- Папочка!.. Отец!.. Радость-то какая!
Взвизгнув от восторга и захлопав в ладоши, Хирохито поочередно обнял Юри и Виктора, прикоснувшись к их лицам щекой. Расцеловать родителей мешала медицинская маска, снимать которую лечащий врач Юри категорически запретил. Прежде чем пустить Хирохито и Харуки в палату к родителям, врач заставил молодых людей сдать экспресс-анализ на всевозможные инфекции и переодеться в специальные стерильные костюмы.
- Папа, отец, поздравляю, - вслед за юным возлюбленным родителей приобнял и Харуки. Реакция молодого альфы была куда как более сдержанной.
- Папочка, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? - всегда ласковый Хирохито нежно опустил ладонь на плечо полулежащего на кровати Юри, на руках которого сладко посапывал крошечный сверток.
- Всё хорошо, - подняв глаза на Хирохито, улыбнулся Юри, - Правда, температура слегка повышена, но после кесарева это обычное дело.
- Кесарево?.. – с сожалением вздохнул и слегка нахмурился Хирохито, - Что, врачи всё же решили не рисковать?
- Да, увы… - Подхватил вздох сожаления Виктор, - Ваш папа пытался протестовать, уверял, что может родить сам. Но лечащий врач, приняв во внимание возраст и тот факт, что предыдущая беременность закончилась кесаревым сечением, принял решение кесарить и в этот раз. Наверное, ему виднее… Как бы там ни было – слава Богу! Все живы, здоровы, и чувствуют себя хорошо.
- Ты как? Как чувствует себя мой внук? – Юри ласково погладил округлившийся живот старшего сына.
- Замечательно! – лицо юного будущего папы просияло. Глаза лучились покоем и радостью, заполняя светом всепоглощающей любви окружающее пространство, - Такой шустрый, активный!.. Бывает, так пнет в мочевой пузырь, что я пулей лечу в туалет, чтобы не оконфузиться!
- Папочка, а можно мне подержать братика? – всё еще улыбающийся своей доброй, лучезарной улыбкой Хирохито склонился над спящим новорожденным.
- Милый, тебе нельзя поднимать тяжести, - запротестовал Харуки.
- Ну что ты, дорогой! Какие тяжести?! Три килограмма! – снисходительно улыбнулся возлюбленному юный омега и принял из рук своего папы младенца.
- Здравствуй, братишка! Добро пожаловать в мир! – щебетал счастливый Хирохито, - Харуки, ты глянь, какой хорошенький! Самый красивый малыш на Земле! Через три месяца у нас такой же будет! Жду-не дождусь, когда смогу поцеловать нашего сыночка и приложить его к груди!
С недоумением глядя на красное, сморщенное личико новорожденного, Харуки искренне не понимал, что же такого восхитительно-прекрасного нашел в нем его омега.
- Он альфочка или омежка? Вы уже выбрали имя для этого чуда? – Хирохито вопросительно глянул на родителей.
- Альфочка. И его зовут Никита, - улыбнулся Виктор, - А то что же это получается?.. У меня два сына, которых зовут по-японски. Должен же у меня быть хотя бы один сын с русским именем!
- Ой!.. – вдруг вскрикнул Хирохито. Его лицо исказилось от неожиданности и сиюминутной боли. Беременный живот под медицинским костюмом заходил ходуном.
- Я же тебе говорил!.. – Харуки мягко, и, вместе с тем, решительно, принял новорожденного Никиту от Хирохито и вновь передал Юри, - Присядь, отдышись…
Харуки заботливо взял возлюбленного под руку и подвел к креслу.
- Дорогой, всё хорошо! – Хирохито ласково погладил своего альфу по щеке. Его беспокойство и опека была беременному омеге явно приятна, - Просто наш малыш поприветствовал своего дядю. Где тут туалет?..
***
- Меня всё не покидает тревога за нашу молодежь… - вздохнул Юри, когда дверь за молодой парой закрылась. Никита мирно почмокивал, насасывая грудь папы, - Очень уж рано они создали семью… Сами ещё, по сути, дети. Это сейчас они влюблены, счастливы, и, особенно Хирохито, смотрят на мир через розовые очки. А розовые очки, как известно, бьются стеклами внутрь. Как бы мне не хотелось, чтобы наш светлый, позитивный мальчик получил по соплям! Они еще не знают, что семейная жизнь и родительство – вовсе не сказка, а ежедневный, кропотливый труд… Ранние, скоропалительные союзы обычно ничем хорошим не заканчиваются, а страдают в итоге дети…
- Э! Что за пессимистичный настрой?! – Виктор присел рядом с супругом на кровать и нежно провел пальцем по щеке любимого, - У всех всё по-разному. Взять хотя бы Юрку Плисецкого. Они с Отабеком начали встречаться, когда ему было столько же, сколько нашей молодежи. И ведь до сих пор вместе! Трое взрослых детей. Уже и внуки народились. Так что ты это… Не обобщай! Каждый случай индивидуален. К тому же, мы всегда рядом. Посоветуем, подскажем, сориентируем…
- Твои слова да Богу в уши! – Юри улыбнулся и весело чмокнул мужа в щеку.
***
- Черт!.. Кормящий омега – это так сексуально!
Виктор, не отрывая глаз, смотрел на коричневый, всё еще эрегированный омежий сосок, с которого свисала белая капля. Насытившийся Никита выпустил грудь папы изо рта, и снова сладко спал.
Дыхание Виктора стало рваным и учащенным, лицо и открытая грудь покраснели, на лбу выступила испарина.
- Любимый… Держи себя в руках!.. – взгляд Юри упал на выступающий бугорок под медицинскими брюками супруга.
- Увы! Руки – это всё, что мне сейчас остается… - вздохнул Виктор, - Я бы мог доставить тебе удовольствие пальцами и языком, но тебя всего лишь несколько часов назад прокесарили. Вдруг ты кончишь, и шов разойдется… Они хоть и применили новейшую технологию под названием «органическая сварка», после которой, как они говорят, послеоперационные швы заживают за считанные часы, но черт ее знает… Рисковать мы не можем. Ну ничего, мы еще своё наверстаем!
Виктор ободряюще улыбнулся любимому, поцеловал его в лоб и побрел в ванную…
