The Wyvern

Февраль 2014 Салина Крус, Мексика — Баки! Морозный воздух, рвущий его одежду, холодный скрежет металла под пальцами. Его сердце колотится так, словно хочет выпрыгнуть из груди. — Держись! — приказ, которому он отчаянно хотел подчиниться. — Руку давай! Скрежет металла, а затем: — Нет! Вихрь движения и криков, и синяя форма Стива превращается в белую, черную и… Баки дернулся, открывая глаза. Его правая рука метнулась к плечу, ударяясь о твердый металл, пока грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Взгляд метался по сторонам, осматривая крошечную квартирку с кафельными полами, солнечным светом, проникающим сквозь оранжевые занавески, и Мэг. Она сидела за столом у стены, ее пальцы зависли над ноутбуком. Мэг смотрела на него через плечо, наблюдая за его дикими глазами и неистовым дыханием. Не было нужды говорить, потому что Баки увидел этот вопрос в ее глазах: Что ты вспомнил? Баки покачал головой, желая спрятаться от ледяного ветра и тошнотворного ощущения падения. Он провел руками по лицу и напомнил себе о фактах: ты в будущем, вдали от ГИДРЫ, с Мэг. Все, что болит в твоей голове — это просто…воспоминания. Баки сделал глубокий вдох. Мэг еще мгновение вопросительно смотрела на него, и когда он кивнул, она вернулась к ноутбуку. Баки вздохнул. Порядок, в котором возвращались его воспоминания, был хаотичным: в один момент он вспоминал запах крови в грязном окопе в Европе, а в следующий — укус льда на своем лице в криокамере. Воспоминания продолжали появляться и исчезать в хаотичном порядке. Он хотел каким-то образом их упорядочить, придать им смысл. Баки вспомнил солдат, склонившихся над блокнотами на базе во время войны, лихорадочно строчащих огрызками карандашей, и он подумал, стоит ли ему попробовать. Баки писал письма своим сестрам — он закрыл глаза от нового приступа боли — и это его по-своему успокаивало. Он, очевидно, не рассказывал им об убийствах, которые видел и совершал, но изложение своих мыслей на бумаге действительно помогало ему почувствовать себя немного более реальным. Было над чем задуматься. Они с Мэг путешествовали на юг через Мексику, сменив виды транспорта и внешность. Сегодня Баки был в толстовке и свободных брюках, его волосы были заправлены под кепку. Мэг сняла немного средств со счета ГИДРЫ — без возможности отследить денежный перевод и забить тревогу, — на покупку одежды. Она подражала местным женщинам и носила светло-зеленую рубашку с длинной юбкой в цветочек и сандалии. Баки не думал, что когда-либо видел ее одетой в повседневную одежду — он не помнил, чтобы участвовал с ней в каких-либо миссиях по проникновению. Сначала было странно видеть Мэг в цветах и узорах, когда его самым четким воспоминанием о ней был черный крылатый силуэт с красными глазами. Но он обнаружил, что это подходит образу того человека, которым Мэг стремилась стать. Она постоянно его удивляла — Баки вспомнил, как впервые подумал, что Виверна была чем-то большим, чем оружие, еще когда они оба были с ГИДРОЙ, но наблюдать за тем, как Мэг «становилась личностью», как она выразилась, было увлекательно. Вроде как, он вспомнил каково это — быть Баки. У него были друзья, работа, ему было двадцать семь, когда ГИДРА пленила его. Единственной системой отсчета Мэг были ее смутные воспоминания о детстве. Но она уже так изменилась по сравнению с тем, какой была с ГИДРОЙ — Мэг постоянно удивляла его, когда улыбалась, или смеялась, или говорила ему доброе слово. Баки понимал, что с ними двумя сделали то, что сломало бы психику любому человеку; что превращало в дрожащее, кричащее месиво. Были времена, когда Баки замыкался в себе и думал, что сломан безвозвратно, но потом на ум приходило одно из хороших воспоминаний, или Мэг клала руку на его здоровое плечо, и он открывал глаза и продолжал бороться. Баки знал, что у нее были свои демоны, но еще больше в Мэг горела решимость оставить ГИДРУ позади и научиться быть человеком. Она не только освободилась от контроля, но и простила его и хотела, чтобы он был рядом. Баки все еще не мог осознать это. Наблюдая за ней сейчас, как ее темные волосы распадались по плечам, и как голые предплечья опирались на край стола… Баки покачал головой. Она была страстной, честной и поразительно доброй. Несмотря на программу ГИДРЫ и промывание мозгов, она