Is she in heaven? Is she in hell? Is she a sex industry professional? 'Vampire Girl', Jonathan Richman
Их отношения далеко не безоблачны, как может показаться со стороны. Маятник чувств качается, и Хлоя с Дэвисом цепляются за него, словно в той сцене в старом фильме Хичкока. Теплее-холоднее, теплее-холоднее… Вместе их держит практичность: меньше мёртвых тел (а если повезёт, вообще ни одного) и так нужная передышка, которая имеет шансы стать для Хлои долговременным решением её проблемы. Она даже по-своему влюблена, как ей кажется. По крайней мере, Хлоя хочет в это верить. Насчёт Дэвиса она больше не уверена. Может, он влюблён в ту девушку, которой она могла бы быть, точнее, была раньше. Кажется, будто он никак не может смириться с правдой; пока не может. Рядом с ним Хлоя человечнее, теплее, словно рептилия, пригревшаяся на солнышке. Но она всё такой же хищник и должна есть. Когда они с Дэвисом порознь, всё тепло испаряется. А он с каждым днём становится всё холоднее. Каждый раз он настаивает на сексе перед кормёжкой, словно женщина, которую нужно угостить ужином и за которой нужно поухаживать, прежде чем она сдастся. Поэтому Хлоя угощает Дэвиса ужином, и он сдаётся. Секс для неё значит меньше, чем для обычного человека, и Дэвис понимает. Но это не то, чтобы он совсем ничего не значил. Вместе они следуют традициям обычных отношений: ходят на вечеринки с его друзьями по работе, ужинают в ресторанах, посещают концерты, делают покупки. И всё это время Дэвис держит её на расстоянии на эмоциональном уровне, тем не менее, заставляя играть роль его девушки, если Хлоя не хочет больше становиться убийцей. Она не понимает, чего он добивается; скорее всего, Дэвис сам не понимает. Может, ему нравится иметь власть над ней. Если так, Хлоя даже не держит на него зла, но было бы неплохо знать наверняка, как трактовать его поведение. Он – верующий католик. Она – убийца со сверхъестественными силами. И он по-прежнему хочет быть с ней. Может, и неудивительно, что проблемами в их отношениях так скоро становятся различия в мировоззрениях. Разумеется, согласно популярной теории, кол ей в сердце, пока она спит, разом решил бы все проблемы Дэвиса. Как-то ночью в постели пару месяцев с начала их романа, Хлоя лениво отмечает этот забавный факт. Дэвис слаб и удовлетворён; лежит с лицом белее, чем подушка под его головой. Не просто вымотан, а находится за той чертой, где помочь себе уже не может – осталось только ждать восстановления. Хлоя осторожно слизывает его кровь со своих губ, на время запирая на ключ вину за свои поступки. - Да, я тоже думал об этом. Раз или два, - произносит Дэвис еле слышно, но только потому, что сильно ослаб. Нежности в словах нет. – Был бы я лучше, то так и сделал бы. Но, хотя бы, так у тебя лишь одна жертва. Это отрезвляет Хлою. Дэвис не хотел, чтобы она покончила с собой, но допускал мысль о том, чтобы убить её самому. Как минимум, иногда допускал. Что за противоречивые сигналы, мать вашу? Ей требуется почти неделя, чтобы прийти в себя и начать действовать. Всё же в ней больше человечности, тепла и жизни, чем она думала, и Хлоя рада этому. Жаль, что она узнала это только потому, что ей чертовски больно. Дэвис ненавидит её, думает Хлоя, потому что она не та, кем ему казалась, не та, кем когда-то была. Даже ненависть способна крепко связать вместе. Она тоже в какой-то мере его ненавидит. За то, что не нашёл её раньше, вовремя, когда у них мог получиться роман, достойный страниц лучших книг о любви, а не повести в стиле Мэри-мать-её-Шелли. Пришла пора отпустить Дэвиса. Хлое нравится думать, что она сможет это провернуть без лишних