Тот, кому я должен намного больше, чем имею.

Все то время, что Эми не было, Кирен рисовал. По крайней мере, пытался, вцепившись в карандаш, ручку или кисть пальцами, выводя на бумаге наброски в виде кривых линий. В какой-то момент ему даже показалось, что что-то да получается, но осознание того, что единственнему «человеку», которому было не наплевать на Кея, было… наплевать на Кея, однозначно отвлекало. Но со временем, он привык. Любое существо, по своей природе, привыкает ко всему, адаптируется и пытается стать лучше, чтобы выжить, а если такой возможности нет, то оно… погибает. Это естественно. Только если ты уже не мертв. Дни сменяли друг друга, жизнь/смерть шла и чуть позже Кирен понял… Надо изменить хоть что-то. Хотя бы один маленький фрагмент его обыденности и, возможно, это станет шагом к… хоть к чему-то, потому как это все становилось просто невыносимо. И он съехал. В совсем маленький домик недалеко от кладбища, на улице, где раньше жила Дайер, прямо в паре домов. Многого Уокеру не надо было — не ест, не спит, срач не разводит, если не считать тот творческий беспорядок. Жаль только, родители не совсем одобрили его выбор и желание наконец съехать к чертям собачьим, но, кажется были довольны тем, что эта вечно кривая и недовольная рожа не будет больше радовать их глаз, а Джем даже помогла перевезти вещи. Еще одна странность — разговоры с самим собой. С одной стороны, нужно же выражать свои мысли не только на бумаге, но с другой мысль о том, что парнишка начинает сходить с ума не перестает преследовать его постоянно. А со временем обрывки фраз превратились в целые диалоги. Но, как и говорилось ранее — ко всему привыкаешь. И вот он абсолютно один. Рисует, иногда пишет, зависает в интернете, разговаривает с самим собой и чувствует себя хоть немного более свободным. Походы на кладбище по утрам становятся намного более привычными, людей там нет — видимо, боятся, что кто-то вновь восстанет и решит полакомиться их мозгом, а гниль не видит смысла тут зависать, только на свои могилы изредка приходят. Но этот день стал исключением. Мужчина, что восседал на его надгробии, был весьма симпатичным, разве что немного наглым, и выглядящим так, будто пару минут назад ограбил старика и уже успел натянуть его вещи. Ну серьезно, свитер? Чтобы привлечь внимание незнакомца, Кир покашлял и сделал свой взгляд намного более осуждающим, чем был до этого, хотя, куда уж… Как только взгляд чужих белесых глаз был переведен со странной безделушки в руках с просвечивающимися венами на рыжего, мужчина хмыкнул и как-то странно усмехнулся, затем глянул на надгробье и хмыкнул вновь, только после этого заговорил с явным ирландским акцентом:  — Привет, так это твое? — И, увидев утверждение со стороны Кея, продолжил, убрав безделушку в карман парки, — Прошу прощения… Кирен. Мое имя Саймон, а для такого симпатичного юноши ты на удивления неразговорчив.  — Я просто не вижу смысла поддерживать диалог с каким-то придурком, который решил, что может сидеть на моей могильной плите. — Уокер тихо выдохнул, хрипло проговорив. — Кстати, просто отвратительный свитер.        И последней фразой он вызвал смешок у (не)знакомца, а также усмехнулся сам. Это еще один шажок, просто шаг, пусть и в ебанную неизвестность.