Слепец

      Каковы звезды?       Зуко говорил, что зрячие моряки по ним ориентируются. Он же был слепым. Как и она, с рождения. Поэтому он всецело доверял штурману, когда был капитаном. Штурман тот хороший был дядька, добрый. Помниться, как-то раз сказал ей:       — А знаешь, Эри, есть в тебе что-то эдакое. Что-то в твоих серых глазах, в движениях. То, что заряжает бодростью даже высохших стариков. Только, эта, на большой земле будь построже с ихними взглядами. Это тут-то, команда, общее дело, пиратская романтика, все дела. А там — тебя могут такие мрази заприметить, шоб исонадэ их на дно утянул!..       И все же, каковы звезды? Говорят, похожи на точки. Белые. Ну, это как морская пена. Наверное, эти звезды так же слезят своей красотой, может, освежают течение темной ночи, а может, имеют такой же соленый запах. Звезды пахнут? Наверное, да. Только запах до них, до людей на земле, не доходит. Интересно, каков он? На что похож? На запах почвы, травы, крови?       Вонь сдобренной химией почвы вбивается в ноздри вместе с самой землей, забивая ноздри. Руки после каждого свиста дёргано сжимают газон, примешивая запах сломленной травы. А аромат крови… Ее собственной, что течет по спине, рассеченной плетью.       — Будешь знать, как нужно слушаться меня, слепая девчонка! — шептал голос прямо в ухо.       Шепот это был грязный, вонючий, он крыл любые запахи и вызывал головокружение от накатывающей тошноты. Он был мерзкий, обезличенный — она все никак не могла запомнить имя своего суженного. Считала его швалью, недостойной быть узнанной великим магом земли всех времен. Тем не менее, стегал плетью ее именно он, он же в это время и трахал ее, мокрым шепотом толкаясь в уши, которые, помимо его тугих попыток кончить, улавливали типичный смех со светской вечеринки — в доме нареченного ей в мужья проходил торжественный бал по случаю официального объявления помолвки. А она стояла на коленях в саду и «расплачивалась» за то, что ее «морда», на взгляд этого извращенца, выражала недостаточный трепет перед его персоной.       Ну, в одном он был прав — она действительно срала на него. В переносном смысле, конечно, но, тем не менее. И чтобы убедить ее запомнить его имя, мужу придется еще вдоволь настрадаться.       Наконец он кончил. К счастью, она еще не настолько отчаялась, чтобы не завербовать одну из молодых служанок и не приказать ей приносить противозачаточные отвары. Поэтому плевать на мужа, как и, собственно, на его причуды. Губы Тоф растянулись в глупой улыбке.       — Что, нравиться, безмозглая сучка? — торжественно говорило это подобие мужчины в возрасте. — Таких как ты, только так и наказывай! А ну-ка, еще раз — как меня зовут?       — Дерьмо курособачье.       И снова свист. На тонкой спине девушки появилась еще одна кровавая полоса. Тоф же выдернула пучок травы, поднесла к лицу и глубоко вдохнула запах вечерней прохлады и кислого сока. За что ей этот идиот? За что она должна чувствовать его член в себе, за что она должна оголять спину под его плеть? Наверное, за то, что она перебарщивала со своей металлической плеткой девятихвосткой, когда наказывала провинившихся матросов?       Бред.       Провинился — изволь получить наказание.       Тоф улыбнулась, и этот наигранно-доброжелательный оскал так и застыл на ее восковом, неживом лице.       — Я с тобой еще разберусь, слепое отродье. Как свадьбу сыграем, так я тебя так накажу!..       — Пиздуй давай.       Совершенно спокойный голос сбивал весь настрой муженька, из-за чего он, прошептав еще какие-то пустые угрозы, наконец решил удалиться, кинув напоследок платок, дабы она не вышла в свет в таком виде. Тоф легко приняла ткань из его рук и принялась приводить себя в порядок. Спектакль продолжается.       Вскоре она незаметно вернулась на бал, где ее тут же забрала к себе матушка.       — О, дорогая, где ты была? Мы тебя так заждались! — в голосе матери удивительно сочеталась то самое аристократичное чувство вежливости, особенно на людях, наигранная светская заинтересованность и толика беспокойства. Проблема была лишь в том, что Тоф как ни что другой чувствовала ложь вокруг, буквально купалась в ней.       Потому слышать ложное беспокойство в голосе матери было… раньше Тоф сказала бы — душераздирающе, но сейчас — да просто заебала.       Внешне Тоф оставалась образцом аристократки, которую хоть сейчас на аукцион жен — любо-дорого смотреть. Осанка, улыбка по всем канонам, строгое следование этикету — вы что, думали, что Поппи Бейфонг, увидев, что ее дочь вернулась лихим пиратом со шрамами, с матом через предложение, забросит свой проект? Вы недооценили Поппи Бейфонг.

