Ангельское чувство

      На улице был январь. Снега совсем не было и, если бы не морозы, трудно было бы понять, какой сейчас месяц. Однако мое настроение не было столь хорошим, как эта погода. Я не радовалась уже ничему, ничто меня не вдохновляло.       В тот день все изменилось. Как и всегда, понедельник вызывал у меня улыбку. Этот день недели мне нравился. Настроение мое было хорошее, и я думала, что лучше уже и быть не может, но ошибалась.        Последний урок был опять на ходу. Ребята пришли с вещами, стоял шум, а наш учитель-Татьяна Леонидовна оставила нас и ушла по важным делам. Оставила нас снова… Анастасии Владимировне. Я не была огорчена этим: эта учительница мне нравилась еще давно и с ней было интереснее, чем с многими другими. Еще тогда, сидя на уроке я даже не представляла, что будет дальше.       Именно в тот день она пошутила. Казалось, я сойду с ума. Ее звонкий смех эхом раздался по классу и затронул самые чувствительные струны моей души. Я закрыла глаза и просто стала воспроизводить про себя ее прекрасный голос.       Несмотря на внезапно нахлынувшую на меня любовь, я стала очень боятся. Не столько её саму, сколько, скорее всего, ее возможный отказ.       Я зашла в квартиру уже под вечер. Пятница была очень волнующей, встреча с Анастасией Владимировной отняла у меня много сил, а ноги мои болели от усталости и холода. Выходные мои прошли в мыслях о ней. Я проводила безумно много времени посвящая ей стихи, но ни одно из них мне не нравилось. Перед понедельником спать легла я довольно поздно. Снились мне всякие монстры и чудовища и проснулась с тревожными мыслями. Я застряла в лифте, сильно опоздала в школу и была огорчена. У меня пропало настроение, но это только усилило желание увидеть Анастасию Владимировну.       Шел третий урок, звонок не торопился, а я сгорала от нетерпения. Я уже не слушала учителя и все вспоминала ее прекрасные черты.На перемене я столкнулась с Верой Васильевной, которая и сообщила мне, что Анастасия Владимировна и психолог ушли с детьми на проверку. Все вокруг поплыло… Я не верила. Слезы стали подкатывать к глазам. НЕТ! Я дождусь ее-сказала я себе тогда. И дождалась. Со мной остались Артем и Маша, и мы вместе стояли в ожидании. Я не могла не взять их с собой, так как сама никогда не решилась бы одна: стоило мне увидеть ее, в глазах темнело, ноги переставали слушаться. Прошел урок. Время шло безумно медленно, мое сердце бешено стучало. Я все продумывала, что сказать и как. Я не могла просто подойти и обнять ее, нет, она бы подумала не то, да и странно бы это выглядело. Ученики уже уходили из школы, а мы все ждали.        И вот… Уже через пару минут-она прошла. Она сделала это так быстро, что мы бы и не заметили ее, если бы я не почувствовала запах ее прекрасных духов. Я печально, со страхом взглянула ей вслед. Маша начала толкать меня, чтобы я окликнула ее по имени. И только когда она собралась заходить в кабинет завуча, я позвала ее. Она оглянулась, посмотрела на нас своими красивыми глазами… Мир перевернулся. Я попросила ее подойти, мое сердце ушло в пятки. Если бы вы знали, как мне было страшно! Казалось, жизнь пролетела перед глазами. Она подошла, улыбнулась, и лицо ее еще никогда не казалось мне таким красивым, как сейчас. «Я долго приходила в себя после произошедшей во мне перемены. Во мне что-то изменилось. Я стала чувствовать Анастасию Владимировну. Когда ее взгляд полон серьезности-мне не до смеха, когда она грустит, мне самой печально за неё. Однако, когда же она весела и улыбчива, сердце мое трепещет и радуется, а внутри все пылает. Не знаю, отчего, мой друг, мне порой страшно за нее. Когда я не вижу ее в школе, схожу с ума, ищу ее глазами всюду. Порой вижу как она выходит из школы и все думаю, что будет дальше.       Вот прошел уже месяц с момента, как ее нет. После нашего с ней второго разговора, она внезапно ушла на больничный. Я тосковала, уже к концу понедельника сердце моё сжималось от боли. Я решила несмотря ни на что ждать эту неделю. Я надеялась на самое безобидное: у нее все хорошо, может дочка приболела, или какие-то важные неотложные дела. Я чувствовала себя устало и ничего не хотела.       Шли дни… Я уже не надеялась ее увидеть на этой неделе, бездарно училась, прогуливала уроки, не могла найти себе места в этой ничтожной жизни. Я заходила в школу, была пятница, погода стояла не очень хорошая, но, насколько помню, я была в более-менее нормальном настроении: я верила, что это последние дни в ее отсутствии. Я так думала…       Я не помню с кем я столкнулась, но этот человек убил все мои надежды, сказав всего одну фразу: «Анастасии Владимировны не будет очень долго, у нее дочь сломала ногу». Я вдохнула… Все вокруг помутнело, на глазах появились слезы, кто-то расхаживал на заднем плане, но мне было плевать… После того, что я услышала, уже все вокруг было таким ничтожным. В первые секунды я не понимала, что происходит, не верила ушам, думала что этот человек шутит, что мне послышалось, что это галлюцинации.       