Deja vu pour le shinigami

«Есть нечто интересное. Заходите на чай.» Уж слишком короткая телеграмма лежала в его кармане, которая не давала ни капли объяснения о происходящем. Внизу красовалась подпись, наполненная росчерками и некоторой таинственностью. Рональд даже удивился вначале, что сразу понял, кому она принадлежит, и, расплывшись в улыбке, направился в знакомое место. Погода была на удивление солнечной, что в такой сезон было большой редкостью. А в душе появлялись нотки радости и приятная мысль — что же его ждёт сегодня? Погребальная у погоста казалась не такой мрачной в этот день — то ли от солнца, то ли от того, что поход к Гробовщику уже не казался таким уж страшным. Отворив дверь, он увидел Среброволосого, сидящего в кресле, и как всегда не переводящего на него взгляд. И могло бы создаться впечатление, что его тут не ждут или попросту не замечают, но на старом столике стояло две чашки чая, от которых исходил пар. — Здравствуйте? — жнец прошёл вглубь комнаты, оставляя между собой и Легендарным небольшую дистанцию. — Вы не сказали мне о времени, поэтому я пришёл сейчас. — Весьма неплохо, — он обернулся и посмотрел на гостя со своей постоянной улыбкой. — По крайней мере, в вашем голосе уже гораздо меньше желания оправдаться. — О чём вы? Я не, — фраза оборвалась, а Рональд почувствовал, как его щёки стали горячими. Будучи уверенным со всеми, даже с высшим руководством, он не понимал, почему этот жнец вызывает в нём такие сомнения. Выдержав паузу, Гробовщик проговорил: — Чай остывает. Рональд подошёл ближе к столу, увидев вместо стула лишь пустые гробы, что находились по всей комнате. Он присел на крышку одного и взял в руки чашку. Тут же почувствовался тонкий аромат китайского зелёного чая. Отпив немного, он почувствовал сильную горечь. Гробовщик всё так же не отрывался от газеты. — Что вы хотели мне рассказать? — Нокс наполнился любопытством. В ответ Легендарный опустил руку в карман, и достал оттуда исписанный лист. — Вы ничего не помните о вашей предыдущей жизни. Досадное упущение, что жнецы вынуждены забывать своё прошлое, оказываясь в смертоносной вечности, — он коротко засмеялся, поглядывая на лист. — Действительно. Почему-то такие размышления постоянно заставляли его чувствовать прилив тоски, от чего его лицо помрачнело. Слишком много мыслей было в голове — что же было раньше? Имело ли это смысл? Имеет ли это смысл сейчас? И самое главное, что же заставило его выбрать короткую жизнь и работу жнеца?.. Людям не говорят о том, что после такой смерти они не заканчивают своё существование. А живут дальше, по-другому, и бесконечно — что всё смывается в какой-то грязно-серый цвет современного Лондона и бессмыслицы. И иногда ему становилось невероятно жаль, что по юношеской глупости, он выбрал себе именно такую дальнейшую жизнь. В самоубийстве определённо есть радость и короткое ощущение свободы, когда понимаешь, что на будущее абсолютно всё равно — ведь нет его, этого самого будущего. И возможно ли, что смерть настолько меркантильна, что постоянно принимает в свои ряды новых несчастных, или наоборот, щедра и дарит позднее осознание того, что, как минимум, будущее есть у тех, кто вытирал слёзы, стоя на кладбище. Иногда мысли сковывали горло, заставляя ощущать напряжение. И смотря на Гробовщика, он понимал, что очень бы не хотел видеть на его лице слёзы, и не хотел, чтобы они блестели на лице других. «Вероятно, ужасно понимать, как умирает близкий тебе человек». И тогда ему очень хотелось узнать у Легендарного, какой была его длинная жизнь, счастлив ли он, вытирал ли слёзы и улыбался ли, смотря на