Зависимость

Разговор о том, что её мать жива, не мог пройти без скандала. Миа закатила его в комнате и продолжила в холле на лестнице, когда пыталась убежать от отца. Заливаясь слезами, девушка кричала родителю, что ненавидит его и никогда не простит. Всплеск таких эмоций был вызван не только главной новостью. Франко также признался дочери, что Марина все эти годы писала ей из клиники письма, которые врач передавал ему, а он их надёжно от Мии прятал. Миа кричала, что не желает его больше знать и что она лучше станет сиротой, чем будет жить с человеком, который заживо похоронил её мать. И естественно этот скандал слышали многие из тех, кто остался в колледже на выходные. *** — А я хочу петь песню про Кадилак, — настаивал Гвидо, отбирая у Лухан папку со списком имеющихся в караоке песен. — А я про самый лучший день, — не отдавала ему список Лухан. — А я про любовь хочу! — прыгала вокруг них Луна. — Песня про Кадилак тоже о любви, — сказал Гвидо. — Да о какой она любви, — скривилась Лухи. — Она вообще ни о чём, там тупейший набор слов и матов. — О любви к деньгам, — важно заявил Лассен, вздёрнув подбородок. Троица продолжила спорить, остальные терпеливо ждали, пока те уже выберут, что они все вместе будут петь. Пабло посмотрел на стоящую рядом Мариссу, которая притаптывала ногой, раздражённо глядя на Гвидо с Лухан, и поинтересовался: — А ты что петь хочешь? — Да пофиг вообще, — безразлично ответила Марисса. — Могу хоть про магазин Гуччи, — ухмыльнулась она. Бустаманте издал смешок, а в спор троицы влез Маркус. — Ребят, давайте про юность споём, — предложил он, аккуратно забирая у Лухан папку, которую ему, в отличие от Гвидо, она без сопротивлений отдала. — Вот эту, — ткнул пальцем Маркус нужную цифру в списке. Лассен проследил за его жестом, и одобрительно кивнул. — Эту давайте. Хорошая. Песня была выбрана. Ребята поднялись на невысокий подиум, встали лицами к экрану и взяли микрофоны. Композиция начиналась с припева и весь этот припев Пабло слышал, как в заднем кармане его джинсов пиликает телефон. Слышал это не только Пабло. Ребята взглядами давали ему понять, чтобы он что-нибудь сделал с мобильником, а то его звук сбивает им ритм. Бустаманте достал аппарат, отвёл в сторону микрофон и принял вызов. — Пабло, ты уже знаешь? — послышался в трубке встревоженный женский голос. Ребята распевались, становилось громко. Пабло плотнее прижал телефон к уху, а другое закрыл рукой с микрофоном. — Фейли, плохо слышно, — распознал он голос девушки. — О чём я должен знать? — Мать Мии жива. Бустаманте выронил микрофон, что произвело неприятный по всему помещению звук. Ребята недовольно посмотрели на него, не прерывая пения, а Пабло дрожащим голосом произнёс в трубку типичное: — Что? — Об этом они и говорили сегодня с Франко. Пабло, Миа сбежала, — беспокойно говорила Фейлиситас. — Она убежала с такой скоростью, что её даже отец не смог догнать, она будто в воздухе растворилась, — продолжая слушать Фейли, Бустаманте развернулся, спустился с платформы и молча пошёл к выходу, напрочь забыв о друзьях, которые продолжали петь и непонятливо смотрели ему в спину. — Минут сорок уже прошло, на территории колледжа её точно нет, трубку она естественно не берёт. Когда Франко позвонил Серхио, тот ему сказал, что в твоей квартире никого из вас нет. Мора сказала, что к ним домой Миа тоже не заходила. Но ей же больше совсем некуда идти, к себе она сейчас вряд ли пойдёт. В общем, никто понятия не имеет, где её искать. Тут пришел твой отец, и в этой панике никто не додумался позвонить тебе. Ещё Мануэль пришел, Франко