Воспоминания

Вокруг стояла мертвая тишина. Ракель не могла придумать, что бы такое сказать, а даже если бы и смогла, то, скорее всего, не смогла бы произнести ни слова, потому что язык у неё онемел. Серхио все еще держал ее, но она чувствовала, как его сердце беспорядочно бьется. -Я думал… как… я не понимаю… — начал он несколько раз, но не смог закончить ни одного предложения. Она не могла этого вынести. -Я думала, ты знаешь, — выдохнула она, чувствуя себя совершенно беспомощной. — Ты же сказал, что слышал наш разговор с Москвой. — Я слышал не всё! Я пришёл под конец вашего разговора. У меня были, конечно, подозрения, но…подожди, ты хочешь сказать, что говорила о том, что Паула моя дочь со всеми, кроме меня? Теперь уже защищаясь, Ракель скрестила руки на груди, прикрываясь от его взгляда. — Давай начистоту, ты бы и слышать об этом не захотел. Я не помню, чтобы дети когда-либо входили в один из твоих великих «планов». — Не имеет значения, планировал я или нет, — отрезал Серхио, вырываясь из её объятий. Так давно она не испытывала такого тепла и близости, как сегодня. Просто поразительно, как быстро всё изменилось. Ей сейчас было дико холодно, и явно не из-за погоды. — И всё же это случилось. У тебя всё это время был мой ребёнок, и знаешь, такая информация меняет всю привычную для тебя жизнь. Как ты могла скрыть это от меня? — Я точно узнала это только в декабре этого года. Я же не специально скрывала от тебя эту информацию столько лет. Я просто… никогда не хотела знать наверняка. — Но ты сделала свой выбор. Ты решила, что лучше растить её с кем-то другим, чем даже подумать о том, что она может быть моей, — обиженно сказал он. — Как бы то ни было Викунья — её отец. — Он ей не отец, — серьёзно сказала Ракель. — Он никогда не был и не будет им. — Но он был с тобой. Есть причина, по которой ты вышла за него замуж. Несомненно, ты просто очень сильно любила его. Не притворяйся, что тебе было так уж и трудно сделать этот выбор — он вместо такого преступника, как я, — сказал он, и глубокое самоуничижение отразилось на его лице. — И очень быстро, — добавил он с горечью. Серхио повернулся к ней спиной. Яростная боль сдавила ей грудь, когда Ракель увидела, как он отстранился от неё, но его слова также заставили вспыхнуть гнев внутри неё. Именно поэтому следующие слова вырвались сами собой. — А ты думал, что у меня была какая-то причина так быстро связаться с ним после того, что случилось? Мне нужно было забыть тебя, чтобы выжить. Я была совершенно убита горем. Не думаю, что я когда-то вообще чувствовала себя настолько разбитой, даже после того, как он ударил меня в первый раз, я этого не почувствовала. То, что они говорили, было правдой. Те, кого ты любишь больше всего, могли заставить тебя страдать, как никто другой. И то, что Ракель чувствовала к Альберто, не шло ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала к Серхио. Эти слова заставили Маркина остановиться. Он повернулся, чтобы посмотреть на неё, его взгляд был полон неописуемой боли от этого признания. Но она продолжила, не колеблясь: — Я бы не смогла вынести близости с кем-то, кто хотя бы отдалённо напоминал тебя, поэтому я выбрала его. И когда я узнала о Пауле, я снова выбрала его. Потому что как я могу сказать человеку, которого отправила в тюрьму на всю жизнь, что я жду от него ребёнка? Ребёнка, которого он никогда даже не увидит. Я не могла так поступить с тобой. Это убило бы меня даже больше, чем сожаление, которое я испытывала после того, как сдала тебя. Серхио выглядел таким разбитым, что Ракель пришлось приподняться на коленях и обвить его лицо руками, чтобы хоть как-то утешить. Он закрыл глаза, наслаждаясь её прикосновением. — Мне всё ещё очень больно говорить тебе это, потому что, хоть ты сейчас и на испытательном сроке, но ты пропустил все эти годы, которые мог провести с ней, — прошептала Ракель. — Мне очень жаль. Серхио накрыл ее руку своей и повернул голову, чтобы поцеловать ее ладонь. — Мне тоже очень жаль. Если бы я был честен с тобой с самого начала, возможно, ты бы не ушла, и возможно, я мог бы быть рядом с тобой, когда… Невыносимая тоска сразу же наполнила её. Она покачала головой, пытаясь выбросить эту мысль из