It's a small village, Gaston, I've met them all

— Так кто же это был? Ещё один сын? — небрежно спросил Лефу, увидев Гастона, который в третий раз сидел в таверне с нетронутой кружкой эля перед ним. — Девочка. — Гастон, ты в порядке? — спросила Белль, прижимая к себе новорожденную дочь.       Она лежала в их постели, акушерка всё ещё стояла у подножия кровати, а Гастон, который всё это время стоял рядом с ней, был очень бледен и слишком спокоен. — Это была девочка, Лефу.       Голос Белль стал почти отчаянным, когда она попыталась отвлечь его от своих мыслей. — Гастон, мы уже говорили об этом… — она увидела безнадежность в его серых глазах и испугалась, что видит его в последний раз. — Ты не отвергнешь нашу дочь… но, честно говоря, ты не мог точно ожидать ещё одного сына…       Лефу кивнул. — Да, я знаю о существовании другого пола. На самом деле, я думаю, что твоя жена -девушка.       Гастон был слишком глубоко погружен в свои мысли, чтобы понять, что его хороший друг шутит. — Я не знаю, что делать. — А когда роды были? — спросил он. — Два часа назад.       Белль изо всех сил попыталась сесть дальше, как будто её действия могли помешать ему двигаться. — Куда это ты собрался?       Куда же он собрался? Его ноги только начали уводить его из комнаты, прочь от его жены и новенькой… Дочь. Он быстро взглянул на неё, прядь его идеально уложенных волос упала ему на лицо. — Мне нужно подышать свежим воздухом, — проворчал он, прежде чем исчезнуть.       Тот, что пониже ростом, старался не удивляться. — И ты её бросил? О, это низко.       Гастон был в полном недоумении. — Девочка, Лефу. Мои гены… мои гены Гастона создали девочку. Девочку!       Белль сжала его руку в своей, когда напряглась в последний раз. Гастону не терпелось увидеть, как ещё один сын скользнёт в ожидающие руки повитухи. Он смотрел, как ребёнок входит в этот мир, а потом… кровь застыла у него в жилах, когда он понял, что это вовсе не мальчик. — Поздравляю, — объявила акушерка. — Прекрасная дочь.       Белль издала радостный возглас облегчения и снова сжала его руку, на этот раз используя его как рычаг, чтобы сесть и посмотреть на своего новорожденного.       Гастон отступил назад и увидел, как её лицо изменилось от любви — той же самой любви, которую она испытывала к их двум сыновьям. Белль широко улыбалась, и её карие глаза были счастливы, когда она видела каждый дюйм своей маленькой девочки. Она раскрыла объятия и взяла ожидающий её сверток, прижимая к груди плачущего ребенка. Он видел, как она счастлива, что наконец-то у неё есть дочка, и ему удалось улыбнуться — или, по крайней мере, он надеялся, что это была улыбка, — когда она посмотрела на него. Судя по тому, что он видел, он мог и поморщиться.       И он, должно быть, именно это и сделал, потому что её улыбка поблекла. — Гастон…       Лефу бессознательно повторил слова Белль. — Ты не мог быть уверен, что это будет мальчик.       Гастон пожал плечами: — Я был уверен, — сказал он уже не так уверенно.       Он внезапно встал, и Лефу с любопытством приподнял бровь. — И куда же ты направляешься? — У меня есть кое-какие дела, — торопливо сказал он, прежде чем выскочить из таверны.       Беспокойство терзало Белль с того самого момента, как Гастон ушел «подышать свежим воздухом» почти три часа. Она уже собиралась выйти на улицу и самой отправиться на его поиски, когда в дверь робко постучали.       Прежде чем ответить, Белль посмотрела на спящую дочь. Она открыла дверь и увидела, что Гастон выглядит еще хуже — его растрёпанные волосы выбились из причёски, а серые глаза были тёмными, усталыми и неуверенными. — Где же ты был? — тихо спросила она. Она даже не пошевелилась, чтобы впустить его в дом.       Она хотела объяснений.       Гастон не ответил, но вместо этого достал букет цветов и книгу, которая была в их доме много раз до этого — любимая книга Белль.       Изумлённая, потрясённая, и очень обеспокоенная, Белль взяла предложенные подарки и отошла в сторону. Какое-то время её рот не мог произнести ни одного слова. Она смотрела, как её муж входит в их дом, как будто он был здесь чужим. — Г-гастон, зачем цветы? И книга? — она наконец-то взяла себя в руки. — У меня ещё долго не будет времени её прочесть.       Если бы он едва мог вспомнить о своей матери и человеке, который не был его жестоким отцом, было бы лучше. — Извини, что так внезапно ушёл, и сказал, что я люблю тебя. Я… — его лицо покраснело от смущения. — Я купил эту книгу… у отца Роберта.       У неё отвисла челюсть, но она быстро пришла в себя. — Но почему же?       Гастон пожал плечами и действительно выглядел очень смущенным. Белль боролась с желанием спросить, кто он такой и что сделал с её самовлюблённым, хвастливым, высокомерным, самонадеянным мужем! — Я подумал, что ты так счастлива каждый раз, когда ты приносишь его домой… может быть, он тоже станет её любимым. Может быть, ты могла бы научить нашу дочь читать так же, как наших сыновей.       Гормоны. Она винила во всем гормоны.       Белль отложила цветы и книгу в сторону, обняла его за шею и тут же расплакалась.       Он принял их дочь — вот и всё, что имело значение. Он обнял её за талию и не давал пошевелиться. Они постояли там несколько минут, прежде чем Белль вспомнила. — Мы всё ещё не дали ей имя.       Гастон посмотрел на книгу, лежащую на столе. Ромео и Джульетта. — А как тебе Джулия?       Она проследила за его взглядом и улыбнулась. — Джулия. Оно прекрасно.