действительно становилась таким человеком, и у него перехватывало дыхание. Хотя его память была никудышной, Баки знал, что никогда не встречал человека, похожего на нее. Подол ее юбки лежал на белом кафельном полу, пока Мэг смотрела видео, на котором ее пьяный брат произносил речь на мероприятии. По ощущениям, это было видео двухлетней давности. Последние несколько дней Мэг использовала любую возможность, чтобы изучить своего брата. Мэг поделилась с Баки своими исследованиями о Тони, когда он спросил. Она рассказала ему об одаренном, высокомерном, неохотно любящем брате. Она рассказала ему о производителе оружия, который изменил мнение Тони. Она рассказала ему о заложнике, герое, Железном Человеке. Баки мог сказать, что она гордилась достижениями своего брата, но он также чувствовал ее разочарование — Мэг могла найти все, что публика знала о Тони Старке, но не могла даже отдаленно представить, каким человеком был ее брат на самом деле. Баки не знал, чем ей помочь — Тони Старк был тем, чью жизнь он самолично разрушил. Баки убил его родителей и похитил его сестру, чтобы она стала прислужником ГИДРЫ. Он не стал озвучивать свои мысли Мэг, поскольку она совершенно ясно выразила свои чувства по этому поводу, но это продолжало давить на его плечи тяжелой ношей. Исследование далось Мэг нелегко — вчера она внезапно вспомнила о другой миссии, и ей пришлось бежать в ванную, потому что ее рвало. Баки пытался убедить ее сделать перерыв, но она была полна решимости разузнать как можно больше о своем брате. От мыслей его отвлек резкий звук взрыва — Мэг открыла другое видео, где Железный Человек сражался с дронами во Флашинг Медоуз. Она видела его раньше, но постоянно пересматривала, как и другие видео с боями Железного Человека. Баки впервые увидел эту запись с мобильного телефона, на которой красно-золотой костюм скользил по воздуху, избегая дронов, и пролетал мимо жилых домов. Баки покачал головой. — Что ж, похоже, вы оба неравнодушны к полетам, — Баки замер, как только это сказал — только потому, что он мог видеть, как сильно Мэг нравилось летать, несмотря на то, что ГИДРА сделала с ней, не означало, что он мог поднимать этот вопрос. Но Мэг просто оглянулась через плечо и улыбнулась. На экране Железный Человек пролетел сквозь металлическую скульптуру земного шара, обманом заставив преследующих его дронов столкнуться с ней. Оранжевое свечение от последовавших взрывов осветило одну сторону лица Мэг. Она улыбнулась, добавляя: — И взрывам, — она закрыла ноутбук — новый, украденный из технического магазина в нескольких сотнях миль отсюда — и начала вставать. — Нам нужно найти что-нибудь поесть, кажется, я видела… Она не успела закончить предложение. Когда она была на полпути вверх, все ее тело скрутило, голова откинулась назад, и она рухнула на пол. — Мэг! — Баки нырнул через пол, но не успел поймать вовремя — ее голова с грохотом ударилась о белую плитку. Все ее тело было натянуто, как тетива лука, позвоночник выгнут дугой, а мышцы на руках и ногах подергивались от того, как сильно они были напряжены. Баки потянулся, чтобы схватить ее за руки, но как только коснулся ее кожи, он с криком отдернул ладонь. — Мэг, что… — это был удар током, но Баки не успел понять. — Мэг, что происходит? — он повернулся, чтобы взглянуть на ее лицо — Мэг до сих пор была в сознании и смотрела на него широко раскрытыми, полными паники глазами. Она застонала сквозь стиснутые зубы и заскребла ногами по полу. — Гнезда… — ей удалось выдохнуть. — Найди-сломай переключатели! Когда Баки понял, что происходит, он выругался и бросился к кровати, чтобы схватить одеяло. Он обернул им свою правую руку, затем опустился на колени рядом с Мэг и перевернул ее. Она снова застонала, и все ее тело содрогнулось от боли и электрического тока, пробежавшего по ее коже. Прикрытой рукой Баки задрал ее рубашку сзади и посмотрел на металлические отверстия у Мэг на спине. Они выглядели также, как когда он помогал установить крылья: два круглых металлических гнезда с различными разъемами и клеммами внутри. — Поговори со мной, Мэг, что мне искать? — Внутри каждого гнезда… — выдохнула она. Лицо Мэг было прижато к плитке, а ладони сжимались в кулаки. Кожа на ее спине подергивалась. — …есть преобразователь, на миллиметр меньше остальных… Острый взгляд Баки