***
Тоф в своей жизни совершала довольно мало сумасшедших вещей. Глупых и дурацких? Сколько угодно. Но до откровенного сумасшествия, даже когда стала подростком, никогда не доходила. Так что же сейчас? Организм отыгрывается за монаршую жизнь взаперти особняка? За слишком поздний первый поцелуй, первую влюбленность? За то, что всегда это презирала? Впрочем, презирает и сейчас. Всегда смеялась над телячьими нежностями, насмехалась над ровесниками, которые мечтательно говорили о любви, дразнила девочек, пытающихся выгадать себе суженного получше и побогаче. И что сейчас? Сейчас из головы не выходят яйца Зуко, которые она только что лихо познакомила с уплотненным песком. Чудно. Смешно, может быть, но вот засела страшная идея, мысль, намерение, которое абсолютно понятно. Никаких уверток, никаких душевных терзаний и смущения, нагретых щек и дрожащего голоса. Однако понимая свои желания, не всегда удается их принять. Под конец купания Тоф думала только о чертовом сексе с горячим парнем. Внизу сладко сводились коленки в удушающем желании, ладони предательски оглаживали тело и не подчинялись доводам разума. Иронично весь разум сломил один разумный вопрос: почему, собственно, нет? Не ответив на него сию секунду, Тоф уже не могла остановиться. В миг она оказалась за спиной замершего и ничего не подозревающего парня и совершенно не заметила, как оставило ее всякое сознание и вылезла лишь животная похоть, страсть и горячее тело Зуко. После акта любви они быстро заснули, сказав друг другу все накипевшее в душе доступно и понятно, без слов. Просыпалась Тоф с легким беспокойством, что между ними снова наступит многодневное неловкое молчание, но ощущение связанных рук и ног и запах гнилого мешка, накинутого на голову, а также ощущение знакомого тела в аналогичном положении быстро развеяло ее опасения — они в дерьме. А когда ты в дерьме, тебе обычно не до выяснения чувств. Сквозь гнилье мешка бил сильный раскаленный ветер, что говорило о том, что они движутся по пустыне на очень большой скорости. — Песчаники, — с тихой яростью прорычал Зуко, поняв видимо, что она проснулась после ее короткого копошения. — Как будем спасаться? — с готовностью отозвалась Тоф, оценивая обстановку. Они находились на палубе небольшого судна, на котором было не больше пяти людей, один из которых раскручивал песок для надувания паруса. Легкие его трепетания доносились до чуткого уха бывшего боцмана. Неумеха-маг, тьфу. Да она его одной левой. А парус нужно поднять более правильно. — Убьем всех? — Не всех. — возразил Зуко, садясь более удобно. — Скорее всего, они захватили нас как мясо. Работорговцы. Но точно выяснить не помешает. Значит так. Ты останавливаешь лодку, сметаешь всех волной песка и замуровываешь. Ты это умеешь, — он усмехнулся, и Тоф невольно вспомнила их первую встречу. Нет, парень, ты не смутишь великого мага земли. — Я добью оставшихся. Он быстро сжег веревки у себя и у Тоф, и пока освобождал ее ноги, парой взмахов она погрузила лодку в песок, предварительно ухватившись с Зуко за перила. Почти весь экипаж улетели вперед, где Тоф уже создала для них удобную ямку и легким движением кисти перерубила песчаные тельца. Никто не продаст Тоф Бейфонг в рабство. Оставшегося рулевого Зуко обезвредил парой ударов. Связав песчаника, они начали допрос. — Кто вы и с какой целью захватили нас? — чтобы сразу пропустить проявление гордости и неповиновение пленника, Зуко одним движением сломал руку, добавив на запястье ожог. Из слез и захлебывающихся слов удалось вычленить главное: — Я-я Ору Тамале, ч-член клана Сю, наш отряд наткнулся на вас случайно и решил схватить для продажи в рабство, но это решение капитана, а я просто рулевой, пощадите пожалуйста-а! — Где вещи? — спросил Зуко. — На палубе люк, все там… — выдавил из себя пленник и снова завыл от боли в руке. Получив в руки свой шест-клинки, движения Зуко стали более плавными и размеренными, а голос — лишенным эмоций. Он присел перед рыдающим пленником. — А сейчас ты укажешь нам путь к ближайшему поселению. Не вашему. И тогда, может быть, мы оставим тебя в живых. Ору замотал головой в отчаянном согласии, и они начали путь. Пленник не знал приема, который из песка создавал бы торнадо, так как это привилегия умелых бойцов. А Тоф только недавно начала осваивать песок. Поэтому тяжело вздохнув, ношу двигателя решил взять на себя Зуко. Из изученных свитков он знал прием создания торнадо, но одно дело делать движение будучи магом огня, а другое дело — уже будучи способным покорять воздух. Естественно, буквально только вчера став магом воздуха, Зуко не смог выполнить далеко не простой прием. — И что теперь? — развела руками Тоф. Накатывало небольшое беспокойство. Они в пустыне Ши Вонг, крупнейшей во всем мире, с пленником, который потенциально мог воспользоваться их слепотой и завести Кох знает куда. — Я-я могу отвести пешком! Мы совсем недалеко от Туманного Оазиса, всего полдня пути! И ведь не проверишь гада гарантированным способом. Остается надеется, что слух ее не подвел и Ору действительно не соврал. Собрав максимальный в их условиях паек, они отправились в путь. Раньше Тоф думала, что в клетке на палубе пиратского судна солнце может буквально сварить тебя заживо, а теперь понимала, что, по сравнению с жарой в пустыне, все температуры, испытанные ею до сегодняшнего дня — морозные зимние деньки. Солнце пекло нещадно и жутко сильно, даже пугающе поначалу. Казалось, они не смогут пройти и ста метров. Зато Ору, пусть и со сломанной рукой, лихо вышагивал впереди, привыкший к климату. Немного лучше себя чувствовал Зуко, как маг огня, но даже для него такая жара была непривычной и удушающей. Вместо обещанных шести часов