Не бойся.

      Честно говоря, толком не помню, что говорил мне водитель. Пока до меня доходили его слова, глаза отяжелели и крепко слиплись. Краем уха, кажется, я слышала: «Майкл сам попросил нас...» а дальше пустота. К концу этого предложения уже сплю как младенец. Кто меня вынес из машины и донёс до кровати или дивана, на котором я лежу? Даже после пробуждения мое сознание не было таким же ясным, как обычно. Передо мной всё размыто, как будто я нахожусь в тумане. Тру глаза левой рукой. Правая плотно прижата вдоль туловища. Резко поднимаюсь и осматриваюсь. Я лежала в просторном зале на удобном диване. Уж не знаю из какого материала, но он очень мягкий. Наверное его обивка стоит нереальных денег. Чувствуется свежий воздух. Сзади от меня окно в пол, которое чуть приоткрыто. Диван расположен перед камином, который был закрыт на прозрачную дверцу. На камине стоят какие-то статуэтки или типо того. Из-за расплывчатости не могу различить предметов, которые стоят даже в паре метров от меня. — Эни, ты нас напугала, — ласково произносит Майкл и садится мне в ноги. Поднимаю глаза и вижу только бледное его лицо. И то вижу нечетко. Черт, что со зрением?! Нужно будет по приезде домой обязательно изучить инструкцию таблеток. Я даже в самом страшном сне не могла бы подумать, что они вызовут такие симптомы. А рука, кстати, совершенно не болит. Я бы даже больше сказала, она словно онемевшая или парализованная. Становилось не по себе. Майкл что-то спрашивал или рассказывал, но я была сосредоточена исключительно на себе и своём организме. Толком ничего не помню из того, что произошло со мной сегодня утром. — Ты меня слышишь? — он, буквально, кричал мне в лицо, а до меня плохо доходили звуки извне. Я громче слышала собственные мысли, чем его слова. — Прости, что? — Что с тобой такое?! — Майкл, сколько времени я была... спала? — Около семи часов. Я хотел вызвать своего врача, но не стал как только убедился, что ты спишь. Ты буйно спишь, скажу тебе так. — Я знаю. В детстве несколько раз падала с кровати, — я почему-то засмеялась. Да так громко, что аж пробило на резь в ушах. — Что с тобой? Ты не спала ночью? — Нет, я спала. Что ты. Просто утром у меня очень сильно болела рука и я выпила пять обезболивающих таблеток. И, видимо, они дали такой эффект... ох, ничего не помню. — Ты же могла отравиться. И конечно же ты не удосужилась прочитать хотя бы этикетку, не говорю уже об инструкции. — Знаешь, было не до этого. Рука болела так, что я думала отброшу коньки раньше времени. Майкл, мы будем танцевать или нет? Уговор есть уговор. — Ты с ума сошла в таком состоянии? Твоему организму на сегодня хватит потрясений. Слушай, может останешься у меня на ночь? Мне как-то страшно оставлять тебя дома одну. — Почему одну то? Скоро приедут с работы родители. — Тут такое дело... в общем, я не придумал ничего лучше, чем позвонить им. Вдруг с тобой такое постоянно случается. Они попросили посмотреть за тобой. Они приедут послезавтра и заберут тебя. Точнее твой отец. У них какие-то совещания с филиалами компаний будут идти, — во время разговора он гладил меня по спине, что доставляло нереальный кайф. — Майкл! Больше всего меня потрясают две вещи: как ты узнал рабочий телефон моих родителей - это раз?! И почему ты позвонил им, а не в скорую, например?! Зачем родителям звонить?! Я тебя просто не понимаю! Отчего я пришла в такую ярость мне неизвестно. Я тут же встала на ноги и перед его лицом начала разводить руками и кричать, как резаная. Эм, со мной точно что-то не то. Но тем не менее его поступок нелогичен. Вместо того, чтобы действительно вызвать скорую и пытаться как-то мне помочь, даже будучи знав, что я сплю, он просто позвонил моим родителям! Я, честно говоря, такого от него не ожидала. Он, вроде как, здравомыслящий человек. Но это... это что вообще? Крайне странная ситуация! — Тише! Сядь! — это что приказной тон? Ого! А ему идёт быть строгим. — Во-первых, прежде всего я артист. Да, это немного эгоистично с моей стороны. Но всё же, как ты думаешь отреагирует общественность, если прочтёт завтра утром в газете «из дома Майкла Джексона вынесли тело молодой девушки»?! Да, о себе я конечно же позаботился! Но ты спросишь, а как же я?! Я чуть с ума не сошёл! Я довёл всех до белой горячки! Я вытащил тебя из машины и донес до