заметил чуть меньшие круглые преобразователи в каждом гнезде. — Я вижу их, что мне делать? — Нажми и поворачивай…на девяносто градусов по часовой стрелке, — ее голос дрожал от усилий, с которыми она выталкивала каждое слово. Баки снова выругался — очевидно, преобразователь был такого размера, чтобы вместить узкую головку отвертки, а не его большие пальцы. Баки оглядел комнату и, наконец, заметил узкие пластиковые наконечники на шнурке своей толстовки. — Черт, — сказал он, вытаскивая шнурок. — Мэг, с какого мне начать? Если она и заметила выбранный им инструмент, то ничего не сказала. Ее тело было таким напряженным, словно она вот-вот сломается. — Думаю…левый, — проворчала Мэг. Баки вставил пластиковый шнурок в преобразователь на левом гнезде и повернул. Кажется, это сработало — с пневматическим шипением металлическая начинка гнезда рассоединилась и поднялась вверх. — Осторожно, — фыркнула Мэг. — Подними аккуратно. Используя одеяло в качестве амортизатора, Баки схватился за металл и поднял его, следуя инструкциям Мэг. Гнездо торчало из ее спины, соединяясь с ее телом кучей проводов. — Мэг, что я… — он замолчал, потому что заметил зеленый светодиод на чипе, который выглядел неуместно. Чип был зажат между линиями проводов. Баки описал это Мег, и она отчаянно закивала. — Сними это, — выдохнула Мэг. — Отрежь, сорви…без разницы… Баки выхватил нож из кобуры на пояснице. Он крепко держал гнездо защищенной рукой из плоти и, так как у ножа была резиновая рукоятка, использовал свою металлическую, чтобы срезать чип. В ту секунду, когда чип отсоединился от проводов, Мэг со вздохом безвольно распласталась по полу. Баки не стал задавался вопросом, сработало ли это, ведь облегчение в ее теле было очевидным. — Спасибо, — выдохнула Мэг, слова были приглушены полом. — Просто опусти гнездо обратно, оно соединится само, — Баки последовал ее инструкции и отбросил одеяло, когда гнездо со щелчком встало на место. — Сейчас я переверну тебя, — предупредил он и уложил Мэг на спину. Она встретилась с ним взглядом, когда устроилась. — Ты в порядке? — спросил Баки. Она хмыкнула и расправила плечи. — Я в порядке. Дай мне это… Он протянул ей чип, который теперь светился красным. Лежа на полу, Мэг поднесла чип к лицу и внимательно осмотрела его. — Это не устройство слежения, — в конце концов сказала она. — В нем нет нужных компонентов. Я извлекла все жучки из твоей руки и своих крыльев. — Тогда что это? Она со стоном села, расправляя рубашку на животе. — Чип для пропускания электрического тока через мое тело при достаточно высоком напряжении, чтобы обездвижить меня, но не настолько, чтобы убить. Я нашла и обезвредила два таких в своих крыльях и один в твоей руке, но они, похоже, хотели контролировать меня с крыльями или без них, — Мэг глубоко вздохнула и раздавила чип в кулаке. — Выжившие из ГИДРЫ, должно быть, заметили, что мы пропали. Если бы я не уничтожила остальные устройства, они бы выследили и обездвижили нас обоих. Баки с трудом сохранял спокойствие — понятно, что ГИДРА принимала меры для контроля над своим оружием. Но увидеть это в действии, увидеть дрожащую от высокого напряжения Мэг и ее искаженное от боли лицо… Мэг подняла глаза на громкое жужжание его металлической руки и заметила мрачное выражение его лица. — Спасибо тебе, Баки, — сказала она. — Если бы не ты… Мысль о Мэг, безвольно лежащей на полу, убитой электрическим током, разозлила его еще больше. Они наверняка знали, что маячки уничтожены, поэтому, кто бы ни включил чип, он сделал это, зная, что они никогда не найдут Виверну, они сделали это только для того, чтобы заставить ее страдать… Прикосновение к металлической руке вывело его из задумчивости. Мэг положила на нее ладонь, не сжимала и не давила, она просто хотела привлечь его внимание. Баки взглянул на ее лицо. — Я говорила, что собираюсь прикоснуться к тебе, — сказала она. — Но ты ушел в свои мысли. — Все нормально, — он вздохнул и уселся на плитку. — Ты в порядке? Она кивнула. — Электричество перестало бить мое тело, так что я не чувствую боли. — Ты ударилась головой. Мэг приложила пальцы к голове и нащупала шишку. Это заставило ее поморщиться, но она пожала плечами. — Не смертельно. Несколько мгновений они сидели на прохладном кафеле в тишине, между ними было смятое одеяло и подпаленный шнурок