Show me where it hurts
Let me be the cure
Sometimes life can be a curse
So just show me where it hurts
Действия Человека были медленными, словно он все еще давал мне шанс передумать. Или просто мне казалось все как в замедленной съемке. Не отрывая глаз, я наблюдала, как он расстегнул застежку и обхватив ладонью маску плавно отодвинул ее от лица, и… И ничего. Передо мной было на редкость красивое мужское лицо с выточенными чертами и безупречно гладкой кожей без единой морщинки. Он оказался моложе, чем мне думалось, но в голове промелькнула его фраза о в разы превышающем мой возрасте, о котором он обмолвился всего раз и который выдавали только печальные серые глаза. На моем лице отразилось непонимание. Я все-таки ожидала увидеть что-то другое, но никак не представшую передо мной картину. Что же он тогда скрывал? Мы безмолвно смотрели друг на друга, и если бы не его рука, плотно прижимающая меня к его телу, то я бы наверняка упала от бессилия, которое продолжало растекаться по моим мышцам. Во взгляде мужчины читалась грусть и …надежда? Чувство того, что здесь что-то неправильно, нарастало во мне. Спустя мгновение я увидела едка заметную белую дымку по краям его лица. От удивления я слегка вскинула брови и совсем неуверенно шепотом произнесла: — Это не правда… Надежда в его взгляде угасла, и он горько усмехнулся. — Все-таки заметила… Моя рука непроизвольно поднялась, нежно касаясь края его лица, слабо окутываемого туманом. Кожа под моими пальцами все еще была мягкой, но вовсе не такой гладкой. Иллюзия рассеялась, стоило мне лишь моргнуть. Лицо мужчины, не теряя прежней красоты, предстало передо мной в своем изначальном виде, не скрываемое магией, которой он так старался меня одурачить. Его кожу покрывали широкие розоватые рубцы от ожогов, а в его глазах застыла боль. Такая сильная, что у меня встал ком в горле, а на глазах навернулись маленькие поблескивающие в темноте капельки слез. «Что же тебе довелось пережить?» — печально спросил мой внутренний голос, и словно ответом на мой немой вопрос в голове начали мелькать рваные изображения, и в попытках разобрать их я прикрыла глаза. В голове пронеслись видения, отображающие страшный огонь, который я словно почувствовала на себе в этот момент, и две пары женских глаз, так различающихся между собой. Первые были ярко зеленого, почти что травяного цвета, в которых салатовым ядом отражались отвращение и неприятие, а вторые были голубого цвета, безучастные и холодные как лед. Чувствуя, как горячие капли стекают по моим щекам, оставляя мокрые дорожки, я распахнула ресницы, вглядываясь в эти невероятные глаза цвета осеннего дождя напротив меня. Человек не произносил ни слова и непрерывно смотрел на меня, чутко наблюдая за моей реакцией, но не находя никаких отголосков страха, отвращения или неприязни. Я чувствовала только боль. Боль за пережитые им моменты и эмоции. — Ты боялся открыться мне из-за того…что они тебя оставили? — шепотом догадалась я. Тяжело вздохнув, он уже готов был что-то мне ответить, но я поддалась секундному порыву и приникла к его губам, находящимся на столь близком расстоянии ко мне. Мужчина сначала заметно опешил, не решаясь пошевелиться, но после его губы начали неуверенно двигаться в такт с моими, отвечая на поцелуй. Заметив перемены в его действиях, я готова была раствориться в его объятиях. Маска с глухим звуком упала на землю, и меня обхватила вторая теплая ладонь, все больше прижимая к себе. От этого поцелуя мое тело наполнялось странной легкостью, постепенно возрождая во мне силы. Дыхание перехватило, но недостаток кислорода совсем не волновал меня в этот момент. Я наконец-то ощутила что-то настолько правильное, будто мне было положено оказаться в этих крепких мужских руках, задыхаясь от столь острого