***

      — Ну, дорогая доченька, врачи сказали, что ты уже полностью здорова. Думаю, с завтрашнего дня можно начать твое социальное восстановление.       Действительно, Тоф уже не плакала каждую ночь напролет. Уже не сидела трупом за приемами пищи. Но значило ли это, что она была здорова в душе? Смешно. Предательство Зуко, такое неуклюжее, такое наивное, так проехалась по ее душевному состоянию, что она жалела только об одном — что эта поджаренная курица в не зоны доступа ее кулаков. Нет, тут скорее нужно было винить саму себя, а именно свою наивность. Ведь верила в любовь. И теперь посмотрите, куда это ее привело.       Снова к учителю этикета.       Она ненавидит Зуко.       Гори в мире духов.       Хлесткий удар тканевой плетью отвлек Тоф он сторонних мыслей.       — Спину ровнее, движение руками — плавно, да плавнее, говорю!.. — и снова удар.       Такой херни раньше не было. Ну, Юки никогда не прикладывала к ней руку. А другим учителям этого делать просто не позволялось. Но теперь, видимо, было решено учесть все ошибки. Теперь учитель этикета любит чуть что — взмахнуть плетью, учитель математики — свистнуть длинной линейкой, учитель по магии земли (представьте, у нее и такой юморист есть) — стрельнуть в лоб камушком. Она поклялась, что когда-нибудь засунет ему камешек побольше по самое…       Душили все и всё. Нужно было что-то. Нужен был металл для практики, нужен секс, нужны сигареты. Где все это взять?       Решение само пришло к ее грубым, покрытым шрамами рукам. Пришло, как трепыхающийся цветок. Лилия.       Лилия, совсем молоденькая служанка. Такая добрая, такая послушная. Достаточно было одного разговора.       — Вы вызывали меня, госпожа?       — Да, Лилия. Присядь.       Она осторожно присела на кровать рядом с Тоф, источая искреннее раболепие.       — Итак, Лилия, ты мне понравилась.       — О, благодарю моя госпожа, это такая честь…       — Заткнись. — спокойно перебила ее понос Тоф. Хороший она человек, или плохой? Пора бы уже показать свое истинное лицо. — Ты мне понравилась своей молодостью и неопытностью. Я буду выделять тебя среди остальных, ты станешь тайным агентом для меня. Ты будешь делать все, что я прикажу.       — Г-госпожа…       — Завали ебало. Мой первый приказ — принеси мне кусок металла.       — Но, госпожа, вам запрещено…       О, нет, Тоф прекрасно знала сердце Лилии. В прямом смысле — когда служанка купала госпожу, сердечко-то скачущее только глухой не услышит.       Тоф грубо дернула Лилию на кровать, по-хозяйски устроилась на чужом паху, и нежно так, но многообещающе обхватила горло девушки.       — Ты. Будешь. Делать все. Что я. Скажу. Понятно?       Коленки девушки непроизвольно свелись. Дыхание сорвалось. Вот она, Лилия. Пара движений, и ее влюбленная душонка будет в ее, Тоф, власти. Зарывшись рукой и лицом в волосы Лилии, она вдохнула приятный запах мыла. Провела носом по мягкой щеке. Кожа источала аромат травяных масел. И последний штрих — невинный такой, легкий, но обязательный — нежный поцелуй. Лилия вся, ее тело, ее преданность, вся она сжалась в один комочек и кончила, дергаясь под ней, отдав всю себя Тоф. Не то, чтобы Тоф использовала ее только как объект манипуляций и дальнейших плюсов. Губы-то шелковые оказались. Неплохо, но все же не так горячо, как Зуко. Зуко целовал так, что жар его тела в один миг собирался у нее внизу… Чтоб он горел в самом низу мира духов!..       Лилия принесла кусочек металла. Очень маленький, ибо в земле и любых не деревянных вещах Тоф строго ограничивали, и всех служанок проверяли. Вот и стоит она перед Тоф, жутко смущенная, наверное, с прилившейся кровью к щекам, в ожидании. Тоф же, двигаясь нарочито медленно, забирает кусочек породы размером в горошину, отделяет еще меньшее количество металла и, на глазах изумленной Лилии, превращает его в едва видимую леску. Показательно, почти вручную обматывает ее вокруг шеи девушки. Сердце той к тому времени уже сбивалось с медленного темпа на сумасшедший, а колени непроизвольно свелись вместе. Тоф прошептала Лилии прямо в ухо:       — Одно слово в сторону — и этот ошейник сожмется, придушив. Ты знала, что удушение длиться довольно долго? И крайне, крайне мучительно.       Лилия кончила на месте.       В общем, так у нее и появился надежный сторонник, а еще и любовница, с которой можно регулярно сбрасывать стресс. Интересный опыт.       После пробуждения в родном доме от постоянных слез была только злость на этот несправедливый мир, злость на этот строгий, но все же немного искренно-обеспокоенный тон отца, который не дал ей сбежать еще в первый день. Злость сменилась на апатию от постоянных побоев и давления со всех сторон. За ней следили постоянно. Огромным количеством глаз. Смотрели как на неудобную вещь, которую дай только привести к нормам, к стандартам поведения. К нормальности. А она смотрела на все это своими серыми глазами, и не могла топнуть и сбежать. По той же причине, по которой долго не решалась бежать раньше — она попала в этот круговорот боли и неискренних объятий от родителей, круговорот из лжи и надежд на шанс. Шанс на то, что когда-то ее по-настоящему полюбят.       Какая же она жалкая. Ведь единственный раз, когда она чувствовала себя по-настоящему любимой — был с Зуко. Который ее предал. Да пусть же эта картошка перепеченная горит в…       Сватовство стало закономерным продолжением всего этого. Аристократ средних лет, еще более мерзкий, чем в прошлый раз. Толстый, с высоким девчачьим голоском, в нем чувствовалась какая-то первобытная жестокость. В этих его:       — Вы великолепно выглядите, дорогая невеста.       — Вы очаровательна в этом легком платье, дорогая невеста.       Дорогая невеста, дорогая невеста. Именно в этих словах и крылась вся его сущность — лживость и оттенки предвкушающего тона. Акцент только на ее внешности, которая, кто только ей из зрячих не говорил, действительно прекрасна, его постоянное облизывание губ — не было сомнений, насколько гнилая душонка у будущего мужа. Но как от него правдоподобно избавиться, да так, чтобы от нее еще надолго отстали, Тоф не могла придумать. До одного момента.       Как-то раз, будучи в гостях у жениха, она в один момент осталась одна в большой гостиной. Только едва слышимый шорох от детских шажков прерывал долгожданное спокойствие.       — Выходи уже, мелкая. Прятаться ты не умеешь.       В ответ, на искреннее удивление Тоф, послышался двухэтажный мат, и вслед за ним перед ней выпрыгнул комок какой-то необъяснимой энергии, излучающий ее только фактом своего существования.       — Я лучшая в прятках. Как ты меня услышала? — с обидой спросил комок задиристости грубым, но все же по-детски девчачьим голоском.       — Я слепая. Слышу хорошо.       — А я тоже слепая. Повторю вопрос, как ты меня услышала? Я лучшая в тихом передвижении.       Тоф невольно заслушалась этим голосом. Он был как солнце — грел уже забывающиеся воспоминания о той, прошлой Тоф, которая была похожа на девочку, что стояла перед ней. Такая же бойкая, которая и за словом к карман не полезет, и кличку новому знакомому на раз-два сообразит.       — Твой шаг неплох, но с огрехами. Старайся опираться в конце каждого шага не на всю площадь стопы, а на внешнее ребро. На пол начинай опускать ногу с носка.       Девочка незамедлительно использовала совет на практике и действительно, шаги стали почти бесшумными, которые станут идеальными после небольшой практики. Это понимали обе.       — Меня зовут Тоф. — Тоф действительно заинтересовалась девочкой, похожей на нее. Может, это будет ее успокаивающем лучим света в этом гнилом домике мужа? — Я невеста твоего брата.       — Он мне не брат! — зло прошипела девочка, притопнув ногой. — Я тут вообще приемная, чудом попавшая сюда по обязательствам хозяина дома перед моими покойными родителями.       — Понятно. — чуть улыбнулась Тоф. Эта девчонка нравилась ей все сильнее и сильнее. — Так как тебя зовут?       Девочка не секунду замерла, но затем, будто в миг переменившись, вытянулась по струнке и как бы залихватски, максимально непринужденно бросила:       — Слепой Бандит.       И Тоф засмеялась, впервые после возвращения. Возможно, у нее появится еще один друг.       Своего настоящего имени Бандит так и не назвала, до самого конца. Жених о ней и словом не упоминал, а сама девочка мотивировала свое молчание тем, что имя — это пустота, если в нем нет смысла. Слепой Бандит — это именно то, что она есть. В чем есть смысл. Разбойная девчонка, которая не боится наказаний за свое неподобающее поведение, которая не чурается сбегать в город и общаться с простолюдинами, которая не прочь стянуть на рынке вкусную вещь другую, которая не боится чуть что — плюнуть на кулаки и броситься в драку. Несмотря на то, что «послужной» список Тоф гораздо обширнее, она все равно восхищалась Бандитом. По словам девочки, «если я жива, значит, все остальные идут на хуй».       Когда как-то раз Тоф спросила у нее насчет будущего, и девочка ответила совершенно спокойно:       — Если я не могу формировать свое будущее, так стоит ли париться насчет этого?       — А что говорит семья?       — Твой женишок все просит своего батю отдать меня ему на растерзание, да только старшие все надеются, что из меня выйдет хоть какой-то толк в будущем замужестве.       