жертв со стороны. Но если начистоту, она лишь надеется на это. Месяц уходит на то, чтобы взять себя в руки. Почему именно месяц, она не знает; наверное, не задай Хлоя сама себе срок, это вылилось бы в целую вечность. Уходить от Дэвиса она ужасно не хочет, и для неё это намного важнее, чем потенциальная опасность, которую без него она будет представлять для людей. Хлоя поступает эгоистично. У Дэвиса может быть нормальная жизнь, семья, дети. С ней ничего из этого ему не видать. Лабораторные исследования зашли в тупик. Дэвис – это её решение проблемы, её талон на еду, её подушка безопасности. Она не имеет права требовать это от кого бы то ни было, особенно от того, кто раньше был в неё влюблён. Понемногу Хлоя начинает всё больше ограничивать себя в еде. Останавливается до того, как насыщается – раньше с каждым разом. Дэвис что-то подозревает, задаёт вопросы, но Хлоя лишь отмахивается, мол, пустяки всё это. В том, чтобы изображать из себя мученика, нет никакого героизма. Случаются ночи, когда Хлоя вообще не пьёт ни капли. Когда ей удаётся это три ночи подряд, за две ночи до конца отпущенного себе месяца, она решает, что готова. Без лишнего шума она передаёт все свои дела, арендует квартиру подальше отсюда, заправляет полный бак бензина и назначает нового управляющего «Исидой». Никакого прощания, никакого предупреждения – просто как-то вечером она не появляется у Дэвиса на пороге, а все её вещи оказываются в складском контейнере без указанного адреса для пересылки***
Чисто теоретически, Дэвис знает о её жизни достаточно, чтобы выследить её. Хлоя предупредила всех друзей и близких знакомых, что он может начать наводить справки – представила всё так, будто у них с Дэвисом произошёл болезненный разрыв, поэтому все согласились помочь ей и прикинуться дурачками. От них же Хлоя знает, что да, он постоянно про неё спрашивает, и да, их ответы ему совсем не нравятся. Разумеется, она следит за новостями в Смолвиле и Метрополисе, в которых всегда хватало смерти и разрушений, но в последнее время они стали буйствовать с утроенной силой, буквально с того самого дня, как Хлоя уехала. Похоже, она была не единственным монстром в городе. Сейчас Хлоя слишком далеко, чтобы помочь. Интересно, та помощь, что она может предложить, перекрыла бы ту опасность, что она сама представляет? В любом случае, там есть Кларк, Олли, остальная команда – не лыком шиты. Они справятся. Хлоя не собирается опекать их и быть чьей-то мамочкой. Ей вообще уже никогда не бывать чьей-то мамочкой. Уже неоднократно ей звонила Лоис с новостями о Дэвисе, однако, в последний раз даже она верещала визгливее обычного: - Забавно на днях получилось с твоим преследователем. Можешь попросить своего бывшего больше не поджидать меня, облокотившись на мою машину, когда я выхожу из Дэйли Плэнет? От неожиданности я чуть не подавилась пончиком. Не хотелось бы, чтобы ему пришлось оказывать мне первую помощь. Пусть он и симпатяга, но у меня всё равно от него мурашки. - Не могу, Лоис. Именно потому, что он меня преследует, вообще-то, если ты не забыла. Хотя, не то, чтобы преследует… - Да-да, у вас всё сложно. Как скажешь. Но он достаёт не только меня. Он даже у Кларка пытался наводить справки, правда, почему-то почти сразу сбежал. Кларк даже не успел прочитать тому лекцию о праве женщин на личное пространство и независимость, когда Дэвис пулей вылетел от него. Как бы то ни было, он не сдаётся, Хло. Будь осторожна, держи перцовый баллончик наготове и постарайся в следующий раз подцепить не придурка и не психа. Хлоя пытается выкинуть разговор из головы, но выходит у неё не слишком хорошо. Она скучает по