чувства, которого я никогда прежде не испытывала. Мир вокруг замер. Когда директор медленно отстранился от меня, кончиком носа касаясь моего, в его взгляде читалось непонимание, смешанное с едва различимой благодарностью. — Почему ты не боишься меня? — тихо произнес он. — А почему я должна тебя сейчас бояться? В этот момент мою грудь наполнило чувство теплоты, и я наконец смогла признаться себе до конца в том, что мне нравился этот мужчина, прекрасно понимая, что он считывает все мои мысли в данный момент, как открытую книгу. Да и мне больше не хотелось этого скрывать. Темноту леса вокруг нас слегка освещало бледное мерцание моей кожи, выставляя напоказ все мои эмоции. Я легким движением пальцев прошлась вдоль испещренного шрамами лица, стараясь донести до него, что мне совершенно не важны были все изъяны его кожи. — Почему тебе не страшно? — его вопрос был скорее повторен в воздух, нежели обращен ко мне напрямую, но я все же ответила. — В моих снах я боялась тебя. Мрачная тень, преследовавшая меня, от видений которой я не могла избавиться. Теперь же я вижу тебя другим. Таким, какой ты есть на самом деле, и я боюсь только… — «…что теперь ты исчезнешь вместе с моими кошмарами», — завершил за меня внутренний голос. Отодвинувшись дальше от меня, Человек прикрыл глаза, словно отказываясь верить в происходящее. Я коснулась шелкового водопада русых волос, обрамлявших все еще прекрасное для меня лицо, как и под действием магии чуть ранее. — Я не такая, как… они, — шепотом произнесла я, вспоминая яркие пары глаз в моем сознании, — меня не волнуют твои шрамы. Только, пожалуйста, будь со мной честен. Не нужно больше иллюзий. Никаких. На его лице отразилась легкая улыбка. — Ты удивительная, Анабель, — от его слов сердце в груди ёкнуло, и я прижалась щекой к крепкой мужской груди, наслаждаясь исходящим от нее теплом. — Но ты еще многого не знаешь. Спустя некоторое время, директор проводил меня обратно через сад ко входу в зал, бережно укутав в свой плащ от осенней прохлады. На его лице снова красовалась привычная белая с узорами маска, и я вернула на лицо свою. В голове промелькнула мысль о вполне дополняющих друг другу образах — темном как ночь его и моем, светлым как день — заставляя уголок моих губ приподняться. Музыка и смех все еще лились из помещения рекой. Перед высокими стеклянными дверьми мужчина отстранился. — Я хочу, чтобы ты завтра пришла в цирк, — в его спокойном тихом голосе слышались властные нотки. — Мне некомфортно там, — честно ответила я. — Ты хотела от меня правды, Анабель — я готов ее предоставить. Но только если ты придешь. — Хорошо, — произнесла я, соглашаясь на условия, желая удовлетворить наконец-то бушующее во мне любопытство. — Ты не зайдешь со мной обратно? — Сегодняшняя ночь была весьма…насыщенной. Думаю, тебе стоит немного обдумать произошедшее, перед тем как расскажу тебе все, — я чувствовала под маской его ухмылку. Я не успела ничего ответить, как Человек сделал шаг назад и словно растворился в темноте. Я еще недолго вглядывалась в то место, где он только что стоял, но ночь и правда была холодной, поэтому я поспешила вернуться в зал. Я не имела понятия, сколько времени отсутствовала, но в воздухе помимо аромата цветов теперь еще витали легкие ароматы алкоголя и пота. Гораздо большее количество пар теперь кружилось в танце, пестря яркими тканями нарядов. В самом центре я разглядела Лили, светящуюся от счастья, в паре с Йеном. «Молодец, подруга», — усмехнулась я про себя. Боясь наткнуться на Криса и его проповеди о благоразумии, я поскорее скользнула в толпу, стараясь избегать прямых зрительных контактов с окружающими. Оказавшись рядом с барной стойкой, я воспользовалась тем, что бармен отвернулся, и выхватила сразу два бокала шампанского, стоявших на