После этих слов кровь Тоф похолодела. Но сказать она ничего не успела. Бандит лишь выдала гениальное:       — И вообще, я жрать хочу. А все остальные идут в пизду. Ну, а если со мной что-то случится, то после свадьбы ты же откусишь член своего муженька?       Затошнило.       А на осторожный вопрос, почему она не сбежит, как бы мимоходом бросила:       — Ты идиотка или как?       Говоря об интересах, Бандитка очень увлекалась театром, и часто бегала в город на всевозможные представления, даже если они исполнялись бродячими актерами. Поэтому, перед каждым каверзным начинаем она говорила:       — Да начнется спектакль!       Иногда в ее играх участвовала и Тоф. Было весело. Действительно хорошо. В общем, они в самом деле стали подружками, несмотря на разницу в возрасте в полдесятка лет.       До одного дня, когда, во время очередного визита в дом жениха, она не застала ни одного, ни другую, а только служанку, которая попросила подождать, так как господин занят делами по работе.       Ложь. Неспроста. Тоф незамедлительно вышла в сад и сняла эту вечно неудобную обувь.       И замерла.       Далеко в саду было два тела. Ее жених трахал другое тело, непрестанно взмахивая рукой. Слышался свист плети. И биение только одного сердца.       Деревянной походкой она подошла к месту зверского убийства. К тому моменту жених уже собирался уходить.       — З-зачем? — голос Тоф непривычно робок, почти жалостлив.       — Отец решил, что никакого проку с нее не будет. Она бесприданница, не пристроить ее никуда. Только под меня, ха!       Молчание. Тоф слышала непринужденное дыхание существа, стоящего перед ней, и все надеялась услышать другое, такое знакомое, вечно срывающееся от постоянной активности. Неожиданно несколько слезинок покатились по щекам.       — О, да. — с наслаждением протянуло существо. — Я узнал от служанки о твоем тайном, но теплом общении с Амелией. А также узнал о твоем побеге с прошлой свадьбы. Сломать тебя оказалось несложно.       Тогда, в саду, рядом с телом Бандита (ее звали Амелией, о Амелия!) ее впервые взял этот извращенец. Тоф ни капельки не сопротивлялась. Она лишь впилась ладонями в провонявшую удобрениями землю и смотрела на труп единственного близкого человека, который оставался с ней в этой жестокой жизни. За что девочке досталось это наказание? Может, смерть пришла из-за Тоф, и теперь она обязана терпеть наказания до конца своих дней?       Ты идиотка или как?       В тот день в Тоф что-то с противным хрустом сломалось. Что-то, что уже было надломлено предательством Зуко. Но если она еще могла понять его поступок (у этого идиота своеобразные методы защиты любимой), то принять смерть Амелии, ее доброй, вечно неунывающей Амелии, она не смогла. Она сломалась. И в тот же миг, после того как внутри знакомый голос Бандита обозвал ее идиоткой, на лице Тоф появилась новая улыбка. А в глубине души что-то, что-то невиданное раньше, начало строиться, расти, впиваться в сознание Тоф, пропитывать все ее существо.       После изнасилования (хотя были ли оно? безвольная кукла) Тоф поднялась с колен и смачно прописала жениху по его небритой морде. Поначалу он хотел было ее сам наказать, но, имея на лице неопровержимые доказательства неповиновения невесты, потащил ее к своим родителям.       — Он убил Амелию. Засек плетью насмерть. И вытрахал ее труп. — ответила Тоф на вопрос отца жениха о том, что случилось.       — Какая Амелия? — незамедлительно отозвалась мать, разыгрывая отвратительное недоумение.       — И я не знаю такую. — спокойно подхватил отец. — Сын, будь добр, отведи невестку к ее родителям и все расскажи как надо. Наверное, она просто переволновалась. Я понимаю ее — свадьба ведь совсем скоро.       Вы трупы, сказала про себя Тоф еще двум бездушным существам в этом доме. И служанке.       Дома Поппи Бейфонг пришла в ярость. Ну, конечно. Ведь так все хорошо шло, все по ее влажным мечтаниям о прекрасной, идеальной дочери, которая заключит выгодный брак. Конечно, она уже не идеальна, ибо должна была выйти замуж уже очень давно. И нынешний брак не такой выгодный, каким мог бы быть раньше. Поэтому Поппи постоянно напоминала Тоф о ее безответственном и ошибочном решении сбежать с прошлой свадьбы. А теперь она чуть ли не шипела на дочь за то, что Тоф посмела поднять руку на будущего мужа. Она позвала главную служанку.       — Приготовить карцер ей. Как в армии. Играет из себя сильную — значит, отношение к ней будет таким же. Комната должна быть сырой, но без влаги на стенах. Никаких удобств. Пять суток без еды и воды.       Лао Бейфонг, ее отец, ее строгий отец, который тем не менее всегда относился к Тоф как к хрупкой вазочке, чуть не свалился в обморок от приказа жены и уж точно на время потерял дар речи.       Естественно, за пару часов качественный карцер не сделаешь. На стенках в комнате подвала собиралось достаточно влаги, чтобы Тоф ее всю и влажность, сырость из воздуха собрала магией воды, отделила грязь магией земли и спокойно выпила относительно чистую воду. Однако непринужденно было лишь в первые дни. На четвертый воздух был сух, как пустыне, а на стенках не осталось ни капли. Оставалось одно — медитация. Но медитировать, окруженной землей, не очень эффективно — Тоф была мастером в магии земли. Но она была отнюдь не мастером в покорении воды. Поэтому по совету Ван Ши Тонга она пыталась ощутить луну. Бесполезно было поначалу, но под конец дня ей удалось немного «увидеть» источник сил магов воды. Она ясно понять — приближалось полнолуние.       На пятую ночь ей даже не нужно было погружаться в себя. Он ощущала, как будто живительные лучи ночного светила пробиваются сквозь все преграды и наполняют силами и могуществом.       Поппи никогда не сажала людей в карцер и уж точно никогда там не была. Следовательно, она не знала, пять дней — много или мало для неподготовленного организма? Тоф с уверенностью подтверждает — дохрена. Несмотря на силу, даваемую луной, неимоверно хотелось пить. Жажда заставляла считать секунды до конца наказания.       Но, как она уже говорила, за короткий срок идеальный карцер не построишь. Поэтому из угла, из маленько щели вылезла среднего размера крыса. А поскольку щель к комнате была только одна, то это тупое животное заметалось по полу, не страшась царапать своими коготками голые ноги Тоф.       А Тоф хотела пить. В голове некстати всплыли слова библиотечного духа:       Вода везде. Вода — один из основных элементов, составляющих любое живое существо. Будь то растение, животное, человек. Даже воздух. А теперь сядь и медитируй. Чувствуй воду.       Но теперь Тоф не нужна была медитация. Кровь набатом стучала в висках — она слушала, как ее собственное сердце перекачивает литры крови, как кровь расходится от сердца до самой кожи и бежит обратно по венам. Сердце — самая главная часть паззла в человеческом организме. Теперь Тоф это действительно знает, а не предполагает, как ученые.       В рту трескающаяся пустыня. А тем временем она явственно ощущала еще одно сердце. Маленькое, почти милое, часто-часто стучащее. Стук-стук-стук. Она в каком-то бреду. Сила, жажда. А результат — спонтанный взмах рукой. Замереть. Ощутить каждый кровяной поток в теле крысы. Заставить ее замереть. Взяться за чужое сердечко. И сжать, скрепя зубами в странном удовольствии. Крыса дернулась, и распласталась на полу камеры. Из ее полуоткрытого рта закапала кровь.       Кап-кап-кап. Почему это было так приятно?       Тоф не знала, сколько она так просидела, но когда дверь наконец открылась, то в невольных слезах кинулась к принесенной воде. Отец вновь потерял дар речи и только беспомощно заламывал руки. Поппи Бейфонг же внешне оставалась спокойной, но сердце выдавало и ее испуг. Особенно после того, как она увидела крысу и залитый кровью пол.       О да. Тоф теперь не только слышала ее лживое сердечко. Она ощущала его. Стоит только сжать пальцы…       Тоф затянулась сигаретой. Лилия лежала на кровати, вымотанная после бурной ночи. Тоф же размышляла. Магия крови — это несомненно сила. Но сила развращающая. Так? Очевидно. Сводящая с ума своей могущественностью. Значит, от силы нужно отказаться.       Ты идиотка или как?       Действительно. Она уже никогда от нее не откажется. Будет день и ночь медитировать, но добьется постоянного доступа к магии крови. Ведь неизвестно, когда будет предсвадебный бал. Она не хочет быть зависимой от полнолуния.       Однако она не хотела сходить с ума. Не хотела становиться безнравственной мразью, наподобие ее женишка. Нет, ей нужен постоянный моральный ориентир. Даже не Зуко, нет. Даже смешно. Кто-то, кто прям пацифист до мозга костей.       Вот только где его взять?.. Отложив этот вопрос до лучших времен, Тоф ударилась в практику. И к ее судьбоносному балу она будет готова, как никогда.       Да начнется спектакль.       Помня прошлый опыт, ее обставили стражей по самое-самое, лишая любой, даже самой призрачной надежды сбежать. Не оставив после себя горы трупов, конечно. Тоф же не хочет становится массовой убийцей, уничтожая ни в чем не повинных людей.       Однако, она уже давно убийца. Так не все ли равно, кто станет следующим?

