***
— Электростатическое оружие массового поражения? Серьёзно? — Не лучшее время для лекций по гражданской безопасности, мастер Тао, — Бенико на секунду отвлеклась от терминала. — Но могу сказать, что на Зиосте оно ещё ни разу не применялось. — Устрою тебе потом экскурсию по лучшим проектам, звёздочка, — съехидничал Гнев. — На Руурии есть… — Я ему сейчас врежу, — пробурчал Терон. — Твои руки окажутся на полу задолго до попытки это предпринять, — спокойно изрёк чистокровный. — Сенсоры на входе засекли движение, — прервал очередную перепалку Бардрин. — Озаран, проверь. Ситх, окинув критическим взглядом присутствующих, со вздохом поплёлся к подъёмнику. Тао нетерпеливо переступила с ноги на ногу, словно жалела, что ей опять не нашлось занятия. Лана занималась терминалом и надеялась, что никто не видит, как она яростно стучит по клавишам, вымещая на них злость. Ниточка, которая привела её на Зиост, за считанные часы перетекла в катастрофу с обезумевшим городом и сотнями одержимых. Но, когда прибыл Гнев, когда обнаружилось, что на планете тайно орудуют Терон Шан и мастер Тао, всё стало ещё хуже. Хоть попытка объединить усилия оказалась выгодной, нервы Ланы походили на натянутые струны. Столько всего зависело от исхода этой затеи, а остальные устраивали ругань каждые две минуты. — Расчищу путь до крыши, — наконец предложила Нирма. — Терон? — Нужно проверить контуры питания, — отрицательно качнул головой республиканец. Ему бездействие не нравилось тоже. — Но нам в одну сторону. Пошли. — Почти готово, — уверила Бенико, почувствовав внимательный взгляд Бардрина, оставшегося с ней. Лана была рада присутствию коммандера. Всё вокруг полыхало, а Бардрин уверенно сдерживал это пламя, позволяя остальным действовать на пике продуктивности. Фаотранирмарис Тао обрела устрашающую славу, в том числе среди ситхов. Лорда Озарана боялся даже Тёмный Совет. Терон Шан оставался легендой республиканской разведки, которую нельзя было подавить силой или… голосом разума. Но все почему-то с удивительным спокойствием воспринимали немногословные приказы оперативника. Инородца, неодарённого, не занимавшего солидный пост и не снискавшего галактическую славу. Бардрин говорил, и в его чисских обертонах звучала беспристрастная рациональность. Но Лана прекрасно знала, что за сдержанностью скрывалось живое сердце. Он подобрался тихо, убрал одну её руку от терминала. На мгновение коснулся холодными губами, увлекая в непродолжительный поцелуй. Невесомый и бережный, заставивший схлынуть все волнения. Потом механическая ладонь невозмутимо вернула пальцы Бенико обратно на клавиатуру. — Возишься на восемь минут дольше, чем обещала, — заметил с шутливым укором Бардрин. — Поэтому только демонстрационный режим. — Как раз закончила, — Лана поджала губы, удивляясь, как у него получается до сих пор её поддевать. — И лучше бы у тебя не было планов на вечер, потому что я потребую полный. — Вообще-то есть, — горестно вздохнул чисс. — Я должен вам ворох рапортов, министр. Завершив настройку оружия, они поднялись на крышу. Тао и Шан уже были здесь. Лорд Озаран не успел к ним пробиться: по его несомненно счастливым заверениям, сюда двигались толпы одержимых республиканцев. Терон скрипнул зубами, но промолчал. Он понимал свою ошибку и, что нравилось Лане, вместо раскаяния предпочитал работать с последствиями. Первая волна, посланная Императором, напомнила ей какой-то дрянной голофильм, которые так любили в деградирующих от праздности мирах. Хаотичная, неорганизованная толпа высыпалась на площадку, пестря разнообразными доспехами и гражданскими одеяниями. Их целью была одна персона — мастер-джедай Фаотранирмарис Тао, пообещавшая, что не даст Вишейту второго шанса. Терон активировал купол-щит, затем пустил энергетический разряд. Эхо из нестройных мучительных криков вспыхнуло и тут же погасло, всколыхнув Силу. Спустя