от толстовки Баки. У них все шло относительно неплохо, они вспоминали, кем были раньше, и это делало их человечнее. Однако напоминание о ГИДРЕ ощущалось, как черная тень, придавливающая их к земле. — Я помогла им превратить меня в это, — вдруг прошептала Мэг. Баки поднял глаза. — Я помогла им превратить меня в оружие, я…я помогла создать адамантий, спроектировать кибернетическую связь, сконструировать крылья. У них и близко не было бы того успеха, который они имели, если бы у них не было моего ума. — Мэг… — Иногда я осознавала, что делала, — продолжила она, как будто Баки ничего не говорил. — Я осознавала, что они собираются вскрыть меня и покрыть мои кости металлом, но я все равно помогла им. Когда я поняла, что смогу летать, я…я была взволнована, — когда глаза Мэг расширились, Баки узнал выражение паники от воспоминаний на ее лице. — Когда ты привел меня в ГИДРУ, Руководитель Проекта спросил меня, хочу ли я стать сильнее. И я сказала «да», — ее голос был низким от ужаса и отвращения к самой себе. — Я помню это, — вмешался Баки. — Я помню, ты была маленькой девочкой в окружении вооруженных мужчин и сказала, что хочешь стать сильнее них. Это не делает тебя… Мэг покачала головой и снова перебила. — Но я должна была догадаться, я должна была понять, что они собирались сделать. И я все еще не могу пожелать себе быть слабой, потому что я не смогла бы защититься. Я не могу пожелать, чтобы у меня исчезли крылья, потому что я люблю летать, — ее голос сдавили слезы. — Я думаю, это то, что делает меня монстром — ведь я знала, что должно было произойти, и я все равно сказала «да». Ты…у тебя не было выбора, Баки, и когда ты вспомнил, ты дал им отпор. Я просто…сдалась. — Мэг, ты не можешь винить себя за это… Но она снова покачала головой и поднялась на ноги. — Ты не обязан этого делать, Баки. Спасибо, что помог мне, я просто… Я буду здесь, — она вошла в ванную, единственную комнату в квартире, и закрыла дверь. Оставшись один на кафельном полу, Баки закрыл лицо руками. Он не мог избавиться от чувства, что подвел ее.

***

Следующие несколько дней они продолжали путешествие на юг, пересекли границу Гватемалы, а затем Гондураса. Мэг больше не говорила о чипе или о том, что она вспомнила после их разговора в квартире в Салине Круз, и Баки не знал, как поднять этот вопрос. Они оба продолжали просыпаться с криками по ночам, и случались дни, в которые Баки был настолько погружен в свои мысли, что чувствовал, как теряет связь с реальностью. Любой разговор Мэг старалась увести подальше от темы воспоминаний и вины — сейчас она говорила, только если возникала необходимость скорректировать их план на случай опасности или решить вопросы о еде и крове. Однако в Гватемале Мэг предложила взглянуть на его металлическую руку и найти способ уменьшить боль в плече. Она колебалась, когда спросила, как будто любое упоминание об этом могло разозлить его, но Баки моментально согласился. Сам факт, что Мэг вообще думала об этом, среди всего прочего дерьма, с которым им приходиться иметь дело… Баки не знал, как она стала такой доброй после всего, что ГИДРА заставила ее сделать, и он был рад ее предложению. Конечно, ей нужны были инструменты для работы с металлической рукой, поэтому им пришлось повременить, чтобы подобрать подходящее помещение. В конце концов в Комаягуа они нашли мастерскую по ремонту автомобилей, запертую на ночь, и проникли внутрь через крышу. Сейчас, сидя без рубашки на табурете, положив руку на пыльную скамейку, Баки не мог перестать думать обо всем, что Мэг сказала тогда в Салина Круз. Она сидела по другую сторону скамейки, склонившись над открытыми панелями металлической руки с точным инструментом в руке. Мэг вглядывалась в самую верхнюю часть конечности, где металл соединялся с плотью. До сих пор она вообще к ней не прикасалась, разве что открывала панели и манипулировала конечностью так и эдак. Баки вспомнил, как техники ГИДРЫ работали над его рукой, но вид Мэг, держащей инструменты над конечностью, не вернул прежнего страха — Баки знал, что она пыталась ему помочь, а не сделать из него совершенное оружие. Прикосновения Мэг были осторожными, и она объясняла, прежде чем приступить к любой манипуляции. Так что Баки не беспокоился о руке. Пока Мэг работала, он наблюдал за ее лицом, освещаемым единственной