Дэвису. И она хочет есть. Она скучает по Дэвису. В её голове будто стоит переключатель, который постоянно щёлкает, и она может думать либо только о Дэвисе, либо только о голоде, но не о том и другом одновременно. Хотя, иногда всё же думает. Её репутация безупречна – она до сих пор никого больше не убила. И она осторожна. Поначалу она даже была смелее и самоувереннее обычного, но теперь чувствует, что начинает оступаться. Пока не в плане последствий своих нападений, но обеспечивать их отсутствие становится сложнее и сложнее, требует большей концентрации и более тщательного планирования. Из-за этого на своей офисной работе она едва ли показывает приемлемый результат: всё время уходит у Хлои на то, чтобы постараться не стать кровососущей убийцей. Она привыкла жить, питаясь кровью Дэвиса, и сейчас она словно села на строгую диету. Это было нормально, пока Хлоя не знала ничего другого, но теперь ничто полностью не утоляет её голод. Кровь других кажется лишь суррогатом, по сравнению с натуральным продуктом. Судя по всему, Дэвис тоже по ней скучает. Или просто задался целью положить конец её страданиям и избавить-таки мир от опасного хищника. Она не допускает ошибок, не допускает ошибок, она держится и не допускает ошибок. Хлоя гордится собой. Конечно, она допускает ошибку. Хлоя ведёт таблицу – расписание кормлений. А как иначе? Порядок и просчёт – её всё. В противном случае, мир может рухнуть. И очень редко она планирует ночи без еды. Она не дура, а осторожна и знает свои пределы. Но, по-видимому, недостаточно осторожна. Наступает «разгрузочная» ночь, и Хлоя понимает, что переоценила свою выдержку. Она лежит в испарине в постели, засыпает, но быстро просыпается. Жажда и ярость кипят в ней. Она не собирается ни бороться, ни терпеть их. Поэтому Хлоя отправляется на внеплановую охоту. Бары и клубы уже закрываются, и хотя она ещё может попасть внутрь, не так всё просто, даже для такой искушённой вампирши, как она. В этом смысле мужчинам проще – как правило, у них занижены стандарты. А может, дело в самой Хлое. Чтобы её биологический мотор – деликатный, хрупкий и сложно устроенный – завёлся, требования довольно высоки. Как правило, Хлоя предпочитает составлять список и просматривать варианты из её дневного круга общения, чтобы знать наверняка, кто придётся ей по вкусу. Словно меню в кафе навынос, на которое можно положиться. Но сегодня она была так уверена, что сможет позволить себе хотя бы один день передышки: обычный человеческий вечер с романтической комедией по телевизору, упаковкой носовых платков и ностальгическими звонками друзьям, которые находятся слишком далеко от неё. Она не оставила себе ни единого приемлемого варианта перекуса. Кого она может сейчас найти? Проще всего, конечно, будет воспользоваться каким-нибудь бездомным; далее идут скитающиеся по улицам сбежавшие из дома подростки, затем – легко ранимые, уязвимые женщины, и, наконец, мужчины – Хлоя сейчас очень сильна, иногда, она даже забывает, насколько – застрявшие в дороге в неблагополучных районах города. Большинство из этих вариантов Хлоя отметает из-за своей, как она полагает, привередливости. Насколько она знает, она ещё не совсем извращенка: какие-то сексуальные стандарты у неё пока остались. Она как гурман. Если она перестанет быть гурманом, то либо лопнет от обжорства, либо сдохнет от голода. Одинокий старик сидит с бутылкой в руке у входа в тёмный переулок. От многолетнего алкоголизма у него покраснело лицо и выпали все ресницы. Место просто идеально для нападения; благодаря нечеловечески чуткому слуху Хлоя знает наверняка, что не только этот переулок пуст, но и