***

      Вновь все за длинным столом. Куча светского народу, к которому Тоф даже не прислушивалась. Знала только, что здесь собрались весьма известные семьи, дабы уловить момент — быть одними из первых приглашенных на свадьбу, на которой знаменитая «беглая» Тоф Бейфонг наконец перейдет под сильное крыло другой семьи, знаменуя лишь подписание очередных выгодных соглашений.       Тоф немного нервно провела ладонью по пустому месту рядом с ней. Где же ее женишок? Так и заскучать нескоро. Ведь все в сборе, даже его родители. Тоф прикрыла глаза и погрузилась в себя. На ее удачу, сегодня полнолуние. Лишь немного напрячься, и ощутить десятки возбужденно дергающихся сердец. Еще дальше. Да, служанки. Ага, вот двое. Сосредоточившись на паре, Тоф без проблем опознала жениха, который, очевидно, развлекался с очередной служанкой. Ничего. Пусть насладиться.       Легкая улыбка легла на лицо Тоф, и она принялась спокойно есть, уже чисто из-за скуки прислушиваясь к сторонним разговорам. На удивление, ее внимание действительно привлек один из них:       — Обязательно сегодня ночью сходим на бои. Там есть места, которые обособленны от остальных трибун, а маски выдаются без вопросов. Можно будет и посмотреть на бои магов земли, и заключить пару выгодных сделок.       — Дорогой, ну это же так скучно — смотреть на скачущих, неуклюжих мужланов, кидающих друг в друга камни на деньги! Разве нельзя было организовать другой досуг — например, ужин на берегу реки…       Нужно дать задание Лилии. Пусть узнает про это местное развлечение, которое наверняка на слуху у здешних служанок. Непринужденно взмахнув рукой, Тоф подала особый знак, после чего к ней сразу же подбежала Лилия. Дав необходимые указания, Тоф спокойно вернулась к еде. Вот уже и женишок рядом сидит, хлебает вино. А несет от него… выделениями, так сказать. Но она улыбалась, смущенно хихикала, когда он, в перерывах между бокалами, облизывал ее щеки и шею. Тоф даже не вздрагивала. Абсолютное спокойствие. Совершенная актерская игра.       Самый, что ни на есть, типичный момент любого ужина после бала. Все наслаждаются едой, переговариваются, никто еще и близко не ждет завершающих торжественных речей главы дома. Невеста с женихом воркуют в углу стола, по правую руку от его родителей. Идиллия. Нормальность. Хотела нормальности, мамочка? Подавись.       Сначала жених несколько раз провел рукой по шее, словно под потной бородой засели блохи. Затем уже двумя руками начал драть шею, даже вскочил. Встал на носочки. Он хрипел, слюни с хлюпаньем выливались из его беспомощно открывающегося рта, сопли пузырились, попадая в глотку и заставляя кашлять — но кашлять не получалось. Тут его ноги оторвались от земли, судорожно разлетаясь в разные стороны. От него не исходило уже ни единого звука — ровным счетом как никто другой не смел шевельнуться в этой комнате, с ужасом и одновременно с радостью глядя на зарождающуюся сенсацию и объект многих сплетен, которые еще не скоро утихнут в светском обществе. На балу в честь официального объявления помолвки, жених вдруг оказался поднятым в воздух, как на петле. Проблема была лишь в том, что ничего видимого над ним не было. Пустота.       Мужчина еще пару раз дернулся, затем еще несколько раз, но как-то вяло, а потом словно застыл, напрягшись. Затем в миг расслабился, замерев уже навсегда, и напоследок опорожнившись в свои шелковые одеяния. Запах дерьма и мочи мгновенно смешался с пестрым душком духов, витающем в помещении, создавая неповторимую смесь. Дамы сразу скривили носы, замахав веерами, многие мужчины то посмеивались, то медленно начинали пятится к выходу.       Вдруг по всему помещению раздался хруст. Затем еще. И еще. К луже испражнений на полу прибавился ручеек крови. Затем с неописуемым звуком голова повешенного медленно отделилась от тела, свесившись на бок. Хлюп — и она глухо упала на пол, заливаемая бурным потоком крови, фонтаном, бьющим из оголенной шеи. Среди внутренней поверхности шеи, обрубка горла, грустно свисающего впереди и плавно выдавливающего из себя последний, едва пережеванный глоток еды, гости могли видеть одиноко торчащее, белое окончание позвоночника. Хруст — последний позвонок оторвался, позволяя упасть телу и падая сам.       Падение тела и волна крови вперемешку с дерьмом, медленно, но верно пробирающаяся под ноги гостям, под стол, послужили сигналом к реакции. Дамы заверещали, мужчины судорожно потащили своих пассий к выходу. Там уже образовалась толкучка. Лишь Лао и Поппи Бейфонг сидели и не могли оторвать глаз от дочери, на мертвом лице которой все никак не сходила улыбка. Просто улыбка.       Тут, в суматохе, Тоф бросилась к жениху. Она обхватила оторвавшуюся голову, и, не обращая внимания на нечистоты, заревела, прижав к себе этот обрубок от того, что недавно было человеком. Родители же этого растерзанного тела, как и чета Бейфонгов, в полной прострации сидели. Глава семьи даже так и не опустил вилку с кусочком тортика, которую нес ко рту.       Среди всей этой суматохи через незаметную дверь, аккурат рядом с местом расчленения, вышла служанка. Походка ее была странной. Голова ее словно постоянно стремилась вывернуться, глаза закатывались, являя всем только пустые белки, ноги шаркали, словно деревянные. Одна рука болталась, как тряпка, а другая, как металл, держала большой кухонный нож.       Невеста, оплакивая потерю жениха, вдруг вскочила и быстро отползла почти под скатерть стола. Дрожащие, замаранные руки ее то закрывали лицо, то вытягивались, как бы прося остановиться. Но служанка неумолимо шла к ней. Уже подойдя к скулящей, трясущейся девушке, служанка метнулась. Миг — и нож оказывается в глазу хозяина дома. В следующую секунду на пол падает его жена, которая оказалась слишком потрясенной, чтобы попытаться сбежать. К извивающейся женщине подошла служанка, аккуратно стала над ее рыдающим лицом и одним движением вскрыла себе живот, вываливая все внутренности прямо в раскрытый от ужаса рот.       Тут хозяйка дома проявила похвальную резвость — в пару секунд она подскочила, отряхиваясь от кишок и выплевывая кровь. Затем закричала, завизжала, схватилась за сердце, и сильный фонтан крови рванул из нее, обливая все еще застывшую чету Бейфонгов. Стук — и еще одно мертвое тело упало на пол.       Паника достигла своего пика. Запах крови пропитал легкие всех присутствующих, и далеко не скоро он оттуда выветрится. А покуда — репутация семьи жениха сегодня растоптана в прах, а репутация Бейфонгов — не поколебалась. Бедная девушка. Она была так близко к своему счастью.