ходьбы, идти пришлось им весь остаток дня — до глубокой ночи, когда стало даже немного прохладно. Ору постоянно подбадривал, что они уже вот-вот, близко, но все сильнее Тоф утверждалась во мнении, что она «прослушала» его ложь. Что-то было в его голосе, в упрямой походке поврежденного организма, неестественно веселом тоне. Как будто… Как будто он ведет их туда, где он и закончит свои дни… Туда, где никому нечего терять, кроме своей жизни. — Мы пришли! — почти со злобой крикнул Ору и упал рядом с чем-то, напоминающем больную башню. — И где? — спросил Зуко, и по тону вопроса было ясно, что все всем ясно. — Ты и сам это знаешь, слепец! — плюнул Ору. — Мы в центре пустыни, у священного места. Главная его особенность в том, что кто бы здесь не оставался на ночь, независимо от численности и вооружения, на утро пропадал! Испарялся! Ха, думали, я вас действительно выведу? Не-ет, теперь мы все умрем страшной и таинственной смертью, может, даже от самого духа… Его гнилой высер прервала Тоф, от души врезав уплотненным песком по яйцам Ору. Тот сразу рухнул, как мешок овощей и жалостно заскулил. — Хороший удар. — послышался звон доставаемых клинков Зуко, но возмездие свершиться не успело. Даже стоя на рыхлом песке, Тоф ощутила жуткую вибрацию. — Что-то движется к нам, — сказала она, заставив всех замереть. — Что-то из-под песка. Снизу. Что-то огромное! Зуко все понял, и они максимально быстро ринулись к башне. Дрожь нарастала. Тоф слегка коснулась ладонью сооружения, но успела увидеть только самый верх огромного здания, зарытого под песком. Наверху было отверстие, и это все, что могло волновать ее. Уплотнив плиту песка, она подняла себя с Зуко на самый верх. Там они сели подоконник и по каменной стене съехали вниз. Было страшно. Они стояли в огромной, скорее всего, библиотеке, одни, будучи слепыми. А снаружи доносились звуки — сумасшедший человеческий крик ужаса и вслед за ним — оглушительный рев чего-то. Может, духа. А может, чудовища. В стену что-то ударилось, вызвав короткую дрожь не только здания, но и ладоней Тоф. Затем все стихло. Повисла оглушительная тишина. — Где мы? — спросил почему-то шепотом Зуко. — Мы в огромной библиотеке. Она просто невероятных размеров, я, никогда, — слова непривычно утонули в глотке. Эха не было. — Никогда не думала, что подобное может существовать. Но Зуко, вместо того, чтобы разделить ее восторг, шикнул. — Ты чего? Тут никого нет, я проверила. — Тихо! А о духах ты подумала? Тоф в обалдении уставилась на мага огня. — Мы даже не знаем, существуют они или нет! Зуко вдруг резко оказался прямо перед лицом. Дыхания смешались. К привычным запахам трав и огня прибавился запах бешенства и страха. Зуко несколько раз четко и размеренно ткнул пальцем вверх. Хотя некая дерганность движений все-равно угадывалась. — А ты думаешь, что то, что там сейчас было, из нашего мира? Ты действительно можешь поверить, что наш мир имеет какую-то хреновину, которая живет в песке пустыни, самой непригодной для жизни части планеты? Крыть было нечем. Особенно когда она услышала взмахи огромными крыльями и нечто большое, приземлившееся прямо сзади нее. А ноги тем временем говорили, что сзади заманчивая пустота. Тут либо она сошла с ума, либо сзади действительно дух. Решительно выдохнув, она развернулась. Рука непроизвольно сплелась в поиске поддержи с рукой Зуко. Шипящий, обволакивающий, сочащийся ядом голос произнес: — И вновь людишки пожаловали в мою святыню.***
Дядя очень любил духов. Верил в них. Часто упоминал. Рассказывал. А Зуко не слушал. Нет, Зуко был Я-должен-восстановить-свою-честь-и-поймать-Аватара. Дурак. Может, если бы он слушал дядю, то сейчас бы не стоял в полном замешательстве перед неизвестным духом, размеры которого он не мог даже услышать. Впрочем, момент страха прошел, и дух не проявлял признаков агрессии, не считая первой презрительной фразы. Он лишь задумчиво пробормотал, но Зуко все равно услышал: — Яорэны… Снова это слово. Впрочем, как объяснил в последствии дух, яорэны, если говорить просто, то это люди, покоряющие два элемента и чье предназначение состоит в помощи Аватару в процессе поддержания равновесия между двумя мирами. Срать Зуко хотел на эти предназначения, но поделать ничего не мог, да и не было смысла: Ван Ши Тонг, как звался дух, из любопытства не стал их расчленять и оставил у себя, преподавая магию воздуха ему, и магию воды Тоф. Без этих навыков им не выбраться. Ван Ши Тонг немного напоминал Зуко самого Зуко. Поначалу дух долгое время появлялся перед ними редко, давая минимум информации и чрезмерно времени, чтобы обустроиться на короткое проживание. Говорил грубо и учил так, как будто делал одолжение. Хорошо помниться урок, когда у Зуко не получалось выполнить прием, с помощью которого можно замедлить свое падение и мягко приземлиться. Тогда Ши Тонг взбесился, схватил его, вылетел из библиотеки и в три могучих взмаха оказался в облаках. И бросил. Ладно, может, они не так уж и похожи. Если бы ему пришлось учить Тоф магии огня, он навряд ли бы бросил ее в извергающийся вулкан. Оказалось, несмотря на то, что Зуко с Тоф не видели духа, тот существовал в материальном мире, а значит, на него вполне можно было надавить. В случае с Тоф, в прямом смысле. Когда Ши Тонг позволил себе пренебрежительно и откровенно хамское (и это Зуко говорит) поведение с Тоф, то быстро обнаружил себя придавленным каменными плитами. В общем, не сразу, но между ними сложился союз на грани вежливости и бесконечных оскорблений. — Изгибай кисть плавней, камнеголовая девчонка! — Заткнись и покажи еще раз, а не кудахтай, петушок! Весело. Но не с Зуко. Когда он раз попытался подпалить оперение духа, то тот устроил ему такую