этого чертового дивана! Да я никогда ещё в жизни так не переживал за чьё-то здоровье. Да, я порывался позвонить в скорую, но меня отговорили. Я страшно испугался за тебя! И мне ничего не оставалось делать, как звонить твоим родителям. Они меня успокоили и разъяснили что к чему. Позже я убедился, что ты действительно спишь. И уже со спокойной душой сел здесь, чтобы ждать когда ты проснёшься! И если ты мне сейчас скажешь, что я ничего не сделал и подумал о себе, то это будет очень низко и подло! Я замерла на месте. Его грозная речь произвела на меня нереальное впечатление. Я даже не знала что мне и делать: молить прощение на коленях или молча сесть и не трогать ничто и никого. Нет, Майкл меня не напугал. Меня напугала эта ситуация. Я толком ничего не соображала и сорвалась на нём. За что мне уже сейчас очень стыдно. Я очень эгоистичный человек и этого не отрицаю. — Майкл, прости, — тихо выдавила из себя я и закрыла руками лицо. Только не слёзы. Пожалуйста. Похоже, эти таблетки сильно воздействуют на нервную систему. Майкл сел поближе ко мне и крепко обнял. Я упала ему на плечо и продолжила беззвучно плакать. Давно у меня случались такие срывы. С моим характером далеко не уйдёшь. Мне и впрямь стало страшно. Но отчего, я не понимала. Наверное, страшно стало из-за выброшенного адреналина во время перепалки с ним. Я просто не знаю как это объяснить не то, что кому-то, я не могу это объяснить самой себе. Впервые в жизни испытываю это. У меня не было слов, чтобы как-то охарактеризовать мое состояние сейчас. Страх на пустом месте. Страх беспричинный. Единственное, что сейчас защищало меня - это слёзы. Именно за ними я спряталась. Тупо слёзы на его плечо. Оригинально! Было крайне противно от самой себя и стыдно за своё поведение. Однако я подчинялась действию таблеток, а не собственным инстинктам. — Майкл, мне страшно. Что со мной? Я не понимаю. Я хочу остаться у тебя. Мне очень страшно. Пожалуйста, прости. Это всё эти чертовы таблетки. — Эни, я понимаю. Только не плачь. Ты будешь у меня сколько захочешь. Я выделил тебе свободную комнату. Поспишь в ней. Там удобно и спокойно, — сейчас он говорил тихо, размеренно. Настолько тихо, что моментами срывался на шёпот. И этот шёпот был такой чистый, такой красивый, чувственный. У меня не осталось сил и я расплакалась снова. — Майкл... ты... спасибо тебе. Ты самый лучший. Всё, что я смогла выдавить из себя. Чувствую себя выжатым лимоном, которого хорошенько ещё и помутузили перед тем, как выжить последний сок. Голова трещала от любого прикосновения или звука. Меня тошнило. Тошнило прежде всего от себя. Разбитая, некому, по большому счету, не нужная. Я нуждалась в ком-то. И этим кем-то был Майкл. Он единственный кто мне нужен сейчас. До сих пор в шоке от происходящего. Меня не покидает ощущение, что с момента аварии я попала в рай или лежу в коме. И пока мое тело пичкают трубками и жидкостями, мой разум живет своей жизнью. Или я попала в другую реальность, пока меня считают без вести пропавшей с той трассы, где я осталась лежать. — Может поужинаем? Или простой попьешь чего-нибудь. У меня есть очень вкусный пунш. Он, конечно же, безалкогольный. — Конечно поужинаю. И тебе, я думаю, не помешает. Прости, что я тебя тебя напугала. — Ничего страшного. Главное, что сейчас ты в порядке. Ты ведь в порядке? — Вроде как да. Мы встали. Я направилась на кухню за Майклом, попутно вытирая краем рукава водолазки слёзы под глазами. Мне стало душно. Душно от этой странной обстановки. Дыхание спёрло где-то в лёгких. Мы уже были на кухне. Я села в угол за стол, наблюдая как Майкл что-то накладывает нам в тарелки, а потом достаёт из холодильника пузатый кувшин и наливает в стаканы, видимо, обещанный пунш. Красивый, ярко-розовый цвет. Эта яркость бросается в глаза и режет их. На минуту зажмуриваюсь и отворачиваюсь в сторону. Взгляд падает на стоящую при входе на кухню пальму. Она не высокая, но её листы широкие, как у обычной. Они искусно разбросаны вокруг небольшого столбика, прорастающий из чёрной земли. Кухня была большой. Гарнитур занимал всё пространство из-за чего, на первый взгляд, помещение кажется меньше раза в полтора. Тем не менее, все на местах, хозяину здесь явно очень удобно готовить. Слева от меня большое окно, занавешенное молочного цвета жалюзи. Стул, на