лампой. Остальная часть мастерской оставалась без света, в тени стояли машины, механизмы и механические подъемники. — Если ты не хочешь винить меня в том, что произошло, — в конце концов сказал Баки, — то и не вини себя. Мэг замерла, но не отвела взгляда от проводки в его плече. — Это не одно и то же, — в конце концов пробормотала она. — Я знаю, но… — Баки почувствовал ее дискомфорт и вздохнул. — Если хочешь, ты можешь уйти. Я не собираюсь принуждать тебя к разговору. Мэг не ушла, поэтому он продолжил. — Тебе было пять, когда я забрал тебя. Ты была одна и напугана, и неважно, насколько ты была умна тогда, твое решение имело смысл. Поэтому Руководитель Проекта предоставил тебе иллюзию выбора: ведь он манипулировал тобой и на самом деле у тебя не было выбора. И после ты провела десятилетия с ГИДРОЙ — никто не может винить тебя за то, что ты нашла в этом хотя бы крупицу счастья. Любовь к полетам делает тебя человеком, а не монстром. И тот факт, что ты вообще выбралась, это чертово чудо, после всего, через что они заставили нас пройти. Ты никогда не сдавалась, Мэг. Ты становилась сильнее. Ее глаза заблестели, и она отложила инструмент, но Баки еще не закончил. — Я не лучше тебя, только потому что меня никогда не спрашивали, хочу ли я этого. Я даже хуже тебя, потому что принял решение выйти и убивать людей задолго до того, как ГИДРА узнала обо мне, — он вздохнул. — Я знаю…примириться с тем, что ты помнишь — это то, что ты должна сделать самостоятельно. Но я не думаю, что ты монстр, Мэг. Ты сидишь здесь и заботишься обо мне, потому что я сказал тебе, что моя рука болит. Это то решение, по которому ты должна судить о себе. Мэг судорожно вздохнула и облокотилась о скамейку. Баки хотел дотянуться до нее, но из металлической руки торчали провода, а правой это сделать было неудобно. Глаза Мэг, блестящие от слез, встретились с его прямым взглядом. — Я просто не могу не чувствовать вину, Баки. Все, что я сделала… — Знаю, — пробормотал он, удерживая ее взгляд. — Я тоже не могу. Но ты…ты не можешь продолжать ненавидеть себя. Ты должна понимать, что у тебя не было выбора. Возможно, это не изменит твоих чувств, но не обманывай себя, думая, что ты выбрала быть убийцей. Мэг вытерла глаза, и Баки наблюдал, как она обдумывала его слова. У Мэг был дьявольски умный мозг, он знал это, но, кажется, у нее были проблемы с восприятием моральной и эмоциональной стороны вещей. — Хорошо, — решив что-то для себя, прошептала она. — Спасибо тебе, Баки. — Просто выполняю задание, — ответил он. Мэг улыбнулась и покачала головой, глядя на него. — Тогда мне лучше вернуться к своему заданию, не так ли? — Когда ты будешь готова, — пробормотал Баки. Его рука выбрала этот момент, чтобы издать громкий жужжащий звук, и Мэг тихо рассмеялась. Она вытерла последние слезы, взяла инструмент и вернулась к осмотру разобранной металлической руки. *** Февраль 2014 Медельин, Колумбия — El próximo autobús a Bucaramanga sale en cuarenta y cinco minutos. [Следующий автобус до Букараманги отправляется через сорок пять минут.] Мэгги, сидя на скрипучей пластиковой скамейке, наклонилась вперед, чтобы поправить рюкзак, лежащий у ее ног, и заверить себя, что крылья рядом, и еще раз проверила автовокзал на предмет наблюдения. Позади на дальней стене висела всего одна камера, и никто поблизости не бросил на пару бывших агентов подозрительного взгляда. Они выглядели как обычная туристическая пара, путешествующая на автобусе по стране. Баки небрежно закинул руку на спинку скамейки; на нем были, как обычно, джинсы и лонгслив, светлые перчатки и солнцезащитные очки. Эта одежда была теплой для такой погоды, но в феврале не вызывала особых подозрений. Баки начал бриться, поэтому его челюсть была гладкой. Он также надел соломенную шляпу, потому что его вид в ней рассмешил Мэгги. Она заметила, что, когда они покупали или крали одежду, Баки, как правило, выбирал самые удобные варианты в зеленых или синих цветах. Мэгги пробовала разные стили: в целях маскировки и потому, что у нее не было возможности выбирать себе одежду с детства, и она хотела поэкспериментировать. Сегодня на ней был светлый парик, от которого чесался затылок, и большие солнцезащитные очки. Мэгги беспокоилась только о том, чтобы закрыть спину и ступни, поэтому сегодня она выбрала