тренировку, после которой Зуко решил все-таки потерпеть пренебрежение со стороны духа. По сравнению с Азулой, Ши Тонг — сама вежливость и тактичность. К тому же, у него были все основания ненавидеть Зуко — ведь он являлся потомком Созина, человеком Огня, из-за которого нарушилось равновесие между мирами и была сожжена целая секция библиотеки, не говоря уже о том, что тот огромный монстр, живущий в пустыне — следствие нарушения баланса. Из-за духа-змеи через пустыню проходят не все собиратели информации — маленькие волколисы — и как следствие, меньше книг Ши Тонг получал. А книги он любил. Очень. Настолько, что даже Тоф сказала: — Знаешь, он ведь мог тебя расчленить и повесить как раз в сожженной секции нации Огня. И быть абсолютно в своем праве. Без комментариев. Поэтому Зуко терпел и учился. Особенно терпел речи духа, когда он заговаривал об их предназначении. И если в случае с Тоф, девушка была пусть и недовольна, но спокойна (ведь она могла в своей манере просто плюнуть на все), то Зуко, как член королевской семьи Огня и имеющий амбиции на престол воинствующей нации… бесился. Мягко говоря. Примечательно, что при всей своей въедливости, дух никак не мешал его отношениям с Тоф. Странно даже об этом думать, сюрреалистично, но так и было. Девушка оказалась ненасытной — понимая, что в пути возможностей заниматься любовью будет немного, она зажимала его в укромных уголках каждый день, а иногда и по пару раз за сутки. Не сказать, что Зуко был против. Очень даже за. Но Агни, кто бы мог подумать… Мог он, еще будучи Принцем Народа Огня, в столице, подумать, что в будущем будет трахаться с аристократкой магом земли в легендарной библиотеке посреди пустыни? Даже сейчас о таком помыслить дико, но все происходило — они занимались любовью, полностью отдаваясь страсти и не задумываясь о будущем ни единой мыслишкою. «У них была любовь», как он слышал в одной из пьес, на которые его с Азулой водила мать в детстве. И у него с Тоф был именно этот случай. А неощущаемое присутствие древнего духа и в принципе нахождение в святая святых, в храме мировых знаний, добавляло остроты их сексу. И одновременно иногда нервировало. Все-таки Ван Ши Тонг… такой Ван Ши Тонг. В тренировках начал в завуалированных оскорблениях намекать на их близость, гадина. Один раз даже прямым текстом сказал Зуко, мол, смотри, не запачкай книги. Иначе потом будешь все слизывать. В такие моменты Зуко нестерпимо хотелось включить режим принца и, гордо встав, обматерить духа шестиэтажным матом, который он выучил от Джи, но что-то тормозило. Наверное, магия воздуха делает его более спокойным. Чуть-чуть. Капельку. Как бы монахом не стать. Так, погодите-ка… В общем, примерно поэтому особенно был радостен день, заканчивающий их недельное пребывание здесь. Расставаться с Ван Ши Тонгом было и в радость, и в сожаление — ведь из-за их слепоты они не могли читать, а дух, как хранитель библиотеки, просто не мог делиться с ними интересной информацией. Еще бы характер имел нормальный… впрочем, опять это говорит он, Зуко. Кем там его Тоф обычно обзывает?.. Искренне поблагодарив духа за все сделанное и благополучно пропустив еще одну речь об их предназначении, они поклонились и отбыли. С помощью магии песка, в которой Тоф не забывала тренироваться, они быстро добрались до уже порядком засыпанной лодки песчаников. Взязв ее, они соединили их скорости — Зуко держал маленький смерч перед парусом, одновременно заставляя воздух обволакивать корабль и сводя его сопротивление практически к нулю. Тоф же управляла песком. Благодаря карте, которую дал им Ши Тонг, они без проблем сориентировались на местности и за один день достигли юго-запада пустыни — Туманного Оазиса. Казалось, они должны держать курс на Ба Синг Се, на северо-восток, ведь уже договорились идти за новой жизнью… Но разве мог Зуко? Разве мог он, едва обретший Тоф, полюбивший ее, идти с ней неведомо куда с непонятным духовным предназначением? Нет. Поэтому он лишь благодарил духов за то, что Тоф имела посредственные знания географии, и Азулу за то, что он примерно понимал, как можно составить идеальную ложь. Мысли еще не оформлены. Они сидят в уголке местной забегаловки и пьют фруктовый сок. Тоф спрашивает об их дальнейшем пути, а Зуко составляет ложь. Мерзко. Как же, едва полюбил, едва обрел… а уже лжет! Достойный брат Азулы, ничего не скажешь. Наверное, она бы оценила. Впрочем, четко оформившихся мыслей насчет их будущего Зуко не имел, но одно понимал он точно — Тоф нужно защитить. Ба Синг Се — вероятный центр всех бедствий, им туда нельзя. Значит, едем в противоположенную сторону. Задумчиво ощупывая каждую точку на карте, пальцы все чаще цеплялись за город, который, как он четко вызубрил еще в детстве. Город являлся важнейшей торговой артерией царства Земли после колонии Ю Дао, которым заправлял крупный торговец Лао Бейфонг, дальний родственник царской фамилии и фактический правитель города. Города Гаолинь. — Пройдем через лес, затем выйдем к большому городу. Через него можно будет направится в бухту Полнолуния, откуда корабли прямыми рейсами везут беженцев в Ба Синг Се. Но сначала нужно выйти из окраины пустыни, не сбившись с пути и не угодив в огромное болото. Зуко свернул карту и принялся ждать, когда Тоф подорвется, приставит каменную скалу к горлу и спросит, с чего это мы тут лгать повадились. Но та лишь спокойно кивнула и спросила: — Отправляемся сейчас? — Устала? — Нисколько. — Тогда в путь. Он вел Тоф от ее якобы предназначения, только чтобы защитить. Вот и все. Однако с каждым шагом сердце будто падало все ниже, и вот уже под землей, погребено, не достать, а в груди разливалось какое-то гадкое чувство. Похожее было, когда он оставлял дядю, но сейчас оно было особенно выраженно. Что с ним происходит?***