кого-то издали. Он не осмеливался спросить что-либо у него, хотя и появлялось много вопросов о нём, жизни и смерти. Казалось, что этот жнец может рассмеяться, ответить неоднозначной фразой или и вовсе продолжить читать газету, и показаться дураком в глазах Легендарного было последним, что он бы хотел. Поэтому он сидел так и дальше, пока не опустела его чашка, и Гробовщик неожиданно не поднял на него взор. Серая прядь выбилась из челки и Рональд увидел проблеск зелёного глаза, отчего моментально отвернулся, ощущая себя так, будто узнал большую тайну. В ответ последовала улыбка и жест рукой, после которого всё стало как прежде — серебристая пелена снова стала завесой пред глазами. Рональду хотелось что-то сказать, но слова как на зло не могли образоваться даже в какое-то подобие фразы. «Почему?» — мелькало в его голове, каждый раз, когда он не мог заговорить из-за накаляющегося, как сталь, напряжения. И находил лишь одно объяснение — Среброволосый слишком сложён и слишком непонятен для него. Он не знал, что значат разные оттенки его улыбки и думал, что этого совсем недостаточно для хоть примерного понимания всего того, что крылось под старым цилиндром. — Так вы всё же скажете мне то, о чём хотели рассказать? — казалось, он уже не выдерживал любопытства и зависшей в воздухе тишины. — Я не отдаю информацию за бесплатно. Если вы, конечно, понимаете, о чём я, — Гробовщик засмеялся. — Рассмешите меня. Нокс посмотрел на него с недоверием — стал бы он просить о такой странной мелочи, как смех? — Жизнь жнеца удивительна тем, что более не значат ничего ни деньги, ни вещи, ни прошлое. Остаются одни лишь эмоции. Жнецам не много досталось от жизни. Он понимал это как никто другой. И сейчас ему очень хотелось рассмешить Гробовщика, для того чтобы сделать его менее несчастным — именно таким он представлялся Рональду — одиноким печальным жнецом в компании одних только гробов. Он рассказывал много чего — от шуток до каламбуров, но лицо Легендарного всё также оставалось беспристрастным. Пока он уже полностью не отчаялся, и не замолк по нехватке чего-либо смешного. Именно тогда жнец засмеялся и такое впечатление, что Нокс смешил его больше всего того, что он пытался сказать. — Обычно рассказчики гораздо более забавны, чем их шутки, — он продолжил смеяться, поглядывая на ничего не понимающего желтоволосого жнеца. Это вызвало у него лёгкое раздражение — Среброволосый обладал слишком странным чувством юмора. — А это то, что я как раз-таки собирался вам отдать, — рука в чёрном балахоне протянула Рональду небольшой свиток. Развернув его, он увидел небольшую надпись сверху. «Ист-Хайленд, ул. Вудшира, 48. М. Нокс» — Что это? — удивленно спросил жнец. — И почему здесь моя фамилия? Он в непонимании уставился на Легендарного. — Как минимум, теперь мы знаем ваше бывшее местожительство, — он улыбнулся, явно довольный результатом — приводить кого-либо в замешательство было его любимым занятием. — Но откуда это у вас? И что это вообще означает? — Я не раскрываю своих источников информации. Да и оплатить его своим забавным видом уже не получится. С одной шутки смеются единожды. На лице Гробовщика снова появилась непонятная улыбка, на лице Нокса — всё тот же красный оттенок. — В таком случае… Мне следует купить билет на поезд? — В этом нет необходимости, когда есть конный экипаж. Рональд хотел было возразить — поездом можно было доехать гораздо быстрее. — Завтра к восьми. Желательно не опаздывать. Впрочем, опоздания есть неотъемлемой чертой вашего характера и не скажу, что совсем уж плохой. Возразить не получилось — за него все уже решили давно.