десять секунд среди груды бессознательных тел осталась только одна женщина. Не дожидаясь полного заряда, Шан, стоило второй волне одержимых обступить её и укрыть своими фигурами, снова вдавил палец в кнопку пульта управления. Женщина не двигалась с места и только демонически улыбалась. Терон знал её. Лана тоже. Мастер Сурро пошла вперёд, грациозно взбираясь на неустойчивые живые завалы, и касание бесконечной удушающей тьмы усиливалось с каждым её шагом. Любимая марионетка Императора, которую непросто было сломить. Не сосуд, но нейтрализация наверняка ослабит силы Вишейта. На это Лана рассчитывала больше всего. — Вся энергия ушла на первые заряды, — сообщил Терон, перекрывая треск щита, — но если Сурро подойдёт достаточно близко к излучателю… Бенико кивнула, одобряя план. Конечно, у них был уговор с Шаном и Тао, что они минимизируют жертвы. Если получится. Для себя же Лана твёрдо решила: в сложной ситуации рисковать не будет. Джедай почему-то остановилась, издалека разглядывая их купол и, наигранно внимательно, многотонные перекрытия над ним. — Давай, ещё пару метров, — шепнул Терон. Надежда на лёгкую победу разбилась окончательно. Император оказался слишком умён, да и Лана начала сомневаться, что они причинят ему вред, даже если он будет стоять вплотную к излучателям. Но Тао победила один раз, сможет и другой, если её врага вдоволь ослабить. Меч Бенико незаметно лёг в руку. Выманить Сурро ценой своей жизни — неплохой размен. Уже готовая к битве, Лана не сделала ни шага, потому что заметила движение. Лёгкую рябь за спиной джедая, которую она видела десятки раз и почти не чувствовала, благодаря редкому мастерству сокрытия. Ритм сердца угас до слабых, глухих ударов. Только бы получилось. Только бы… Сурро, не отрывая взгляда от мастера Тао, зажгла меч, но потом резко развернулась, хватая свободной ладонью воздух. Через мгновение в её пальцах появилась шея Бардрина. Ещё до того, как виброклинок со звоном ударился о покрытие, Лана ринулась вперёд. Едва слышный в гуле электрогенераторов хруст ей, объятой ускорением Силы, показался единственным звуком во вселенной. Таким, какой против воли сохраняется в памяти навсегда. Циановый меч Сурро встретил несколько ударов играючи, хотя Бенико вложила в них всю ненависть. Её тело пылало огнём, которого она не чувствовала раньше. Её разум ещё не знал столько отчаяния. Но этого было недостаточно для Императора, части его безграничной мощи. У Ланы не получилось отвлечь Сурро надолго. Внезапно потерявшая опору, она с чудовищной скоростью ударилась о колонну и сползла по ней, будто сломанная кукла. Лана даже не заметила, как в ходе короткого поединка град едко-зелёных бластерных лучей осыпал императорскую марионетку, но ни один выстрел Терона Шана не причинил джедаю вреда. Та только вскинула руку, и агента отнесло к краю балкона, за который он чудом успел зацепиться. Тао без страха вышла из-под щита. — Как ты предпочитаешь умереть? — голова Сурро неестественно склонилась в попытке изобразить любопытство. — В бою или на коленях? Лана с трудом следила за поединком. В мутной пелене сверкали разноцветные вспышки, и Бенико сомневалась, что темп боя вообще поддавался наблюдению в каком-либо состоянии. Она попыталась заставить тело подняться, чтобы помочь хоть чем-то, но непослушные ноги отказывались шевелиться. Сознание проваливалось в тёмные пятна. Закрыв глаза, Лана отбросила происходящее, стёрла весь мир из восприятия, сконцентрировавшись на себе. Медленно возвращала силы, надеясь, что не будет слишком поздно, когда закончит. Из вынужденной медитации её вырвала рука, настойчиво трясущая за плечо. Бенико не нашла в себе духа взглянуть в лицо Терона, встала сама, со злостью оттолкнув агента. Остывшая рукоять меча приятно жгла ладонь, когда Лана направилась к мастеру Сурро, шепчущей что-то в приступе абсолютного безумия. Бессмысленная