***

      Тоф блаженно прикрыла глаза, затягиваясь сигаретой и нежась в теплой ванне. Спектакль окончен, ну, по крайней мере, основная часть. Можно срывать овации.       Когда к ней подошла Лилия, и Тоф попросила ее узнать о грядущих боях магов земли, она получила от нее маленький кусочек металла. И помимо прочего, поручила ей найти ту самую служанку, которая рассказала жениху о ее дружбе с Амелией, и привести ее к двери, которая была (какая удача!) совсем рядом. А когда она застынет — всунуть в руку нож. Дальше — дело техники. Спрятав руки под стол, аккуратно создать тончайшую леску, петлю, медленно затянуть ее вокруг горла женишка и тянуть вверх. Все его мучения, каждая замученная им девушка, ее собственная иссеченная спина — все было отомщенно. Она еще немного поигралась с ним, отрезав голову и подержав за последний позвонок, но затем быстро потеряла интерес и начала новое действие — включила режим забывшей обо всем возлюбленной и кинулась к голове.       Провинился — изволь получить наказание.       Хотелось в самом деле потрогать эту мразь, свидетельство ее победы, ее мести и торжества. Она плакала напоказ, на самом деле скрывая искренний хохот. Впрочем, ей никто не помешал отсмеяться, когда она заперлась в любезно предоставленной ванне.       А затем тельце служанки. Она не могла управлять чужим телом силой мысли, да и практики до этого момента не было. Но все прошло как нельзя лучше — тело человека немногим отличалось от тела зверя. Получилось убедительно замаскировать движения под панику и желание защититься, и заставить служанку убить своего господина, а затем зарезать себя, как скот. И, наконец, кульминация — простое сжатие кулака — и кровь в сердце, а за ним в других органах вылетают как из фрукта, аккурат на ее любимых родителей. Тоф надеялась, что после таких сцен они еще не скоро вспомнят о ней и следующей помолвке. Тьфу.       Но эпилог еще не сыгран. Нет, теперь пришло время попробовать что-то принципиально новое. Этой ночью, она разорвет любого на поле боя.       После ванны она попросила Лилию отвести ее в покои жениха, где она должна была сегодня с ним спать. В комнате оказались, что ожидаемо, много всевозможных плетей, цепей, кандалов и кляпов, и, что неожиданно, специальный костюм, который, судя по всему, ей нужно было бы одеть.       — Какое развратное одеяние! — в негодовании воскликнула Лилия. — Я сейчас же это выброшу, госпожа.       — Погоди! — в голову Тоф пришла безумная идея, после того как она тщательно ощупала костюм. — Опиши мне его.       — Ну, большей частью он черный, как ночное небо, с редкими коричневыми вставками, как высохшая почва, и темно-зелеными кольцами, это как…       — Все, я поняла. — уж что-что, а национальный цвет ей описывали миллион раз. — Одену-ка его.       Костюм плотно облегал тело. Состоял он из кожаных шорт, по длине едва прикрывающих ягодицы, сверху них была прикреплена обычная юбка, чуть короче, чем шорты. Спина и живот были полностью оголены, а грудь покрывалась незамысловатым топом, с одним креплением сзади и на шее. Все. А обувь если и была, то Тоф ее все равно не оденет. Зря, что ли, Зуко ей кожу на ступнях «огрубил»?       — Моя госпожа! — негодование Лилии такого масштаба Тоф слышала впервые.       Но Тоф лишь засмеялась, и, слегка виляя задницей, прошла перед девушкой, и закрутилась на месте. С лица не сходила, вероятно, безумная улыбка. Но Тоф это нравилось.       — Ну, должна же я выполнить последнее желание покойного неудавшегося мужа? — невинно начала оправдываться Тоф, приблизившись к Лилии и крепко прижимая ее к себе. — И все же. Как я выгляжу?       — Вы, — Лилия задохнулась он внезапного возбуждения. О, Тоф прекрасно чувствовала, как потекла девушка, стоило ей предстать в этом наряде. — Вы умопомрачительно сексуальны. Это… это… не передать словами… Я вас в этом никуда не отпущу! — с ревностью сказала она.       — Ты, кажется, забыла, кто здесь имеет право отдавать приказы? — прошептала Тоф, чуть затягивая кольцо на шее Лилии и вжимая ее в стену. Как же легко ее довести до оргазма — всего пара минут, и она растекается в блаженстве. Тоф и сама была не прочь сбросить напряжение, но оно ей было нужно в предстоящих боях.       — Наденьте хотя бы плащ, — даже в таком состоянии, Лилия продолжала настаивать на своем. Неужели она выглядит слишком уж развязно? Впрочем, плевать. Ей было достаточно скормлено правил и этикета. Теперь пришло время их нарушать.       — Тут нету плаща. А мне нужно идти. На всю ночь. И ты меня прикроешь, поняла? — Лилия покорно кивнула, но упрямо вскинулась:       — Прошу вас… госпожа. Всего пять минут! Я сейчас, — и убежала. Тоф честно выждала пять минут, в предвкушении кружась по комнате. Лилия в самом деле принесла плащ с капюшоном, темно-зеленый, причем довольно удобный и на первый взгляд скрывающий почти все тело. Так же несколько мазей, чтобы залечить спину. Благодаря Лилии, на спине Тоф не остается шрамов, за что она благодарна, конечно.       — Ладно. Но если будет мешать — сниму. — согласилась одеть плащ Тоф и, шлепнув напоследок Лилию по упругой заднице, отправилась туда, где будут незаконные бои. Все-таки ее служанка — прекрасный информатор.

***

      — Шлюх не принимаем.       Тоф фыркнула.       — Кажется, это уже мое дело. Что, неужели ни одного женщины мага земли не было за всю историю турнира?       Организатор прямо-таки излучал презрение и самодовольство.       — Что, ртом не можешь заработать, и решила помереть интересным спо…       Удар в челюсть заткнул его пустую болтовню.       — Ладно, ладно! Придется нанять еще пару уборщиков. Кишок сегодня будет размазано прилично. Идем за мной.       Они находились в большом подземном помещении, с ареной в центре, трибунами по бокам и комнатами для участников позади арены. Тоф шла мимо толпящихся потных, вонючих мужиков, многие из которых сегодня будут драться в последний раз. Организатор подвел ее к выходу на арену.       — Что, прям сразу? — немного обеспокоено спросила Тоф. Перед выходом к сотням криков она оказалась неожиданно быстро.       — А что, уже трусишь?       — Нет, просто…       — Вот и заткнись. Твоя задача — выжить и победить. Правила просты — по яйцам не бить, смертей избегать. Выбьешь противника с арены — победа твоя. Если переживешь первый бой, то имя запишем в список, и сразу пойдешь во турнирной сетке. По ней уже можно выйти к самому сильному противнику и забрать пояс победителя и мешок золотых, конечно же.       Голос на арене вещал:       — А тем временем мы продолжаем разогрев! На арене, сейчас столкнуться два куска мяса, которые пока недостойны даже войти в рейтинг турнира! Итак… — судья, стоящий на возвышении, тихо обратился к рядом стоящему. — Железный кулак! Да, знакомый вам парень, но еще не доказавший, что достоин выйти в турнир. Но мы же дадим ему второй шанс, а?       На арену под одобрительный ор выскочил какой-то бугай. Уже на слух было понятно, что это самоуверенный в себе увалень, которого она собьет на раз-два. Судья наклонился к ее сопровождающему.       — Имя?       — Не поверишь, девчонка пришла!       Судья закряхтел.       — Идиот!       — Да спокуха, она молодцом держится. Авось выживет.       — Дебил ебанный! Всю репутацию погубишь! Кому нравиться, как девушек бьют, олух?       — Спокойно… Эй, как там тебя?..       И тут Тоф поняла, что забыла о кличке напрочь. Кох.       — Эээ… Слепая Разбойница?       — Не-ет, лучше не могла придумать? — он развернулся и быстро сказал судье, но Тоф не смогла ничего услышать из-за усилившегося ропота нетерпеливой толпы.       Тем временем судья продолжал:       — А против Железного кулака, выйдет ужасный, чудовищный, неповторимый… Слепой Бандит!       Да ё…       Тоф спокойно вышла на арену и стала напротив этого Кулака. Толпа презрительно засвистела. Полетала даже еда. Тоф слышала, как чьи-то огрызки падают рядом с ней. Плащ все-таки пригодился. Без него она бы навряд ли вообще сюда вошла.       — Начали!       Слепой Бандит. Так, получается? Амелия, я не достойна носить твое имя.       Ты идиотка или как?       Как всегда. Спасибо, что даже здесь промываешь мозги. Пришла пора отжечь, именно как ты, как истинный Слепой Бандит!       Толпа тем временем сходила с ума от бездействия на арене. Железный кулак вальяжно прохаживался по своей половине, подогревая людей:       — Что хотите, что бы с ней сделал?       — Размажь ее!       — Закуй ей ноги раздвинь пошире!       — Закопай ее поглубже!       — Да-а!       Кулак же в ответ напрял руки и посмеивался, видимо, наслаждаясь моментом славы. Вот кто тут реальный идиот. Ладно, повеселится она может и дальше. А здесь — главное, эффектно появиться.       Легкий удар пяткой в пол — и нога противника ведет его в очень болезненный шпагат. Разворот, взмах рукой — и три колонны наискосок звонко вышибают мага земли с арены. Наступает тишина.       — И побеждает Слепой Бандит! — в голосе судьи так и слышится недоверие, как и в жиденьких хлопках сбитой с толку толпы. Наверняка они все сейчас оправдывают ее победу. Мол, противник легкомысленно отвлекся, поэтому эта шарлатанка и смогла улучить момент.       О, она покажет им. Она покажет им всем.       У выхода с арены ее поджидал сопровождающий.       — Вот это ты даешь, победа! Ну, выжила — уже хорошая награда. А теперь пошла отсюда.       — Эй, как тебя зовут?       — Луи, а что? — ответил сбитый с толку организатор.       — Слушай сюда, Луи. — Тоф наклонилась к уху мужчины. — Сегодня я собираюсь взять пояс победителя. Еще слово против меня — и я за себя не отвечаю.       Луи быстро отошел на два шага. В голове его слышалось удивление, настороженность и раздраженность:       — Ну, хочешь, так хочешь. Сядь в комнате ожидания, по своей кличке дуй сюда. Ты как, можешь ориентироваться?       — Не беспокойся об этом. Простой занимайся своей работой.       Луи сплюнул и ушел, пробормотав что-то вроде «бабы». Ничего, главное, она остается.       На самом деле, бойцов не так много, как может сначала показаться. Многие ломают друг другу конечности еще при первом бое и не проходят в турнир. Поэтому тех, кто сражается за пояс и деньги, остается малый остаток. В основном это более-менее умеющие что-то маги.       — Слепой Бандит!       Тоф подорвалась на первый бой в турнире. Трибуны ожидаемо встретили ее со свистом и улюлюканьями, но на этот раз обошлось без швыряния едой. Тоф не рассматривала противника, не слушала его прозвище. Она видела его тело, чувствовала каждую мышцу. Осталось выработать свою стратегию и придерживаться ее.       Она выработалась почти мгновенно. После первой атаки Тоф с блаженством вспомнила, что без проблем предугадывает любые движения противника до момента покорения земли. Она всегда на шаг впереди. Теперь она решила растягивать бой, чтобы под конец элегантно смахнуть уставшего противника с арены под недоуменный стон толпы. Конечно, ведь ставки на девчонку делать никто не решается. Ничего, скоро решаться.       Бой за боем, она просто танцевала на ринге, находя это, несомненно веселым относительно ее обычного времяпрепровождения дома, но это не шло ни в какое сравнение с тренировочными боями с Зуко, с пребыванием на пиратском судне, с абордажем, с обучением у Ван Ши Тонга, с покорением воды… Тоф решила никак не использовать магию воды в любой форме на турнире. Во-первых, она старалась уважать правила, а во-вторых, вода, это, конечно, круто, но родная стихия все же ближе. И ей хотелось полностью оторваться на этих смешных манекенах, изображающих из себя магов земли.       Бой за боем, она все сильнее завоевывала сердца толпы, особенно после того, как многие решили ставить только на нее. И вот, незаметно, особо не запыхавшаяся, она подобралась к финальному бою.       — Итак, — срывающимся голосом кричал судья. Он явно наслаждался новой сенсацией, которая появилась на его турнире. — Финал! Решиться, кто же будет обладать правом сразиться за право обладания поясом чемпиона! Встречайте, несокрушимый Безумный Камень! И чудо сегодняшнего вечера — Слепой Бандит! Не смотрите, что она девчонка, она может раскидать любого из вас!       О как заговорил. Тоф хмыкнула. Ей стало немного скучно. Хотелось уже эпично победить обладателя пояса и величественно покинуть арену. Поэтому этого финалиста она решила не изматывать, давая ему проводить атаку за атакой, а изматывать, не прерывая свою атакующую серию. До тех пор, пока его просто не сметет. Как раз чуть разогреется перед последним боем.       Финалиста не хватило и на две минуты.       — Скучно! — звонко крикнула она, фактически впервые подав голос за все бои. Толпа жадно прислушалась. — Скучно! Это все, на что способен этот жалкий турнир? Я требую моральную компенсацию! Дайте мне обладателя пояса, и пусть он начнет опасаться за свои яйца, если и он окажется мне на один зуб!       Толпа одобрительно взревела и засвистела. Как же она быстро меняется, однако.       Наконец-то. На ринг, под приветственные аплодисменты, поднимая пояс над головой, вышел среднего телосложения маг. Спокойный, уравновешенный. Ладно, может быть, с ним удастся поразвлечься чуть более по-настоящему. Тоф чуть собралась, хотя все еще считала, что равных ей, по крайней мере в этом месте, не будет.       — Встречайте! Великий и непобедимый! Гро-ом! — и толпа ответила громом. — Против невероятного! Сенсационного! Слепого Ба-андита! — овации в ее поддержку. Нет, все же толпа приносит в это действие свой тон, дополняя атмосферу и заставляя действовать скорее эффектно, нежели эффективно.       — Я девочек не бью, а тех, кто старается развязать мой пояс, даже поощряю. Однако, если это не пояс победителя турнира. — с ленцой протянул Гром, вызвав смех у толпы. Ленца наигранная, на деле же он изучает ее, пытается выведать, поведется ли на эмоциональную провокацию.       — Не волнуйся, мой сладкий. — пропела Тоф, невинно поведя ножкой и соблазнительно выгнув спинку. — Я буду нежной.       — Начали! — весело провозгласил судья.       И вновь, и опять, и снова. Ну, вся же интрига испаряется. Она прекрасно чувствует каждое намерение противника, каким бы гениальным или неожиданным оно не было. Она настолько контролирует ситуацию, что может взять под контроль даже такие вещи, как…       Один из небольших булыжников, посланных в нее просто для кучи, попал в ребро.       …урон самой себе.       Опустилась тишина. Еще бы, она пропустила первый удар за все бои. Но Тоф лишь… рассмеялась. А затем захохотала. Она не знала, почему ей стало смешно. Но чем больше она хохотала, чем сильнее этим приводила людей в замешательство, и тем смешнее ей становилось.       — Эй, ты что, сломал ее? — осторожно спросил судья.       — Не знаю. — ответил Гром и осторожно атаковал.       Тоф увернулась и провела серию контратак, заставив противника немного выдохнуться. А затем показательно медленно расстегнула плащ, и перед сотнями шокированных глаз он плавно скользнул по ее плечам и сполз на пол. Она сделал шаг вперед, принимая вальяжную позу и кладя руку на талию.       — Что ж, дорогой. Давай так — если я пропускаю один удар, то сразу же снимаю один элемент одежды. Как видишь, их осталось всего ничего.       Толпа зашлась в экстазе.       Гром с утроенной силой стал стараться пробить ее защиту, но Тоф и не старалась обороняться. Она просто уклонялась, наслаждаясь короткими уколами веселья и счастья, когда камни пролетали мимо ее голого живота буквально в нескольких миллиметрах, заставляя тысячи дыханий замереть в предвкушении. Нет, девочки и мальчики. Обнаженки сегодня не будет.       Противник вскоре от усталости начал проводит уж совсем топорные, площадные атаки, что Тоф быстро наскучило. Она в пару движений разрушила его оборону и одним взмахом руки смела Грома с арены. После глухого падения на пол, зал взорвался криками и аплодисментами. Она подняла свой плащ, непринужденно закинула на плечо. Ей уже поднесли пояс победителя и увесистый мешок денег. Деньги лишними не будут, особенно, если учитывать, что когда-нибудь да сбежит из этой дыры.       Жаль, что Зуко не видит ее триумфа. Чтоб горел он в… Жаль, что Амелия не прокричит ей восторженные слова. Все ушли от нее. Но она сильная. Она продолжит играть в этот спектакль, под названием жизнь. Пока смерть не прервет ее партию. Пока под конец она не сорвет свои последние овации.       Она подняла одной рукой пояс и громко прокричала:       — Слепой Бандит непобедим!       И толпа вторила ей.       Осталось лишь выяснить дату и место следующего турнира.       — Эй, Луи, а подскажи-ка, когда и где мне придется отстаивать это пояс?       — Через два дня, детка. В городе Гаолинь. Там наша основная локация.       Прекрасно. Похоже, она нашла себе отдушину от родительского дома.       Осталось лишь вернуться в дом бывшего женишка и вдоволь потрахаться с Лилией. И можно будет сказать, что день удался.