с вопросами к нему кинулся, но Агирре ответил, что ничего не знает… — Фейли, — твёрдо сказал Пабло, хлопнув дверью такси. — Я уже еду, попроси родителей не уходить. Я знаю, куда могла отправиться Миа, я её верну, но сначала предков хочу увидеть. Бустаманте ворвался в колледж, в холле которого толпились Франко, Серхио, Мануэль и подруги Мии. Все бурно обсуждали ситуацию, перебивая друг друга. — Не, ну вы чё творите-то, блядь?! — раскинул руки Пабло, глядя на Серхио и Франко. Конечно он сразу понял, что его отец всё знал. Знал и тоже молчал все эти годы. — Как можно скрывать от детей такую информацию, — повышая тон, говорил Пабло, потом взглянул на Коллучи и горько нахмурился. — Как можно было так поступить со своей дочерью? — недоумённо закачал он головой. — А давай ты не будешь взрослых мужиков отчитывать. Соплив ещё. — А давай буду, — рявкнул на отца Пабло. — У взрослых мужиков мозги должны быть и здравое мышление, а у вас ни того, ни другого не наблюдается. — Не ссорьтесь, пожалуйста, — попросил убитый горем Франко. — Пабло, — умоляющим взглядом посмотрел он на сына мэра. — Сейчас главное вернуть Мию. Ты сказал, что знаешь, где она. — Да, — сбавил своё негодование Пабло. — Есть одно место, она туда постоянно убегает, когда ей очень плохо. — Ну так поехали! — Стоп! — Пабло упёр одну ладонь в грудь Франко, а другую в грудь своего отца. — Куда это вы собрались? — За Мией, — от неожиданности прилежно ответил мэр. — Нееет, — категорично замотал головой Пабло. — Вряд ли она кого-то из вас сейчас хочет видеть. Езжайте домой, я её сам привезу. — А, может, ты просто скажешь, где она, а поедет за ней её парень, — предложил Серхио, кивнув на заметно встревоженного Мануэля. Пабло бросил на Агирре недружелюбный требовательный взгляд. Мексиканец вздохнул и начал: — Мы с Мией не… — Ладно, ладно, — оборвал его Пабло, подняв руки, поскольку сейчас совершенно нет времени выяснять, кто с кем фальшиво встречается. — Я отвезу Мануэля, — заверил младший Бустаманте. — А вы домой идите. Мануэль, поехали. Парни молча сели в автомобиль, и когда он выехал с территории Элит Вэй, стрелка на спидометре стала зашкаливать до максимальной отметки. — Бустаманте, — произнёс Мануэль, глядя в окно. — Я конечно понимаю, что нужно поторопиться, но с такой скоростью нас остановит патруль, и тогда мы до Мии точно не доберёмся. Мысленно признав его правоту, Пабло сбавил скорость. Весь путь проходил в молчании. Мануэль мрачно смотрел в окно, а Пабло нервно елозил в кресле, моля бога, чтобы Миа была в том месте, которое так быстро избавляет её от разочарований в жизни. Стоило только подумать, что её там нет, а искать больше негде, к горлу подкатывал ком. Бустаманте его сглотнул и сказал, сворачивая на извилистую дорожку. — Если она там, ты её сразу увидишь. Я выходить не буду и ждать вас тоже не буду, — заявил Пабло, понимая, что если они с Мануэлем бросятся утешать Мииту вместе, то выглядеть это будет как минимум нелепо. — Я тебя подвезу к месту и сразу уеду. Привези её потом в колледж. — Ммм, — промычал Мануэль, наблюдая как за окном распростирается бескрайний цветочный луг. И так же бескрайне был удивлен Мануэль поведению Бустаманте, но вопросов задавать не стал и не хотел. А Пабло просто понимал, чем может закончиться их с Мией тесное общение, особенно здесь — в месте, которое они когда-то лишь одними словами сделали для себя таким важным. И завершение этого общения опять потянет за собой раздоры, недоверие, обиду и горечь. Мануэль впервые за всю дорогу зашевелился, и Пабло знал почему. В поле его зрения появилось