жажда крови — то, чему так тяжело было сопротивляться на Коррибане — сейчас чувствовалась правильной. Необходимой. Тао, преградившую дорогу, мозг ясно воспринял как врага. — Отойди, — преодолев нежелание, вытолкнула из себя Бенико. — Ты знаешь, что это сделала не она, — взгляд Нирмы, зелёный и гипнотически спокойный, вынужденно привлёк всё внимание. — Лана. Она мрачно хмыкнула, не став говорить, что в этот конкретный момент ей было совершенно всё равно, виновата Сурро или нет. Лана оглянулась на потерявшие свет алые глаза, словно искала в них подсказку, и почему-то услышала её, прозвучавшую в голове ироничным тоном. «Но информация лишней не будет, правда, леди Лана?»***
Конечно, ей хотелось кричать. Вопить во всю глотку, раскидывая беспорядочные молнии, и душить каждого члена оперативной группы до тех пор, пока термин «приоритетное информирование» не станет им понятен. Дарт Нокс ступила на борт орбитальной станции Зиоста и сухо сказала: — Мне нужен кабинет. И полный доклад о произошедшем. Лана Бенико извинилась, что не может отчитаться лично, но вместо неё с повинной явился лорд Озаран. В нём не было ничего от того образа, который Нокс запомнила в первую встречу. Гнев источал непоколебимость и собранность ситхского воителя, говорил полно, но без лишних эмоций и неуместных шуток. Можно было только догадываться, что он на самом деле думает и чувствует по поводу произошедшего. Без его желания Нокс этого узнать не могла. Выслушав рассказ о событиях на Зиосте, советница задумчиво провела пальцами по столу и спросила: — Ты уверен, что Сурро не была физическим воплощением? — Остальные могли ошибиться. Я уверен. Нокс кивнула. Уточнение Озарана принесло некоторое облегчение. Будь она здесь раньше, то всё равно ничего бы не добилась: уничтожить целую планету повелительница пока не могла. Зато Вишейт справился отлично. Зиост. Она никогда не любила этот мир, но понимала его ценность для Империи. Процветающая населённая планета, за минуты превратившаяся в высохший шар, как и Нафема. Нокс продолжала ощущать её агонию. Гнев помолчал с минуту, давая ей поразмыслить над сведениями, но потом добавил: — Группа лорда Ситарата занималась эвакуацией в регионе Якхмин. Его шаттл не успел покинуть поверхность. Я думал, ты захочешь знать. — Мне жаль, Озаран. — Не стоит, — его бесстрастное лицо скрылось под дорогим и искусно сделанным шлемом. Пролетающие за иллюминатором суда блеснули на визоре. — Мы потеряли многих сегодня, но это только начало. Жертв будет гораздо больше. И Дарт Нокс не могла с ним не согласиться. — Сбросьте груз, — голос Ланы, в чей временный офис она вскоре вошла, был до бесцветности уставшим. — Империя переживёт потерю нескольких ящиков, а шаттлы с людьми не могут кружить вокруг станции неделями. Бенико тут же приглушила голокомм и обернулась на шаги. — Простите, милорд, но мне нечем помочь. Некогда, — она не обрадовалась и скорее разозлилась появлению Нокс. — Станция забита людьми, рапорты приходят по десятку в минуту. Ещё и КГР уже шлёт контракты на исследование вперемешку с судебными исками. На поверхности было несколько их научных пунктов. — Уничтожение безумными владыками ситхов не входит в страховку на случай катаклизмов? — невесело улыбнулась Нокс. — Не могу знать. Я не юрист. Лана вновь потянулась к голокомму, но повелительница придержала её руку над панелью. Бенико посмотрела на этот жест отстранённо, будто на пару мгновений выпала из реальности. — Отдых. Пять часов. Без тебя ничего не рухнет. — Я не могу прохлаждаться, пока… — Приказ Тёмного советника, — Нокс пришлось буквально отталкивать министра от проектора. — У меня есть и полномочия, и ресурсы. Ещё Нокс спала больше за последние дни. Ещё Нокс видела бледно-жёлтые радужки и дрожащие от стимуляторов пальцы. Ещё Нокс знала, что ей просто нужно пару часов, чтобы прийти в норму. Избить