а твой. И это твоя вина, что я должен терпеть его здесь. Раздался громкий вздох и по звучанию он понял, что он не принадлежал его матери. Именно в от момент, когда Ёичи сказал нечто настолько гадкое, Миюки вошёл в комнату и, к сожалению, всё услышал. Кэтчеру давно стало ясно, что многим он действительно не нравился, но услышать настолько злые слова от Ёичи было совсем по-другому. С темными кругами под глазами и растрёпанной причёской он сел за стол рядом с матерью Курамочи. - Утра… - нетипично для себя пробормотал капитан, а Курамочи встал, чтобы присоединиться к завтраку, не говоря ни слова. Парни время от времени поглядывали друг на друга, а когда сталкивались взглядами, тут же отворачивали головы в разные стороны, и, смотря на это, мать всё больше убеждалась в том, что между ними что-то не так. Но так как мальчики были уже большими или, по крайней мере, хотели таковыми казаться, она не хотела вмешиваться. Вчера она надеялась, что этим двое стали друг к другу ближе, по крайней мере, так оно казалось. - Итак, я сейчас пойду в магазин. Сегодня ваш последний день здесь, после этого вы уезжаете, поэтому вечером я приготовлю вам праздничный ужин. Смотрите не побейтесь, пока меня не будет, - сказала она и через несколько минут покинула квартиру. Озадаченный Миюки остался с обеспокоенным Курамочи в одной квартире. Когда они оба потянулись за соком и их руки почти соприкоснулись, Курамочи вздрогнул и оттянул руку, как будто тот был тяжелобольным. - Слушай, Ёичи…насчёт вчерашнего… извини, я не хотел испугать тебя, но мне показалось, что тебе понравилось, - наконец решился завести разговор Казуя. Он хотел извиниться, но не за то, что он сделал, по крайней мере не за всё, а за то, как это произошло. - Заткнись, Миюки. Никогда больше не трогай меня, иначе пеняй на себя. То, что произошло вчера, останется только между нами и никогда больше не будет упоминаться, - прорычал Курамочи и снова вылетел из кухни, подпрыгнув и направившись в ванную. Он даже не осознал, что кэтчер назвал его по имени, пока не услышал ещё одну фразу, которую Миюки тихо пробормотал. Он даже не был уверен, что правильно её понял, но, если не ошибся, то услышал: - Как жаль, что ты меня больше не назовёшь Казуей. Оказавшись в ванной, шорт-стоп коснулся своей груди, чтобы успокоить колотящееся сердце. Так оно у него не билось даже во время игры в финале, и всё же он наговорил Казуе ужасные вещи, когда хотелось подойти и обнять его. - Так, сегодня последний день, завтра уже возвращаемся в общежитие, после чего можно будет его избегать, а потом всё вернётся на круги своя, - пробормотал он про себя, стоя под холодным душем, как будто эти слова и холодная вода могли унять его чувства к капитану.