Да, они попали в болото. На второй же день пути. Тоф со все возрастающей беспомощностью и тревожностью продвигалась в вязкой жиже, которая уже достигала колен. Как бы они не старались, в какие стороны не сворачивали, везде было болото, и от попадания в него не спасло никакое ее «зрение ног», что было удивительно. Она вроде должна была восстановиться после всех ожогов, но видимо, этого было недостаточно, чтобы не увидеть перед собой необъятное слепое пятно и не обойти его десятой дорогой. В такие моменты особенно чувствуешь нехватку обычного зрения, что с Тоф случалось довольно редко с момента обучения у кротобарсуков. Зуко все это время напряженно молчал, о чем-то крепко задумавшись. Так и шли они весь день; к вечеру похолодало весьма сильно, особенно по сравнению с жарой пустыней. Такая резкая перемена климата не могла положительно сказаться на их здоровье. Но если Зуко регулярно согревал себя особой техникой дыхания, то для Тоф приходилось делать частые привалы и греться у костра. Еще через час ходьбы от внезапного холода у девушки уже зуб на зуб не попадал, но благо, уровень воды снизился до щиколоток. Впрочем, ситуацию это существенно не улучшило — видеть через вязкую почву Тоф могла от силы на пару десятков метров. — М-может, привал? — предложила она, уже не в силах бороться с холодом. Зуко, с трудом найдя кусочек земли, переплетенный с корнями деревьев, оперативно организовал костер и посадил ее греться, а сам ушел на небольшую разведку и сбор хоть влажных, но дров. Болото пахло странно. Нос улавливал сочетание запахов приторно сладких твороженных пряников и слизкой тины, затхлой воды и лугового сена, кровяного металла и сосновой смолы. Немного кружилась голова, и ориентация в пространстве становилась все тяжелее. Тело почему-то никак не хотела греться как от костра, который развел Зуко, так и от тела Зуко. Она вдруг перестала понимать, что он говорит. Вроде что-то бормочет встревоженно, но непонятно. За кожу как будто что-то цеплялось, особенно противно ползая по лицу. Тоф пыталась смахнуть, стереть с себя это мерзкое поползновение, но ощущение паутины не уходило. Наверное, опустился туман. Уже совсем потерявшаяся в пространстве и готовая прошептать о том, что у нее, видимо, снова лихорадка, Тоф почувствовала шевеление на щиколотке. Она раздраженно потянулась туда рукой и в полной мере ощутила, что вокруг ее ноги что-то обвилось. Не рептилия. Нечто, похожее на растение. Нечто неживое. Все, что успела понять Тоф — что-то резко вырвало ее из объятий Зуко и потащило в густые заросли болота. ............................. — То-оф! — незнакомый голос падал обрывался, взлетал, пищал, рычал. Имя произносилось странно — как будто-то искусственно, издавая одновременно писклявые и грубые звуки. Как будто звало ее что-то… неживое. Совсем рядом. Или в дали? Голова раскалывалась, а зрение никак не хотело нормализоваться. Под ногами была абсолютная болотистая каша, руки сковывали лианы и разведены в стороны. Странный голос продолжал издавать скрипящие звуки: — То-оф! На секунду показалось, что зовет какой-то мальчишка, но затем это ощущение быстро прошло. Существо взревело. Все тело Тоф завибрировало от звука, но этот звук был странным — с его помощью она не смогла ничего услышать. Но от рева ее тело мелко задрожало от вибрации, и она услышала почти каждый сантиметр собственного тела. Биение сердца, скользящее растяжение легких, шум циркулирующей в голове крови. Вывихнутую ступню. Плюх. Затем еще. И еще. Что-то приближалось. Причем на своих конечностях. Тоф задергалась, но как никогда ощущала скованность движений. Лианы были слово чугун, который она не в состоянии покорить. Что-то приблизилось, совсем близко. И закричало ее имя. На этот раз крик был невероятно высоким: уши сразу же пронзила острая боль, глаза будто налились свинцом и, подергиваясь, закрылись сами по себе, а на языке отчетливо очутилась кислая, пахучая кровь. Когда прекратился крик, Тоф не знала. Она отключилась раньше. ............... — То-оф! — снова этот звук. Руки подрагивали, а рот непроизвольно то открывался, будто издавая крик, то крепко захлопывался, пытаясь сдержать. На этот раз звук был далеко. — Тоф! — резкое изменение частоты. Словно оно поняло, что Тоф проснулась. И теперь вновь приближается. И теперь не тянет ее имя. И клацает им, почти что гавкая, тявкая. Но на этот раз Тоф не поддалась сдавливающему ужасу. С трудом согнув деревянные пальцы, она крепко обхватила удерживающие ее лианы. Вспомнился Зуко, его гениальные предложения повелевать солью и песком в воде, вспомнилось, собственно, что она гребанный маг воды, лежит тут, в воде, и ни хрена не делает! Вспомнился Ши Тонг, вскользь когда-то упомянув про покорение растений, крови и добычи воды из воздуха. Кох ее подери, если она сейчас же не покорит эти ебанные растения! Ее имя, издаваемое существом, было уже почти неразличимым, слилось в один клацающий поток, который верно сливался в один громкий, странный дребезжащий крик. Оно близко. Вода. Вода есть везде. И покорять она может не только руками. Ее гениальность ну как всегда. Ноги блять! Со злой улыбкой Тоф плавно изогнула ноги и резко подняла вверх, одновременно делая плавный выдох. Вслед за ногами последовали ледяные шипы. И тишина. С блаженной улыбкой Тоф изнеможенно откинулась обратно в грязь. Страх — главный враг интеллекта, как говорила Юки. Воистину. — Тоф! Снова зов. Тоф померещилось, что она услышала насмешку в этом жутком зове. — Ах ты… дух ты еб… — задыхаясь от матов и ярости, Тоф и сама не заметила, как потянула за воду в лианах и те стали ее оружием. — Сдохни