***

      Аанг широко зевнул, лишь краем глаза наблюдая за тем, как Глыба разматывает одного противника за другим. Большей частью он скрытно посматривал на Катару, не особо вслушиваясь в завывания судьи и восторженные крики Сокки.       — Не, Аанг, ну скажи, этот парень — то, что нам нужно. Он новый участник, ты только посмотри на наго!       Аанг наконец соизволил полностью повернуться и с легким раздражением посмотреть, как после очередной победы Глыба целует свои руки.       — Сокка, не хочу тебя расстраивать, но мне кажется, что этот маг глуп. — прерывая возражение Сокки, который уже набрал воздуха для защиты недавно приобретенного кумира, он добавил:       — Он не чувствует землю. Зато мускулы у него явно первые слушатели.       Скольких претендентов он уже отсеял этой фразой.       — Да откуда ты это знаешь! Глыба — это же монстр во плоти! Истинный маг земли! А ты даже покорить во-от такусенький камушек не можешь! Откуда тебе знать, как выглядит «слушающий» маг, а?       И подобные перепалки были каждый раз. Аанг устало вздохнул. Вновь впустую потраченный вечер. Может, все-таки уже выдвигаться? Да, скорее всего, уже завтра они сядут на Аппу и наконец улетят из этого осточертевшего города. Но как же учитель? Аанг накрыл лицо руками. Как все сложно.       — Пошлите уже, ребята. — сказал он. — Этот Гром уже надоел. Ничего нового не будет.       — А ну стоять! — усадил Сокка уже собравшихся было уйти Аанга и Катару. — Это мы еще посмотрим! Вот увидите, Глыба этого Грома щас одной левой…       Судья тем временем привычно нагонял торжественности.       — … Да, да, друзья. Слухи распространяются быстро, и вот, неожиданно, после небольшого путешествия турнира по городам, Гром оказался побежден!       Большая часть людей, будучи еще не в курсе новостей, взвыла от досады. Гром тут был всеобщим любимчиком, а неизвестный игрок мог нарушить все ставки.       — Встречайте! Нас сегодняшний любимчик — неотразимый Глыба! Против невероятного, непобедимого… Слепого Бандита-а!       Тут случилось что-то действительно странное. Несмотря на то, что Гром не слушал землю, Аанг не мог не признать, что тот маг действительно знал свое дело, и каждый бои с ним только лишний раз показывал мастерство обладателя пояса. Поэтому было неожиданно узнать, что этот обладатель сменился, и почти шокирующе — что его место заняла… девчонка!       — Что-о?! — Сокка тоже не верил своим глазам.       Напротив Глыбы, гордо держа пояс над головой, вышла высокая девушка в темно зеленом плаще, который с начала и вовсе показался черным. Толпа, явно отдавая предпочтение знакомому бойцу, засвистела. Девушка же преспокойно отдала пояс своему сопровождающему. И сняла плащ. Трибуны восторженно взревели. Сокка сел. Но через несколько секунд вскочил и что есть силы начал скандировать:       — Слепой Бандит! Слепой Бандит! Размажь эту самоуверенную Глыбу! Ууу!       Послышался хлопок о лицо со стороны сестры. Аанг покачал головой. Да, это было эффектно. Даже он, влюбленный в Катару, невольно завис на откровенном наряде обладательницы пояса. Голые, без обуви, ноги, обнаженный, рельефный животик и тонкая, рельефная, с видимой сеткой вен, шея так и притягивали взгляд. Даже Глыба немного завис.       — Она что, реально слепая? — недоуменно спросил Аанг, замечая серые глаза девушки и ее неподвижный взгляд «в пол» между ней и противником.       — Да нет, ну ты чего, как возможно? — захлебывался Сокка от восхищения. — Да это просто уловка, вот увидишь!       — Начали! — провозгласил судья. Но бойцы продолжили стоять. Девушка и вовсе делала вид, что ничего особенного не происходит, и в нее не может в любой момент прилететь камень.       Тем временем Глыба очнулся.       — Глыба не может драться с такой миленькой, тоненькой, слепой девочкой!       Девушка улыбнулась.       — Кажется, у кого-то коленки трясутся от страха перед этой девочкой? Или твой внезапно затвердевший отросток между ног мешает сделать хоть шаг?       — Уууу! — выдохнули трибуны.       — Ахха-ха! Как она его, а! — кричал Сокка.       — Она не может быть слепой. — наконец подала голос Катара. В ее голосе вдруг послышалось явное неодобрение. — И вообще, кто так одевается?       — Нет, она слепая. — убежденно сказал Аанг. Он был уверен в этом. Девушка не вела себя так, как будто видела глазами. Она видела. Но по-другому.       — Глыба не любит, когда его обижают. Теперь Глыба очень злой. И теперь Глыба снесет эту девчонку одним ударом!       И он замахнулся ногой.       — Она не сможет победить. Это все… шарлатанство. — со скепсисом сказала Катара.       — Нет. Она… слушает… — тихо сказал Аанг, во все глаза смотря, как Бандит одним легким движением усаживает Глыбу на длинный шпагат. Вой трибун заглушил писк мага земли, внезапно порвавшего все связки. — …и ждет.       — Ну что, я решила твою маленькую проблемку? Слышала, что боль помогает всяко лучше холодного душа. — с милой улыбкой поинтересовалась Бандит, приняв показательно обеспокоенную позу.       Зал взорвался смехом и восторженными криками.       — А! Как она его, как! — орал ему на ухо Сокка, Катара бурчала что-то про пошлые шуточки, а Аанг не мог оторвать глаз от своего потенциального учителя магии земли. Не потому, что на ней было полторы одежды, а потому, что он никогда не видел такого красивого, и одновременного яростного стиля покорения.       Глыба, уже с поврежденными связками, едва мог держать хлипкую оборону, изредка посылая вялые контратаки, но Аанг видел — только лишь потому, что Слепой Бандит позволяет. Она вела бой превосходно. Она слушала землю, ждала, и наносила сокрушительный урон. Наконец она повторно усадила Глыбу на шпагат.       — Ну, кто там кричал… — и с этими словами она одним движением руки смахнула бывшую звезду вечера с арены. Глыба красиво завертелся и смачно влетел в стену. — …самоуверенный Глыба размазан.       — Это она про меня! Про меня! — прыгал в возбуждении на месте Сокка. — Я люблю тебя, Слепой Бандит!       Девушка незамедлительно послала звонкий воздушный поцелуй в сторону Сокки, и рассмеялась. Аанга как прострелило. Нет, не как Сокку, который резко присел и со стоном схватился за штаны, а воспоминанием. Этот смех. Как в том видении, на Болоте. Но там он слышал искренний, веселый, детский смех. Здесь же… подобный смех из уст этой девушки звучал… зловеще. Таинственно-горько.       Судья уже зазывал всех желающих победить Слепого Бандита за мешок золотых. Не думая, Аанг закричал:       — Я сражусь! — и выбежал на арену.       И только там понял смысл фразы «Сначала думай — потом делай». Сейчас же он и она по определению враги на арене. А после окончания турнира можно было бы быстро подойти и поговорить с ней. Что-то подсказывало Аангу, что поговорить во время боя ему не удастся.       — Неужели зрителям интересно, как дерутся две девчонки? — улыбка Бандита была завораживающей, от нее почти невозможно было отвести взгляд, но, проглотив внезапно вставший комок в горле, он несмело улыбнулся в ответ.       — Я вовсе не хочу с тобой драться, я просто пришел поговорить…       — Начали!       — Переговоров с врагом не веду! — засмеялась девушка, посылая в него первый камень. — Я предпочитаю их мочить!       Аанг отпрыгнул от выскочившего под ним булыжника и привычно, коротким полетом переместился в сторону. Он уже понял, что девушка видит преимущественно ногами, и ее слабое место — невозможность увидеть воздух.       Бандит вдруг застыла посреди следующей атаки.       — Э-эм, — протянул Аанг в замешательстве. — Я действительно хочу просто поговорить…       — Как тебя зовут? — спросила она вдруг истинно злобным голосом.       — Аанг. — почти прошептал он.       — Тебе конец, легкие ноги. — это обманчиво-ласковое прозвище прозвучало пугающе.       А, нет, он ошибся. Она прекрасно видит его даже если он в воздухе. Аанг играл на острие ножа — еще чуть-чуть, и в его движениях можно было бы заподозрить покорение воздуха. Ограниченный невозможностью использовать родную стихию, Аанг неотвратимо проигрывал, пропуская удар за ударом. Слепой Бандит словно наперед знала все его передвижения, все уклонения и перемещения. Он даже применил технику листа, стараясь стоять на одном месте и уворачиваться, но девушка расколола его и здесь. Она вела себя… как будто имела опыт сражения с магом воздуха! Но как это возможно?       Девушка явно была зла, и Аанг не совсем понимал, из-за чего. Только лишь из-за того, что позволял себе длинные прыжки? При том, что она и так без проблем слышала его? Нет, тут что-то другое. Но времени на раздумья не было — Бандит приближалась, не давая Аангу пространства для маневра, видимо, разгадав в нем отсутствие возможности покорять землю. Вдруг она рванулась к нему, хитро сдвинув поверхность арены, и прописала кулаком прямо в нос. Хруст, кровь хлынула в носоглотку, и боль резанула по всему сознанию. Аанг в шоке отпрыгнул, пытаясь осознать, что происходит, но девушка неистовствовала. Через секунду она вновь оказалась перед ним. Магия магией, но вот рукопашный бой Аанг знал только на уровне «уклониться» и «использовать силу противника против него самого». И обычно все это практиковалось с покорением воздуха, и поэтому, с большим опытом, Бандит просто задавила его. Удар в живот, под дых, по челюсти, и наконец просто замуровать в землю, оставив только лицо.       Захлебываясь кровью, Аанг уставился на голую, грубую лодыжку, победно поставленную на его импровизированный гроб.       — Пож-кха-жалуйста… Я — Аватар. Мне нужен учитель! — просипел он из последних сил.       Молчание. Гам толпы. Аанг затаил дыхание, почувствовав, что смог заинтересовать девушку. Ну, не в этом смысле… Духи!       — Ночью будь недалеко от поместья Бейфонгов. Я тебя найду.       Аанг с облегчением выдохнул, и уже хотел улыбнуться своей фирменной доброй улыбкой, как его выбило из-под земли и земляным колом как куклу вышвырнуло с арены.       — И вновь побеждает Слепой Бандит! Парень хорошо держался, но сила чемпиона неизмерима! Кто еще хочет попытать удачи? — в ответ молчание. — Что, совсем никто? Тогда… Слепой Бандит сохранят за собой право обладания поясом победителя турнира!       Аанг с кряхтением поднялся и вытер невольные слезы. Нос ему еще никогда не ломали.

***

      Когда этот пацан вдруг начал двигаться как Зуко, Тоф пришла в бешенство.       О, она же почти научилась зарубать все мысли, которые вели к этому предателю, а тут… Она словно видела его — покоряющего воздух и огонь, прекрасный в своей вечной ярости и одновременном спокойствии. Сердце больно кольнуло. Она скучала по Зуко.       Осознание этого как раз и разозлило Тоф. Чтобы победить этого клоуна, который, очевидно, Аватар, ей пришлось поднапрячься чуть сильнее обычного, но в итоге она смогла замуровать его в пол арены. Как и думала, этот малец ничего еще не смыслил в магии земли, а магию воздуха перед сотнями глаз не раскроешь. Тут он и смог заинтересовать ее. Аватар? Учитель? А что, она тоже в своем роде учитель. Матросы на корабле у нее учились ударными темпами. И плетка-девятихвостка тут вовсе не причем, а-а.       Тоф невольно улыбнулась, еще раз прокрутив всю ситуацию. Как будто на тайное свидание пригласила. Ладно, в любом случае, это ее шанс на нескучный остаток жизни. Ну, если не на остаток, так до момента, когда она передаст все свои знания Аангу. Почему хотя бы не поговорить? По крайней мере, этот парень не врал, ну, или верил в то, что говорил. Даже если это какая-то засада, ей не будет равных.       И действительно, едва она вышла глубокой ночью за особняк, недалеко почувствовала одиноко стоящую фигурку в небольшое роще.       — Привет! — махнула она рукой, становясь перед Аангом.       — Здравствуй… ээ… то есть, привет! Давай заново знакомиться, в общем, я Аанг.       — Тоф.       — Бейфонг?       — Хуенг, блять. Конечно Бейфонг! Кто еще?       — Ну…       — Так, прекращай. Давай по существу.       — Да, это, в общем, — Аанг прокашлялся и набрал воздуха. — О! Я тут один, но со мной путешествуют еще брат и сестра с южного племени воды, Сокка и Катара, и мы на летающем бизоне, а ты когда-нибудь видела летающего бизона? Ой, прости…       Тоф тяжело вздохнула. Надо было одеть все-таки что-то более закрытое. Но уж очень ей нравился этот откровенный костюмчик. Или Аанг всегда такой рохля?       — Сколько тебе лет? — спокойно спросила она, своим тоном пытаясь настроить Аанга на подходящий лад.       — Ээ, двенадцать!       — А мне семнадцать. Мне недавно тут свадьбу сорвали, представляешь?       — О? — Аанг замешкался от, вероятно, резкой смены темы.       — Да, моего мужа повесили прямо на моих глазах и оторвали голову. А его родителей зарезала их же служанка. Ну, фактически, она проткнула голову только отцу, а мать умерла от сердечного приступа. Наверное, сильные потрясения оказались слишком тяжелы для нее.       — О. О, эээ, сочувствую?.. — неуверенно сказал он, сбитый толку ее веселым и беззаботным тоном.       — Да не волнуйся, я очень рада! Ты что, думаешь, что браки по расчету всегда счастливые браки?       Молчание. Он что, непросвещенный еще?       — Эй, Тоф вызывает Аанга!       — Прости! А мы тут… Я видел тебя во время видения на магическом болоте… А мой старый друг, царь Буми, подсказал мне, что нужно искать мага земли, который умеет ждать и слушает землю. Вот и я, увидев тебя на арене…       — …Решил меня побить. Ты мастер знакомиться, Аанг, ты знал?       — Спасибо. — и без сарказма! — А еще я мастер магии воздуха! И мастер по катанию на рыбе Кои!       Этот парень явно умеет сворачивать с неудобных тем. И не так прост, как хочет казаться.       — Ну, ладно, я поняла, что ты не понимаешь, что такое брак по расчету, тебе на самом деле явно больше ста лет и ты, вместо того, чтобы спасать мир от страны Огня, околачиваешься здесь, в этой дыре, в поисках учителя.       — Ну, понимаешь, болото не может ошибаться…       — Ты мог бы отправиться в Ба Синг Се. Там-то уж ты бы точно нашел нормального учителя.       — И все равно, я нашел тебя! Девочку из видения, со звонким смехом и летающим кабаном. А это — символ Бейфонгов, я узнавал.       Тоф вздохнула.       — Хорошо, верующий в силу болота. А что, если я плохой человек?       Аанг недоуменно уставился на нее.       — В смысле? Как ты можешь быть плохим человеком, если ты будешь моим учителем?       Сначала Тоф молчала. А потом засмеялась.       — Ты чего?       Тоф обняла Аанга, с удивлением подмечая, что все ее лицо залито слезами.       — Ты крут, ты знал, Аанг?       — Ну, э, спасибо?       — А еще ты жутко наивен. Да еще и пацифист, наверное, да?       — Конечно. Монахи меня так воспитали. Даже самая, казалось, пропащая душа, достойна жить!       Тоф снова накрыл приступ смеха.       — А как ты собрался Лорда Огня побеждать, умник? Попросишь его прекратить порабощать другие народы, а?       Аанг завис. Ясно. Наивное, глупое, но благородное создание. Духи принесли ей этот подарок, и она не может его упустить. Ей как раз не помешает тормоз в ее начинаниях с магией крови, да и вообще с сумасшествием.       — А что, если я убийца, Аанг?       Глубоко внутри она ожидала, что Аанг в ужасе отпрянет, начнет задавать вопросы, но он наконец додумался обнять ее в ответ.       — Тогда я скажу, что ты заслуживаешь прощения.       Тоф медленно отстранилась от парня, который изо всех сил старался держаться мудрым монахом, и старательно не замечать, что уперся лицом прямо в женскую грудь. Ну, главное, что не врал.       — Сразу говорю, Аанг — люди не меняются.       — Считаю это предрассудком.       — Это жизнь.       — Только от нас зависит, как ее прожить.       И он, Кох его дери, прав.       — Так ты станешь моим учителем магии земли, Тоф?       — Стану, Аанг-кун.       — Спасибо, сенсей.       Они поклонились друг другу. Однако Тоф еще не закончила.       — Осталось одно маленькое дельце.       — Какое?       — Уговорить моих родителей.       — А в чем проблема? Я просто приду к ним, скажу, что я Аватар, и заберу тебя!       — И будешь послан нахуй.       — Э?       — Короче, предоставь это мне. У меня есть план.       Аанг хихикнул.       — Говоришь прямо как Сокка.       — Я лучше любого Сокки! — вскинула подбородок Тоф, стукнув рукой себе в грудь.       — И сейчас тоже…       — Так, все, заткнись. Давай так. Ты заявишься к родителям посреди дня и за обедом будешь требовать меня. Ну, естественно, как учителя магии земли, прекрати уже смущаться! Меня не привлекают неопытные мальчики. — все, монашек выпал в осадок. — А если не получится, то на следующий день… я со всем разберусь. Аанг? Аанг!       — А, да, договорились! — очнулся он и они пожали руки.       Да начнется спектакль! (На этот раз без чьего-либо расчленения. Наверное).

