Тихий омут

1996 год. Лето уже активно собирало свои знойные дни, предоставляя место и время для разгулья подступающей осени. Последний теплый ветер обдавал румяные щеки девушки с застывшими солеными дорожками. — Теперь я достаточно плохая для тебя? — дрожащий голос практически терялся в шуме деревьев и неспокойной воды внизу. Энн Миллер стояла на краю обрыва над озером Блэйк. Все дни лета оно было облеплено громкими сентфорскими подростками, спасающимися от жары, но сегодня было непривычно тихо. Где-то далеко в холмах начали скапливаться темные тучи, изредка поблескивали молнии, а после слышался раскатистый гром. Ветер становился все сильнее, волосы стали хлестать по обнаженным плечам и щекам, заставляя девушку опасливо щурить глаза. Маленькие тонкие запястья были в крови, бурые капли падали на развевающееся желтое платье в горошек, моментально впитываясь в тонкий ситец. Она вглядывалась в темноту воды, пытаясь разглядеть только что скинутый труп одного из уродцев. — Этот новенький мне нравился. Я так долго делал для него маску, — знакомый голос пронизывал до глубины души, резал внутренности своей жесткостью, а потом сладко залечивал рану легкой бархатной хрипотцой. На милом личике Энн заиграла глупая детская улыбка и она обернулась, на источник любимого звука. Мужчина стоял недалеко от нее, стального цвета глаза блестели сквозь прорези маски и метали искры раздражения. Золотистые волосы развевались на ветру, вылавливая и отражая последние лучи солнца, которые поспешно терялись в надвигающихся тучах. Человек сложил руки на груди, собирая матовые складки на атласной жилетке и пронизывал взглядом каждый сантиметр «нашкодившей» девчонки. *** Впервые он увидел ее в день открытия цирка пару недель назад. Она неуверенно мялась у входа, все не решаясь войти, хотя до начала представления оставались считанные минуты. Энн Миллер опасливо вглядывалась в небольшую щель шатра, удивленно охая видя восторженные лица одноклассников и их родителей, но сама никак не могла понять хочет ли присоединиться к их компании, нравится ли ей этот запах разбросанных под ногами опилок, животного навоза и изрядно вспотевших от духоты людей; хотя таинственность происходящего заставляла сердце выдавать кульбиты, а дыхание учащаться. — Вас тянет туда? — Человек произнес это почти над самым ухом девушки. От его голоса по всему телу побежали мурашки, он как яблоко в карамели: обволакивал все рецепторы манящей сладостью, а потом оставлял легкую загадочную кислинку сочной мякоти. Она осторожно выпрямилась и ответила, прикрыв глаза: — Я не уверена, — голос дрогнул, будто подтверждая ее сомнения. Мужчина довольно улыбнулся под маской. Он так любил этих праведных людишек, скрывающих под крестиками свои желания, но на словах вечно отрицающие свое истинное отношение и тягу к пороку. Для этого он тут: чтобы дразнить, покачивая весы, постепенно перевешивая чаши и заманивая на свою сторону — новые маски уже ждут своих хозяев. Девушка повернулась к Человеку и стала внимательно разглядывать незнакомца. Маска пугала, но не вызывала такого леденящего страха, как все происходящее вокруг. Русые волосы лежали аккуратными локонами до плеч, черная мантия и такой же черный костюм придавали некий лоск всему его образу. Мужчина, стоящий напротив нее, источал силу и какую-то авторитарную привлекательность, заставляя ноги слегка подкашиваться. В свою очередь Человек в маске хищно проходился по каждой ямочке и складочке своей будущей жертвы. У Энн были темно-русые волосы ниже плеч и мелкие кудряшки у висков, которые придавали лицу совершенно невинный вид, нежная кожа с легким загаром и огромные карие глаза, обрамленные длинными ресницами. Ни грамма косметики, что для девяностых — верх абсурда, слишком сексуальные и манящие губы для ее возраста тронуты легким алым цветом от постоянных покусываний, а тело обтянуто в легкий голубой ситец, оставляя мыслям раздолье для фантазий о скрывающейся под тканью выдающейся фигуре. Миллер была прекрасна своей нескрываемой наивностью и детской мечтательностью в глазах. Хозяин цирка хитро щурился под маской, вспоминая похожую школьницу, что когда-то принесла уйму проблем ему и чудикам, но что-то в этой девушке было другое. Что-то, что он не мог разглядеть. — Что думаете об этом? — мужчина элегантно провел рукой вокруг, указывая на яркий шатер и многочисленные