улицы, соседние с ним, а в разделяющих их домах почти нет никакого движения. Никто не выйдет на улицу, чтобы застать её врасплох. У неё должно хватить самоконтроля не убивать его, а купить ему ещё выпивки и «Хэппи Мил» после кормёжки. Но это немыслимо. Хлоя попросту не может. Это не грёбаная придирчивость. Если бы она была парнем, то у неё бы просто не встал. Даже клыки не появляются. Она ни за что в жизни бы его не трахнула, а это значит, что и укусить его она не может. Вот так всё просто. Хлою ждёт голодная смерть посреди пиршественного стола. Шатающейся походкой она удаляется, стараясь держать спину прямо. Ей нужна еда, сексуально привлекательная еда, и срочно. Решение проблемы приходит в виде девичника, рьяные участницы которого как раз вываливаются из очередного шумного бара. И это официантка из кофейни, в которой Хлоя иногда охотится; грудастая симпатичная мать-одиночка с нарощенными блондинистыми волосами. Лабелла. Лабелла всегда была с ней мила. Уже поздно, город потихоньку засыпает, поэтому вечеринка подходит к концу и девушка собирается домой. Дети Лабеллы остались сегодня у её сестры, а Хлоя живет ближе. Хлоя даже не дотерпела до квартиры; ей приходится затащить девушку в подворотню «укрыться от дождя» и покурить. Также приходится её полапать, чтобы подобраться ближе и получить доступ к интересующим Хлою частям тела. Не то, чтобы это оказывается сложно. Лабелла всем уверенно заявляет, что предпочитает мальчиков, однако, стоит ей выпить чуть больше обычного, и она вдруг становится доступна абсолютно всем. Всё в порядке, всё в порядке, всё под контролем. Слегка надкусить, немного попить, достаточно осчастливить гормоны в её крови, чтобы на утро девушка не вспомнила ни единой детали, кроме того, что провела чертовски хорошую ночь с кем-то. Кровь хороша на вкус, и Хлое нужно больше, ещё больше, она не может, не может остановиться. Понимает, к каким последствиям это ведёт, но как часто бывает, к примеру, в ожидании, оргазма, перестаёшь заботиться о чём-то ещё. Хлоя даже немного гордится собой. Вот, каково это для неё, и для тех, кто похож на неё, и ей это, ох, как нравится. Даже ради себя Хлое не удается притормозить, сдержать свою жажду. Но кто-то делает это за неё, оттаскивая её от девушки с невероятной силой, которая в буквальном смысле вдавливает Хлою в кирпичную стену соседнего здания так сильно, что несколько кирпичей вываливаются с другой стороны. Боль застаёт её врасплох своей свирепостью, сковывает её лицо и тело. Сознание она не потеряла, но явно временно полностью выведена из строя. Ей остаётся только лежать бесполезной грудой костей на земле и ждать, когда она начнёт восстанавливаться, раз не может сделать ничего больше. Если бы Хлоя была человеком, то точно погибла бы от такого удара. Маленькие радости её уникальности – или наоборот, большие горести. Позади неё что-то дышит, тяжело и громко. Это «что-то» может запросто убить её. Где-то в глубине души Хлоя радуется этому. Проходит мгновение, другое, третье… Мимо неё пробегает Лабелла, шатаясь от выпитого алкоголя и только что пережитого ужаса. Высокие каблуки её туфель монотонно цокают по асфальту, отбивая ритм, словно в фильме с Джином Келли. «Что-то» медлило достаточно долго, чтобы официантка удалилась. Было бы невежливо заставлять его ждать ещё, раз оно повело себя так учтиво и любезно с её подругой. Хлоя с трудом заставляет себя подняться и осмотреться вокруг, садится, опираясь спиной на стену и матерясь от боли. Точные слова, что срываются с её губ, это «Твою мать, чтоб меня… Боже мой!». Хлоя бормочет их едва различимо и надеется, что их не воспримут буквально.