тварь! Это была странная погоня. Она неслась маленьким цунами, практически вслепую, но в то же время в полной непонятной уверенности, что она все видит. Как долго она в гневе гналась за неуловимым духом, она не помнила, но хорошо помнила, как все закончилась. В какой-то момент все стихло. Тоф определенно потеряла этого мерзкого духа. Но затем произошло вдвойне необъяснимое, что было до этого. Нет, по-странному не страшное. Но необъяснимое. Кто-то прыгал меж деревьев. И нет, Тоф готова была поклясться, что слышала характерные прыжки мага воздуха. Не раз слышала подобное, когда Зуко использовал воздух для высокого прыжка. Но тот, кто там прыгал… точно не Зуко. У Зуко не было такого заразительного, наивного, мальчишечьего звонкого смеха. Неизвестный скрылся вдали, и постепенно смех перестал отдаваться в ушах кровяным набатом. Накатила усталость. Лианы, большой массой обволакивающие ее руки, рыхло упали в болотистую жижу. След за ними присела и Тоф. — Ну, по-классике. Я в дерьме. — мрачно констатировала она факт. — Ну, не настолько. — вдруг ответил ей веселый, старческий, и вполне живой голос. Впрочем, это не отменило рефлексов и последствий недавно пережитого ужаса — ледяной шип мигом оказался у подбородка неизвестного. — Спокойно, спокойно, сестра по магии. Я здешний житель. Меня зовут Хью. Его голос был ровен и доброжелателен. И ничто не мешало ей нормально его услышать. Девушка облегченно выдохнула, опустив руки. — Что ж, Хью. Я Тоф. И мне нужно найти кое-кого.***
Вода в чашке дрожала, а Зуко не понимал. Она то ли резонирует с его глухой яростью, захлопнутой в глубине души, то ли его пальцы настолько дрожат. В последнее верить не хотелось, но причина была объективна, и избегать ее в своем больном мозгу Зуко не собирался. А что у него больной мозг, он понял совсем не давно. Просто в один миг потерял Тоф. Когда он слышал, как ее утаскивает в неизвестность, то чувствовал, как безжалостно срывают загрубевшую корку с сердца, а затем оплетают ее лианы и не дают биться. В то же время уже настоящие лианы попытались схватить его, но он их даже не заметил — просто сжег, и затем побежал в сторону Тоф. Но никого и ничего. Она как будто ушла под землю, испарилась! А он лишь упорно полз на коленях, жег себе путь и понимал, что это конец. Спустя время он просто остановился, просто не создал огонь при очередном взмахе руки. Чувства застыли, взорвались и повисли, как недавно сорванная петля с его шеи. Он лег и… да, произошло то, чего так боялся Зуко с момента потери глаз. Он заплакал. Но как, Кох, можно плакать, не имея гребанных глаз? Как оказалось, можно. Задыхаясь, хватаясь за болотное месиво под собой, зовя Тоф и чувствуя уже забытый истеричный смех, который он испытал последний раз в первую ночь на изгнанном корабле. Тогда дядя пришел, словно знал о грядущем. Он ничего не говорил, обнял, и плакать больше не хотелось. Плохие времена пройдут, принц Зуко. Наступит день, когда из вас будет вырываться искренний смех. — Они никогда не пройдут, дядя. — прошептал Зуко, ощущая несуществующие слезы на щеках. Все вокруг словно шипело, все смешалось. Но воспоминание о дяде быстро успокоили его. — Не пройдут, но я не я, если назло не сдамся. — Хороший настрой, Зуко. Так держать! — вновь пробился голос дяди. — Держу, — нервно усмехнулся Зуко и встал. И замер. Перед ним кто-то стоял. В рту как после пустыни, в голове непривычный ветер. Он готов был поклясться, что слышал дядин голос наяву. Но не сошел же он с ума в конце концов? — Дядя? В ответ тишина. Но он слышит его. Слышит, что стоит перед ним тело дяди. Вот же, совсем близко. Сделай два шага и обними единственного родного человека. Это определенно его очертания. Но почему он молчит? Зуко медленно подошел к дяде и протянул руку. Ничего. Вот раз — и ничего. Абсолютно. Пустое место. Смех. Внезапно, высоко, прыгающе. Детский такой смех, веселый, искренний. Он прозвучал наверху, и Зуко мгновенно услышал небольшого мальчика и чтоб ему провалиться, если это не Аватар собственной персоной пронесся над головой. Но нет, это же бред. Аватар просто не может быть здесь. Просто нет резона. Уж он-то знает характер его передвижений. Дыхание стало рваным. Это что же, что же за хрень. У него галлюцинации? Или, самое худшее, сбои со слухом? Почему ему послышался человек, да еще и его дядя? И Аватар? Что с ним не так?! Наверное, последнее он выкрикнул в слух. Ибо в ответ послышалось: — Ты просто жалок, Зу-зу. — нараспев. На очень знакомый распев. Зуко обернулся. Азула. Ладно, ему уже стало все ясно. Духи явно вовсю развлекаются. Он набрал побольше воздуха и выместил весь гнев на призраке сестры. Установилась тишина. Полегчало. Он нашел свою сумку, и решил просто направиться в сторону исчезновения Тоф. Без нее он не уйдет. Лучше сдохнет, но не уйдет. — Далеко собрался, братик? — прошептал воздух над его ухом. Тело будто заледенело. Он не слышит. Он не слышит, но оно есть. Сестры как бы нет, но ее руки вполне осязаемо обвили его талию. — Далеко собрался, братик? — совершенно невинным голоском повторила вопрос Азула. Или то, что притворяется ею. Он не знал, нужно ли отвечать злому духу. Может, стоить просто сжечь здесь все во имя Агни… — Нехорошо бросаться огнем в скучающих по тебе девушкам! — тон ее напоминал тон Тай Ли, вечно развеселой акробатки и подруги Азулы. Только приправленный, словно намеренно, очевидной наигранностью. — А то они могут тебя съесть! На последнем слове ее голос резко опустился, и в человеческие звуки неожиданно пробралось глухой рык, тихое рычание. Это длилось всего миг, но этого оказалось достаточно, чтобы Зуко вспомнил, рядом с чем он находится и атаковал. Точнее, собрался атаковать. Но