подносе. Да, пожалуй, алкоголь сейчас лишним совсем не будет. Я залпом опрокинула первый бокал, и мне плевать хотелось, что это выглядело совершенно неизящно. Поставив опустошенный сосуд, я принялась за второй, с непривычки чувствуя, как пузырьки шампанского уже начинали будоражить мою кровь. Кажется, неумение пить — это у нас семейное. Немного сбавив скорость потребления золотистой жидкости, я отошла к стене и прислонилась к ее прохладной поверхности, размышляя, во что же превратилась моя жизнь. — Тебя брат обыскался. Решила мне вечер подпортить? Виктория подошла недовольная и смотрела на меня в упор, выгнув одну бровь. — Не понимаю, о чем ты, — равнодушно произнесла я. — Хорош прикидываться. После разговора с тобой он сам не свой. Что произошло? — Ничего особенного, просто немного повздорили, — закатила я глаза. — Стандартные семейные проблемы. — Ага, конечно, — не отставала брюнетка, — выкладывай. — Виктория, я не обязана перед тобой отчитываться. Я не хочу об этом говорить. — Вот вы где! — К нам подбежала немного запыхавшаяся Лили. Ее глаза сияли. — Представляете, Йен позвал меня на танец! Это было чудесно! Я так рада, что он решился. — Лишь бы он дальше не тупил, — заметила Вик, заработав укоризненный взгляд Лили. — Где ты была, Ана? — небесно-голубые глаза теперь были устремлены на меня. — Ходила проветриться, — ответила я, отметив в голове очередную полуправду с моей стороны. — С директором? — заговорщицки шепнула Лили. — Признайся, между вами что-то есть? — Н…нет… Это сложно объяснить, — замялась я. Неужели все было настолько очевидно, или просто подруга была такой наблюдательной? Нашу беседу прервал шериф Никсон, резко оказавшийся за спиной Элеоноры. — Добрый вечер, девушки, — он повернул голову ко мне, — Анабель, на пару слов. Подруги немного оцепенели от вклинившегося в разговор полицейского, но послушно расступились, освобождая мне путь. Тяжело вздохнув, я двинулась вслед за мужчиной на задний двор предчувствуя не самый приятный разговор, провожаемая обеспокоенными взглядами девушек. Как только мы оказались подальше от любопытных ушей, я спросила, скрестив руки на груди: — Что вам от меня нужно? — алкоголь в крови придавал смелости. — Я видел тебя с ним и хочу понять, что происходит, — не требовалось особых разъяснений, чтобы догадаться, что он имеет ввиду Человека в маске. — Вы следите за мной? — с вызовом произнесла я. Шериф сощурил глаза. — Ты не похожа на одну из его чудиков, но я видел, на что ты способна. Кто ты? — Чудиков?.. — непонимающе нахмурилась я. — О чем вы вообще? — Кто ты и как смогла провернуть те «фокусы» в школе? — тон мужчины становился все напористее. В этот момент пришло явное осознание — я устала не только от тайн. Я устала жить с фоновым чувством страха. И я больше не позволю на себя давить. — Вы не докажете, что это была я, — я попыталась придать своему тону максимальной уверенности. — Я не желаю тебе зла, но ты должна мне все объяснить. Откуда у тебя эти способности? Он дал тебе их? — ледяной взгляд зеленых глаз словно пытался забраться ко мне в душу. — Я не знаю. И я ничего вам не должна. — Не ври мне, Анабель. — Но я не знаю! — я повысила голос. — Прекратите давить на меня, или я снова не стану себя сдерживать. Шерифу было не обязательно знать, что «не стану» скорее должно было звучать как «не смогу». Никсон выдохнул и, немного сбавив напор, произнес более мягким голосом: — Ты кажется, сама не понимаешь во что ввязываешься. Из-за этого человека пострадали уже многие люди. Он и его цирк опасны, и я хочу понять, почему он крутился вокруг тебя. По коже пробежала волна мурашек, то ли от холода, то ли от беспокойного взгляда полицейского. — Что вы имеете ввиду? Чем он опасен?.. Шериф молчал некоторое время, расценивая, можно ли доверить мне