по кусочкам

Усталость. Усталость — синоним его жизни, унылой, печальной и лишь изредка разбавляемой яркими красками веселья, счастья или хотя бы простой радости (спасибо Хифуми и сенсею). Усталость неизменно с ним — неважно, сильная или слабая, он никогда не бывает бодр на все сто процентов, во сколько бы ни ложился и вставал. Иногда она тёплая — например, после рыбалки или спокойного выходного. Но чаще — тяжёлая, сильная, давящая на плечи и спину, затмевающая собой все здравые мысли и банальную способность нормально разговаривать. В такое время не хочется ничего, кроме как отдыха (желательно со здоровым, крепким сном). Временами усталость сопровождает злость. Доппо сверлит пустым взглядом свой наполовину опустошённый стакан воды, поданный недоумевающим барменом — он ещё не решил, хочет напиться или просто посидеть и остыть. Самое отвратительное в мире чувство — ярость пополам с осознанием, что ты не можешь с ней сделать ни-че-го. Временами он завидует свободным людям — людям, вольным отвечать на неуёмную агрессию начальства, людям, перед которыми открыты все дороги, людям, которым не приходится стискивать зубы и опускать вниз взгляд, сдерживая ядовитую, отчаянно рвущуюся наружу, злобу. Витая где-то в глубине своих мыслей, Доппо перестаёт сжимать (чуть ли не до хруста) стакан только когда слышит краем уха знакомый голос, выдающий название какого-то мудрёного коктейля. Поворачивая голову, он уже почти знает, кто его ожидает. Зелёные глаза за стёклами очков, перчатки, снятые и теперь покоившиеся перед крепко сцепленными руками — аккуратными и ухоженными для мужчины. Джуто. Джуто Ирума-сан. Полицейский из Йокогамы, которого затейливая судьба раз за разом сводит с Доппо. Пока он думает, что сказать — и стоит ли вообще открывать рот — Джуто улыбается как-то непривычно мягко — и начинает говорить первым. — Каннозака-сан? Не ожидал встретить вас в таком месте. — У меня день не задался, — всё, на что его хватает. Впрочем, такой исчерпывающий (Доппо успевает дважды обругать себя) ответ Джуто вполне устраивает — он просто берёт свой коктейль и делает глоток. — Могу понять. «Да что ты понимаешь», — вертится на языке тяжёлым — в нём вдруг просыпается часть, отвечающая за злость. Ирума-сан красивый и состоятельный, зарабатывает явно побольше Доппо. Вряд ли человек, вольный распоряжаться чужими судьбами, может понять тяжесть ноши офисного клерка вроде него. Доппо как никогда близок к тому, чтобы сорваться на грубость, однако... Но в какой-то момент в потоке обиды и зависти вскидывается рациональность. За него говорило его желание выплеснуть пар, и за красной пеленой перед глазами Доппо не заметил мелких, но выдающих человека рядом с головой, подробностей. Прослеживающиеся круги под глазами. Плечи, опустившиеся будто под давлением чего-то невозможно тяжёлого, устало согбенная фигура, обычно прямая и горделивая. Он ведь сейчас очень похож на самого Доппо. Мыльный пузырь злости лопается, расплёскиваясь сочувствием и... всё-таки пониманием. Полицейские тоже могут уставать, злиться и не иметь возможности высказаться. Даже такие, как Джуто. Доппо выдыхает, подзывает бармена. — Мне тоже, что и ему, — говорит он, кивнув в сторону Джуто. Он не знает, сколько выпивает прежде, чем у него развязывается язык. — Этот говнюк, — выдыхает Доппо в ярости, наконец озвучивая свои мысли (правда, уже изрядно перемешавшиеся), — этот говнюк!.. урезал мне премию, потому что ему не понравилось, что я говорил «не так воодушевлённо, как должен был». Я ему чё, сука, клоун, чтобы вечно улыбаться? — Действительно говнюк, — невозмутимо соглашается Ирума-сан, и, взглянув на него — красного, с поплывшим взглядом, но умудряющегося сохранять спокойствие в голосе — Доппо начинает смеяться. Тот строго пялится в ответ — мол, чего смешного? — но, не сдержавшись, хихикает тоже — пусть и сдержанно, но всё равно как-то очаровательно. Доппо ловит себя на том, что задерживает взгляд на собеседнике непозволительно долго — отворачивается и от греха подальше возвращается к пойлу. Джуто рассказывает чётко и последовательно — сначала он чуть не получил по голове, задерживая преступника, потом выяснилось, что он не один и второго нужно найти и обезвредить как можно скорее, потом ему говорят, что кофемашина сломалась, потом