подвернувшуюся под руку мебель, пожечь молниями стены. — Как скажете, — сдалась Лана. — Пять часов, — пригрозила советница, занимая её место. — Если опоздаешь, получишь тут натуральный хаос. На вторые сутки Нокс перестала считать прошедшие часы. Бесконечные вопросы у неё шли куда глаже, чем у Бенико, но не всё можно было продавить авторитетом советника. Кроме того, находиться на станции становилось всё тяжелее. Эхо бесчисленного количества смертей заставляло повелительницу чувствовать себя уязвимой. Слишком открытой Силе и не способной сопротивляться её разрушительному влиянию. Среди этого — отчётливое, по-настоящему человеческое чувство потери. Два визита на поверхность его усилили многократно. Зиост был ударом не только по Империи, но и по каждому, кто вкладывал себя в это противостояние. Ощутив очередной прилив тёмной энергии, Нокс бросила датапад и вышла из-за стола. Растирая виски, она направляла Силу в барьеры — столько, сколько требовалось для работы, потому что не знала, как долго пробудет на станции. Обычно это помогало. Сейчас иглы неконтролируемой боли впивались всё глубже и глубже. Шум в ушах, навалившийся оглушительной волной, заставил Нокс рухнуть на колени, мучительно застонав. А потом она услышала голос. — Твоё противодействие обречено на провал. Твои поиски жалки и бессмысленны. Я вечен. Всплеск невероятной тьмы, окутавший разум, пугал и одновременно восхищал. Совершенное создание Тёмной стороны, дыхание чистой смерти, которое советница намеревалась уничтожить. Нокс ненавидела Императора, ибо он угрожал всему, что она любила. Никакие слова не могли этого изменить. — Ты боишься, иначе не стал бы искать контакта, — она рассмеялась, несмотря на то, что едва могла дышать. — Ты боишься, потому что я знаю твою главную тайну. Главный страх. Ты не нашёл секрета бессмертия. Провалился, как и многие ситхи до тебя, Владыка. Я говорила с твоей ученицей на Тергасе. Я была в маленьком убежище на Малакоре. Ничего примечательного. Записки безумца, который перебирал способ за способом, пытаясь отсрочить свою смерть. Переселение разума, укрепление сосуда алхимией, машины раката. Это всё, что ты можешь, Вишейт? — её губы изогнулись в улыбке, до сладости мстительной. — Тенебри. Я знаю, как тебя убить. Но ты не явишься, потому что слаб и труслив. — Твоя борьба ничего не значит. Жизнь тоже. Они закончатся сейчас. И всё затихло. Никакого вмешательства, атаки или внезапного сердечного приступа. Нокс было решила, что его план не сработал, однако нарастающие звуки битвы снаружи заставили понять: что-то происходит. Она бросилась к выходу, но дверь открылась прямо перед ней. Весь проём занимал Зейлек. Калишец содрогался от удушающего стазисного поля, которое не мог разорвать. Алый луч вспыхнул в центре мантии, и тело ученика беспомощно рухнуло под ноги повелительницы. Меч обрушился на Нокс настолько быстро, что она не успела зажечь свой, и первый удар пришёлся на электрический барьер. Под вторым дрогнуло лезвие, а остальные посыпались с такой хладнокровной, отлаженной яростью, что подавляли не только физически, но и пытались пробудить чувство неминуемого поражения. Тяжесть в сердце, точно обжигающая ядовитая лужа, разливалась всё больше и помогала держаться. Столько лет, вложенных знаний, времени и эмоций — впустую. — Озаран! — свирепо выкрикнула советница, отступая к иллюминатору. Он молчал, продолжая вытеснять в угол образцовыми связками атак. Еле исхитрившись, Нокс высвободила в соперника молнию такой силы, что алый доспех ситха покрылся чёрными пятнами. Гнев сделал пару неуклюжих шагов назад и вдруг выронил меч. Со звериным рёвом согнул пальцы, срывая с себя шлем. Глаза чистокровного, тёмно-золотые, выражали одновременно и ненависть, и замешательство. — Да как ты смеешь! — он прорычал это, но не противнице. Себе. — Прочь! Желание добить его было сильным как