какую-то крутившуюся в голове информацию. От моего легкого опьянения не осталось и следа, и этот разговор все больше заставлял меня напрягаться. Наконец, он заговорил: — Когда я был примерно в твоем возрасте, в Сентфоре творились странные вещи, не поддающиеся рациональному объяснению. Не вижу смысла утаивать от это тебя, думаю, с твоими «талантами» тебе не составит труда поверить в мою историю. Над этим городом нависло проклятие, которое терроризирует его жителей каждые десять лет, и с которым я и мои друзья пытались бороться. Отчасти нам это удалось, но тогда мы впервые столкнулись с Человеком в маске, и последствия оказались крайне плачевными. Он — последняя часть этого проклятия и само зло во плоти. — Никсон смотрел мимо меня, и в его взгляде читалась неприкрытая ненависть. — Псих, который играет в правосудие и превращает людей в чудовищ, надевая на них свои маски и делая артистами в своем безумном цирке. Не всем удалось выбраться живыми. Он убил моего отца и мою подругу. И бог знает кого еще. Он должен ответить за то, что сотворил. Поток вылившейся на меня информации путал в голове все мысли, не давая сосредоточиться и произнести что-то внятное в ответ. Какое к черту проклятие? Казалось, полицейский описывает кого-то другого — убийцу — но вовсе не того человека с чарующими серыми глазами, которого я поцеловала часом ранее. Меня не могло тянуть к кому-то такому… Или могло? Так или иначе, сейчас немного безумный взгляд шерифа, в котором читалось желание отомстить, делали психом скорее его. Чувствуя, что меня вот-вот накроет паническая атака, я закрыла глаза и судорожно втянула грудью ночной воздух. Глоток свежего кислорода с ароматом леса заполнил легкие и помог немного очистить голову. Поддаваться эмоциям было рискованно — последствия могли быть сокрушительными, а я не хотела устаивать очередной разнос. В моем сознании промелькнул голос из сна. «Он должен поплатиться», — повторил он, и до меня внезапно дошло, кто был его обладателем. Вот почему голос казался знакомым — он принадлежал шерифу Никсону. Теперь сон постепенно начинал обретать для меня смысл, вот только с кем он разговаривал? Шериф сосредоточенно смотрел на меня. — Теперь, Анабель, ты можешь рассказать мне, откуда у тебя эти способности, и что Человек в маске хотел от тебя? Я покачала головой, мелкими шагами пятясь от полицейского. — Простите, но у меня правда нет ответов на эти вопросы. Я не думаю, что смогу вам помочь, — мой голос становился тише с каждым словом. — Мне пора, мистер Никсон. Я развернулась и чуть ли не бегом рванула прочь, но мужчина окликнул меня, заставив обернуться. — Подумай над тем, что я тебе рассказал. Его нужно остановить! Я сомневалась в том, что полицейский выдумал всю эту историю, но мне срочно требовалось внести ясность в его слова, и получить желаемое я могла лишь одним способом — посетив цирк. Но сейчас ноги несли меня в единственном желанном направлении — подальше от проблем, суеты и бала-маскарада. На самом деле идти домой не хотелось. Вообще ничего не хотелось, кроме как понять происходящее, поэтому я медленно брела по темным улицам Сентфора, отдаляясь от здания ратуши. От холода я уже дрожала как лист на порывистом ветру, а ноги уже начинали болеть от слишком высоких для меня каблуков, хотя до шпилек Виктории им было как до луны. Было логичнее вызвать такси до дома, но в этот момент прогулка доставляла мне какое-то неизъяснимое мазохистское наслаждение. В голове была каша — слишком много мыслей для одной черепной коробки, поэтому я очень надеялась, что холодный воздух все же поможет мне распутать весь клубок событий в голове. Безрезультатно. Я представила, как на меня, наверное, сейчас зол брат. Вот только прежде чем наладить контакт с Кристофером, нужно было выяснить чего мне