Небесная лилия золотых садов

Он открывает глаза, но ничего не находит. Вокруг кромешная тьма. Я мёртв? Снова... Он поднимается на ноги и бежит. Не зная куда, он просто несётся до полной потери сил. В изнеможении валясь на что-то сродное с землёй, но сквозящее холодом из своих недр. Лань Чжань, прости... Я снова... — Вэй Усянь! Яркий луч света разрезает это отчаяние. Точно ангел спускается с небес. Чьи-то руки обхватывают его. Мерцание слепит старейшину. Он не может видеть своего спасителя, но чувствует, знает — ему нечего бояться. Тёплые руки всё ещё сжимают бессознательное тело. — Вэй Ин, не вздумай умирать! Слышишь, не смей! Я... Я... Он с трудом приоткрыл глаза. — Цзян Чэн...? — прохрипел и закашлялся. — Брат... — тихо произнёс тот и ещё крепче прижал Усяня к себе. — Хах, значит мне нужно было чуть ли не умереть второй раз, чтобы ты так меня назвал... — попытался отшутиться тот. — Хватит! Что ты тут делаешь? Зачем полез к этой чёртовой скважине? А что если бы я не спас тебя? Что было бы с Лань Ванцзи? О нём ты не подумал?! — Глава Цзян, — раздался мягкий голос за спиной. Второй мужчина поспешил к мужу. — Простите... — хрипло произнёс Вэй Ин глядя в две пары глаз, полные такой сильной любви. Лань Чжань накинул ханьфу на мужа и не словами, одним прикосновением выразил свою благодарность деверю. «Я не касаюсь чужих людей» Ваньинь кивнул. Подхватив старейшину на руки Хангуан-цзюн, вслед за братом направился к повозке. Недолго думая глава Юньмэна увязался за ними. Белоснежные одежды на груди пропитались тёплой влагой. Это была кровь. Вэй Ин всем телом прижимался к мужу, а из запястья сочились алые струйки. Зрачки Ванцзи расширились, так тяжело видеть боль любимого. Старейшина расположился на одной из скамей. Похоже, Цзян Чэн любил брата гораздо сильнее, чем высказывал это. Голова Усяня устроилась на коленях Саньду Шеншоу, а тот с заботой и переживанием смотрел на него. Лань Чжань бережно потянулся к запястью, ему не было дела до неопрятного вида, он просто хотел помочь Вэй Ину, но последний резко отдёрнул руку. — Вэй Ин. Что это? Почему ты прячешь? — Ничего страшного, просто поранился, — он поторопился натянуть рукав на кисть, но был перехвачен Сиченем. — Господин Вэй, это не обычное ранение, — произнёс он рассматривая кровоточащий текст; после чего, извлекя из рукава какую-то склянку, нанёс содержимое на раскрывшиеся рубцы, — кто оставил это вам? — Я... — мысли путались и придумать что-то было просто невозможно, — я не знаю. — Как можно не знать? Ты разве не почувствовал когда тебя резали ножом?! — Это было не совсем так... — Ну и как же тогда? — вновь возмутился глава Цзян. — Я точно не помню. Мы ехали по дороге и какой-то листик опустился прямо в повозку. Я поймал его, а потом всё потемнело... Он загорелся и оставил мне этот шрам... — Вэй Ин... Такого не было. — Что? — Ты потерял сознание и мы с братом пытались привести тебя в чувство... — продолжил за Ванцзи Лань Хуань. В глазах опять потемнело. Крики ночных птиц разрезали воздух и острыми лезвиями вонзались в уши. Полная луна освещала странный лес. В хвое и днём царил полумрак, а сейчас, в лунном свете, найти дорогу не представлялось возможным. Шорох совсем рядом, холодное прикосновение. Усянь быстро поднялся на ноги. Где я? Рука отдалась больным уколом. Он вновь взглянул на запястье и ужаснулся, появились новые порезы — «Ну что? Теперь ты понимаешь? Как больно жить осталось мне. От всех ты прошлое скрываешь. Ты сам утопишься во тьме...» Вокруг ни души. Сколько не броди во мраке этих деревьев — выхода нет. Каждая тропинка сплетается с другой и в итоге приводит тебя к началу. Хотелось позвать кого-то, но кого? Лань Чжаня? Цзян Чэна? Они не придут... Им нельзя сюда. — А-Сянь... По лесу разошлось эхо мелодичного голоса. — Шидцзе? Где ты?! — А-Сянь, иди к нам... — Шидцзе! Он спотыкаясь, раздирая одежду бежал к источнику голоса. Вырвавшись на небольшую поляну он заметил Яньли и Цзысюаня. Они сидели спиной к нему. Девушка повернулась и поманила его. Из тени вышла госпожа Юй, а вслед за ней и Фэнмянь. Они с улыбкой подошли к дочери и зятю. Но стоило Вэй Ину сделать пару шагов, как поляна обагрилась. — Дядя Цзян, мадам Юй... Я... Нет. Шидцзе, А-Сюань... «Дряной мальчишка, я всегда знала, что когда-нибудь ты навлечёшь беду на наш клан» «Не бойся, теперь всё позади, пойдём со мной» «Суп из лотосов. С семенами, как ты любишь» «Яньли... Она всё ещё ждёт тебя» Их тела лежали на поляне. И он не в силах больше терпеть упал, упал лицом в кровь лишь бы не чувствовать как сердце дерут изнутри.