Расстройство пищевого поведения

'With glue and string, and deciphering, We try, try, try, to stay together, despite the pain.' 'Pink Frosty', Fugazi.

Хлоя видела достаточно монстров. Ими её удивить сложно. Для жизни Хлои это что-то, настолько само собой разумеющееся, что остановись перед ней прямо сейчас лимузин с оборотнем за рулём, она спокойно сядет на заднее сидение и начнёт светскую беседу о брендах собачьей еды и рецептах её приготовления. Но это существо… Футов восьми в высоту? Восьми с половиной? Полностью состоит из острейших шипов, которые могут запросто проткнуть её сердце (ей любопытно, достаточно ли этого будет, чтобы убить её). Вместо кожи — толстая голубовато-серая шкура. Абсолютно любая деталь выдаёт в нём совершенную машину для убийств. Красные глаза пронизывают взглядом насквозь. Смотрят на неё, будто на обед. Удивительно, насколько сильно Хлое не хочется умирать. Ей даже не предложили нормальный последний ужин. Она по-прежнему голодна, вообще-то… Голодна, и чует еду, и готова поесть… Что за херня? Она провела черту, когда предпочла дряхлому, но хотя бы человеческому старикашке голодную смерть, а теперь считает это существо достаточно привлекательным, чтобы она было съедобным? Кажется, это одна из тех ужасных вещей, которые о себе лучше не знать. К тому же, даже если она и могла бы выпить его кровь, стоит же ещё принять во внимание, что как-то нужно усыпить его бдительность. Не говоря уже о том, чтобы прокусить клыками плотную шкуру. И ещё интересно, сможет ли Хлоя сдержать поглощающую её жажду или всё же попытается им закусить? Учитывая, что её тело, кажется, само поднялось на ноги. По собственному желанию. Вы только посмотрите на неё — Хлоя, шатаясь, направляется прямиком к монстру… Ей жить надоело. Ей совсем жить надоело. Так, ладно. Это существо может положить конец её терзаниям за секунду. О скольком же она сожалеет — не перечесть! Когда оно протягивает вперёд руку, то, наверное, собирается прихлопнуть Хлою, как муху. Однако, вместо этого оно поднимает её так бережно, как только умеет. У Хлои от страха глаза чуть ли не вылезают из орбит; она надеется, что зрачки в них не расширены. Не хватало ещё, чтобы монстр решил, будто это другого рода сигналы. Максимальная аккуратность и забота значат не так много, учитывая такую шкуру. Хлоя напарывается на шипы, и из ран течёт кровь. Сама она по-прежнему слишком шокирована и не может пошевелиться до того момента, как красные глаза фокусируются на её лице, намеренно и осторожно, а затем существо поднимает другую руку к своей шее и острейшим ногтем делает длинный надрез. Будь она обычной девушкой, то грохнулась бы в обморок — момент подходящий. Она словно блондинка в «Кинг-Конге», идеальное совпадение. Но Хлоя давно уже не человек, и поэтому вдыхает аромат: в мире не существует ничего более соблазнительного, терпкого, пленительного. В том, что она мгновенно притягивается к ране, нет ни капли её выбора. Хлоя, захлёбываясь, пьёт, купаясь в потоках горячей, обжигающей жидкости, попадающей ей в рот. Она представляет, как ужасно, должно быть, эта картина выглядит со стороны, но вся в мокрой, липкой крови Хлоя уже слишком нечеловек, чтобы беспокоиться о таких мелочах. Она утоляет голод до последней капли, и даже больше: наедается до отвала, удовлетворяет даже мельчайшие потуги декадентской ненасытности. Существо не противится и не отстраняется; вскоре Хлоя настолько наедается, что не может проглотить больше ни капли. Она не просто пьяна — одурманена и сыта именно так, как мечтала уже очень давно. Её разум затуманен волшебным чувством наслаждения, перебивающим даже холод и сырость грязного переулка. Монстр оседает на землю и остается неподвижен, очевидно, без сил. Это она истощила его? Кажется, так и есть. Хлоя цепляется за последние остатки сознания достаточно долго, чтобы увидеть, как серо-голубая кожа и шипы дрожат, сжимаются и мутируют: судороги и сияние, перекосившийся от боли рот, — и монстр отступает, трансформируется