свободные белые брюки с высокой талией и красный топ в цветочек. Мэгги обнаружила, что ей нравились узоры, яркие цвета и струящаяся одежда, а в более холодное время года она любила носить вязаные свитера. Однако сейчас одежда никак не могла унять ее беспокойства. Что-то в оживленном вокзале с его гулкими потолками и скрипучими пластиковыми скамейками заставляло ее нервничать. Мэгги хотела списать все на свои улучшенные рефлексы, но не могла. Не было никаких признаков слежки, никаких косых взглядов. У нее была еще одна бессонная ночь — они с Баки до сих пор часто просыпались с криками, и когда Мэгги перед сном закрывала глаза, она не могла предугадать, какие воспоминания оживит ее измученный мозг. Они были в дороге уже больше месяца, нигде не задерживались надолго и обычно прятались в конспиративных квартирах, расположенных в самых укромных местах. Мэгги удалось немного облегчить боль в руке Баки в той темной мастерской несколько недель назад, обновив проводку в его плече. Она знала, что иногда это все еще причиняло ему боль, ведь Мэгги мало что могла сделать, используя свои знания в области механики, когда половина проблемы заключалась в плече из плоти и крови. Она начала изучать биологию и реконструкцию суставов, чтобы посмотреть, что с этим можно сделать. При каждом удобном случае они меняли свои гаджеты, чтобы избежать слежки, однако было также важно всегда держать под рукой ноутбук, чтобы следить за новостями о распаде Щ.И.Т.а и быть начеку, на случай если кто-то решит открыть охоту на Зимнего Солдата или Виверну. Пока на публичных сайтах не публиковали ничего подобного, и было слишком рискованно взламывать разведывательные агентства, чтобы узнать, что они задумали. Но из того, что нашла Мэгги, похоже, что базы ГИДРЫ были рассекречены и закрыты по всему миру. При мысли о ГИДРЕ у Мэгги по спине пробежала дрожь. Она наклонилась ближе к Баки. Он писал в блокноте, который купил несколько недель назад. Баки сказал, что ему помогало перенесение воспоминаний в физическое место, таким образом они существовали вне его раздробленного мозга. Мэгги надеялась, что эта тактика сработала. У нее не было проблем с непостоянством воспоминаний, скорее она боролась с их содержанием: смерть, боль, кровь и чувство вины. Беспокойство внутри Мэгги сжалось. — Скажи мне что-нибудь, — пробормотала она, и Баки поднял вопросительный взгляд. Мэгги сглотнула. — Мне не нравится ждать, — объяснила она. — Это напоминает мне…напоминает… — Мэгги сделала глубокий вдох и сложила руки на коленях, пытаясь контролировать свой внешний вид. — Как будто ждешь задания, — закончил Баки. Он закрыл блокнот и повернулся к ней лицом. — Все в порядке, Мэг, тебя там больше нет. Ты здесь, со мной. Она думала попросить Баки называть ее Мэгги, а не Мэг, но что-то ее остановило. Он дал ей имя Мэг, потому что она хотела имя, а Маргарет звучало неправильно. Баки ошибся в своих предположениях, но что-то в этом прозвище заставило ее почувствовать немного тепла. Возможно, дело было в том, что, если бы Баки мог дать ей прозвище, он ушел бы еще на шаг дальше от Солдата; возможно, она чувствовала себя непохожей на ту Мэгги, которой была много лет назад. Возможно, ей просто понравилось, как Баки произнес это имя, тихо и по-доброму, для нее. — Просто продолжай дышать, — говорил Баки. Пока Мэгги следила за новостями в прессе и исследовала совместную реконструкцию и своего собственного брата, Баки предпринимал активные действия по исцелению своего сознания. В первую очередь он изучил тему дыхания, и каждый раз, когда воспоминаний становилось слишком много, она могла слышать, как Баки начинал дышать медленно и глубоко — вдыхал через нос, выдыхал через рот. Мэгги попробовала выровнять свое дыхание сейчас и заметила, что это действительно помогло немного расслабиться. Она вспомнила, как Баки говорил, что помогал Роджерсу дышать, когда у него были приступы астмы. — Скажи мне что-нибудь, — повторила она. — Что ты хочешь услышать? — Что угодно — что-нибудь из твоей записной книжки, воспоминание, просто…что угодно. Вдох через нос, выдох через рот. — Как насчет Ревущей команды? Они были кучкой сумасшедших ублюдков, тебе бы не понравилось работать с ними. Мэгги кивнула, показывая, что принимает тему. Баки откинулся назад и положил руку из плоти на спинку скамейки