***
Мне крупно повезло, что ранним утром кучка торговцев выезжала из Троста за провизией, так что я смогла незаметно затесаться в их ряды и проскользнуть без проверки документов. Они у меня, конечно, имеются, однако хотелось избежать лишних допросов о цели прибытия и других не очень приятных вещах. А еще был риск, что Мари, которой мало кто может отказать, побежит за мной и начнет умолять солдат пропустить ее. Как бы там ни было, я не спала уже двое с лишним суток и ни на секунду не сбавляла темп. Одна женщина из Хагена, небольшой деревушки вдоль Розы, советовала мне поторопиться. Она сказала, что ее сын отправился в кадетское училище еще неделю назад, и что к моему приходу набор может быть уже закончен. Как вы думаете, что обычно делает нормальный человек, не спавший столько времени, донельзя утомленный долгой дорогой и нервными переживаниями? Правильно – падает ничком и спит как убитый. Но только если этот человек — не я. Мне нельзя. Осталось совсем немного. Будет до слез обидно, если двери училища закроются прямо перед носом, и останется лишь поцеловать замок и думать, что делать и как жить дальше. С этими мыслями я делаю глубокий вдох и, стараясь сохранять трезвый рассудок, иду дальше.***
На самом деле, дорога заняла чуть меньше, чем я предполагала. Вечером, наконец, добравшись до места назначения, выяснилось, что еще бы чуть-чуть и меня бы развернули, отправив туда, откуда пришла. В спешке заполняю форму заявления на вступление в кадетский корпус, не обращая внимания на зверский голод и физическое истощение. Присев на потертый скрипучий стул, чувствую, как мышцы на ногах стали быстро сокращаться, а веки грозились тотчас упасть тяжким грузом, отчего я старалась как можно реже моргать. Руки мелко подрагивали, и я корявым почерком (да простит меня учитель каллиграфии) царапаю на тонком пергаменте свое имя. Шкряб-шкряб. Покончив с этой тягомотиной, с душераздирающим внутренним стоном поднимаю свое бедное тело и заставляю сделать еще пару шагов. Потерпи, дорогая, вот сейчас все закончится. Ну, во всяком случае, я так думала. Солдат, выполняющий роль секретаря, бесцеремонно вырвал у меня из рук кусок макулатуры и быстро пробежался по нему глазами. – В Утопии, значит, родилась, – задумчиво произносит он и поднимает на меня свои узкие глаза. – Так точно, сэр, – так ведь нужно отвечать? – И что же ты забыла на юге? Судя по его интонации, северян тут не очень-то и жалуют. Честно говоря, я даже ни разу не была там, однако понимаю, почему Катерина решила обозначить именно этот город местом рождения Рины Штейн. На севере в принципе достаточно сложно жить, ввиду отсутствия какой-никакой инфраструктуры. А зимы там, по рассказам, суровые и трескучие. Также север не является в данный момент стратегически важным объектом, поэтому сейчас там бедность, грязь и вакханалия. А еще государство почти не финансирует отдаленные северные округи. Поэтому южанам остается лишь гадать что там на деле происходит. – Самовольно пришла сюда, зная, что это, возможно, не последнее нападение титанов? – не унимался придирчивый вояка. – Так точно, сэр! Хочу внести свою лепту в борьбу человечества с гигантами! – нагло вру, пусть думает, что я пришибленная девка с обостренным юношеским максимализмом. Он кривит рот, но молча встает и проходит мимо, оборачиваясь в дверном проеме. – Я долго буду ждать, рядовая? Вот уж странный народ эти солдаты. Однако мне оставалось лишь покорно, превозмогая боль, следовать за ним вдоль узкого коридора.***
Пройдя халтурный мед.осмотр на наличие вшей и явных кожных заболеваний типа чесотки и лишая, встаю в очередь за получением военной формы. Из-за такого скопления подростков, чувствую себя дряхлой старухой. В среднем, возраст кадетов варьируется от двенадцати до пятнадцати лет и тут, даже с учетом возраста Сабрины, я не могла отделаться от мысли, что мне по-хорошему гроб пора заказывать, а не в солдатики играться. На протяжении всего моего мини-путешествия мысли о Мари не покидали мою голову и тарабанили изнутри ежесекундно. Как она? Наверняка все глаза уже выплакала. Главное, чтобы за мной в кадеты не подалась. С неё станется. Вроде и поддерживает образ сдержанной особы, но по нужде питбулем вцепится и не отпустит до победного конца. Летального с моей стороны. Ох, надеюсь те «единороги» больше не наведывались в наш дом. Господи, дом. С ней он действительно стал напоминать родную обитель, пусть я и привыкла жить одна и чувство одиночества меня никогда