Арахнид

«Выкинь моё сердце, меня здесь нет! Выкинь мою душу, погас в ней свет. Снова в одиночестве у двери, Моё тело рвёт себя изнутри.» Кукрыниксы, Надежда.

Тишина обволакивала, защищала, усыпляла. И лишь изредка она раскрывала свои тесные объятия и в голове что-то вспыхивало и лопалось, подобно мыльному пузырю. В эти моменты просветления Виен чувствовала тысячи мелких тонких иголок по всему телу, но сильнейшее их скопление ощущалось в низу живота. Первое время они слегка покалывали, по ощущением, будто она отлежала руку. Но с каждым «пробуждением» боль в теле усиливалась. Виен казалось, что у неё бред. Её тело горело и она почти задыхалась в коконе, но ещё боролась за свой разум. Перед закрытыми глазами мелькали моменты из её с Чонином прошлого, когда они ещё беззаботно нежились под ярким утренним солнцем на широкой кровати. Она ела фруктовое мороженое и дразнила Кима, которому холодные лакомства тогда были строго запрещены из-за простуды. Они обсуждали, чем займутся после окончания университета, в котором познакомились и учились заочно. Они уверенно рассуждали о своём будущем: она устроится в крупнейшую компанию и построит карьеру, а он откроет свой банк. Всё так просто и реально. Было. Яркие теплые картинки резко проваливаются во тьму и снова тишина давит со всех сторон, заставляет дышать глубже. Она хватает ртом всё больше воздуха, словно рыба, выброшенная на берег. Но продолжает задыхаться. Мышцы ломит, жар усиливается. Ей чудится, что проходит целая вечность прежде чем она снова выныривает из темноты. — Чонин, а ты любишь детей? — Конечно. К чему такой вопрос? Ты… беременна? — Нет, — смеётся девушка, смущённо отводя взгляд в окно. — Просто интересуюсь. — А ты? — Люблю. Хочу двоих: мальчика и девочку. — Хм, — парень притворяется, что раздумывает над её словами. — Я согласен! — И они будут желанными. Понимаешь, о чём я? — она чуть прищурилась и ждала ответа. — Никак и иначе, дорогая, — подмигнул парень и потянул её за рукав поближе к себе… Паутина противно липнет к лицу, стягивает тело и парализует движения. Виен панически боится задохнуться и отчаянно пытается пошевелить хотя бы пальцами, прорвать этот удушливый кокон и глотнуть свежего воздуха. Но тщетно. Она чувствовала, что с каждым её пробуждением она менялась и сознание прояснялось всё больше. «Чёртово проклятье… Чёртово проклятье! Почему мне никто не сказал всё откровенно и прямо? Чёртовы семейные тайны…» Мысли вновь обрываются и сознание падает в бездну. Минута — и снова голову заполняют мысли и голоса, словно эхо из недалекого прошлого: — Виен, успокойся. Давай мы сейчас пойдём вместе примем душ и ляжем поспим. Я устал с дороги, ты тоже… — Господи, Чонин, ты себя слышишь?! Какой душ? Какой отдых? Считаешь, что я смогу тут расслабиться, когда из-за каждого угла за мной кто-то наблюдает? Я чувствую этот чёртов липкий чёрный взгляд даже затылком! Этот дом — полная противоположность тому, что нам обещали! Здесь не получаются фотографии, и даже не пытайся всё свалить на дефект фотоаппарата! «Продолжайте разговаривать… Пожалуйста, продолжайте!» — умоляла девушка, смотря на себя и жениха со стороны и не сдерживая слёз, которые тут же впитывались в кокон. — Милая, возьми себя в руки. Я же рядом с тобой, Виен, я здесь и не дам тебя в обиду. Ничего не бойся, слышишь? Если ты так боишься, мы уедем завтра с утра, а сегодня отдохнем перед дорогой. Хорошо? «Нужно всего лишь продолжать говорить… Пожалуйста!» — Ладно. Сегодня мы останемся, но завтра с самого утра мы уедем отсюда! «НЕТ! НЕТ! НЕТ! Только не это! Пожалуйста!» — А сейчас откажись от него… Виен зарыдала в голос и тут же закашлялась из-за нехватки кислорода. Живот свело какой-то судорогой и скололо настолько сильно, что не в силах стерпеть, она