Язык цветов

      В такси Чонин вел себя предельно прилично. Он просто поглаживал мое бедро. Просто поглаживал, зараза! Опускаясь все ближе и ближе к тому месту, что сейчас потихоньку начинало полыхать. Я пробовала отодвинуться, пробовала сжать ноги, но... Он просто продолжал гладить! Слегка нажимая пальцами, потом сдвигая ткань платья и непроизвольно раздвигала ноги сама. Чтобы через минуту снова вздрогнуть и попытаться закрыться. Вот только не в этот раз. И не с этим мужчиной! Возле моего подъезда я не стала ждать, чтобы Чонин как обычно распахнул мне дверцу и подал руку, а вылетела стрелой и рванула к лифту. Только вот сбежать от Чонина невозможно. И я снова убедилась в этом. Чонин нагнал меня в последнюю секунду перед закрытием дверей лифта. Сам нажал кнопку этажа и отодвинулся. Молча стоял рядом, так же спокойно провел до двери квартиры, а после вошёл следом. Я привыкла уже к его присутствию, так что не стала волноваться пока не услышала: − Раздевайся! − Что? − я замерла и скрестила руки на груди, это было неожиданно. − Раздевайся, − он лениво усмехнулся, напоминая мне в этот момент Чеширского кота, − или ты не собираешься возвращать это платье? − Не понимаю, − покачала головой, − при чем тут платье? − Или ты его снимешь сама, или я, − он сделал шаг ко мне, а я от него, − и не обещаю, что оно останется целым. − Чонин-а, − вздохнула я, − о чем вообще мы сейчас говорим? − О танце? − хмыкнул и снова шагнул ко мне, − О танце на моих условиях и по моим правилам, − его голос стал таким низким, что щекотал кожу и вызывал возбуждение. Я смерила его взглядом, оценила насколько ему мешают штаны, задумчиво покачала головой, а потом повернулась к нему спиной: − Расстегни? Он хотел что-то сказать, даже воздуха громко набрал, но вдруг передумал. Молния на моей спине с тихим шелестом открылась. Чонин лёгким движением провел полосу по открывшейся коже спины и шепнул: − Пройдем в спальню? Или к моему уже родному дивану? − Ты хочешь чай? − как ни в чем ни бывало, поинтересовалась, − поставь чайник, хорошо? Я сейчас вернусь. − Чай? − обернувшись, успела заметить его раздражение, когда хлопнула дверью ванной. Это было чарующе и достаточно интересно предложить секс так. Но я совсем не думала, что позволять ему все и сразу правильно. Кто его знает насколько хорош он в постели, чтобы я позволяла собой командовать? Ополоснулась, переоделась в домашние вещи и вышла. Чонин, как ни удивительно, спокойно сидел на кухне. Чайник исходил паром, но он и не думал к нему прикасаться. − И что это было за представление? − Я правильно поняла, ты все же предложил мне секс? − приподняла бровь. − А как это ещё можно понять? − скрестил руки на груди. − А никак не понять, − фыркнула, − ты всегда столь самонадеян? − Всегда, − он поднялся и за пару шагов оказался рядом, проживая меня у стене, − и не думаю, что ты против. − Я тоже так не думаю, − усмехнулась, − но танец − это история двоих, нет? − Вот и потанцуем, − он прижал меня немного сильнее, позволяя ощутить все его желание "танца", и поцеловал так, что я мгновенно утратила желание сопротивляться.       Поцелуй длился и длился, пока я не забыла, что должна дышать. Ноги подгибались, и, если бы не Чонин, удерживающий меня в вертикальном положении, уже давно сползла на пол. Он оторвался, судорожно вдыхая и неожиданно потребовал: − Ты должна подчиниться! − Конечно, мой господин, − лукаво улыбнулась. − Как ты меня назвала? − он подавился воздухом, который успел вдохнуть. − Мой господин? − я коротко глянула на него и получила удовольствие от шока, что отражался на его лице. − Малена, ты − ведьма! − почти просипел он и снова поцеловал.       Теперь его поцелуй напоминал мне сам процесс соития. Он проникал языком, изучал все, игрался со мной и исчезал, чтобы вернуться с новыми силами. Я покорялась и позволяла командовать. Ведь каждая женщина знает, что легче всего победить мужчину послушанием. В нужный момент. Он вновь оторвался, облизнул губы, в его потемневших глазах разверзлись все глубины ада желания. Мне нравилось, что он теперь принадлежит мне. Мне нравилось, что командуя, он становится зависимым. − Мой господин доволен? − я коснулась языком верхней губы и быстро опустила взгляд на грудь. Невольно, он проследовал за моим взором и едва заметно вздрогнул. Во время поцелуя мой халат распахнулся и сполз, теперь ему открывался шикарный вид на кружево на моей груди. Чонин зарычал, его руки сползли с моей талии на попку и довольно чувствительно ее сжали: − Ты ведьма! − повторился, подхватил меня, приподнимая, заставляя