рядом с Мэгги — не касаясь, но обеспечивая тепло и поддержку. — Итак, первым из них, кого я встретил, был Дуган, он был со мной в 107-м. Мой первый разговор с ним закончился тем, что он ударил меня по лицу. Баки почти полчаса рассказывал ей о Ревущей команде, подробно описывая их сражения, шутки и неловкие истории. Мэгги была очарована в первые пять минут, ее паника прошла, но она не останавливала его рассказ. Баки не говорил об этом прямо, но Мэгги могла быть уверенна, что эти люди любили его, доверили ему свои жизни. Когда Роджерс был иконой, за которой любой мог пойти в битву, Баки же был Сержантом, с которым они могли покурить, выпить или обменяться дружеским словом. Мэгги слышала по его голосу, как сильно Баки скучал по ним. Она проверила сразу же — все они умерли до того, как Роджерс вышел изо льда. — Не думаю, что мне было бы неприятно работать с ними, — сказала Мэгги. — Ты слышала историю о взрывчатке в корсете? Она улыбнулась. — Да. Они любили рисковать, но они явно были эффективны. Вероятно, Виверна не смогла бы сработаться с ними, но я… Мне нравится, как это звучит. Баки улыбнулся, прищурившись. — Я думаю, ты бы им тоже понравилась — некоторым из них, возможно, даже чересчур. — Что ж, теперь, когда я знаю, как они проводили время простоя, это определенно не станет проблемой. Баки рассмеялся, и она услышала, как его металлическая рука слегка зажужжала. Прикусив губу, Мэгги решила задать вопрос, который беспокоил ее уже некоторое время. — Когда ты был военнопленным на базе ГИДРЫ…тогда тебе вкололи сыворотку? Его улыбка исчезла. — Сыворотка — это то, что сделало Капитана Америку сильным, — продолжила она. — Мой отец помог сделать Капитана Америку сильным, и синяя жидкость из его портфеля сделала сильной меня. И ты не обычный мужчина, Баки, даже без руки, — Мэгги старалась, чтобы ее голос звучал нейтрально. Баки взглянул на свой закрытый блокнот. — Да. Зола дал мне…кое-что. — Но потом ты больше года сражался со своими друзьями. Ты знал? Он вздохнул. — Иногда мне кажется, я знал, что я другой, но большую часть времени… Я не знаю, было легко игнорировать это, учитывая все происходящее. Большую часть того года я провел в нескольких шагах от сердечного приступа благодаря Стиву, который очертя голову бросался во все сражения. Мэгги улыбнулась и покачала головой. — Удивительно, что у тебя не случился инсульт прямо там, на европейском театре военных действий, с Роджерсом и Ревущей командой. — Это близко к правде, — согласился Баки. — Эй, теперь ты должна мне историю. Мэгги заставила его рассказать о Золе, поэтому согласилась, что это достаточно честная сделка. У нее было не так много воспоминаний, которыми можно было поделиться, в отличии Баки, учитывая, что у него было примерно на двадцать лет больше жизненного опыта вне ГИДРЫ, чем у нее, но Баки, кажется, всегда с удовольствием слушал обо всем, что Мэгги могла вспомнить. Истории о ее семье делали его тихим и меланхоличным, но иногда она могла рассмешить его рассказами о проделках Тони и Говарда или заставить его улыбнуться рассказами о ее матери. Но в последнее время Мэгги вспоминала другого члена семьи. — У папы был дворецкий, — начала она. — Его звали Эдвин Джарвис, и он был с отцом с конца войны. Люди считали, что это немного глупо, когда этот очень британский дворецкий обслуживал семью, но Джарвис был…он был добрым. Папа всегда был занят, поэтому большинство моих воспоминаний связаны с Джарвисом — он ужинал со мной, оберегал меня от опасностей, слушал мой лепет. Он всегда был рядом, и он так сильно любил нас. Я помню, как Джарвис рассказывал мне истории о приключениях, которые когда-то пережили он и тетя Пегги… Баки сел немного прямее. — Пегги Картер? — Да, думаю так. Ты знал ее? — Да, она была…ну, она была девушкой Стива, но она бы отправила меня в нокаут, если бы я назвал ее так. Она была агентом СНР, она была великолепна, — Баки улыбнулся воспоминаниям. — По рассказам она казалась именно такой. Я знаю, что тетя Пегги время от времени появлялась в особняке, но я действительно не помню ее… Большую часть времени она была там, чтобы поговорить с отцом. Родители назвали меня в ее честь. Мэгги еще немного говорила о Джарвисе и тете Пегги, пока в громкоговорителе их не уведомили об отправлении. В очереди на автобус они стояли с