закричала. Где-то в ногах почувствовалось лёгкое движение; чьи-то лапки бегали по её замёрзшему телу. Она здесь не одна. Перед глазами снова возник образ Чонина. Он ласково касался своей широкой ладонью её щеки и улыбался. Это была их первая ночь, и её первый секс был великолепным. Всё было великолепно. Всё можно решить, любую проблему. Теперь она это очень чётко понимала. Но тогда она просто взяла и промолчала в самый важный поворотный момент их жизни, и они остались здесь. Никто из них двоих теперь не найдет решение. Это просто невозможно. К тому же, она отказалась от него, играя по правилам этого паучьего чудовища. Но никакие отказы и клятвы не смогут выжечь из неё любовь к Киму. Никогда. Виен приходила в себя медленно, словно ледяная статуя, которая оттаивала сантиметр за сантиметром. Мысли о беззаботном прошлом продолжали роиться в голове, и оттого горчило во рту и глоталось больно. Пересохшими холодными губами она шептала имя и отчаянно звала: «Чонин, где же ты, почему ты не пришёл ко мне? Почему не спас? Ты же обещал быть рядом и защищать меня, Чонин… Почему не приходишь…» В какой-то момент она не смогла вдохнуть. Она задёргалась, затрепыхалась, но тщетно. Судорога сжала горло, лёгкие заныли, словно вакуумные. «Помогите! Кто-нибудь, помогите!» В голове мелькнула мысль о том, как же глупо она закончит свою жизнь, повиснув на паутине в каком-то подвале заброшенного дома. Неожиданно холодный свежий воздух ударил в нос. Она жадно вдохнула кислород и шумно выдохнула, ощущая на своей голове какое-то копошение. Открыв потяжелевшие веки, Виен увидела небольшую дыру в коконе, через которую она могла дышать. Быстрое движение лапок — и через секунду прочный кокон, служивший для неё инкубатором, разрывается, и девушка падает на пол. Ударившись бедром о бетонный пол, Виен интуитивно сжалась, ожидая боли. Но ничего не произошло. Ничего не болело и не ныло. Наоборот, во всём теле ощущалась сила, энергия била ключом и она подумала о том, что может прямо сейчас вскарабкаться на вершину горы. Но кое-что всё-таки сильно изменилось: низ живота физически ощущался, там было настолько плотно и тяжело, что ей было сложно двигаться. Слух обострился, а цвета стали намного ярче. Подвал был, судя по всему холодным, но она не чувствовала холода. «Что ж, похоже Сехун получил то, что хотел», — с тоской подумала Виен и приложила руку к животу, щупая его и проверяя свои ощущения. Звук позади заставил её вздрогнуть. Она обернулась и увидела огромного паука, того самого, который плевал в неё паутиной и приковал к кровати. Он медленно шёл в её сторону, а она потрясённо смотрела на него, слушая колебания звука, когда он передвигал лапами. В какой-то момент она почувствовала связь с ним, будто они могут общаться мысленно. И с огромным удивлением она обнаружила, что больше не боится пауков. Наоборот, она стала понимать и чувствовать их. Паук побежал быстрее, почувствовав благосклонность Виен, и уже через пару секунд забрался по её спине на плечи и замер. Он был тяжеловат, но она не спешила тревожить животное. Ей было интересно, что он будет делать дальше. Легонько коснулась пальцами его лапки, которая схватила её за подмышку. В ответ паук зажужжал и она услышала звук, подобный мурчанию. Виен улыбнулась: — Спасибо, что спас меня от удушья. Паук зашевелился, устраиваясь поудобнее, и ткнулся несколько раз своими хелицерами в её скулу, забавно передвигая и щёлкая ими. Сначала она ничего не поняла, но спустя несколько секунд вдруг отчётливо услышала голос в голове: «Джо». — Тебя зовут Джо? — догадалась Кан и погладила пальцем его тельце. — Жаль, что не могу взять тебя в ладошку. Ты у нас очень большой мальчик. Паучок снова щёлкнул хелицерами в знак согласия и замер, продолжая держаться лапками