***

Когда Рональд направлялся к тому же знакомому месту, он задумывался о том, что смысла в этом всём в общем-то и нет. И если бы он признался честно — он ехал туда лишь с мыслью о том, что сможет вспомнить что-нибудь из своей прошлой жизни, увидев связанные с ней места. Можно ли там узнать что-либо о плёнке — очень врядли, если, конечно, никто из его родственников не стал жнецом. Смехотворно и крайне безрассудно тратить несколько дней отпуска, которые он смог с трудом выпросить у начальства на это безумство. Но он успокаивал себя лишь тем, что узнать о своём прошлом и даже возможность что-то вспомнить ничем не хуже этой самой плёнки. Гробовщик был одет в длинный чёрный плащ, а в руке держал всего одну небольшую сумку. Уже чуть больше восьми, и он стоял возле небольшой кареты с двумя лошадьми. Интересно, с чего бы это ему захотелось отправиться в путешествие вместе с ним? В кармане лежал кошелёк с немногочисленными деньгами, что он взял из сбережений, коих не делал почти никогда. Их едва ли хватило бы на аренду какого-то маленького сельского домика и оплату кучера, но откинув лишние мысли, он поспешил поздороваться со Среброволосым и сесть в экипаж. В окна светил мягкий утренний свет, и Нокс постоянно заглядывался на сменяющиеся виды. На его лице мимолетно расплывалась улыбка. Вместо отчётов и рутинного сбора душ — знакомство с его родиной, что было для него чем-то совершенно новым. Неизведанное прошлое и компания Гробовщика — удивительно, но он только радовался тому, что его сопровождает именно он, хотя и непонятно, почему. Его особа казалась всё менее мрачной и зловещей в глазах Рональда, и это не могло не радовать. Иногда даже самим собой завязывался разговор, весьма непринужденно и легко. Наверное, наблюдая за полями и городами, он совсем забыл о своей напряжённости. — А потом я всё-таки решил пойти в то чёртово хранилище, представляете? Как хорошо, что мне повезло встретить там вас, — полусмеясь рассказывал Желтоволосый. И к своему удивлению замечал, что его внимательно слушают. Пожалуй, Легендарный был первым, кто слушал его «пустую болтовню», как часто говорили на работе. И не то от прилива симпатии, не то от полного безрассудства, он всё же решился спросить. — А расскажите о себе? А то я уж совсем заговорился. — Боюсь, если я открою вам одну из своих тайн, вы уж точно не захотите ехать со мной в одном экипаже. — Да что вы говорите? В таком случае — я весь во внимании, — явно воспринимая всё не всерьёз, парировал жнец. — Что ж, тогда я расскажу вам загадку, — проговорил Легендарный с нотами таинства в голосе. — Что не рождается и не умирает, носит за спиной и в своём сердце железо, и приходит только раз. А если опаздывает — делает непростительную ошибку? Нокс засмеялся вначале, хотя позже попробовал угадать. — Солнце? — в ответ последовала тишина и ухмылка. Видимо, стоило думать дальше. — Дождь? Душа? О перепробовал еще множество вариантов, но ни один из них не оказался правильным. — Видимо, не доросли вы пока до таких загадок, — сказал Гробовщик с некоторой иронией. — Мне более ста лет. Я не так уж и мал, как вы думаете, — его лицо выглядело слегка недовольным. — И вовсе это ничего не значит. — Но не тот же срок, чтобы познать жизнь? — спрашивает с вопросом, но не подразумевает возражений. Будто бы знает уже всё и всех, кто его окружает. — Не тот… А сколько же лет тогда вам? — Уж этого я никак сказать не могу. До чего же избирательный и странный жнец — и, видимо, из-за этого его хотелось послушать ещё. А особенно хотелось узнать хотя бы одну из всех его тайн. Колёса шумели, Рональд рассказывал истории, вокруг гулял ветер — близился вечер. Небо переливалось разными красками: сиреневыми, мятными и розоватыми. И в какой-то момент жнец просто затих, облокотившись об маленький подоконник и засмотревшись на виды. От мягкого закатного света и сельских пейзажей вокруг его приятно окутывало каким-то теплом и клонило в сон. До чего же приятное чувство — и поддавшись ему, он закрыл глаза. Последнее, что он увидел в полудрёме — мягко улыбающегося Среброволосого, смотрящего на него и небольшую деревню за окном. Ему определенно нравились такие сны. Как и всё остальное вокруг. Свет вечернего солнца и зелёный луг — что могло быть лучше. Особенно когда можно лежать на траве, закрыв глаза, и чувствовать запах трав вокруг. А ближе к вечеру услышать, как тебя позовут на ужин, и вернуться в дом, от которого веяло теплом. Пятнадцатилетний юноша вскочил с мягкой травы, взъерошив примявшиеся светлые волосы. Он вышел из небольшой поляны посреди маленького леса, и солнечные лучи засветили веснушчатое лицо. В ответ он зажмурил глаза, улыбаясь. В истёртой одежде и с карманами, полными полевых цветов, он чувствовал себя несказанно счастливым в один из теплых