просто продолжил стоять. Собственный разум играл с ним, не давая ухватиться за команду «создай огонь, олух» или, по крайней мере, за мысль «Азула всегда врет». — А ведь я скучала, братик. — сладостный тон вдруг сделался кристально искренним. В лицо Зуко плеснуло запахом мяты и холода, нечто неосязаемое коснулось его губ, на что внутри сердце рухнуло и остановилось. — Я скучала. А ты… скучал? Голос приблизился. Ее лицо теперь близко, он обнимает его так… всетельно, как не обнимала в детстве. Слишком близко. Хотя, почему близко? Совершенно нормально. Азула же сестра. Родной человек, единственный в этом болоте. Только ей и можно доверять. — Я… — он хотел что-то сказать, но воздух не шел, его едва хватало на рваное дыхание. Накатывала странная слабость, а коленки без причины хотелось свести в странном наслаждении. — Ты… — снова шепот около уха. Мурашки табуном пробежались по всему телу. Самый чувствительный его орган — уши, сейчас подвергались нападению. — Я… — ему удалось набрать чуть больше воздуха, и язык словно отдельно от него выдал. — …ненавижу тебя. Это было неожиданно, казалось, для обоих. Почему он должен ненавидеть Азулу? Она же сестра, родная, любимая… Азула всегда врет… желанная. Стоп, что? Нет, Азула не может врать. Она скучала по нему, так ведь? Хочу ее. — Ничего не говори, Зуко. — Азула бы никогда так его не назвала. Но сейчас ему стало особенно хорошо. Что-то в его имени, произнесенном на ее манер, было… было… Сначала был поцелуй в шею. Невесомый, почти невинный. Затем более напористый, более жадный. Затем она провела кончиком аномально холодного языка по подбородку, по губам, а потом она поимела его. Нет, она взяла его, как вещь, и использовала. В первую очередь, его разум. Потому что не мог он в трезвом рассудке целовать ее в ответ, не мог жадно присасываться к ее точеной шее и режущим скулам, не мог чувствовать сводящее с ума возбуждение, он не мог позволить Азуле оседлать его прямо на земле. Он не мог с упоением и восторгом гладить ее фигуру, он не мог, Агни спаси, кончить в собственную сестру. Или в духа под ее личиной, не важно! Но делал именно это. И задыхался. Дышать становилось все труднее и труднее, чем ближе приближался оргазм, там тяжелее давался блаженный вдох. Что-то подсказывало Зуко, что нужно просто остановиться, отбежать подальше и нормально задышать, но он вновь и вновь присасывался к не дающему воздуха источнику наслаждения. Когда он выгнулся в преддверии оргазма, дышать стало просто невозможно. Все. Он просто не мог вдохнуть. Разум мутнел, а на ухо воздух шептал: — Да, мой сладенький, вот так, мой вкусненький… Вдруг рот с носом зажала рука. Зажала с нечеловеческой силой. С настолько большой, что разум вмиг прояснился. Губы почувствовали мелко шевелящиеся чешуйки, а нос ударил запах водорослей, тины, и прогнившей травы. Поцелуй в шею. Нежный, как бы любящий. Азула облизнула каждую венку, натужно выпученную на красной коже. Укусила раз. Потом два. А потом жадно впилась острыми, нечеловеческими зубами. А в голове лишь звенели стоны наслаждения Азулы, чей-то рык и запах собственной крови. ............... Отвар жалко перелился из-за его дрожащих рук. Тоф подошла сзади и обняла, усаживаясь радом на бревно. Хотя он понимал, что это она, все равно вздрогнул от прикосновения. Костер глухо потрескивал, местные готовили ужин и усаживались в кружки. Его нашли Хью с Тоф, когда эта тварь уже начала пожирать его горло. Как объяснил здешний маг, злые духи часто нападают на вторженцев, особенно если гости ведут себя невежливо (здесь Зуко по-моряцки выругался). На Зуко напал самый опасный из них, обладающий способностью навевать очень реалистичные воспоминания, галлюцинации и внушать подсознательное доверие. Как духи, полуматериальные, могут съесть человека? Очень просто. Они едят не тело, а дух человека. Именно поэтому Зуко время от времени судорожно и неверяще проводил рукой по гладкой шее без единой царапины, но с ощущением, что здоровый такой кусок мяса оттуда вырвали. Выгрызли. В носу все еще стоял запах ила и мяты, а прохлада словно до сих пор, насмехаясь, кружила вокруг и невесомо целовала беззащитную кожу. После спасения Хью отвел их к небольшому поселению, в котором жили он и другие маги воды, родившиеся в Царстве Земли и дал специальный отвар, помогающий после атак духов. Хью долил потерянную часть отвара и приблизил руку Зуко ко рту. — Пей, парень, пей. Поможет. Зуко, задержав дыхание, залпом выпил воняющую тем же илом слизкую муть и чуть не вырвал. Пространство завертелось, и только рука Тоф, поглаживающая по голове, удерживала от потери контроля. В том числе и мысленного — хотелось вскочить, и во всеуслышание заорать, что он недавно трахнул, пусть и галлюцинацию, но своей сестры, и теперь… Что теперь, Зуко не знал. Хотелось обнять Тоф и никогда не отпускать, увести ее на далекую гору и никуда не пускать, а в то же время хотелось оказаться на другом конце света от нее, не чувствовать необъективное чувство вины и жуткой неловкости и главное, незнания, что здесь, Кох побери, происходит и что ему делать. — Мы справимся. Или ты тут думаешь сдаться, горячий парень? — Тоф быстро уловила его состояние. Зуко повернул к ней голову, хотя это было совершенно не нужно. Заметил, что даже голова подрагивала. Но Тоф сжала его плечо так крепко, что было очевидно — либо он собирает сопли, либо Тоф просто плюнет и… Что? Он не знал. — Что… — слова застревали, но он все же досказал. — Что тебе привиделось? — Тоже нападение духа. А потом какой-то пацан с веселым смехом. Зуко замер. — Тоже. Это был Аватар. — Думаешь, один и тот же? — Нет, он просто не может быть здесь. — Конечно, не может. Потому что был… может