не тяготило. Чувствую себя скиталицей, так просто забывшую свою прежнюю жизнь. Эх, Мари, ты стала настолько близка мне по духу, что я могла бы назвать тебя сестрой, которой у меня никогда не было. Только вот сопли распускать было некогда. Минуты сожалений прошли. Впереди ждёт кромешный ад, и пусть я агностик, но помогите мне все существующие небожители пережить, хотя бы этот чертов бесконечный день. За размышлениями не замечаю, как подошла моя очередь. Короткостриженая женщина средних лет с недовольным лицом резкими движениями обвила вокруг меня сантиметровую ленту, измеряя параметры. М-да, возиться со мной тут явно никто не будет. – Ровно встала, – приказывает она неожиданно низким, почти мужским голосом. А тело мое, изнывая от почти трехсуточного бодрствования, чисто физически не может встать ровно, но я стараюсь. Правда стараюсь. Женщина подходит вплотную и весьма недвузначно блуждает взглядом по моему лицу и телу. В какой-то момент я и вовсе почувствовала себя в том, в чем мать родила, а желание скрыться от хищного взора нарастало с каждой секундой. Несмотря на то, что она прекрасно видела мое изнеможенное состояние и поджатые от дискомфорта губы, гардеробщица, как я прозвала ее у себя в голове, лишь раздраженно цокнула языком и резко дернула меня за плечи. – Если ты пришла сюда носом клевать, то лучше бы тебе свалить прямо сейчас, красотка. Знаешь, что здесь делают с дезертирами? – склонившись надо мной, угрожающе нашептывает, обдавая ухо и шею горячим и не шибко свежим дыханием. Мурашки не заставляют себя ждать, а коленки мелкой дрожью пускаются в пляс то ли от страха, то ли от усталости. А может и все сразу. Женщине, похоже, нравится моя реакция, на что она с ухмылкой легонько задевает пальцами мою грудь, скрытую за тонким слоем черной водолазки. Издевается. И у нее это получается, скажу я вам. Чувствую себя так, будто говна поела. Отвратительно, короче говоря. Наконец, получив форменный комплект подходящего размера, сглатываю ком в горле и пулей мчусь в другой конец коридора. Надеюсь, что больше никогда не пересекусь с этой чокнутой.***
Получив краткий инструктаж о креплении ремней, кадетам дали пять минут на сборы и сказали сразу же строиться на плацу. Пока я с горем пополам переодевалась, у меня возникла парочка вопросов к разработчикам военной формы. Я, конечно, понимаю, что изначально в армию брали исключительно мужчин, но сейчас-то, когда среди солдат есть и женщины, почему, мать твою, брюки белого цвета?! Когда мой организм в следующем месяце будет отчаянно вопить мне о том, что внутри никого нет, как изволите ходить? Во время боя прикрывать задницу руками? Ну, это вы классно придумали. Клочок коричневой ткани вокруг бедер вряд ли спасет представительниц женского пола от атаки красной армии. Какие уж тут титаны. Вот ругаюсь я тут себе в уме, конечно, но со вдохом натягиваю кипяченые белоснежные брючки, ничего уж тут не попишешь. Черная водолазка, которую я стащила у Мари, оказалась весьма практичной вещью: легкая, хорошо тянется и грязи не видно. Ляпота. К маленькой курточке у меня тоже было пару вопросов, но их я решила засунуть себе глубоко и надолго. Все равно ведь толку от моего балабольства нет, так чего лишний раз воздух сотрясать? Отморожу почки, чего бубнить-то. Ну, побегаю в кустики с циститом, титаны так-то не куколки, там и кирпичей наложить за грех не считается. Зато сапоги добротные. Подошва хорошая, удобные, правда, жмут немного, но, когда подрастянутся, в самый раз будет. Это хоть не Китай с его шизанутыми идеями бинтования ступней. Но вернемся к делу. Кадеты выстроились в одиннадцать колонн, вдоль которых сновал Шадис и запугивал новобранцев. Знакомая сцена. – Ты, – обратился он к хилому мальчишке, стоящем на два ряда впереди, –Как твое имя?! – Я... А-Арвед Б-бадер, сэр! Прибыл из Каранеса! – Неверно! Ты отброс из канализации! Парень, явно в шоке от подобного отношения, будто прирос к земле, молчит и не шелохнется. – Я не слышу, кто ты?! – Я-я... Отброс из канализации! Весьма странные у него, конечно, способы выбивания дури и посвящения в солдаты. Некоторых он почему-то не спрашивал, чем вызвал у меня искренне недоумение. Что же это получается, они чем-то лучше или хуже? – А ты кто такая?! – Меня зовут Гретта Фосс, я из Хлорбы! – зажмурившись, чеканит рыжеволосая девчонка прямо рядом со мной. – Зачем ты здесь, Фосс?! – Чтобы защищать человечество! – фальцетом кричит она. От страха у нее вовсю подкашивались ноги и дрожали плечи. Удовлетворившись ее ответом, он переводит взгляд на меня и пару секунд молчит, не двигаясь с места. – Как твое имя?! – Шадис угрожающе нависает надо мной, пытаясь сломить меня своей пугающей энергетикой. – Рина Штейн, сэр! – отвечаю, но смотрю прямо, избегая его буравящего взгляда. – Откуда ты?! – Я из Утопии, сэр! Он на мгновение замешкался, а все вокруг стали оглядываться на меня. – Чего ты хочешь?! – Служить на благо человечества! – отвечаю уже клишированной фразой, не решаясь поднять глаза. Ничего не ответив, он сцепил руки за спиной и пошел дальше издеваться над оставшимися рекрутами.***