раскидистое посреди луга дерево, где одиноко сидела девушка. Она сидела не лицом к ним, да и в принципе заметить её было трудно. Девушку выдавали светлые длинные волосы, разлетающиеся от шального ветра. Бустаманте остановил машину, Агирре тут же открыл дверь. — Мануэль, — настойчивым твёрдым тоном окликнул его Пабло. Уже вышедший из машины мексиканец вопросительно посмотрел на него. — Пожалуйста, — впервые употребил Бустаманте такое слово при обращении к Агирре. — Привези её в колледж до его закрытия. — Привезу, — уверенно кивнул Мануэль, и прежде чем захлопнуть дверь, искренне произнёс: — Спасибо. Оперевшись локтями о руль и обхватив голову руками, Пабло смотрел как Мануэль подходит к его лучшей подруге, та поднимает на него взгляд. Некоторое время она просто смотрит на него — наверное, пребывая в глубоком замешательстве, потому что ожидала здесь увидеть лишь одного человека, и человеком этим был далеко не Мануэль. Потом Миа вдруг вскакивает, с отчаянием обнимает Мануэля за шею и, утыкаясь ему в плечо, вздрагивает от рыданий. По щекам Бустаманте второй раз за последние полтора суток потекли слёзы. И не только потому, что сейчас не он обнимает Мию, не он шепчет ей утешительные слова, не он смахивает с её красивого лица горячие слезинки, и не он целует её в макушку. Но и потому, что понимает, знает и чувствует, как ей сейчас невыносимо больно от обмана отца. Пабло вытер слёзы и завёл машину. А Мануэль нежно-нежно обнимал Мию, гладил её волосы и с грустью смотрел на выцарапанное на дереве сердце, в котором значились хорошо знакомые ему имена. Да, это то самое дерево, под которым Миа с Пабло в восемь лет шутливо поженились, но клятву на тот момент давали совсем не шутя. *** Время в ожидании всегда тянется долго. Пабло мыкался в холле, словно в одиночной палате с мягкими стенами. То сядет на ступени, то встанет у перил, то облокотится о стену у входных дверей. Мимо проходили люди, но для Пабло они были просто размазанными пятнами, которые быстро двигаются. Так Бустаманте промучился до без пяти десять и, наконец, дверь открылась и в колледж вошли Миа с Мануэлем. Коллучи выглядела вполне бодрой, если не обращать внимания на покрасневшие глаза и припухшие веки. — Миа! — тут же кинулся к ней Пабло и заключил в объятия. — Я вас оставлю. — Мануэль быстрым шагом пошёл к лестнице. — Ну как ты, малышка? — спросил Пабло. — Бедная моя девочка, даже представить сложно, каково тебе пришлось. Миа блаженно улыбалась, находясь в родных объятиях. На его вопросы она не ответила, заговорила о другом. — Мануэль сказал, что ты привез его в наше с тобой место. — Да, — подтвердил Пабло, взглянув на неё. Миа лукаво прищурилась и произнесла: — А могу я знать причину такой самоотверженности? С лёгким выдохом Пабло заулыбался, радуясь тому, что настроение подруги куда лучше, чем он предполагал. — Нет, — состроил Бустаманте озорную физиономию. — Лучше не надо, — он взял её за руки и попросил. — Ты лучше о себе расскажи, как ты? — Да нормально, — дёрнула плечом Миа. — Хреново конечно ещё, но, как говорится, жить буду, — сияла на её губах усталая улыбка. Так как состояние подруги было удовлетворительным, Пабло принял серьезное выражение лица и осторожно начал: — Миа. Мне кажется, тебе надо поговорить с отцом. Ему очень плохо… — Чего? — тут же вспылила Коллучи, но рук своих из его высвобождать не стала. — Даже Агирре не додумался мне такого посоветовать, а он тот ещё любитель порассуждать на подобные темы, ему тоже что-то кажется постоянно. — Малыш, послушай, — прислонил Пабло ладонь к её лицу. — Очевидно же, что Франко не