быть, несколько недель назад. — перебил их Хью. — Болото зазвало их смерчем. — У них был такой замечательный бизончик, мех, а мяса-то сколько!.. — Жаль, не успели зарезать! — Дью, Слим, тихо! — заткнул болотников Хью. Затем он снова обратился к Зуко и Тоф, замершим в тревожном ожидании. — Значит, и вас болото зазвало, чтобы что-то показать. Каждый из членов команды Аватара что-то видел, что-то из их прошлого, но только Аватар видел, предположительно, будущее. — И что же он видел? — Зуко и сам не заметил, как они с Тоф вцепились друг в друга как в спасательные круги. Зачем? Хью взял паузу. Вот же… — Девушку. — мурашки страха медленно покрыли тело Зуко. — В белом платье, слепую. А рядом с ней — летающего кабана. Тоф дернулась. — Что? — мгновенно спросил Зуко. — Это, это… — голос ее был сух, мертв. — Летающий кабан — символ моего рода, рода Бейфонг. А значит, то видение… — Ты. — закончил за нее он, и, как резко упавший на плечи камень, ощутил все бессилие перед судьбой. Тоф будет с Аватаром… вероятно, учителем магии земли. Ведь она же яорэн… Стоп, а он тогда?.. Дальше Зуко предпочел не продолжать мысль. Нет, все ясно и понятно. Лао Бейфонг — сильная фигура, если скажет, то никакой Аватар ему не приказ. Где он находится, известно — Гаолинь. В принципе, всего примерно неделя пути. — Это бред же, да, Зуко? — Тоф неуверенно толкнула локтем в бок, но Зуко был слишком погружен в свои мысли и планирование. — Не может случиться? В видении этого Аватара я была в домашнем платье, но я же уже никогда не вернусь домой, верно ведь? Но Зуко лишь сказал: — Мы отправляемся завтра на рассвете. Тут голос подал Хью: — Аватар получил окончательное озарение, когда поговорил с центральным деревом Болота. Вероятно, вам тоже следует… Договорить он не успел. Зуко, воспламенив руки, резко подорвался и приблизился к старику. — Пусть Болото будет благодарно за то, что нам нужно идти. — голос его был тих, но оттого и демонстрировал едва сдерживаемую ярость. — Иначе я бы сжег его деревце дотла. .............................. Руки Зуко предательски дрожали, перемалывая травы для создания отвара. Пару раз Тоф спросила, все ли в порядке, и он солгал, что все прекрасно. Она поверила. Или сделала вид, что поверила. Неделя пути прошла. Пару раз они останавливались в редко попадающихся деревнях, в основном для того, чтобы помыться и заняться любовью. Все время Зуко пытался отвлечь Тоф от маршрута, рассказывая любопытные истории из жизни и вынуждая ее делать то же самое. Дело в том, что это все не было лживо. Точнее, не совсем. Ему действительно было приятно делиться с Тоф своими переживаниями, мыслями и воспоминаниями, нравилось иногда смешить ее, хотя Зуко искренне считал, что чувство юмора у него напрочь отсутствует, что подтверждал даже дядя, нравилось слушать ее. Каждое ее слово, слышать каждый жест, прикасаться к ее телу, прикасаться к ее душе. И все же сейчас он толчёт набор трав, собранных по пути и готовых смешаться в специальный отвар. Это личная разработка мамы, из простейших растений, которые растут практически везде. Заварив Тоф этот отвар, себе он на скорую руку сделал успокоительный отвар по рецепту целительницы из города Таку. Использовал последние запасы травы. Значит, скоро снова его ждут бессонница, паника по ночам и ломающие мозг размышления. — Зуко, с тобой что-то не так. Кадык нервно дергался. Сердце стучало как бешенное. И она прекрасно это слышит. Почему ничего, совершенно?.. Она же может сейчас заковать и выпытать из него все, может заставить проговориться, всего лишь нежно поцеловав и спросив, что он задумал, затем выбить дурь и повернуть на Ба Синг Се. Почему она не делает это? Сели на ближайший камень. Утреннее солнце бодро разогревало только просыпающийся лес. Прохладный ветерок вяло трепетал листья. — Тоф? — сумасшедший, но он не мог промолчать. Тоф уже поднесла чашку к губам и замерла. — Да? — Ты доверяешь мне? — Только поэтому я еще не выбила из тебя причину, почему ты так волнуешься. Не в силах скрыть начинающихся слепых рыданий, он залпом выпил свой отвар. Тоф молча последовала его примеру. Через пару секунд послышалось падение тела на колышущуюся траву. Нет, это все ложь. Все жалкая, пустая ложь. Только из-за своего эгоизма, только из-за своей трусости он сейчас… Вот без увиливаний — сейчас он предает Тоф. Предатель. Всего лишь предатель, вот кто он. Да, боится за свою любовь, да, беспокоиться, но это не повод… нет, она — не его собственность, и очевидно, сама может решать. Ты такой слабый, Зу-зу. Трусишка. Голос Азулы в кои-то веки вторил с его собственным. Успокоительное начало действовать. Стараясь не сосредотачиваться на не двигающейся Тоф, Зуко быстро собрал их небогатый лагерь, взвалил девушку на плечо и начал бежать бодрой рысцой. У него есть сутки до того, как Тоф проснется от глубокого сна. Всего за сутки он должен преодолеть двадцать километров леса, незаметно пробраться к поместью Бейфонгов и… Время было ограниченным, жутко важным в тот момент, и в то же время совершенно не отлеживаемым. Зуко все надеялся, что Тоф очнется и остановит его, ибо сам он уже не мог. Его гнало вписанное в мозг желание защитить единственное, что осталось, единственное, ради чего он был готов на все. Очнулся он уже перед Гаолинем. Стояла глубокая ночь, слышались размеренные громыхания доспехов. Он стоял перед высокой задней стеной особняка Бейфонгов. Найти его не составило труда — такие маноры располагаются обычно на окраине города, но не совсем далеко от центрального рынка. — Эй! Стража! — четко крикнул он, чувствуя, как внутренние органы скручиваются от неизбежности грядущего. Звуки доспехов стихли. К стене подошли. — Чего вам? — Тоф Бейфонг была потеряна несколько месяцев назад, верно? — Ну? — Она у меня. Стена съехала вниз. Зуко на секунду почудилось, что вот сейчас он достает клинки, режет глотки стражниками, хватает Тоф и убегает отсюда. Убегает, чтобы быть вместе с ней вечно. Но всего лишь на секунду. И всего лишь почудилось. — Клади ее на землю. Пять шагов назад. — приказал стражник. Голос его был предельно напряжен. Одно неправильное движение Зуко, и камни полетят прямо в голову. Зуко выполнил приказ. Один из стражников подошел к девушке и внимательно вгляделся в лицо. Слышался скрип масляной лампы. — Она! — потрясенно воскликнул стражник. — Точно? — неверяще переспросили. — Точно, точно! — Тогда беги будить господ! Стражники переполошились от радости и потеряли концентрацию. Этой доли секунды и хватило Зуко, чтобы скрыться в тьме ночи и ближайших деревьев.