обхватить его талию ногами и широкими шагами двинулся к моей спальне. На кровать он опустил меня аккуратно, но когда я подняла взгляд, наступил мой черед задыхаться. Чонин раздевался стремительно, едва не срывая с себя вещи. В какой-то момент он обратил внимание на мой взгляд и замедлился: − Нравится? − его улыбка стала хищной, он медленно потянулся к резинке трусов, − смотри внимательно! И я не разочаровалась. Это стоило всего моего внимания, всего ожидания и долгих дней рядом. Он великолепен, шикарен и, подозреваю, что буду настаивать, чтобы в моей квартире он одевался как можно реже. Чонин будто дразнил меня, медленно приближаясь, позволяя и разглядеть и оценить и поперхнуться собственной слюной для полного осознания привалившего счастья. Он опускается на колени перед кроватью, отчего я ловлю себя на желании приподняться и наблюдать дальше, но уговариваю себя не поступать опрометчиво. И тут же ощущаю, как он обхватывает мои лодыжки руками, слегка приподымает правую ногу и оставляет первый поцелуй около своих пальцев: − Твои ноги буду шикарно смотреться на моих плечах, − шепчет, заставляя снова поперхнуться и задрожать от ожога, будто оставленного его губами. Это красиво, чувственно и настолько страстно, что зажигаюсь как спичка, одним касанием. Он покрывает мои ноги отметинами, которые я буду ощущать долго, если не вечность. Каждое его прикосновение отзывается во всех клеточках тела, в нервных окончаниях и эрогенных зонах, туманит разум и вызывает все новые и новые волны удовольствия. Меня пока ещё только штормит, пока не слишком, но я уже едва сдерживаю стоны и не представляю, что же будет во время бури? Я пытаюсь не дрожать в его руках, не подавать виду насколько приятны мне его прикосновения, не... Я горю и сгораю от каждого поцелуя, а когда он поднимается до внутренней стороны бедра, а после и проводит языком по кружеву трусиков, я сдаюсь. Первым стоном обозначаю свою капитуляцию и от чувственных разрядов удовольствия выгибаюсь так, что Чонин аккуратно гладит руками по моим бокам и шепчет: − Тихо, тихо... Пожар будет после... И то ли он читает меня как открытую книгу, то ли я стала говорить, что думаю, то ли... Чонин тянет поясок халатика, разворачивая меня как желанный подарок. Он цепляет аккуратно зубами трусики и сразу вниз, а руками накрывает кружево на груди и меня разрывает на части, я не успеваю следить за каждым движением, его дыханием по моей коже, его руками на моей груди, его языком на моем... клиторе. Он врывается в меня как завоеватель, гладит, целует, дразнит, вторгается и отодвигается, пока не хватаюсь за его волосы, забывая о приличиях и скромности. Тяну к себе и никак не могу решить куда. То ли поцеловать уже, а то губы пересохли и требуют внимания, то ли заставить уже завершить экзекуцию над моим терпением и чувствами разом. Но Чонин не поддается давлению, Чонин сам решает что, как, когда и зачем. Он позволяет моим рукам оставаться в волосах, а сам рисует поцелуями едва ли известные науке узоры по моему телу, он гладит меня, кажется, везде и сразу, он успевает проникнуть в меня пальцами буквально в тот момент, когда прикусывает ключицу и долго по комнате плывет протяжное: − Чонин-а! Он явно оставляет следы на моей шее, дразнит, завораживает, но... Все становится пустым и неважным в тот момент, когда он все же поднимает мои ноги и входит так резко, так быстро, что задыхаюсь то ли стонами, то ли криками, поддаваясь навстречу и настолько в то же время пугаясь своей реакции, что пытаюсь отстраниться будто бы. Но это невозможно, нереально, все плавает перед глазами, внутри собирается ураган, с каждым толчком все сильнее и сильнее ища выход наружу, пока меня едва не разрывает на части оргазмом, и окончательно срывает остатки стеснения громким Чониновым: − Ведьма! Мы не остановились на этом. Эта ночь была безумным изучением всех подходящих поверхностей в моей квартире. К утру, после принятой ванны, я лежала у него на груди и внезапно вспомнила: − Так, значит, мой господин? − Мы ещё вернёмся к этому, ведьмочка, − фыркнул, оставляя лёгкий поцелуй в моих волосах, − а пока ты итак вымотана, я ж не ошибаюсь? − То есть все же мои подозрения оправданны? − Потом, все потом, − он прикрыл рукой мои губы, − ты должна запомнить только одно. Ты принадлежишь мне, Малена. − А ты − мне, − фыркнула, отстраняясь и вглядываясь в рассветных лучах в его темные глаза, − и даже не спорь! В общем. Это почти вся история, что я хотела рассказать. Остальное уже оставлю себе. Но можете поверить, признанием, что я − его, мы не ограничились.