Майло

                  Всё шло совсем не так, как предполагалось.       Когда Майло заметил мужчину, который решительно вытащил из своего джипа две канистры с бензином, то едва не бросился к Багулу. Он уже слышал о нём от демона. Это тот помощник шерифа, который уже сжёг несколько их домов. Нельзя допустить, чтобы он поджёг и этот дом.       Однако один из близнецов остановил его, внезапно появившись из-за дерева. Мужчина сильно удивился тому, что дом обитаем. Майло ревностно наблюдал за ними, стараясь не показываться никому на глаза.       То, что между мамой мальчиков и этим помощником возникнет химия, Майло понял после получасового наблюдения. Но это и к лучшему - по крайней мере, мужчина уже не так стремится спалить этот дом, а значит у Майло ещё есть время.

***

—И у вас всегда были такие отношения с братом?       Майло сидел рядом с Диланом, который раскинулся на траве и смотрел в бескрайнее небо. Он сбежал подальше от дома и в данный момент находился на небольшой поляне, которую ему услужливо показал призрак. —Почти. Папа его почему‐то не так наказывал, как меня. Ему всегда доставалось меньше. —Дилан закрыл глаза и вздохнул, ненадолго замолчав.— Мне опять снятся кошмары. —Они скоро пройдут. Тебе нужно просто досмотреть фильмы.— Майло протянул ему руку и широко улыбнулся. — Я обещаю тебе, как только все фильмы закончатся, твои кошмары пройдут.       Дилан с легким недоверием посмотрел на его лицо и покосился на протянутую руку. Знал он такую улыбку. Именно также ему улыбался Зак, когда лгал.        Несколько дней назад он впервые увидел "фильм". То, что этот парень легкомысленно называл фильмом, мальчик предпочёл бы назвать жестоким убийством. Он сразу понял, что это отнюдь не постановочные фильмы ужасов, которые снимают "понарошку" и которые он привык смотреть с братом. Единственное, он не смог понять, почему дети показывают эти фильмы ему. —Брось, ты что, недоверяешь мне? — усмехнулся Майло. — Я тебя знаю всего неделю. — Пробормотал Дилан, отворачиваясь от мальчишки. — Заметь, за эту неделю ты ни разу не был побит своим братом. — Парировал собеседник. — И это всё благодаря моей скромной помощи. — Я тебя об этом не просил. — Буркнул парнишка, сильнее сжимаясь и уходя в себя. Он даже отвернулся от призрака. — Ах, ну конечно! Нужно было не вмешиваться и дать ему вволю над тобой поиздеваться,— съязвил Майло,— Ты ведь в курсе, что повзрослев, он станет вторым Клинтом?       Дилан предпочёл промолчать. Майло всегда сравнивал его брата с деспотичным отцом, а маму обвинял в бездействии. И хотя эти слова вызывали в самом Дилане уйму эмоций и отрицание, но с каждым разом слушать их становилось все легче и легче. Да и сам мальчик заметил, что казавшийся вредным старший брат, на самом деле не вредный, а жестокий. Да и мама... Если вспомнить, то она никогда не пыталась возразить мужу, когда тот кричал на Дилана. Только сидела, молча опустив глаза, да вздрагивала, то от слишком резкого крика Клинта, то от надрывно-сдерживаемого всхлипа мальчика. И только потом, когда все расходились спать, и она шла укладывать сыновей, то крепко обнимала его и просила потерпеть. Но, увы, терпеть так долго Диллан умел слишком плохо. — Ты можешь сколько угодно отрицать это, но глубоко внутри ты знаешь, что я прав. — Майло медленно поднялся на ноги и кинул нечитаемый взгляд на мальчика.— Приходи ночью в подвал. Осталось не так много фильмов.       Дилан даже голову к нему не повернул. Он знал, что Майло ушёл. Тот всегда так делал днём. Сначала говорил с ним о чём-то отвлечённом, постепенно подводя разговор к его родственникам, а затем просто уходил.       Но ночью он всегда возвращался. И не всегда их встречи проходили в подвале. Позавчера, например, Дилан решил не ходить в подвал. И, к его удивлению, Майло заявился в их с Заком комнату. Тогда он только осуждающе посмотрел на притихшего ребёнка и силой потащил его в подвал. После той ночи Дилан на него жутко обиделся. Именно поэтому сейчас он никак не отреагировал на уход призрака. Ему вспомнился один из фильмов. Смотреть на то, как веселая и беззаботная Эмма прикапывала своих живых родителей в снег на Рождество было как-то... неправильно. Вот и сегодня он решил не ходить в подвал на очередную порцию фильмов. Дилан лежал и пытался заснуть, ворочаясь с бока на бок, и тщетно пытаясь закрыть глаза, чтобы провалиться в долгожданное царство Морфея. Сон долго не шёл к мальчику. Но когда сон пришёл... Он пожалел, что заснул.       