***

      Аанг и компания, как и было уговорено, неожиданно-негаданно появились на пороге поместья Бейфонгов. Катара уже заранее не одобряла будущего члена команды, несмотря на все уверения Аанга о том, какая Тоф классная. Все подробности их встречи у него выпытывал, ожидаемо, Сокка. Сцену с обниманием и признанием Тоф в том, что она убийца, Аанг, конечно же, утаил. Если Тоф захочет, сама расскажет.       Обед проходил спокойно, приняли их команду доброжелательно, хотя и чувствовалась некая настороженность в голосе Лао Бейфонга. Когда же дошло до сути, родители, на взгляд Аанга, начали вести себя немного неадекватно. Они стали чуть ли не кудахтать над Тоф, которая, после прошлого наряда, в бежевом платье смотрелась как миленький ангелочек. Непривычно. Неподходяще.       — Да вы просто не видели, какие вещи вытворяла ваша дочь! — влез вдруг Сокка. — Она так… Ай! — и он со стоном схватился за ногу. Тоф невозмутимо продолжала есть. Аанг чуть улыбнулся и дополнительно толкнул локтем Сокку. Видимо, это сделала Катара и с другой стороны, из-за чего Сокка опять вскричал. Но на него уже не обращали внимания.       — Мой цветочек, а какие именно вещи ты вытворяла? И где? — ласковым голосом спросила дочь Поппи Бейфонг. У Аанга от ее тона почему-то пробежал холодок по спине.       — Вы не подумайте ничего такого! — встал на защиту Тоф Аанг, наступив на ногу Сокке, который уже вновь собирался что-нибудь сморозить. — Мы просто заметили ее тренировку в магии земли! Я ищу учителя по критериям, которые установил мне сам царь Буми! Так что у вашей дочери поразительный талант, который обязательно должен послужить на благо…       Его монолог прервал кулак Лао Бейфонга, резко опущенный на стол.       — Моя дочь. Останется. С нами. И это не обсуждается. Она слепая, бедная, слабая девочка, которая недавно увидела ужасные вещи, которые произошли со ее женихом! А теперь, мне нужно работать. Поппи, прошу, проводи гостей на выход.       Аанг недоуменно смотрел на Лао. Он, конечно, не жил в полноценной семье, не разве родители не должны знать дочь лучше ее самой?       — Отец, подожди. — подала голос доселе молчавшая Тоф. — Как можно так обращаться с самим Аватаром? Я думаю, что его ошибка в выборе учителя простительна, думаю, можно списать это на его молодость и неопытность. — а вот это было обидно. — Я считаю, что будущим героям всего мира стоит разрешить остаться хотя бы на одну ночь для восстановления сил.       Лао с гордостью посмотрел на дочь.       — Молодец, Тоф. Мудрые слова. Молодые люди, — обратился он к Аангу, Сокке и Катаре. — Прошу прощения за мою вспыльчивость. Понимаете, Тоф — это все, что у нас есть, все, что держит на плаву. Мы не может отдать ее вам, да еще совершенно необученную. Просим вас остаться на столько, насколько вы пожелаете. Чувствуйте себя как дома.       Ладно, это было умно. Но что теперь?       — А теперь, мой дорогой ученик, вам следует как можно лучше выспаться. Ночью меня похитят, стоп! — она остановила поток вопросов, которые так и хотел задать Аанг. Они стояли в саду, вечером, и обсуждали дальнейшие шаги плана. — Так вот, ночью меня похитят, оставив записку с требованием о выкупе. Там будет назначена встреча. Вы прибудете на нее, освободите меня из клетки и отойдете в сторонку.       — А дальше?       — Увидите.       — Эй! Рассказывай весь план!       — Так потеряется же все интрига. Ты свою роль знаешь. Играй ее, а в конце мы сорвем овации, и отец меня отпустит. А если нет, — ее лицо заострилось, а губы дернулись в усмешке. — У меня припасен последний сюжетный поворот.       На утро так все и случилось. Стражники доложили о похищении Тоф, предоставили записку. В панике Лао Бейфонг упал на колени перед Аангом и попросил спасти его дочь. Конечно же, они согласились. Его опередил даже Сокка, со словами:       — Пришло время настоящему мужчине спасти свою принцессу!       — Дурак. — сказала Катара и отвесила брату подзатыльник. Аанг был с ней солидарен.       Местом встречи оказалась пустующая арена, на которой стояли два человека в масках. Пока Катара и Сокка со стражниками отвлекали их, Аанг смог подобраться к висящей металлической клетке, которая, на удивление, была не заперта.       — Объясню потом. А теперь уводи всех на трибуны. И потрудись, чтобы у отца был лучший вид на представление.       Кажется, он начал понимать ее замысел. Но при чем здесь похитители?       Тоф не приняла его помощь и бесстрашно спрыгнула с немаленькой высоты, эффектно приземляясь и вызывая недолгий гул арены. Аанг быстро увел всех на трибуны, даже сопротивляющегося Лао, который яростно требовал у него пойти и спасти его беспомощную дочь.       — Послушайте, мистер Лао. Вы ни хрена не знаете вашу дочь. Поэтому заткнитесь, смотрите и внимайте. — и Аанг устало сел рядом с нервным мужчиной. Как это нервнозатратно, однако, действовать в спектакле, когда знаешь только свою роль.       Тем временем на арену вылезли все участники недавнего турнира, готовясь скопом напасть на Тоф. Та же звонко хрустнула шеей, вальяжно потянулась и вдруг сказала:       — А тут жарковато, не так ли, мальчики?       И оторвала подол платья почти до самых ягодиц. Аанг услышал, как рядом заскулил отец. И от чего тут скулить? Так, Сокка, и ты туда же?!       — Вот теперь можно и повеселиться! — сначала Аанг думал, что она сделает дымовую завесу, дабы немного уравнять свои шансы, но она оставила представление полностью прозрачным.       Которое прошло в пять минут. Однако даже под его конец Лао не переставал вздрагивать и стучать зубами во время каждой атаки на Тоф, хотя каждому в помещении уже было очевидно, что она играется со своими противниками как кошка с мышкой. С загнанной в угол мышкой. Которой не сбежать. И которую кошка может убить одним ударом. Нет, Тоф никого не убивала, но явно оставила после себя не мало сломанных тел.       Когда он уложила последнего в маске, она на секунду спрыгнула к поверженному противнику, скрываясь от всех глаз. Но через миг снова выпрыгнула наверх, элегантно придерживая платье и мягко приземляясь рядом с отцом.       — Ну что, папа, видал, какая я сильная? Я величайший маг земли в мире! Никто мне не ровня!       Аанг невольно залюбовался ей. В оборванном платье, но с живым, радостным, разгоряченным лицом, ее слепые глаза оживали, как будто действительно смотрели, а все ее тело так и излучало уверенность и невероятную силу. Тоф могла покорять сердца только этим образом.       — Домой! — в панике Лао обернул дочь пледом и потащил ее к выходу. — Домой, всё дома!       Дома Тоф заперли в комнате с родителями. Аанга сухо поблагодарили и вежливо попросили постоять за дверями. В их тоне так и слышалось: «За дверями поместья, пожалуйста».       Через несколько минут вышла Тоф. Аанг сразу же подлетел к ней и коротко обнял. На удивление, она обняла его в ответ.       — Учти, я с тобой еще расквитаюсь за эти телячьи нежности. Терпеть их не могу! — прошептала она на ухо.       — Ладно! — беззаботно засмеялся Аанг. Но его не обманешь — лицо у Тоф стало как будто кукольным, а улыбка, застывшая на губах, страшной. — Так, что, получилось?       — Нет. Но сейчас получится. Вы идите к своему комку шерсти. Я буду через десять минут.       Аангу вдруг остро захотелось остаться и сделать что-то для Тоф, но он понятия не имел, как ей помочь. Расстроенный, он повел свою команду к Аппе. Все чувствовали гнетущую атмосферу, царящую в доме.