за её плечи. Девушка ощущала под своими пальцами мягкую бархатистую кожу животного и размышляла о том, как же она могла их бояться, таких красивых и умных. Они не нападают просто так, лишь защищаются, к тому же не ядовиты, поэтому их укусы не смертельны. Она вспомнила, как ещё недавно боялась их, брезговала ими и её передёрнуло от собственного невежества. Скользнув ладонью по лапке паука, Кан нащупала еле заметные колючки, с помощью которых он передвигался по любым поверхностям. — Прекрасные создания… — восхитилась Виен, и осеклась, услышав тяжелые торопливые шаги наверху. Кто-то спускался. Шаги раздавались эхом довольно долго, и девушка затаила дыхание, ожидая увидеть в дверях Чонина. Она неотрывно смотрела за железную дверь, из-за которой вот-вот появится жених и спасет её. Он должен был найти в себе силы, чтобы обмануть Короля пауков и выбраться отсюда вместе с ней. Она так надеялась, что искренне поверила в это. Двери распахнулись и в комнату вошёл Сехун. Не Чонин. Пару секунд на лице мужчины читалось удивление, но он тут же самодовольно улыбнулся, по-лисьи прищурив глаза. — Как себя чувствует моя Королева? — поинтересовался Сехун, скользнув пристальным взглядом по пауку на её плечах. — Обновлённой, — скромно прошептала девушка и с досадой опустила глаза в пол, стараясь держаться как можно непринужденнее и не показывать своё разочарование. Неужели Чонин ушёл из её жизни? Сехун подошел к девушке и протянул ей руку. Кан вложила свою ладонь в его, и он помог ей подняться с пола. Смело взглянув на него, она спросила прямо: — Что с Чонином? Мужчина слегка дёрнул бровью. В глазах блеснул недобрый огонёк, а тень легла на его скулы. Плотно поджав губы, Сехун молниеносно схватил Виен за локоть и сильно сжал. Его колючая аура буквально прошила девушку насквозь, и та болезненно ойкнула. — Впредь я запрещаю тебе спрашивать, говорить и думать о нём. Ты — моя женщина. Теперь ты навсегда принадлежишь мне — Арахниду. Уясни это раз и навсегда. А ты, — обратился он к притихшему паучку, не сдерживая раздражения. — Почему без моего ведома разбудил её? Я не отдавал приказа. Паук медленно сполз за спину девушки, спрятавшись от злого отца. И тут Кан почувствовала, как начинает закипать. Свободной рукой перехватила запястье арахнида и, сжав, что было сил, заставила его раскрыть хватку. Ей стало больно и обидно за паучка, но и страшно перед таким сильным существом, которое может её убить одним ударом просто из раздражения. Но ею двигало желание защитить своего маленького друга, поэтому она произнесла, скрывая страх: — Джо спас меня, когда я задыхалась, и почти умерла по твоей милости. Почему же тебя не было рядом со своей Королевой? Последние слова она произнесла особенно выразительно, чувствуя страх своего нового друга за спиной и вспоминая последние секунды своего заточения в душном коконе. С этих пор Кан твёрдо решила не давать в обиду Джо, ведь он теперь, по сути, и её ребенок тоже. А она ненавидела несправедливые обвинения. Сехун склонил голову на бок и осмотрел свою женщину с головы до ног. За прошедшие три дня она очень изменилась; стала уверенной в себе и настойчивой. Паучий Король прищурился: интересно, насколько хватит её силы? Однако то, что она интересуется своим бывшим, очень злило его. Он ненавидел, когда она произносила посторонние мужские имена. Только его имя она может произносить. Добродушно улыбнувшись, он провёл ладонью по её бархатной щеке и ответил: — Я заботился кое о ком, Чаги. Ты ведь у меня сильная, да и помощник у тебя, как я посмотрю, уже появился. — О ком же заботился сам великий и грозный Сехун? — встрепенулась Виен, и арахнид довольно хмыкнул. — Я тебе лучше покажу, — и, взяв её под руку, повёл к лестнице, ведущей наверх. Они долго поднимались по