котором я сидела было выполнено из бамбука, однозначно. Даже ощущался этот едва уловимый запах. Недавно выпущенная партия прямиком попала в дом Майкла. Он уже сидел напротив меня, макая кусочки лаваша в соус из-под рагу. На вид оно выглядел очень аппетитно. Я не знаю желал ли Майкл мне приятного аппетита. Но прежде, чем притронуться чистыми приборами к еде, я пожелала нам обоим приятного аппетита. В этот раз ужин проходил в звенящей тишине. Никто из нас ничего не говорил, лишь изредка мы встречались взглядами. Он улыбался мне, а я не могла себе этого позволить. Мне всё ещё стыдно перед ним за свой срыв. Он теперь точно подумает, что я истеричка. Есть совершенно не хотелось. Приходилось запихивать еду насильно, чтобы перебить содержание лекарства в моем организме. Рагу из овощей под острым соусом из чилийского перца оказалось очень вкусным. Я спросила кто его готовил, а Майкл ответил, что сам приготовил. Удивительно. В таком маленьком человеке и столько талантов. Мне кажется, он умеет абсолютно всё. — Может отвлечемся чем-нибудь? Эта обстановка только гнетёт меня. — Конечно, давай отвлечемся. Чем бы ты хотела заняться? — Может быть, выйдем на задний двор и посмотрим на звёзды? Или тебе нельзя? — Почему же нельзя? В пределах своего дома я могу делать что угодно. К тому же звёзды уже на небе. Иди в гостиную, я сейчас приду. Оставив приборы в тарелке, я вышла в гостиную. Только сейчас краем глаза заметила узкое зеркало, висящее на стене-перегородке между гостиной и коридором. Встаю напротив него и рассматриваю себя. Брюки помяты, две огромные складки на бёдрах сзади. Моя любимая водолазка с вытянутым воротом выглядит не лучше. Несколько не высохших следов от слез осталось на ткани. Все волосы растрепанны и собрались в какие-то непонятные колтуны. Я, что, в ванной с током спала, что их так растрепало? Смотрю на лицо и прихожу в ужас. Оно бледное и какое-то... безжизненное. Я подошла ближе к зеркалу. Как и раньше, выперли капилляры на щеках. Недавно зашитые шрамы слегка вздулись. Из щеки явно текла маленькая струйка крови. Завтра съезжу в больницу. Вся тушь грязными дорожками лежала на щеках и шее. — Ну что, идём? Я отошла от зеркала, заводя руки за спину. У меня такой жест уже вошёл в привычку. «Завести руки за спину, когда волнуешься,» откуда-то помнила эту фразу и повторяла её мысленно в подобных ситуациях. — Пойдём, конечно. — Только возьму плед, а то там холодно на голой земле лежать. Майкл вытащил клетчатый плед из небольшого молочного цвета комода. Думаю, у каждого в доме лежит такой плед, только вот разного размера и цвета. У Майкла он был оранжево-чёрным. Он схватил его подмышку и мы вышли из дома. В его, пусть и маленьком, дворике было очень мило. У дома посажены цветы. Но, видимо, в этом году они не цвели. Торчали только увядшие листья. Над дверью висел фонарь, опрыскивающий ближайшие метра два тёплым светом. Создавалось впечатление уюта и тепла. Взявшись за руку, мы шли вокруг дома. Дом с виду был просто огромным. Целиком внутри я его, конечно, не обошла. Но уже поняла, что он как лабиринт: главное не запутаться. Тем временем мы оказались за домом. Из какой-то комнаты на первом этаже сюда выходила дверь. Интересно, что скрывается за этой дверью и почему мы не вышли через неё? Может, Майкл забыл о ней? Он постелил плед на траву и сел с одного края, приглашая меня сесть на другой похлопывающим движением. Поёжившись от холода, я приняла его предложение. Чтобы смягчить мое падение, Майкл протянул мне руку и усадил рядом с собой. Медленно мы разлеглись по всему пледу. Я почувствовала под собой колючую траву и слегка сместилась влево. Майкл всё ещё не отпускал мою руку. Я решила оставить это так, как есть. — Ты права. Ночное небо очень красиво. Я и представить не мог. — Я люблю смотреть на падающие звезды или пролетающие кометы. — Они ещё и мерцают. — В книге про астрономию я прочитала, что мерцание - это лишь эффект, который мы видим. Звёзды, на самом деле, не белые и не желтые. Они разноцветные, поэтому нам кажется, что они мерцают или блестят. Иногда вообще создаётся три-дэ эффект и она как будто падает. Это тоже мерцание. Если звезда падает на самом деле, от неё должна остаться так называемая «дорожка» света. Странно, что свет этой дорожки мы видим, а цвет самой звезды нет...