просто так тебя обманывал. Значит были у него на это веские причины. — Да, — язвительно улыбнулась Миа. — Были. Он отправил её в психушку от меня подальше, вот и причина, — заметив как брови Паблито ползут вверх, Миа занервничала и тревожно спросила: — Ты ведь не перестанешь со мной общаться из-за того, что моя мама лежала в психбольнице? — Нет, — засмеялся Пабло от умиления и, отводя взгляд, пробормотал: — Теперь хотя бы ясно, в кого ты такая истеричка. — Да ну тебя, — игриво хлопнула его по плечу Миа. — Шучу, — улыбнулся Пабло и снова сделался серьёзным. — Миа, ну неужели тебе не хочется подробнее узнать причину обмана отца? И о маме побольше узнать? Ты же три года, с первого по третий курс только об этом и мечтала: побольше узнать о маме, какой она была, что любила. Франко выдавал тебе крупицы информации, а сейчас ты сможешь вытянуть из него всё. По лицу Мии стало заметно, что её желание разузнать о матери не угасло, и Пабло заговорил с большим воодушевлением. — Поговори с Франко, дорогая. И тебе легче станет, и ему. Ну пожалуйста, — заканючил Пабло. — Ради меня. — Нельзя быть таким хитрожопым, Бустаманте, — с надутыми губками пробурчала Миита, глядя в его глаза, во взгляде которых он утопил её ещё на словах «пожалуйста». Реплика Коллучи звучала как согласие, Пабло довольно улыбнулся. — А я прям сейчас и пойду, — сказала Миа. — Поговорю. — Сейчас? — Да. А чего тянуть. Он вот дотянул… — Давай отвезу, — рванулся Бустаманте к выходу. — Нет, нет, Пабло, я сама, — остановила его Миа. — К тому же, ты сегодня наездился, — мягко улыбнулась она. Иди спать. Я завтра тебе всё расскажу, — пообещала девушка. *** Миа тихо зашла домой и услышала бурные голоса, раздающиеся из отцовского кабинета, дверь которого была нараспашку. Франко сокрушался над тем, что Миа пропала, что Марина не найдена и что последняя может найти дочь, и от этого ему становится ещё страшнее, поскольку неизвестно, каково сейчас психическое состояние Марины. Мора и Питэр утешали мужчину, Серхио говорил по телефону с Пабло, Миа медленно и неохотно плелась к кабинету. — Всё в порядке, — возвестил Серхио, завершив разговор. Пожалуй, мэр единственный, кто сохранял хладнокровие в этой ситуации. — Миа вернулась в колледж, Пабло сказал, что они поговорили и она едет сюда. Успокойся, Франко. Если Миа решилась приехать домой, значит обида на тебя поутихла. Сейчас нормально поговорите. Облегченный, но с мученическими нотками вздох старшего Коллучи разнёсся по кабинету, а Мора тихо спросила: — А мы будем ей говорить, что Марина моя сестра? — Что??? — Миа стояла у порога кабинета. — Доченька! — кинулся к ней Франко, но резко побледневшая Миа согнулась пополам и, крепко прижав ладонь ко рту, вытянула другую руку вперёд, давая понять, чтобы к ней никто не подходил. — Вы… — сдерживая вопль ужаса, прохрипела Миа. — Вы что натворили… Почему… — девушку затошнило, а в глазах запрыгали искры. — Почему не сказали… — она так и продолжала прижимать ладонь ко рту, с каждой секундой делаясь всё бледнее. — Миа? — шагнул к ней Серхио, но Коллучи сорвалась с места и побежала к выходу, выкрикнув совершенно чужим голосом: — Не лезьте ко мне!!! Миа распахнула дверь, и её голова тут же закружилась от потрясающих запахов сада, шелеста листьев и лужайки, по которой весело бегали семилетние мальчик с девочкой. Сквозь пелену в глазах Миа видит, как эти мальчик с девочкой растут, притягиваются друг к другу словно два магнита, познают сладость любви и признаются друг другу в этом высоком чувстве. Коллучи без сознания упала на пол, так и не сделав шаг за дверь.