действительно стоит опасаться. Ссорились мы редко, но если такое происходило, я понимала, что мы начинали вести себя как два упертых барана, и каждый твердо отстаивал свою позицию. А поскольку я чувствовала, что продолжения спора не избежать, мне требовалось немного больше времени и информации, чтобы привести в порядок мысли, выстроить линию поведения и иметь достаточное количество оправдательно-убедительных аргументов для предстоящего разговора. Когда я оказалась уже рядом с домом, я увидела, что свет в окнах не горел, а значит мои родственники до сих пор были на празднике. Что ж, оно и к лучшему. Заходя в гостиную, я моментально смахнула ненавистную обувь, и с облегчением постояла еще некоторое время, наслаждаясь приятной твердостью паркета под ногами. Ноги гудели от усталости так, словно я обошла земной шар по экватору. Я поднялась к себе в комнату, зашла даже не включая света, но понимала, что я не то что уснуть, я и сидеть-то спокойно на одном месте сейчас не смогу. Все мысли были о предостережении шерифа и о Человеке в маске. Неужели я так ошиблась, все больше доверяя ему? Сознание подсказало, что я так и не знала его планов на мой счет. И мне так и не удалось прочесть его ауру… Как же так? Я терялась в догадках. Однако мое тело помнило все, что происходило с ним в присутствии директора. Его большие теплые ладони, так крепко прижимающие к себе. Скольжение его нежных губ. Глаза невольно прикрылись, восстанавливая в голове каждый момент, но я тряхнула головой и запустила руку в волосы, не желая терять сейчас остатки сознания и возвращаясь мысленно к своему главному желанию — докопаться до истины. Меня начинало заполнять дурацкое чувство волнения и тревоги, тяжелым комом тянувшим все мое нутро вниз, сдавливая грудную клетку и лишая возможности адекватно мыслить и дышать. Все тело покалывало от напряжения. В этот момент я пожалела, что шампанское так быстро выветрилось, а дома нет ничего крепче чая — сейчас бы мне не помешало отвлечься. Я сбросила платье, повесила его на дверцу шкафа и, облачившись в толстовку и джинсы, босиком продолжала вышагивать по комнате из угла в угол. План действий, пришедший мне в голову в результате попыток разобрать вихрь сумбурных мыслей в голове, поддавался какой-то странной, извращенной логике, но другого у меня пока не было. Я посмотрела на часы — около двух ночи. Я схватила мобильник и быстро нашла номер Лили в телефонной книге. Подруга не отвечала, но я решила не бросать надежды и перенабрала номер. «Пожалуйста, Лили, возьми же телефон…», — взмолилась я. — Алло? — Слава богу ты взяла трубку! — обрадовалась я. — Ана? Ты куда опять подевалась? У тебя все в порядке? — спросила подруга. — Лили я обещаю, что все тебе потом объясню, — «Еще без понятия как, но с этим я разберусь позже», — но сейчас мне очень нужна твоя помощь. Ты еще на балу? — Нет, я уже жду такси домой. — Одна? — я очень надеялась, что мой голос не звучал резко. — Да. Ты какая-то странная, Анабель, — подозрительно сказала Лили. — Лили, мне очень нужно, чтобы ты прикрыла меня, чтобы мама с Крисом думали, что я сегодня у тебя на ночевке. Особенно Крис, Лили. Сделаешь это ради меня? Пожа-а-алуйста, — протянула я в трубку. — Ладно, но сама то ты куда намылилась? — Все потом. Я тебя обожаю, спасибо! — протараторила я и повесила трубку. Спустя минуту маме была отправлена смс-ка о том, что я сегодня буду ночевать у подруги. Я быстро прибралась, чтобы все выглядело так, будто, переодевшись, я и правда ушла к ней. Когда с этим было покончено, я обулась в кроссовки, казавшиеся самой прекрасной обувью на свете после сегодняшнего вечера, и выбежала из дома, еще раз проверяя время на экране телефона. Ты хотел, чтоб я пришла завтра? Что ж, завтра уже наступило. И понеслась в сторону цирка.