Кошмар, которого он так боялся, вновь посетил ребёнка. Он видел трёх человек, распятых на высоких деревянных крестах посреди кукурузного поля. И они горели, крепко привязанные руками и ногами, не в силах двинуться, с холщевыми, тяжёлыми мешками на своих бесполезных головах и истошно вопили и дергались. Дилан знал, что эти трое — его отец, мать и брат Зак. Точно также, как и знал то, что фигура за кадром со старой видеокамерой, которая снимала это всё — он сам.       Диллан часто видел этот кошмар. Он знал, что после сожжения, выйдет к останкам своей семьи, чтобы неспешно, поигрывая чужой зажигалкой, в которой узнал зажигалку Майло, покрутиться перед камерой, насмешливо отвешивая поклон трём сожжёным телам. А в конце к нему подойдёт высокий темноволосый мужчина вместе с Майло. И они протянут ему руки. И Дилан протянет свои в ответ, а потом коснётся их. Что бывает после этого, мальчик никогда не видит — плёнка обрывается и он просыпается от собственного крика в мокрой от пота кровати.       Этот раз также не стал исключением из правил. Дилан вновь проснулся на мерцании горящей плёнки, и тут же встретился взглядом с Майло, который стоял у его кровати.       — Какой же ты упрямый... — срывается с губ старшего мальчика и тот вызывающе смотрит на мокрую майку ребёнка. — Теперь-то ты готов к фильму? — Мне сниться твоя зажигалка. — Вдруг выпалил Дилан, внимательно смотря на парня. —Ты проснулся в поту и весь дрожишь от страха только из-за зажигалки? — Удивился тот. — Не только. Я... я поджёг ей... их.— уже тише пробормотал мальчик.       Майло пораженно замер. Он знал, что детям обычно являются в кошмарах их страхи, но никак не убийство. И это было странно. — И как это было? — Мальчик сел на кровать к Дилану. — Как ты сжёг их? Что чувствовал? Тебе понравилось? Ты почувствовал облегчение?— с каждым словом призрачный мальчишка все ближе наклонялся к Дилану. — Отвали, Майло! — тот дёрнулся в сторону, явно боясь нахождения этого парня так близко. А затем, он ощутил знакомый по своему сну холод в руке и привычную тяжесть. Его ночной гость вложил в его руку свою зажигалку. Мальчик ошеломлённо покосился на свою ладонь, будто не веря, что зажигалка реальна. — Расскажи мне. Расскажи, как ты это сделал... — холодная рука медленно погладила его ладонь с зажатой в ней зажигалкой. — Если расскажешь, я не буду заставлять тебя смотреть фильм. Сегодня. — поспешил уточнить призрак, заметив, что мальчик воодушевился. — И кошмары тебя не потревожат. Но тоже, только сегодня. Прости, это единственное, что я могу сделать... — развёл руками Майло.       Дилан неуверенно кивнул. В конце концов, что плохо в том, что Майло узнает его кошмар? Зато не заставит смотреть фильмы... А то после одного из фильмов, в котором был заснят визит к зубному врачу, стоматологов Дилан стал бояться ещё сильнее.       Пока он собирался с мыслями и воспоминаниями, Майло сделал то, от чего мальчик вздрогнул. Он лёг поперёк кровати и положил голову на колени испуганного и явно озадаченного мальчишки. — Рассказывай давай. —Ам.... Ты так и будешь так лежать? — Осторожно уточнил ребёнок, явно не ожидавший такого поступка. — Конечно. — беззлобно фыркнул Майло. Дилан замолчал, медленно погружаясь в своё сновидение. Близость Майло абсолютно этому не способствовала. —Была ночь... ну или совсем поздний вечер... я видел три фигуры. Они были привязаны к крестам. Как грешники из Библии. — Сбивчиво начал рассказывать Дилан.       На этом уточнении Майло закрыл глаза и улыбнулся. Распять их на кресте? Как каких-то провинившихся? Неужели и Дилан поклонник символизма? Значит всё-таки он был прав... Мальчик далеко пойдёт. Сумел рассмотреть в своих родственниках три из семи смертных грехов. Майло уже думал над этой семьёй в этом ключе.       