заставляют переделывать отчёт... С каждым «потом» голос Ирумы-сана теряет свои привычные спокойные нотки — он распаляется всё больше и больше, пока не доходит до того, что его начальник — полнейший говнюк и жлоб, и день этот тоже говно, и иногда ему так хочется откровенно послать всех куда подальше... Ирума-сан, а мы похожи, — хочется сказать ему, но язык отчего-то заплетается — видать, перепил немного. Ну и ладно, успеет ещё — Доппо почему-то не сомневается, что они пересекутся ещё много-много раз. Даже без учёта грядущих рэп-баттлов. Прежде, чем он успевает задуматься о том, как пойдёт домой, Джуто говорит ему, что заказал такси. Джуто тянет его за руку осторожно, но настойчиво, словно не заставляя, но упрашивая остаться с ним. Свободной рукой Доппо успевает напечатать Хифуми смску о том, что придёт только завтра — слава богу, впереди выходной. Когда они садятся в машину, Доппо начинает подозревать, что Джуто держит его за руку не для того, чтобы помочь сохранить равновесие. У него удивительно-мягкая для мужчины — и для мужчины-полицейского тем более — кожа. Даже настолько выматываясь, он умудряется следить за собой? Впечатляет. Не то что Доппо. И всё-таки, они разные. «Ну разумеется, — смеётся в нём что-то голосом Хифуми, — иначе было бы совсем неинтересно, верно~?» Доппо лениво думает, что ему не нужно что-то «интересное», ему нужен всего лишь отдых. С другой стороны, если бы он действительно не хотел как-либо контактировать с Джуто, он бы просто молча встал и ушёл домой, чтобы быть разбуженным Хифуми с утра пораньше. Честно говоря, Доппо терпеть не может какие-либо отклонения от намеченного плана, потому что тогда ему кажется, что всё непременно пойдёт наперекосяк, день будет испорчен, а он сам — унижен, как это неоднократно бывало. Однако, видит бог, если отклонения от плана касаются Ирумы-сана, то это будет не так уж и плохо. Допрашивая его, Джуто не кичился своим положением, как сделал бы любой другой коп. Вероятно... в его принципах не унижать честных людей. Доппо не знает точно. Да и не хочется ему сейчас об этом думать — важно только то, что Ирума-сан по прежнему не выпускает его руки из своей. Доппо идёт за ним, как слепой щенок, даже не задумываясь о том, что любому другому человека (не считая Хифуми и Джакурая) в таком состоянии он бы ни за что не доверился. Словно что-то внутри инстинктивно приказало довериться Ируме-сану — тот ни за что его не обидит. А если попытается... ну, они примерно в одинаковых условиях, возможно, у Доппо получится отбиться. Однако ничего из того, от чего пришлось бы отбиваться, не происходит — Джуто помогает ему расстелить бельё на диване, говорит чувствовать себя как дома. Доппо раздевается почти догола, решив, что примет душ завтра, залезает под одеяло. Каждое действие совершалось под слегка поплывшим взглядом Джуто — тот словно хочет что-то сказать, но никак не решится. Или у него тоже язык заплетается. — Спокойной ночи, — разбивает тишину уже вовсю зевающий Доппо. — Спокойной, — эхом отзывается Джуто, и в комнате на мгновение виснет всё то невысказанное, давящее на горло, грудь и голову, заставляющее пальцы на ногах поджиматься не то в разочаровании, не то в облегчении. *** — Доппочин уже такой взрослый, — с наигранной грустью в голосе вздыхает Хифуми, когда полсуток спустя Доппо рассказывает ему о своих похождениях. — Мне двадцать девять, Хифуми, — с убийственной серьёзностью в голосе отвечает он, но на друга такое, ясное дело, не действует. У него глаза сверкают так, что сразу понятно: ничего хорошего в этой белобрысой голове сейчас нет. — Ну что ещё?! — не выдержав, страдальчески вопрошает горе-алкаш, словно интересуясь у Вселенной, какое же зло он учинил в прошлой жизни, чтобы заслужить... всё это. — Ничего-ничего, — гаденько (или Доппо всё придумал на нервной почве) хихикает Хифуми, вызывая у собеседника желание побиться головой о стену. Во что он, чёрт возьми, ввязался? Впрочем... глубоко внутри себя Доппо готов признать, что не жалеет об этой случайной встрече в баре. Даже если ради этого придётся (а он не сомневается, что придётся) терпеть многозначительные взгляды Хифуми. Более того, Доппо надеется и на последующие встречи — где они, желательно, не расходятся, так ничего друг другу и не сказав.