в посиневшего Дэвиса, лежащего без сознания, без одежды и без признаков жизни. К счастью, беспамятство длится недолго — Хлоя всего пару часов пролежала в отключке, и за эти пару часов их никто не обнаружил. Но это всё равно означает, что теперь у неё на руках испачканное кровью тело, которое нужно поскорее доставить к ней домой, желательно не поддаваясь колоссальных масштабов истерике, подкрадывающейся всё ближе. Хлое повезло, что после трапезы к ней временно вернулась нечеловеческая сила, иначе она бы не справилась. Но даже несмотря на это, ей приходится скрываться и петлять по дороге домой, а затем затаскивать тело в квартиру по пожарной лестнице, чтобы не быть обнаруженной. Тёплая ванна кажется наилучшим вариантом в сложившейся ситуации. Несколько часов подряд Хлоя набирает и сливает воду, омывает влажной губкой лицо Дэвиса и внимательно следит, когда же он очнётся. Ещё слишком рано, времени потребуется больше обычного — уж это Хлоя понимает. Но оставить его одного, чтобы пойти принять душ или поспать, она не может. Боль расцветает в её груди, и Хлоя приветствует её как давнюю знакомую. Она ещё не настолько очерствела, чтобы разучиться плакать из-за любви. Хлоя чувствует некое самодовольство из-за того, сколько его секретов теперь знает. Уж она постарается припомнить Дэвису то осуждение и неодобрение, которому он подвергал её, хотя сам молчал о стольких вещах. Разумеется, к тому моменту, как Дэвис, наконец, приходит в себя, Хлоя задремала, положив голову на край ванны. Лёгкое касание к щеке — и она резко просыпается, но тут же успокаивается, стоит их глазам встретиться.  — Ну что ж, привет, доктор Джекил, — произносит Хлоя. — Ни о чём не хочешь мне рассказать? Проглотив вставший в горле комок, Дэвис опускает взгляд на розоватую воду, в которой лежит, смотрит на следы запёкшейся крови на кафеле в ванной. Когда они пришли, Хлоя промокнула своё лицо влажным полотенцем, но этого явно было недостаточно. Она не сомневается, что сейчас представляет собой жуткое зрелище.  — Без тебя всё было не так. Я должен был найти и вернуть тебя, — объясняет он. Без него тоже всё было не так, это уж точно. Она берёт Дэвиса за руку; момент слишком мрачен для поцелуя.  — И значит, ты отправил на поиски своё альтер-эго, в расчёте, что уж ему-то я точно не откажу? Дэвис увиливает от ответа, избегая смотреть ей в лицо. Хлоя даже не знала, что он способен делать это так мастерски.  — Что именно…? Можешь описать мне его?  — Ты ничего не помнишь, — заключает она. — Расскажи хотя бы, что знаешь. Они смотрят друг на друга, словно соперники на ринге перед боем, оценивая своего оппонента. Для любовников они с Дэвисом слишком упрямы.  — Я упоминал, что у меня случались провалы в памяти, — начинает он. Вот и подсказка.  — И сколько деталей ты позабыл мне рассказать? — прохладно интересуется Хлоя. Она решает, будет лучше, если они обойдутся без ссоры. А ссориться в непосредственной близости друг от друга сложнее, так что она раздевается, залезает к нему в ванну и включает горячую воду пальцем ноги.  — В детстве они были очень сильные. В юности стало немного лучше, годам к двадцати пропали совсем, когда я учился в медицинском. Но потом появились снова, и гораздо, гораздо хуже. Пока я не встретил тебя, шло стабильное ухудшение.  — А потом? Он осторожно обнимает её за плечи.  — А потом прекратились. Просто так. Я подумал, совпадение, мало ли… Честно говоря, я вообще старался о них не думать. Просто радовался, и всё. С тобой я больше думал о другом. А когда ты ушла, они тут же вернулись. Я понимал, что одновременно с моими провалами в городе случаются ужасные вещи, но не знал наверняка. Не хотел знать, если начистоту. Но ты ушла, люди начали умирать… а затем твоя кузина решила поболтать со мной кое о чём. Хлоя устраивается удобнее и добавляет ещё горячей воды.  — Лоис? И о чём же?  — О том, кто я такой… по крайней мере, по её версии. Думсдэй. Сагит. Криптонец. Хлоя замирает, не в силах пошевелиться. Хм, а в этом есть смысл. Кто-то сверху (а, может, снизу) продолжает насмехаться над ней.  — Ты же не издеваешься надо мной, правда? Это действительно так? Уверен, что ты не всего лишь метеоинфицированный? — твою мать, только в сраном Смолвиле можно сказать «всего лишь метеоинфицированный». Дэвис поникает, будто смирившись.  — Нечто видели в городе каждый раз, как я находился в отключке. Я кое-что разузнал, используя ту информацию, что сообщила Лоис. Дерьмо становилось только хуже; происходило нечто большее, чем мои провалы в памяти, ведь я просыпался в разных местах, где меня и быть-то не должно, — он бледнеет и избегает смотреть Хлое в глаза, не собираясь дальше развивать эту тему. — Когда ты очнулся в крови, а вокруг разбросаны куски чьих-то тел, поневоле начнешь что-то подозревать, знаешь ли, — он тяжело дышит и смахивает со лба пот. Что ж, кто Хлоя такая, чтобы его осуждать? — Ты упоминала моё альтер-эго. Оно ростом футов восемь и с кучей шипов? Хлоя заказывает глаза и ничего не подтверждает.  — А откуда Лоис про это знает?  — Она была одержима в тот момент. Имя Фаора тебе о чём-то говорит? Боже, я знал, что не просто так никогда не хотел искать своих биологических родителей.  — Грёбаный, грёбаный Смолвиль… — Вода в ванной всё ещё теплая, но холод пробирает Хлою до костей. — Ты в курсе, что должен убить Кларка, да? Почему она так поздно встретила Дэвиса? Со временем её многолетняя дружба с Кларком истончилась, похолодела вместе с её остывшим сердцем и разжижившейся кровью. Дэвис единственный, с кем она может оставаться собой, кто может согреть её настолько, что Хлоя, пусть ненадолго, вновь становится человеком. Есть в нём что-то, что разбивает лёд с её души, выбивает искру, разжигает огонь. Если придётся поставить её привязанность Кларку и Дэвису на разные чаши весов, она не знает наверняка, каков окажется результат. Дэвис держит её за руку. Подобные мелочи будто сами собой разумеющиеся для него, но Хлоя привыкла не доверять им. Он не может не чувствовать это, но при этом ни разу не отступал. Исправить, кем она является, не в силах Хлои. Дэвис вдург усмехается, негромко, чуть слышнее простого выдоха.  — Ты можешь держать меня под контролем. Не такой уж и сюрприз для нас, не так ли? Когда ты со мной, его нет. Останься со мной, и он будет на коротком поводке, а все остальные в безопасности. Останься со мной, и тебе не придётся больше убивать, чтобы есть. Мы словно были созданы друг для друга. Это правда. Совсем не романтично, зато правда. Было бы неплохо позволить себе такую роскошь, как самим выбрать друг друга, но нет. С другой стороны, неплохо было бы позволить и другую — не превращаться в маньяка-убийцу всякий раз, как забурчит в желудке.  — Кажется, мы обречены друг на друга. Извини.  — Но почему ты сбежала от меня?  — Не хочу вести себя как ребёнок, но, вообще-то, ты первый начал подумывать о том, чтобы всадить мне в грудь осиновый кол.  — Я не всерьёз. Ни за что бы не всерьёз, — Дэвис почти улыбается, но берёт себя в руки. Он дотрагивается до её лица, пока из крана продолжает литься вода. На мгновение Хлоя ещё может почувствовать вкус крови, которая попадает ей на губы. — Я так сильно по тебе скучал. Ещё до того, как снова начались провалы в памяти. И совсем не из-за них.  — Надо же, — Хлоя чуть подвигается, чтобы лежать скорее рядом с Дэвисом в ванной, чем на нём. — Ты так говоришь, будто я действительно твоя девушка, и всё такое, — произносит она, прекрасно осознавая, что смотрит на него полным замешательства взглядом.  — А разве нет?  — Не знаю. Большую часть времени ты не позволял мне себя ею ощущать. Больше чем-то постыдным, что ты предпочёл бы держать в тёмном подвале наравне с хлыстами, плётками и прочими подобными секретами. Я, вообще-то, тоже человек, и у меня есть чувства. По крайней мере, была человеком до недавнего времени, — вдруг замирает она и замолкает, не готовая к тому количеству горечи, что опасно поднимается на поверхность. — Твоя бы воля — ты не остался бы со мной. Ты хочешь её — ту, кем я являлась раньше. Но ирония в том, что нужна тебе именно я и никто другой. Ты не понимаешь, что на самом деле мы обе здесь. Она ютится где-то внутри, её просто не всегда заметно. Мы будто наложились одна на другую. Он сплетает их пальцы и кладёт голову ей на плечо.  — А что думаешь насчёт меня? Получилось не совсем то, на что ты подписывалась изначально. Плюс небольшой нюанс, что мне предначертано убить твоего лучшего друга и всё такое.  — И ещё ты не был со мной до конца честен. Я не забыла.  — И я не был с тобой до конца честен. Умолчал о деталях.  — Эй, чур без оправданий, — Хлоя гладит его влажные, отдающие кровью (разве у них могло быть по-другому?) волосы. Он живой. — Я скучала по тебе. И очень сильно не хочу, чтобы ты убивал Кларка. Хоть он и начал меня раздражать больше обычного в последнее время. А если серьёзно, как ты себе представляешь, это будет работать? Неужели я действительно панацея от твоей болезни?  — Похоже на то, — пожимает плечами Дэвис. — Ни провалов в памяти, ни загадочных смертей. Ни шипастых монстров в сводках новостей. Не тогда, когда ты со мной. Перед тем, как ты ушла, я даже начал чувствовать себя нормальным: я и моя личная маленькая вампирша. Будто и не было никаких проблем. Почти ирония, не находишь? А потом тебя не стало, и начался самый настоящий ад. — Да уж. А я без тебя нормально обходилась кстати.  — До сегодняшнего дня?  — Ага. Помнишь что-нибудь?  — Не очень, — морщится Дэвис. — Помню, что приехал в город…  — Преследовал меня…  — Не считается преследованием, потому что ты меня официально не бросала. Даже никакой прощальной записки не оставила. Так что я просто приехал в другой город в поисках своей девушки, а затем… хм, затем всё довольно размыто. Он мог бы догадаться, что произошло.  — Сегодня я совсем с катушек съехала. Слишком сильно пыталась себя контролировать, слишком сильно затянула пояс. Это как со строгой диетой: в какой-то момент напряжение возрастает настолько, что ты срываешься. Я бы прикончила ту девушку, если бы твой братец-монстр не вмешался.  — Он её спас? — не поверил Дэвис.  — Вроде того. Жить она будет. Но не уверена, что он сделал это для неё. Возможно, чтобы мне не пришлось снова убивать, — хотя, это больше было похоже на то, чтобы вернуть себе свою собственность из объятий случайной потаскухи, но Хлоя тоже имеет право умалчивать о неважных деталях. — А ещё он добровольно предложил себя… тебя… Чёрт, у меня крыша едет… в качестве донора крови. Дэвис окинул взглядом заляпанную красным ванную, напоминающую место зверского убийства с последующей расчленёнкой.  — Так это не моя кровь?  — Вообще-то, не совсем. Принадлежит тому существу, с которым вы делите один разум. Наверное. Боже, мои мозги закипают, когда я пытаюсь всё это осознать. Его кровь — очень, о-о-очень сильная вещь, даже сильнее твоей. Это комплимент, кстати. Чувствую себя сейчас так, будто могу горы свернуть или сразиться с морским чудовищем. Скорее всего, я бы даже смогла сейчас победить Кларка в армрестлинге, как ему такое понравится? — Хлоя в шутку напрягает бицепс, почти развеселившись. — Ну что, ты теперь попытаешься вести себя получше со своей смертоносной девушкой? Ради спасения мира и предотвращения рек крови на улицах города? Дэвис садится прямо, из-за чего их с Хлоей руки и ноги неловко переплетаются между собой. Его лицо совсем близко, а взгляд твёрд.  — Это не вынужденные отношения. Не потому, что так будет проще. Не для меня.  — Я знаю, — она действительно знала, почти. Но было бы здорово, если бы Дэвис иногда подкреплял свои слова действиями.  — А что насчёт тебя? Хлоя не припоминает, чтобы раньше он хоть раз спрашивал её напрямую, что она чувствует к нему или по поводу всего остального.  — Что ж, ты для меня тоже не просто ходячий банк крови. Его губы трогает едва заметная улыбка, но заметно, что он ожидал большего.  — Рад это слышать. Хотя и рассчитывал на кое-что другое. Хлоя придвигается ближе, не оставляя между ними ни дюйма. Влажная кожа касается его тела, мышц, а Хлоя спускается губами на его шею.  — Как бы я хотела, чтобы мы встретились давным-давно, — шепчет она между поцелуями. — Когда я ещё была обычной. Когда ты не знал, что скрывается в твоей тени. Хоть на чуть-чуть мы могли бы быть счастливы в своём неведении. Но в итоге нам всё равно пришлось бы очнуться ото сна.  — У нас есть только сейчас, — его руки скользят по спине Хлои. Дэвис наклоняет голову и целует её грудь так яростно, что это даже грустно. Оттягивает губами сосок, проводит языком по мягкой плоти, словно хочет надкусить её, как Хлоя надкусывала его каждую ночь. Хлоя сама прижимает его голову к своей груди.  — Есть только сейчас. Я люблю тебя. Мне хочется, чтобы столько всего было у нас по-другому, но хотя бы у нас есть вот это. Может, мы сможем держать друг друга под контролем. Будем напуганными страшными монстрами в этом ужасающем мире. И никто никогда не узнает, от чего мы их спасаем каждую ночь. Дэвис подхватывает Хлою и встает вместе с ней из ванной.  — Эта чёртова ванна холодная, как лёд. Пойдём спать, а кровавую уборку оставим на утро. Я попозже схожу за чистящими средствами. Он оборачивает Хлою полотенцем, вытирает её, и она почти согревается. В постели ей не нужно сегодня есть; возможно, пройдёт неделя или даже больше, прежде чем она снова проголодается. Их союз действительно может сработать, особенно если они смогут уговорить его братца-монстра время от времени им подыгрывать. А пока что у Хлои есть Дэвис, и эта мысль наполняет её необъяснимой радостью.  — Думал, сможешь убежать от меня? — сладким голоском спрашивает Хлоя, а затем перекидывает через него ногу и медленно насаживается на его член.  — Давай-ка ещё раз взглянем на факты, — улыбаясь, предлагает Дэвис. В его карих глазах нет, к счастью, и следа былой тьмы. — Насколько я помню, это ты удрала из города, заставила своих родных и друзей врать мне о… Поцелуй, скорее всего, заставил бы его замолчать, но её рука, накрывшая его рот, справляется не хуже и к тому же служит Хлое дополнительной опорой, когда она начинает трахать Дэвиса. Он тянется пальцами к её влажной плоти, и Хлоя откидывается назад, чтобы ему было удобнее, запрокидывает назад голову и сама ласкает свою грудь, чтобы завести его ещё сильнее. Но он всё равно притягивает её ближе к себе. Продолжая покачивать бёдрами Хлоя внимательно всматривается в его лицо, запоминая реакцию на все её эксперименты: изменение в ритме, положении, скорости, глубине — исключительно ради научного интереса. Она скучала по сексу с Дэвисом почти так же сильно, как и по его крови, однако, её собственное удовольствие в данный момент кажется Хлое чем-то неважным и совсем необязательным. Она наклоняется прошептать ему на ухо:  — Ну же, милый. Не сдерживай себя. Я так сильно скучала по твоему члену во мне, — на секунду Дэвис замирает, затем вздрагивает, словно по телу проходят судороги, и Хлоя тихонько усмехается. — Только смотри не скинь меня, жеребец. Я сегодня не захватила с собой ковбойские сапоги. Может, в следующий раз… Он лихорадочно движется в ней, роняя стоны, и Хлое приходится ухватиться за подушку и его плечо, но это мало чем ей помогает, и она, смеясь, сваливается с него, когда Дэвис кончает. Не-жизнь не так уж и плоха. Вместе они могут освещать тени по углам, прогоняя их — для этого у них достаточно энергии и электричества. Позже они засыпают — но только после того, как Дэвис тянет Хлою к краю кровати, разводит её бёдра, опускается между них губами, а ей остаётся лишь чувствовать, вскрикивать, цепляться за простыни, всхлипывать и прижимать его ближе. Проснувшись в розоватой рассветной дымке, Хлоя спокойна и почти счастлива. Она дотрагивается до его лица и верит, что её ждёт ещё очень много бессонных ночей. И его тоже. У них достаточно кошмаров, чтобы бояться заснуть, но и есть немного настоящего счастья, пусть и без каких-либо гарантий, а также неопределённое будущее. А ещё они есть друг у друга. Чего ещё можно желать?