августовских дней. Шёл по вытоптанной дороге к дому, пожёвывая травинку, и напевая что-то себе под нос. В доме пахло хлебом и летом. И сюда всегда было очень приятно возвращаться. Женщина с худыми руками и светлыми волосами, что замешивала тесто, приветливо улыбнулась. — Иди ужинать, — улыбаясь проговорила она. — Рон, ты слишком надолго задержался. — Простите, — Рональд сел за стол, принявшись запихивать в рот свежий мокроватый хлеб и запивать его молоком. — Погода слишком хорошая. Она вздохнула, отставив тесто и окунув руки в ведро с водой. — Всегда ты так. Опять, наверное, понабирал полные карманы всякого бесполезного. И действительно — кроме цветов, там валялись детали, рогатка и яблочные огрызки (а порой и целые яблоки). Тогда казалось, что лето всегда будет жить в сердце. Послышался стук в дверь. Женщина обернулась и, поспешив, открыла дверь. — Здраствуйте. Пожалуйста, проходите, — она вежливо поклонилась и отошла от двери. Рональд увидел небедно одетого господина в черном цилиндре. Он был очень удивлён — такие люди никогда не интересуются и не заходят к жителям деревни. Это начало его немного волновать, ждать чего-либо хорошего от них уж точно не приходилось. А особенно если они зачем-то приходят в твой дом. Незнакомец ступил шаг вперёд и юноша смог заметить, что он улыбался. Но несмотря на это, он казался очень отчуждённым. — Мисс Эллен Пенелопа Нокс? — он учтиво поклонился и поцеловал руку женщины. — Я не предупредил вас о моём визите, прошу простить. Голос незнакомого господина показался ему немного странным из-за интонации. Но когда она в ответ ему улыбнулась, чрезмерная настороженность ослабилась. При виде спокойного лица матери, Нокс и сам ощутил себя немного спокойнее. После чего мужчина повернул голову в сторону, заметив его, и подошёл немного ближе. Глаза были прикрыты отросшими волосами, что выглядело беспорядочно, и чёрной вуалью, что никак не позволяло увидеть его взгляд. Когда он подошел совсем близко, отстукивая каблуками, Рональд улыбнулся. Внутреннее опасение перед этим незнакомцем почти ушло, и вызывал он скорее интерес, чем страх. — Мое имя Адриан Кривен, — сказал он с улыбкой, будто что-то скрывая. — Как мне стоит вас называть? — Рональд. Рональд Нокс, — юноша с опасением протянул руку. В ответ господин протянул руку с длинными черными ногтями, что показалось Рональду немного странным, и вместо обычного рукопожатия, обогнул ладонь длинными пальцами, касаясь рук Нокса. Мужчина внимательно разглядывал руки, и Рональд испытывал смешанные чувства — не то растеренность, не то интерес. Незнакомец убрал руку. — Будем знакомы, Рональд Нокс. За ним следовали одиночество и лунный свет, и юношу ещё долго не покидало странное чувство насчёт этого человека. Солнце опустилось ещё ниже. Мягкие очертания сна стёрлись, и осталось лишь небольшое послевкусие. Посмотрев в окно, Рональд обнаружил, что карета стояла. — Мы уже приехали? — не ориентируясь во времени и происходящем проговорил Нокс. Легендарный молча направился к двери, открыл её и ступил на землю. Желтоволосый за ним сделал то же самое. Перед глазами был небольшой поселок с маленькими домами и спокойным настроением. Кажется, что-то подобное он видел во сне. Похожие улицы, солнце и какой-то человек, образ которого расплывался. Возможно, он даже видел что-то из своего прошлого, отпечатавшегося в подсознании? Его немного обрадовала эта мысль — хотелось бы увидеть еще подобных проблесков. А еще он может узнать что-то именно здесь — в месте его былой жизни, и это ещё более захватывало его. Рональд даже отметил, что жизнь здесь могла бы быть очень даже неплохой. Но все же у него была определённая цель приезда, и он снова вспомнил о главном. — Этот дом далеко отсюда? — спросил Нокс у Среброволосого. — Он в самом начале. Но идти придётся недолго, — он задумчиво смотрел на золотистое небо. После чего выдержал небольшую паузу. — Здесь всегда всё залито золотом. Рональд заметил на его лице улыбку. Ветер теребил длинные серебристые волосы с солнечном проблеском в них. Отчего и самому Ноксу почему-то захотелось улыбнуться — что-то теплое разливалось где-то внутри. — Красиво здесь. И солнце, и дома, и деревья. И вы тоже… Очень красивы здесь. Наверное, и все люди так… Щёки запылали огнём — он говорил всё, что приходило в голову и что его сподвигло, не знал даже он сам. Наверное, он мог бы объяснить это лишь словом «красиво». — Вы бы смотрелись здесь гармоничнее, — смеявшись ответил Гробовщик. — Я мог бы поспорить. Есть ли уже разница, что говорить, держать в себе недосказанные слова или нет — скинуты вуали. — Ну, со спорами позже. Хотя думаю, это доставило бы немалое удовольствие. — Что именно? — Спорить с вами. Сквозь них проходили теплые лучи золотого солнца и прогревали замёрзшие в рутине души.