Воспитанный в строгости и религии, при жизни он постепенно стал замечать грехи и своего окружения. Его отец-священник в конце концов подвергся гордыне. Конечно, единственный священник на весь этот проклятый городишко... сколько грешников исповедовалось ему каждый день? Хранителем скольких грязных секретов он стал? Сколько денег приносили живущие неподалеку беззаботные миряне, думая, что помогают церкви? Гордыня— страшный грех. И его отец познал его сполна. За что и был, собственно говоря, приговорён к смерти от крыс. Мальчик вспомнил, как лихорадочно шептал слова из книги Исаии "те... кто едят свиное мясо, и мерзость, и мышей, погибнут..."***, пока раскладывал маленьких испуганных зверьков на обнажённые животы своей уже точно бывшей семье.                     Его мать и сестры предавались при жизни чревоугодию, а иногда и зависти, когда какие-либо богатые прихожане навещали церковь на своих дорогих машинах или в своих фирменных вещах "от кутюр". Мальчик понял это, когда случайно услышал, как с завистью в голосе одна из сестёр говорила про красивое изумрудного цвета платье, что имела неосторожность надеть на службу вдова одного зажиточного фермера. И именно тогда он и приговорил их. Как можно говорить о том, что нельзя предаваться греху, и при этом быть запятнаным им же? — За что ты приговорил их? — Майло нашёл его руку с зажигалкой и продолжил наглаживать холодными пальцами. — Я ... не знаю. Я всегда стою на этом поле с камерой, а потом появляешься ты, но ты не один. — медленно проговорил Дилан, решаясь все же упомянуть второго незнакомца. — Я привожу кого—то из детей? — Лениво поинтересовался мальчик. — Мм... нет. Точнее, я не уверен. Я никогда не видел его раньше. Он выглядит как взрослый. Мужчина в тёмном пиджаке и с волнистыми волосами.       Майло вздрогнул и мальчик заметил это. -И...? — наконец взял себя в руки призрак, и приподнялся обратно, сев на край кровати. — Я привожу его с собой. Что происходит дальше? — Лишь благодаря темноте Дилан не смог рассмотреть, сколько голода по нехватке информации было во взгляде парня. — Вы протягиваете мне руки. Оба. И я протягиваю вам свои в ответ. Но на этом я всегда просыпаюсь. — Это всё? И дальше ты никогда не смотрел? Не видел, что бывает после? — Майло стал внимательно всматриваться в мальчишку. — И... это выглядит как один из твоих чёртовых фильмов! — Не выдержал Дилан, вскочив с кровати. — Там плёнка... Она постоянно щёлкает и мерцает, будто обрывается, а потом картинка начинает гореть! И этот запах... Мне кажется, что каждый раз, когда я смотрю на маму или Зака, я чувствую запах их горящих тел... это... это... Омерзительно! — Но ты доволен этим, я прав? — Майло широко улыбнулся и, встав с кровати, стал медленно наступать на Дилана, загоняя того в угол комнаты. —Тебе же нравится во сне смотреть на то, как они горят? Как твой деспотичный папочка бьётся в предсмертных конвульсиях? Как твоя ленивая безхребетная мать кричит от языков пламени, когда они начинают поглощать её? Или тебе больше нравится противный визг твоего садиста-братишки, когда огонь настигает его ноги, обугливая их и поджаривая, как барбекю?       Дилан сжался и закрыл руками уши. Он не хотел слушать это. Правду всегда тяжело слушать. А от такого, как Майло тем более. Он боялся того дня, когда увидит фильм Майло. Боялся, потому что знал — ему обязательно он понравится, потому что он уже доверял ему. А как ему может не понравится то, что сделал его друг? И Дилан боялся. Боялся лишний раз слушать этого мальчишку. Потому что его слова отравляли душу мальчику, заставляли поверить в то, что тот говорит.       Да, Майло прав. Ему, чёрт возьми, нравилось это. Всё то, что происходило в его кошмаре. Но это же было только во сне, да?.... Он изо все сил цеплялся за эту крохотную надежду, что он не жестокий убийца, и что это всего лишь жалкий сон.              Будто читая его мысли, Майло наконец выпрямился и сделал шаг назад. Он довольно улыбался, будто достиг наконец своей цели. — Жду тебя в подвале завтра ночью.