Вечером, за ужином дети активно знакомились друг с другом и разгоряченно обсуждали, куда хотят пойти служить. Будущих разведчиков здесь, к слову, не оказалось от слова совсем. Вся эта теплая дружеская обстановка заставила меня почувствовать себя совершенно необязательным излишеством, вроде старой вазы в новом красивом доме. А еще галдеж неприятно бил по вискам. Мне ведь так и не удалось нигде подремать, так что голова раскалывалась на части. Тихонько прихватив с собой кусочек хлеба и фляжку с водой, сажусь на ступеньки напротив тренировочного поля и понимаю, что за все эти дни устала и морально, и физически. Все-таки три дня без продыху это вам не чаи гонять. Лениво кусаю булку и размышляю, что же меня ждет дальше. Сегодня лишь первый день. До нападения титанов, устройство пространственного маневрирования почти никто не использовал, да и в училище, насколько я знаю, к рекрутам относились более лояльно. Сейчас же я могу вылететь отсюда в любой момент, так что расслабляться еще рано. Из размышлений меня вырвал чей-то мужской голос: – Ты чего тут одна сидишь? – поднимая голову, вижу перед собой высокого взъерошенного брюнета. – А ты чего один ходишь? – отвечаю вопросом на вопрос, подмечая, что он примерно мой ровесник. – Можно присесть? – он легонько посмеивается и кивком указывает на место рядом со мной. Сил на шутки у меня попросту не осталось, поэтому вяло киваю и делаю из фляги пару глотков. – Меня, кстати, Кай зовут. Кай Альбрехт. – А меня Рина. Рина Штейн. – Слушай, а правда, что ты из Утопии? – Не-а, – отвечаю честно, потому что мозг не состоянии сейчас придумывать байки про суровый север. –Так и знал, – улыбается и откидывается назад. – А я из деревни Хаген, что в южной части Розы. –Хаген? Я была там вчера, – вспоминаю женщину, благодаря которой я успела прискакать сюда в последний момент. А ведь так хотелось тогда передохнуть. – О, и как тебе?***
К моему удивлению разговор наш плавно перетекал с темы на тему, неплохо, особенно для первого знакомства. Кай не сильно настаивал на расспросах, скорее просто хотел убить время. Как выяснилось, мы оба и еще пара человек, возглавляем список пенсионеров 102 набора. На самом деле я не сильно удивилась, но услышать это вживую оказалось не очень-то приятно. – И не поздновато тебе солдатом становиться? – ехидничаю и смотрю прямо в золотисто-медовые глаза, подмечая родинку на правой скуле. – Поздновато, конечно, – он как-то печально улыбается, а я чувствую, что, не подумав, ляпнула лишнего. – На самом деле я никогда и не хотел становиться солдатом, но этого хотел мой старший брат. У него было слабое здоровье, а год назад он скончался от болезни. Тогда я решил, что исполню его мечту, – разоткровенничался парень, сжимая пальцы в замке и хрустя костяшками. – Как-то так... Ну, а ты? Ты ведь очень красивая, любой бы хотел стать твоим защитником или покровителем, – немного скомкано проговорил парень, смущенно потирая шею. – А мне просто некуда больше идти. Плевать я хотела на это человечество. Но расклад таков: либо выходишь замуж за старикана и рожаешь без продыху, словно свиноматка, либо пашешь как проклятая за гроши, и тобой пользуются все, кому не лень. Хреново, зато честно, – признаюсь я. – Только не подумай чего, я в кавалеры не навязываюсь! – частит парень и лупает зеньками. – Аттракцион невиданной щедрости, но я тебе верю. Глаза больно честные. Но уже поздно, я пойду, – и с великой тяжестью поднимаюсь с места. – Спасибо за компанию, до завтра. Было приятно познакомиться, – вымученно улыбаюсь, цепляя пустую флягу. – Спокойной ночи, – улыбается в ответ. – Тебя проводить? – Не стоит, сама уж как-нибудь доковыляю, – по-доброму хмыкаю и разворачиваюсь в сторону женского общежития. И думается мне, что завтра начнется новая жизнь. Вовсе не обязательно прекрасная и удивительная. Но все же новая. Все же жизнь.