вагончики, при этом не отрывая взгляд от девушки, наблюдая за ее эмоциями. Энн будто погрузилась в себя, старательно подбирая слова и по крупицам, выстраивая мысль. Она нервно заламывала тонкие пальчики и хмурилась, закусывая внутреннюю часть щеки. Спустя пару минут девушка снова подняла на него взгляд: — Я думаю, что это благородно, — Миллер уверенно посмотрела прямо в глаза таинственному собеседнику. Ответ ей показался достаточно вежливым, при этом не слишком хвалебным; врать ей не хотелось, да и не было надобности, она всегда старалась отвечать честно, чтобы быть уверенной в своих словах. Человек удивленно вздохнул и с любопытством наклонил голову, стараясь прочесть незнакомку. Под его пристальным взглядом Энн почувствовала себя обнаженной, такой открытой и доступной, что невольно стала прикрываться руками, щеки тронул легкий румянец, но уйти от человека в маске она не решилась. — Благородно? — переспросил он, а потом рассмеялся. — Никогда еще так не высказывались о моей деятельности. Оленьи глаза Энн расширились, она наблюдала за таинственным собеседником, за его подрагивающими от смеха плечами и длинными тонкими пальцами, прикрывающими прорези для глаз. — Это ваш… — начала девушка, но вдруг за спиной заиграла музыка, следом послышался дикий визг, который вызвал у зрителей приступ хохота. Она резко обернулась и стала вглядываться в щель шатра, чтобы найти причину такой реакции. Мерзкий полуголый коротышка залез под пышную юбку к трехногой женщине, которая готовилась танцевать канкан. Полурослик громко заржал, брызжа слюной на первые ряды, а женщина демонстративно его лупила туфлей, снятой со средней ноги. Зрелище было не самым приятным, казалось, что побои с каждым разом становились совершенно не постановочными. Убегая со сцены, карлик повернулся к зрителям спиной, на которой остались многочисленные царапины и кровоподтеки, оставленные острым каблуком; Миллер резко зажала рот рукой, чтобы не выругаться от ужаса, но в отличие от нее реакция зрителей не поменялась, они продолжали сгибаться пополам в несдерживаемом хохоте. — Мои чудики лучшие в стране, — горячее дыхание обдало шею и ухо девушки, которая совсем забыла о своем собеседнике. — Никогда не перестану ими гордиться. Так отдаваться своему делу… — теплая ладонь легла на хрупкое плечо, вызывая у девушки приятную дрожь и легкую истому в животе. — Почему бы вам не зайти и не погрузиться полностью в представление? Она неуверенно повернула голову, чтобы встретиться с маской лицом к лицу. Острый гладкий носик чуть царапнул щеку и этот мелкий дискомфорт вызвал у старшеклассницы нервное облизывание губ и улыбку. Ледяной взгляд так и метал молнии, растапливая тягучую карамель ее глаз. Энн подметила для себя, что от него пахло топленым молоком и сахарной ватой. Удивительно, как этот человек мог иметь такой соблазнительный аромат в окружении этих монстров и цирковой грязи. Маска придавала какую-то загадку, и даже если под ней скрыто что-то отвратительное, она готова была с этим смириться и отдаться полностью во власть этого манящего запаха счастливого детства. Миллер от наслаждения прикрыла глаза и глубоко вздохнула, растворяясь в этой силе и сладости. Мужчина резко выпрямился и снова рассмеялся, смотря на расплывшуюся девушку, которая разочарованно простонала и распахнула глаза. — Это будет даже интересно, — он сложил пальцы домиком и стал задумчиво ими перебирать, привлекая внимание к многочисленным перстням. Щеки Миллер резко покраснели от его слов, ей вдруг стало ужасно стыдно за собственные мысли и желания. Неожиданно послышались громкие овации — представление закончилось также внезапно, как и началось. Старшеклассница испуганно оглянулась, будто боясь, что ее застукают за чем-то незаконным, и стала медленно отходить от шатра. Неуверенный шаг — и тонкая ножка подвернулась на вбитом в землю колышке, из-за чего Энн упала на коленки прям к ногам Человека. Она растерянно зашипела, чувствуя, как начинает щипать коленки, и уже предвидя ссору с бабушкой, когда та увидит испачканное платье. Неуклюже отряхнув руки, девушка уже хотела встать, но почувствовала, как над ней нависла тень — незнакомец в маске нагнулся, осторожно приподнял за подбородок ее смущенное личико и, внимательно глядя в глаза, произнес: — Я надеюсь, вы мне не откажете в более близком знакомстве за ужином, мисс Миллер?