никогда. Дарт Нокс, не убирая оружия, приблизилась, но Гнев, очевидно, не планировал нападать. Война за собственные мысли делала его беззащитным. Тем не менее повелительница лишь терпеливо ожидала, какая из сторон возьмёт верх. Наконец он осел возле стеллажа и устало провёл ладонями по лицу. — Не стоило ему поддаваться. Знаю, — выдохнул Гнев, словно его запоздалое сожаление могло что-то исправить. Нокс деактивировала меч и наклонилась к ситху. Её пальцы сжались в кулак, который секундой позже впечатался в скулу чистокровного. Костяные наросты отчётливо хрустнули, но Озаран не попытался уклониться. — Теперь добьёшь? — вопрос Гнева прозвучал без единой эмоции. Советница молча отошла и села обратно за стол. Из-за него прекрасно было видно и скривившегося от боли Озарана, и мёртвого ученика, пробывшего лордом считанные дни. — Как ты и сказал, мы и так потеряли многих, — Нокс взяла в руки датапад и открыла прежний рапорт. — Надеюсь, ты не забудешь об этой милости. Хотя бы ради них.***
Увидев шпили Каас-Сити, Нокс подумала о тёплой постели и настоящей еде. Дни на орбитальной станции не совсем соответствовали уровню размещения Тёмного лорда. Точнее, Нокс даже не заметила, что действительно ему соответствовало. Потом вспомнила, что от места, с которым ассоциировались все эти приятные вещи, остались одни руины. Нокс равнодушно взглянула на башни своей резиденции, когда шаттл пролетел мимо. Как давно она отвыкла считать её домом? Как давно воспринимала наказанием проводить одинокие ночи во тьме бескрайнего зала? Одна ли она была в подобных мыслях? В сумеречном тумане проступили угловатые, но гармоничные контуры крепости Дарта Марра. Отчётами, которые отправили ему Нокс и Бенико, можно было вымостить весь кабинет, а значит, приглашение имело другую цель. И Нокс она нравилась. Повелительница, миновав с начальником охраны несколько уровней, вошла в личные покои Тёмного лорда. Увиденное её смутило и даже обескуражило. — Есть… причина, по которой ты лежишь на ковре? Полураздетый и мокрый? — Был в душе, — буднично ответил повелитель, не вставая даже ради гостьи. — Пришлось разговаривать с Сареш, и я надеялся, что три цикла смоют всю прилипшую грязь. Не помогло. — Мы в мире? — без особой надежды уточнила Нокс, пробуждая в памяти не слишком-то приятный образ верховного канцлера Республики. — Нет. Но она обещала «оказать помощь», — Марр поднял уголок рта в пренебрежительной усмешке. — Пожалуй, стоит укрепить наименее защищённые системы. — Он немного наклонил голову, одаривая почти виноватым взглядом. — Извини, что не встретил как подобает. Просто… — Устал. — Устал, — он повторил за ней, будто вырвал слово из незнакомого языка. — Да. Кажется, я давно не говорил это вслух. — Можешь говорить, пока не привыкнешь, — улыбнулась Нокс, проходя мимо изящной статуи, не гармонирующей ни с чем здесь. — Я слышала от тебя куда более удивительные вещи. — Вряд ли когда-нибудь привыкну, — он засмеялся в ответ, негромко и глухо. — В моей жизни давно не осталось людей, которым есть дело до того, что я чувствую. Устал, ранен, не имею желания следовать привычному расписанию. Империи нужна железная рука и идол, символ, вдохновляющий её. Моё старое имя мне не принадлежит. Я оставил его, как и всё, что мешало стать этим символом. Я разучился быть тем, кто не нужен Империи. Кажется, в какой-то момент мне самому стало всё равно на свои желания. Но, когда Империя не видит, я возвращаюсь в эти покои. Дроиды растаскивают броню. Ночная прохлада покалывает тело. Годы угрюмо смотрят из отражения, искрятся в волосах, выцветают чёрными капиллярами. Можно опустить плечи. Можно лечь на пол, чтобы затёкшие мышцы не так болели. Ощущать, как нефильтрованный воздух щиплет ноздри. На пару мгновений почувствовать себя старым, уставшим и живым. И это прекрасно. — Мне есть дело, Харсин, — пусть повелитель и не