***
— Аанг, я думаю, нужно заканчивать. Голос Катары, всегда такой желанный, теперь выводил из себя. Если бы Аанг имел волосы, то рвал бы их как бешенный. Как они не понимают? Болото, духи, дерево, не могут ошибаться! Где-то в этом районе царства земли он должен встретить слепую девушку с летающим кабаном, что бы это не значило. Они объехали каждую деревню, каждый город, но ничего не нашли, кроме школы магии земли в Гаолинь. Местный учитель был просто злом во плоти, не дающим никакой теории и не научивший Аанга за месяц страданий сдвинуть даже малюсенький камушек. Но он должен научиться магии земли! Путь до Ба Синг Се слишком долог, он должен явиться туда как минимум с мастерством в магии земли, а он даже не совершил ни одного ее покорения! И теперь все друзья, засидевшиеся в одном городе, требуют продолжения пути. — Завтра об этом поговорим. — отмахнулся от девушки монах, и попытался было ускользнуть на улицу из комнатки, которую они снимали, но Катару провести не удалось. Она шустро схватила его за ворот. — Аанг, это же бессмысленно! Бессмысленно, бессмысленно! Ты еще не слышала, что Сокка думает об их застрявшем положении, когда ты не дома. Аанг ловко вывернулся из хватки мага воды. — Пойду, потренируюсь в магии земли! — Аанг! — Что? Ну ладно, хочешь, снова сходим на этот турнир? Катара скривилась. — Ты же сам говоришь, что там все не слушают землю. И ни разу состав участников не сменился. — Может, сегодня сменится! — беспечно пожал плечами маг воздуха и вылетел из дома. Подпольный турнир магов земли поначалу был многообещающим местом для нахождения подходящего мага, но все тщетно. Никто из участников не чувствовал землю. Так что они ходили на турнир пусть и регулярно, и это было даже в какой-то мере развлечением, особенно для Сокки, но позже стала ощущаться беспомощность и скука на этом насквозь однообразном шоу. Даже для Сокки, что странно. Может, сегодня все и изменится?..***
Воистину, это была трагичная ночь. Лао и Поппи Бейфонг были грубо разбужены ворвавшемся в спальню стражником. Продирая глаза и натягивая халат, глава семейства все никак не мог понять сбивчивой от радости речи охранника, позади которого толпились испуганные служанки. — Стоп. — тихо приказал Лао, чуть оправившись от сна и вперив острый взгляд в мужчину. Болтун замолчал, тяжело дыша. — А теперь четко: что случилось? — Неизвестный в маске принес вашу дочь, Тоф Бейфонг. Весь дом взгудел, как растревоженный улей. Слуги судорожно бегали во все стороны, сталкиваясь между собой и готовя покои для молодой госпожи, стражники усилили патрулирование, Лао и Поппи в шоке толпились над бледной дочерью, которую никак не могли разбудить. Ни о каком сне и речи идти не могло. Так продолжалось до утра. Едва первые лучи пробились сквозь седзи, Тоф проснулась. Лао и Поппи и стражник стояли перед ней. Лекарша суетилась над девушкой. — О, бедная, бедная девочка… — бормотала без остановки она. Вдруг чья-то рука схвати ее за лицо и широким жестом отбросила на несколько метров. Проснувшаяся Тоф вскочила с кровати и уставилась на родителей. Секунды потребовались на то, чтобы узнать знакомую с детства тюрьму. Губы ее исказила грустная усмешка. Первой опомнилась Поппи. Она не могла видеть, как ее проект, ее хрупкую, прекрасную розочку покрывали рубленные шрамы на шее и на лице, не могла видеть, что на ключицах были характерные следы от чужих страстных губ, не могла видеть, что всякое аристократичное безнадежно утеряно, что манеры трагично потеряны, что даже стоит теперь дочь как какой-то мужлан, не могла видеть, что Тоф теперь не та, какой они ее знали. — Здравствуй мать, отец. — безразлично кивнула она и демонстративно повернулась к стражнику. — Кто меня принес? — Неизвестный с повязкой на лице. Тоф кивнула, улыбнулась, неловко присела на кровать и зарыдала.***
Уже этим утром весь город был уже в курсе таинственного возвращения наследницы Бейфонгов. Суматоха стояла и в нем. И среди всех сует никто и не обратил внимание на старика, кричащего, что у него кто-то украл страусиную лошадь. Зуко вяло вел украденную лошадь, вспоминая другую кражу, когда взамен на плотный ужин он позаимствовал лошадь у зажиточной семьи в одной из деревень начала его путешествия с дядей. Как же его разозлило любопытство девушки, которая жалела его шрамы и показывала свои. Ну, как показывала. Дерзко схватила его руки и провела по внутренней стороне бедра. Что же, значит, без лошади будет плакаться. Кому-то другому в плечо. Мысли гуляли где угодно и о чем угодно, но не о самом главном. Кто он есть? И для чего? Зачем? А нужен ли ему вообще ответ? И как там Тоф? Тебе лишь повезло, что ты вообще родился. Зуко вздохнул, направляя лошадь в закат. Отнюдь не романтический. А предвещающий пожирающий огонь и обжигающую кровь. А в голове билось набатом: Предатель. Предатель. Предатель…