головы. Думать о том, как могло бы всё быть, было просто невыносимо. — Прошу, давай не будем на этом зацикливаться. Ты не можешь изменить прошлое, но то, что ты можешь сделать, это быть рядом с ней сейчас. Если ты хочешь, конечно, — нерешительно добавила она. — Как я уже сказала, я не жду от тебя ничего. Я просто… я просто должна была предложить тебе этот вариант. После всех этих лет, я не вправе лишить тебя её. Он немного помолчал, прежде чем, наконец, заговорил хриплым голосом:  — Я… у меня есть дочь. Серхио выглядел так, словно только сейчас по-настоящему осознал этот факт. Ракель наполовину всхлипнула, наполовину фыркнула. — Да, это так. — Я отец. — Конечно, — ответила она, с трудом сдерживая улыбку. — Я ничегошеньки не знаю о том, что такое быть отцом, — проскрежетал он, и теперь его голос был полон ужаса. — Ты станешь замечательным отцом. Я просто знаю это.- Она просияла, стараясь заставить улыбнуться и его тоже. Но его рот все еще был сжат в одну скорбную линию. — Но как… — начал он, и Ракель смогла прочесть его мысли. — Я могла бы регулярно привозить ее сюда во время школьных каникул, а иногда и на выходные. Мы бы провели здесь столько времени, сколько нужно, чтобы ты мог узнать ее. Серхио нахмурился, но не произнес ни слова против. Лишь судорожно сглотнул. Он выглядел крайне раздосадованным чем-то, и Ракель догадалась, что это могло быть. В конце концов, в воздухе повис ясный вопрос. А как же они сами? Что они теперь значат друг для друга, не только как родители? Они занимались любовью и признались, что все еще переживают друг о друге. Каков был следующий шаг? То, что они больше не были связаны друг с другом, снова вызывало озноб. Ракель обхватила себя руками. Серхио сразу же заметил ее смущение и притянул к себе. Через несколько секунд она снова погрузилась в тепло. — Уже поздно. Как насчет того, чтобы поговорить об этом утром? — прошептал он, лаская ее волосы. Ракель кивнула. После этого разговора она не могла вынести еще одного витка столь же трудной темы о том, что они значат друг для друга. Она не могла быть более благодарна, когда Серхио подхватил ее на руки и отнес в постель, где они провели ночь, совершенно невинно спя в объятиях друг друга, чтобы согреться. ________________________________________ Утром, когда Серхио проснулся, он осознал две вещи. Во-первых, снова включилось отопление, и он почти ощущал жар, который исходил от их с Ракель тел. Во-вторых, в комнате находился третий человек. Его глаза резко открылись, и преступница разразилась приступом смеха. Смех принадлежал девочке, которая выбежала из комнаты, как только он узнал в ней Паулу. Его собственная маленькая дочь. — Я нашла сеньора Маркина. Он был в постели с мамой, — сообщила девочка кому-то в соседней комнате. — Правда? — ответил голос, принадлежащий Монике. Серхио застонал. Конечно же, это была она кто ещё? Он высвободился из объятий Ракель. Как ни грустно было расставаться с ней, прятаться в комнате в смущении означало бы только усугубить ситуацию. Маркина накинул на себя один из халатов Ракель, а потом прошёл на кухню, чтобы предстать перед гостем. — А вот и ты. Мы беспокоились о том, куда ты исчез, — тепло сказала Моника, когда он подошёл, воздерживаясь от комментариев по поводу его внешнего вида. Халат едва прикрывал его икры, и он осознавал это. Мужчина просто чувствовал, как она горит от желания сказать что-то, но терпеливо ждала, когда Паула выйдет из комнаты. — Я сейчас разбужу маму, — сказала она и снова убежала. Серхио смотрел ей вслед, и внезапно его сердце сжалось от тоски. — Так или иначе, я догадывалась, что найду тебя здесь, — наконец сказала Моника. Она улыбнулась ему, как будто хотела сказать, что я тебе говорила, но в то же время в её глазах была печаль. — Ах, Серхио, что же ты наделал? — вздохнула она. — У меня всё под контролем, — сказал он, плотнее закутываясь в халат. — Да нет же, что насчёт плана? Серхио энергично замотал головой. — Это никак не повлияет на наш план. Как я уже сказал, всё под контролем. Затем он вышел из комнаты только для того, чтобы не смотреть девушке в глаза. — Ради Бога, не разбей ей сердце снова, — тихо проговорила она ему вслед. Он сделал вид, что не слышит.