Я посмотрела в сторону учителя с абсолютно пустыми глазами, быть может, в них была только боль, и то, самую чуточку. Жизнь потеряла для меня последние краски. Я не помню, куда я побежала, сквозь слезы смутно видела проходящих мимо людей, которые вопросительно смотрели на меня, как-бы пытаясь понять, что происходит. Некоторые кидались ко мне с какими-то непонятными фразами, но я лишь закрывала лицо руками и уходила, давая понять, что не желаю никого видеть.       Прозвенел звонок на урок, все разошлись по классам, и я осталась в пустом огромном коридоре второго этажа. От усталости и нескончаемой боли, я села на пол и зарыдала, выплескивая все свои чувства и эмоции. Перед глазами пробежало все плохое, что было: незабываемое отвратительное детство, отношение родителей, отсутствие друзей, смысла жизни, вечные потери близких и родных людей, идущие друг за другом траурные года и бесконечные проблемы… Помню, Маша села рядом со мной на колени, ничего не говоря, обняла меня. Она жестами показывала озабоченным проходящим, что меня сейчас нельзя беспокоить. От слез и чувства одиночества, тело сводило судорогами. Я не могла остановить поток слез, которые градом катились по щекам. Я стала вспоминать все, что было связано с Анастасией Владимировной: снова ее милые красивые черты лица, добрую улыбку, веселые звонкий смех, а иногда серьезное, но все равно такое прекрасное лицо.       Как только я более-менее успокоилась, нагрянула очередная проблема. Подошла как всегда спокойная, но строгая Вера Васильевна и сказала быстро и четко: «Света, я все время вижу тебя в коридорах, пора, наверное, уже поговорить с твоими родителями». Этого мне только не хватало… Мои родители просто убьют меня, а в моем положении еще и их напор бы просто окончательно разбил меня. Спустя пару минут, я все же взяла себя в руки, и вместе с Машей направилась к Вере Васильевне. К сожалению, там сидела еще и Татьяна Леонидовна, так что мне приходилось еще и вести себя адекватно. Это мне давалось очень трудно, а две представительницы высших органов школьного управления внимательно следили за моими движениями. -Вера Васильевна, -запинаясь начала я, -простите, но я не прогуливала уроки, просто… -Она плохо душевно себя чувствует, -закончила за меня Маша. В общем, Вера Васильевна с психологом сказали, что я плохо учусь и прогуливаю, спросили, в чем дело, а я мысленно послала их к черту. Я решила никому больше не говорить о том, что чувствую. Закончился разговор очень плохо, Вера Васильевна немного разозлилась на нас и выпроводила из кабинета. Я поняла, что плохое неизбежно, все потеряно, и снова впала в отчаяние. Маша снова молча присела рядом и просто ждала, пока я успокоюсь. Именно она, меня, полуживую, в самом плачевном виде, под руку увела домой.       Прошло три дня… Во вторник я была в довольно усталом состоянии, почти ни с кем не говорила, ночью спала всего каких-то жалких двадцать минут, и по-моему виду несложно было догадаться, что мне не особо хорошо. Это, как не кстати, заметили Вера Васильевна и психолог, и даже специально подошли, чтобы узнать, как я себя чувствую, еще сказали, что я плохо выгляжу, что у меня круги под глазами и так далее. Я молча выслушала, покивала головой и они, видимо, поняв, что от меня ничего не добьются, ушли с опаской поглядывая в мою сторону.       Так прошло мое время, я ходила в школу только с одной мыслью: а вдруг сегодня она придет. Но она все не приходила, и я уже стала терять веру, и, заодно, рассудок: мне мерещились ее образы в толпе, или просто в школе, но я понимала, что все это- лишь плод моего воображения.       Нас опять заставили дежурить по школе, уже в самом начале марта, и я была этому крайне недовольна. Хотя, перемены на постах занимали меня на какое-то время. Я не шаталась из стороны в сторону, и мирно слушала музыку. Я пришла на второй этаж, где дежурили другие мои одноклассники, и направилась к Ване Фролову. Что-то заставило меня внезапно начать умолять его поменяться местами, и я очень долго просила, чтобы он ушел на мой пост. Все-таки, он согласился и я радостно встала на уже привычное мне место. Это была третья перемена. Я стояла на 2 этаже и смотрела по сторонам, вглядываясь в учеников. Внезапно, я обернулась в сторону двери коридора, которая открылась, и увидела…. АНАСТАСИЮ ВЛАДИМИРОВНУ.       «Я стою, вижу дверь коридора открывается, появляется ОНА (у нее были собраны волосы в хвостик, на ней была ее розовая куртка), я не поверила глазам. Она зашла в бухгалтерию, я стояла, как вкопанная. Мимо шла Диана (она в 5 классе, армянка, мне как сестра). Я кричу ей ЧТО, ЧТО, ТАМ АНАСТАСИЯ ВЛАДИМИРОВНА, ОНА ТАМ, Я ЕЕ ВИДЕЛА, ТОЧНО. Она подходит быстро ко мне и говорит ЧТО? ВСМЫСЛЕ, КАК? ДАВАЙ ПОСТОИМ ПОСМОТРИМ, ОНА ЛИ ЭТО. Мы стоим ждём, она выходит, и Диана такая ЧТОООООО, ЭТО ОНА РЕАЛЬНО.И она посмотрела на меня. Она посмотрела в мои глаза и я забылась. Меня начала бить дрожь, истерика, я кричу на всю школу, начинаю смеяться в припадке счастья. Диана пытается меня успокоить, все странно на меня смотрят, мне то жарко, то холодно, я не верю. Но если бы не то, что Диана и мои одноклассники ее видели, я бы не поверила глазам»