***

      Она не собиралась этого делать. Оттягивала до последнего. Вообще, она считала, что поднимать руку на родителей недопустимо. Но, видимо, ее придуркам придется все разъяснить более понятным языком. Особенно Поппи Бейфонг.       Жаль, что я не заметила за тобой этой склонности к бунтарству. Ну, ничего. Я подберу тебе очень хорошего мужа.       О, нет, мамочка, благодарю покорно. Одного раза ее спине хватило.       Отправив Аанга и его друзей к бизону, Тоф вернулась в гостиную. Родители, на счастье, еще сидели на прежних местах. Усилием воли и кротким жестом кисти она заставила отца замереть. Нет, если он не понял там, на арене, то пусть поймет сейчас. Окончательно и бесповоротно. Пусть посмотрит.       А вот с Поппи она разберется пожестче. Достала из кармана заблаговременно припасенный кусок металла, в пару движений превратила его в цепь. Начала медленно завязывать петлю.       — Знаешь, мамочка, что я тебе скажу. Первый мой женишок весьма любил ходить налево. Как думаешь, как скоро он принес бы ко мне какую-нибудь заразу? А второй женишок оказался тем еще извращенцем. Из-за него у меня, кстати, немного мозги потекли. Ну, знаете, когда тебя в тайне ото всех насилуют, стегают кнутом, как скот, можно немного повредиться рассудком. Теперь мне нравиться ходить в откровенных костюмчиках. Как вам такое, а?       Она стала за спиной Поппи. Та не шевелилась, парализованная страхом. Отлично, даже тратиться на удержание не придется.       Тоф наклонилась к уху женщины:       — Ты ненавидела меня с той самой минуты, как я родилась. В каждой твоей фразе, которая говорила о твоей любви ко мне, я чувствовала гнусную ложь. Спасибо, что научила меня распознавать любую неправду, мамочка. И да, кстати, насчет твоей ненависти ко мне. Взаимно. — и с этими словами она накинула петлю на шею застывшей женщины.       Затем перекинула другой конец цепи через балку, так удобно расположенную над ними.       — Знаешь, когда, ты тут пару минут назад ругала меня, я как раз смотрела на эту балку и думала — повесить, иль не повестить? Но ты сама подписала себя договор, начав угрожать неотвратимым замужеством. — и она начала тянуть цепь. Без магии, вручную. Насладиться каждой минутой страха, пропитавшего эту комнату насквозь.       Тут пробило на хохот. Она вешает собственную мать, и ржет, как ненормальная. Да что уж там, она и есть поехавшая. Интересно, если бы это увидел Зуко — побрезговал бы ею? Но внутренний голос вдруг яростно возразил.       Никогда.       Она отпустила цепь, когда дергания Поппи стали вялыми. Немного ускорив биение ее сердца, она быстро привела ее в чувство.       — Дыши, дыши, мамочка, ты чего плачешь? Ты что, действительно поверила, что твоя собственная доча, идеальная, твоя личная принцесса решиться убить тебя? О, нет. Нет-нет-нет-нет-нет. Нет. О, нет. Я сделаю хуже.       И с размаху врезала пяткой в лицо. Поппи же так кудахтала над своей внешностью, больше уделяя времени светской репутации, нежели родной дочери. Ну, теперь пусть только попробует выйти в свет с таким «подпорченным» личиком.       — И да, кстати. Ты мне не мать. — и еще один удар в лицо, для надежности.       Затем позволила отцу двигаться. Ощущая его, она не могла установить, что он чувствовал? Ужас? Гнев? Разочарование? Не важно, он была готова ко всему, но только не к тому, что он по итогу сказал:       — Ты всегда была непокорной.       И тон еще такой, неопределенный.       Тоф рассмеялась.       — Я возьму это в свой цитатник, папочка. А теперь — до новых встреч!       И вышла. Лилия уже ждала ее, упаковав всё необходимое, и подготовив тот самый костюм. Молча проследила за тем, как Тоф оделась и накинула сумку на плечо. Вдруг Лилия перегородила ей вход.       — Стой.       Тоф раздраженно посмотрела на нее. Лилия. Служанка. Инструмент. Неужели в нее реально влюбились?       — Послушай, Лилия…       — Я все понимаю, Тоф. — она впервые назвала ее по имени. — Я была лишь средством достижения цели. И мне нравилось такой быть. А теперь я хочу, чтобы госпожа наказала меня в последний раз.       Тоф тяжело вздохнула. Она пять минут назад попрощалась с родителями, и настроения заниматься сексом вообще не было. Хотелось курить.       — Нет-нет, не так как вы подумали. — Лилия покачала головой и вынула из кармана Тоф две сигареты. Странно, она же никогда не курила.       Одну сигарету она взяла себе, а другую нежно положила на нижнюю губу Тоф. Затем зажгла свою от ближайшей свечки, и уже своей подожгла сигарету Тоф. Затянулась, закашлялась.       — Первая и последняя сигарета. — усмехнулась горько Лилия.       Они молча докурили.       — Я вас не пущу.       — Лилия… — устало простонала Тоф. Как же не хотелось устраивать еще один сеанс прощания.       — Нет, вы послушайте. Вы моя госпожа. Вы уходите от меня. Возможно, к своему Зуко. Но только учтите — едва вы перейдете порог, я побегу и выболтаю всем все ваши грязные секреты.       Тоф удивленно подняла брови. Затем нахмурилась. Что эта… добивается?       — Да. И еще, я вам больше не подчиняюсь. Но смертельная петля все еще на моей шее. Где же исполнение вашей угрозы? Устраните мнея. Без своей госпожи я жить больше не желаю. Поэтому, у вас только один выход. — и она погладила свою шею, на которой до сих пор висела металлическая леска.       Тоф грубо выругалась и с размаху влепила Лилии пощечину.       — Ты чего удумала, дура? Совсем с ума сошла?       — Как и вы.       Крыть было нечем.       — Поверьте, если это не сделаете вы, то река здесь недалеко. Но неужели нельзя удовлетворить просьбу уже мертвеца? Вашей покорной слуги?       Тоф некстати почувствовала слезу на щеке.       — Не хочу больше смертей. — прошептала она.       — Это не смерть. Это — наслаждение. — прошептала в ответ Лилия и опустилась на колени.       В следующий миг Тоф вышла, оставив после себя лежащую с пережатой шеей девушку. Она умрет через пару минут, испытав оргазм в последний раз.       — Как настроение? — бодро поинтересовался Аанг, когда она подошла к готовой к полету тушке бизона.       — Паршивое. — задумчиво протянула Тоф и запрыгнула в седло. Ее по теплому поприветствовало ворчание Аппы.       Они взлетели, и никто не говорил ни слова. Но Тоф понимала, что так вечно продолжаться не может. Все. Она свободна. Так почему же сердце колит? Как же она ненавидит чувства.       — Ладно, выдохнули. — она закурила новую сигарету. — Давайте знакомиться. Меня зовут Тоф Бейфонг, я — самый сильный маг земли и учитель Аватара Аанга. — пафосно, но с иронией. Не нужно свое дерьмовое настроение вымещать на команду. Этому она научилась, еще будучи боцманом.       — Меня зовут Сокка, я — сильнейший воин деревни.       — На двадцать человек? — с улыбкой уточнила Тоф, заставив парня смутиться. Повернулась к молчащей девочке. — А ты кто?       — Я — Катара. Маг воды, и долгое время учила Аанга покорять воду.       — Катара — прекрасный учитель и она вкусно готовит! — послышался голос Аанга, сидящего далеко впереди, на голове Аппы.       Ясненько, у нас тут любовь намечается. Просто прекрасно. Будем выбивать все дурь на тренировках.       — А, мамочка команды. Я поняла. — кивнула Тоф, делая очередную затяжку.       — Никакая я тебе не мамочка!       — Это, Тоф, может, расскажешь, как ты организовала собственное похищение? — спросил Аанг, прыгнув поближе к ним и гася зарождающийся конфликт. А зря. Она бы поиздевалась над мелюзгой.       Кох. Она же тут, получается, самая старшая. А это автоматически ответственность. Да ё…       — Проще простого. — решила она все же рассказать. — Предложила организаторам турнира заработанный мешок золотых. За него они должны были похитить меня, оставить записку, а когда я попытаюсь вырваться — напасть всем скопом. В конце я отдала им записку, где написано место, где спрятала деньги.       — А вот и зря. Нам бы они пригодились. — посетовал Сокка.       — К тому же, так ты бы насолила организаторам. Эти турниры — такое отвратительное зрелище! — согласилась с очевидно глупой фразой сестра. Ага, кто-то тут явно испытывает неприязнь к тем, кто выбивается из твоей системы отношений «мать-подчиненный».       — Зато Тоф поступила честно. — поддержал Тоф Аанг, не давай ей ни слова сказать в ответ. Ах ты мой миротворец. Ну ничего. Только отойди, и побеседую с этой Катарой. По-женски. Она уже начинала бесить Тоф.       — Не волнуйтесь. Я взяла мешок еще с прошлого турнира. Так что без денег какое-то время не останемся.       Наконец все вернулись к своим делам: Сокка возился с картой, Катара что-то подшивала (и как она это делает на таком ветру?), Аанг вел Аппу. А Тоф курила.       Красота.       Она почувствовала, что на душе стало чуточку легче. Неужели свобода?       — Кстати, — начала Катара таким тоном, что Тоф поняла: щас начнется. — Ты не могла бы нормально одеться?       — Нет. — мило улыбнулась Тоф, затягиваясь сигаретой.       — А курить ты можешь перестать?       — Нет.       — Это твое любимое слово — «Нет»?       Тоф сделала особенно долгую затяжку. Жаль, на ветру нельзя выдохнуть ей прямо в лицо.       — Нет.       Катара зарычала.       — Богатая вроде, а нормальную одежду позволить не можешь?       — А что не так, мамочка? Тебя смущает моя красота?       — Пф! Вовсе нет! — лгунья, такая лгунья. — Просто ты можешь простудиться! — Тоф прыснула. Простудиться. Ага. — И я не мамочка!       — Да, — серьезно сказала Тоф. — не мамочка. Так что будь добра, не указывай мне, что делать.       Щас начнется. Ох, щас как начнется.       Наверное, такие же мысли пришли и Сокке в голову, потому что он как-то осторожно отсел от них в противоположенный конец седла.       — Я лишь желаю тебе добра. — не унималась Катара.       — Ты просто ни капли не понимаешь в стиле.       Мамочка задохнулась от возмущения.       — Д-да я, да я! Да… как будто ты понимаешь! Напялила развратный купальник, и ходит тут!       Вот щас. Вот сейчас.       Тоф затянулась в последний раз и выкинула сигарету. И непринужденно выдала:       — Мне похуй, я так чувствую.       Катара набрала побольше воздуху.       Началось.