рукой Мэгги, перекинутой через металлическую конечность Баки — отчасти для того, чтобы сохранить их прикрытие как пары, отчасти для того, чтобы люди в толпе не заметили, что его рука была не совсем такой, какой казалась. Мэгги нравилось тихое жужжание и щелчки, которые издавала рука, и им обоим нравилось знать, что они прикрывали друг друга. — Знаешь, — сказал Баки, когда они садились в автобус, — это не обязательно должно быть так. — Что ты имеешь ввиду? — Мэгги позволила ему занять место у окна — в случае нападения Баки мог разбить окно своей металлической рукой, — и сама села у прохода. — Кошмары, панические атаки, разрозненные воспоминания. Я провел исследование и выяснил, что есть…есть способы помочь нам, — он избегал ее взгляда, как будто был смущен. Мэгги склонила голову набок. — Какие например? — Ну…сперва я нашел информацию о психотерапевтах — людях, к которым ты идешь со своими проблемами, и они помогают тебе их решить. Мэгги никогда не слышала об этом. — Что за проблемы? Как они могут помочь? — У тебя проблемы с головой, — объяснял Баки, и они оба одарили водителя фальшивыми улыбками, когда тот проходил мимо. — Психотерапевт…не знаю, говорит с тобой об этом. Помогает найти решение. Мэгги выяснила, что обсуждения на тему чувства вины и воспоминаний с Баки помогали, но идея пойти к такому незнакомцу выбивала из колеи. Баки продолжил: — Конечно, мы не можем обратиться к психотерапевтам, поскольку мы в бегах, но есть другие способы исцелиться — терапия и все такое. — Терапия? — Мэгги обладала передовыми знаниями в области механики, инженерии, кибернетики и многих других наук, но она даже не слышала о методах исцеления разума. Мэгги предположила, что ГИДРА сочла эти знания бесполезными. — Да, — на выдохе ответил Баки. Казалось, его воодушевило любопытство Мэгги. — Из того, что я выяснил, существует много методов, с помощью которых люди — обычные люди — избавились от кошмаров или научились справляться с дерьмом, которое с ними случалось. Некоторые способы подразумевают разговоры, но есть и более сложные научные методы, которые, я подумал, могут… — металлическая рука зажужжала, когда он замолчал. — Я подумал…если это работает для некоторых людей, то может…сработает и для нас… Мэгги была очарована этой идеей. Она только что смирилась с тем, что ее разум превратился в сплошную мешанину ужасных воспоминаний и вины. Идея как-то улучшить это, ослабить тьму, клубящуюся внутри нее, была захватывающей. — Ты сказал, что провел исследование? Баки улыбнулся — теперь он мог сказать, когда ее мозг начинал по-настоящему работать. — В основном с помощью интернета, но я…украл это на прошлой неделе, — поморщившись и пожав плечами, он вытащил книгу из внутреннего кармана куртки. Мэгги прочитала название и рассмеялась. Распусти себя. — Серьезно? — Показалось подходящим. И из всего, что читал раньше, это довольно хорошо, — Баки пожал плечами. Мэгги устроилась на своем месте, обдумывая термин терапия. Раньше любое употребление этого слова было термином ГИДРЫ для обозначения какого-либо вида пыток или эксперимента. Но Баки не стал бы поднимать эту тему, если бы не считал этот способ эффективным, и если бы не хотел его попробовать. Встретиться лицом к лицу с самыми темными сторонами себя и попытаться разобраться в этом? Мысль была пугающей, но сама идея, что это может сработать? Они смогут исцелиться? Мэгги не терпелось изучить, собрать всю информацию о терапии и выяснить, насколько это эффективно. Мэгги провела жизнь, подавляя и скрывая свои чувства от своих кураторов и от себя самой, но она больше не видела в этом смысла. Конечно, это часто становилось невыносимым, и Баки приходилось почти еженедельно успокаивать ее после нервного срыва, вызванного ненавистью к себе. Поиск эмпирических данных и применение их к их проблеме звучало…заманчиво. — Могу я…? — после размышлений спросила Мэгги, кивая на книгу. Скрыв улыбку, Баки отдал ей книгу и скрестил руки на груди, давая понять, что он будет следить за обстановкой, пока Мэгги читает. Хорошо, что Баки был начеку, потому что Мэгги не отрывала глаз от строчек всю оставшуюся часть восьмичасовой поездки на автобусе. Закончив, она вернула книгу Баки. — Ну? — спросил он. Мэгги поправила парик и вздернула подбородок. — Я собираюсь провести кое-какое исследование.