любил слышать это имя, Нокс использовала его, потому что обращалась совсем не к Дарту Марру. — Я знаю о тебе меньше, чем хотела бы, но достаточно, чтобы любить именно тебя, а не ворчливую глыбу металла. Что, например, из твоей коллекции истребителей можно собрать небольшую флотилию. Ты жалеешь, что редко выпадает возможность сесть в кресло пилота, так как обожаешь чувство свободы и заманчиво горящий индикатор полного комплекта протонных торпед. У тебя глаза цвета пепла. Иногда ты просыпаешься по сигналу хронометра, а не раньше, и ругаешься так, что хатты бы зеленели от стыда. Не терпишь, даже когда стулья в столовой меняются местами. И то, как ты изящно разбираешься с замками самых сложно скроенных мантий, наводит на… — Хватит, — он страдальчески закрыл глаза рукой, но тон остался лёгким и беззлобным. — Мне начинает казаться, что убить тебя было не такой уж плохой идеей. Нокс сделала круг по комнате, разглядывая уже подзабытый интерьер. В нём виделось что-то уютное, но, скорее, это был уют человека, привыкшего всецело наслаждаться своим одиночеством. Может, поэтому она никогда не чувствовала себя здесь комфортно. Советница остановилась возле панорамных окон, положила ладонь на стекло. Толстый лист транспаристила покрывали целые ручьи бегущего снаружи ливня. — Когда я впервые оказалась в твоей спальне, то в основном думала об этих окнах. — И что с ними не так? — накинув на себя рубашку, Марр появился за спиной советницы. Ладони легли на талию, вынуждая податься назад. — Прикидывала, смогу ли их разбить, чтобы сбежать, — пояснила Нокс, хихикнув. — Мне было страшно. Потом решила, что станет проще, когда вся эта тонна дюрастали осыпется, и под ней ты окажешься обычным похотливым мерзавцем. Тогда можно будет прикрыть глаза и представить, что ты не в состоянии сломать мне шею, слегка щёлкнув пальцами. Перетерпеть немного и навсегда оставить надежду, что я могу получить от тебя что-то кроме уязвлённой гордости и синяков на бёдрах. Первое впечатление ты создал не… самое положительное. — Но проще не стало. — Нет. Я смотрела на восхитительную гору мышц и понимала: тебе не нужна Сила, чтобы что-нибудь сломать. И лёгкое волнение, которое я ощущала, когда ты прикасался ко мне, начало перетекать в неуправляемый ужас. Но знаешь, что? Я пресекла это. Я разозлилась, потому что никто больше не заставит меня бояться. Может быть, немного сильно разозлилась, учитывая, как ты со мной обошёлся. Но это было не то, что я ожидала. — Любопытная перспектива, — она и затылком почувствовала, что сказанное ситха повеселило. — Я только думал, чем быстрее всё закончится, тем… быстрее всё закончится. Сбегать из собственной спальни, разбив окна, недостойно повелителя. — О, лорд Марр, — с ироничным сочувствием успокоила она. — Я бы не стала мстить до конца жизни, выставь ты меня за дверь. — Я не был уверен. — И правильно. Нокс развернулась, чуть сжала его плечи. Как и всегда после дней разлуки, ей было приятно видеть знакомое лицо так близко и ощущать энергию повелителя в Силе. То, что она не смогла передать словами, советница выразила, ослабив барьеры и позволив чувствовать каждую эмоцию без усилий. — Уже поздно. Иди спать, — она едва коснулась губами подбородка Марра. — А я видела где-то здесь ангар для корвета, который по ошибке превратили в медитационный зал. — Хватит искать видений, Сэнна, — руки ситха удержали её, не давая покинуть ни его, ни этот момент. — Но… Марр посмотрел на неё как на глупого ребёнка, со снисходительным, но не злым укором. И Нокс, обычно приходящая в бешенство от подобного взгляда, не могла сейчас ни злиться, ни сопротивляться, несмотря на твёрдую веру в свою правоту. — Мы будем сражаться до последнего вдоха, — заверил он, касаясь пальцем щеки. — Использовать все методы. Заключать какие угодно союзы. Приносить любые жертвы. Ничего другого нам знать и не нужно.