высоким ступеням. Виен уже почти выдохлась, когда, наконец, паучий Король откинул круглую дверцу и помог ей выбраться наружу, придерживая за талию. К её немалому удивлению она очутилась в спальне. Кровать была отодвинута к окну для того, чтобы открыть дверцу в глубокий подвал, который находился прямо под кроватью. Угрюмо хмыкнув, Кан подошла к постели и повернулась к ней спиной. — Джо, спрыгивай, — она рукой указала пауку на мягкий плед, но животное лишь крепче сжало лапками её талию. — Ну, хорошо, пойдём вместе. Сехун, наблюдавший эту картину, хищно оскалился. Он толком ещё не успел даже потрогать свою женщину и насладиться близостью с ней, а это наглое дитё уже лапает её и пользуется её добротой. Да и сама девушка явно питает к нему очень тёплые чувства. В груди кольнуло, но оборотень превосходно сдерживал свои эмоции. Глядя на то, как Виен тепло улыбается паучку и с нежностью смотрит на него, он ощутил острое желание обладать ею, чтобы она смотрела на него также, улыбалась и произносила его имя с вожделенной хрипотцой в голосе. Но для начала нужно оборвать окончательно связь Виен и Чонина. Сломать её, растоптать и выкинуть. И тогда они втроём пойдут дальше. В историю. — Пойдём, — поторопил он девушку и приобнял за талию, бесцеремонно потревожив паука. С каждым шагом её сердце билось всё сильнее, ноги слабели. Они шли к двери, что вела в тот злосчастный подвал. «Что ты сделал, чудовище? Снова издеваешься и ведёшь меня к трупу моего возлюбленного?»— с горечью негодовала Кан, сдерживая подступившие к глазам слёзы. Она больше не верила ему и его благим намерениям. У них с ним были слишком разные понятия о благе. Вновь до дрожи знакомый скрип открывающейся двери. В нос ударила сырость и что-то затхлое, тухлое. От этого воздуха во рту неприятно заиграл металлический привкус. Кровь. Кан остановилась на пороге, обхватив себя руками. Идти внутрь не хотелось. Неизвестность пугала. Сехун слегка подтолкнул её и ободряюще улыбнулся, словно там внутри ждала запоздалая вечеринка в честь её дня рождения, вот-вот раздастся хлопок и польются поздравления. Она несмело переступила через порог. Тишина. Паучок, будто очнулся, спрыгнул и убежал в глубь подвала. Шаг, второй, третий. Впереди раздался стон то ли мучения, то ли облегчения. Свет был ещё более тусклым, чем раньше, и девушке пришлось щуриться и присматриваться. Пройдя ещё несколько шагов, она наконец увидела и вскрикнула, зажав рот ладонью. Пол был залит кровью. Повсюду лежали и смердели куски кожи и каштановых волос, словно их отрывали с какой-то неистовой яростью и швыряли. Многочисленные маленькие паучки уже трапезничали мёртвой плотью. И посреди этого зловонного месива сидел Чонин. Приступ тошноты подступил к горлу и она упала на колени, скорчившись в рвотном позыве. Мертвенно бледный Ким сидел на голом полу и отрешенно смотрел перед собой. Его волосы, пепельного цвета и длинной по плечи, зализаны назад. Прежде сухопарое тело обрело мускулы и лоснящуюся с блеском кожу. А за спиной у него подрагивали длинные паучьи лапы, совсем как у Сехуна, только они были немного тоньше. Видимо, ему было очень больно ими шевелить, потому что при малейшем их движении, он слегка вздрагивал и хмурился. «О, Боже, он превратил тебя в своё подобие…», — догадалась Кан. Всё пропало. — Чонин? — она шепотом позвала жениха, и даже её собственный голос показался ей чужим. Парень дёрнулся, моргнул пару раз и поднял на неё свои почерневшие глаза. От его равнодушного пустого взгляда у неё всё заледенело в груди. Это не её Чонин. Больше нет. — Правда, он великолепен в своём новом обличии? Жаль только, что он не помнит тебя. Виен чувствовала всем телом ехидную ухмылку Сехуна и, не выдержав, зарыдала в голос. Будь ты трижды проклят, Король Пауков.