Черная магнолия

      Весь вечер Люси провела в глубокой хмурой задумчивости. Оказалось, официальная информация не всегда достоверна, в то время как блуждающие слухи правдивы. И нельзя забывать об интуиции, живущей по каким-то странным законам. А своей она доверяла безоговорочно. И что-то подсказывало, что следует как можно скорее и как можно больше узнать о клане Драгнилов, пока она случайно не наломала еще больше дров.       Украдкой, втихомолку сердце нашептывало о чувстве вины, с каждым тягучим часом делая это все громче и навязчивее. Хотелось надеяться, что утром все пройдет, но когда Люси проснулась раньше будильника, она осознала, что стало хуже.       Лишь двое знакомых людей могли поделиться подлинной информацией, но один из них наверняка будет исключительно расхваливать Драгнилов, обходя скользкие моменты, поэтому стоило попытать удачу у кое-кого другого.       Расплатившись за доставку мелкой бытовой техники, Люси умчалась на встречу, предварительно созвонившись и уточнив у него свободное время. Парковка около небольшого китайского ресторанчика неподалеку от прокуратуры удачно была почти пустой. Она прошла внутрь, глубоко вдыхая приятный и обволакивающий аромат жасмина, без труда нашла нужный столик, за которым ее уже ждали, и уверенно поздоровалась первой:       — Здравствуйте, мистер Дреяр. Простите, что побеспокоила Вас во время перерыва.       — Не стоит, не стоит, — с мягкой улыбкой он отрицательно покачал головой, после чего указал на стул напротив. — Пожалуйста, присаживайся. Пообедать в твоей компании я буду только рад.       — Благодарю.       Заказав фирменный жасминовый чай и обменявшись с добродушным начальником обычными приязненными вопросами, Люси с нетерпениеи решила перейти к делу. Она осмотрелась по сторонам, чем вызвала у визави тихий смех.       — Здесь можно говорить открыто, не беспокойся.       — Ладно. — Легкое смущение в отражении красной фарфоровой чашки через секунду сменилось на крайне серьезное выражение лица. — Я надеялась узнать от вас о клане Драгнилов.       Мистер Дреяр словно точно знал о цели их встречи. Мудрые темные глаза читали ее намерения, как открытую книгу. Некоторые вопросы становились ненужными, но кое-что ему хотелось, чтобы было произнесено вслух.       — Ты ведь изучала досье Нацу, да и наверняка много слышала. Этого недостаточно?       — Досье… — Ее вдруг одолели сомнения по поводу того, стоит ли быть предельно откровенной, но желание докопаться до сути было куда сильнее. — Досье недостоверно.       — И как ты это поняла?       — По разговору с Нацу. Он сам случайно сказал, что… — Неожиданно Люси настигло осознание того, как невероятно ловко сменилась тема. И это ей не понравилось. — Погодите, я хотела узнать о клане в целом, а не об одном наследничке.       Мистер Дреяр улыбнулся, неспешно сделал пару глотков белого чая. Быстро же она его раскусила.       — Не прими в обиду. Я решил, что узнав его получше, ты сможешь дать шанс и всей системе Магнолии, которая наверняка тебя не радует. Как прокурора. Да и как гражданского тоже. На первый взгляд может показаться весьма странным, что официальные власти так легко и спокойно работают бок о бок с мафией, но это лишь на первый взгляд. Сотрудничество формировалось на протяжении долгих лет, сопровождалось тяжелыми вооруженными столкновениями, непоправимыми ошибками и потерями. С обеих сторон.       — Вы о смерти миссис Драгнил? — осторожно спросила Люси. Вчерашний конфликт яркими вспышками мелькал перед глазами, отвлекая и вынуждая иногда отводить взгляд в сторону. Мистеру Дреяру тем временем стало понятно ее сомнительное отношение к архиву.       — Не только. Это коснулось и твоей семьи.       — Если Вы намекаете на истинную причину развода родителей, то недавно мне стало о ней известно. — В голове зашуршали страницы из предсмертного письма мамы. Она прикрыла ненадолго веки и сконцентрировалась. — Но сейчас речь не об этом.       — Разве?       Он спросил это вроде бы с обычной мягкой улыбкой, но почему-то она показалась какой-то странной. В каждой фразе таилось что-то двусмысленное. Они отбрасывали длинные черные тени, оставляли слишком много многоточий и порождали еще большую череду вопросов.       Слова застревали в горле.       Ловко играя с подменой понятий, мистер Дреяр внимательно следил за ее реакцией. Кто бы мог подумать, что такой добродушный, отзывчивый и приятный пожилой мужчина способен вдруг оказаться искусным манипулятором беседы.       На чьей он стороне?       — Прости, кажется, я сбил тебя с толку, — виноватый смех разрушил угнетающее молчание. Побыв пару секунд в ступоре, Люси все же улыбнулась ему в ответ. Приглушенно вздохнув, мистер Дреяр продолжил: — Я понимаю, Люси, правда, понимаю. Ты не хочешь оказаться в щекотливой ситуации из-за непроверенных данных. Как твоего начальника, меня несказанно радует жажда правды, а то, что ты пришла за ней именно ко мне, радует вдвойне, однако… — он сделал небольшую паузу, желая отпить чая, но красная чашка уже опустела, — однако если я сейчас свалю на тебя такой пласт, ты, скорее всего, в ужасе навсегда покинешь город.       — Тогда… чему мне верить?       — Верь не словам, а людям.       Этот короткий, но многозначительный совет въелся в ее мозг, вгрызся в самое его основание и удобно обосновался.       Что он пытался этим сказать? На что хотел намекнуть? К чему намеревался подтолкнуть?       Опять ответ на один вопрос разворошил гнездо новых.       Откинувшись на спинку стула, Люси отвела взгляд, приставила по привычке мизинец к подбородку и задумалась над тем, что вообще она ожидала услышать. Неужели надеялась, что сам генеральный прокурор просто возьмет и скажет, что Нацу Драгнил действительно хладнокровный преступник, на которого имеется стопочка дел, коробочка улик, и скоро мы его упечем в тюрьму на долгие-долгие годы, стоит только горюющей Люси немножко помочь с последним делом?       Наивная.       Никто не станет выдвигать обвинения против Драгнилов. Никто не решится пойти против самой влиятельной и опасной семьи в городе.       Никто не поможет.       Связь убийцы с Нацу Драгнилом очевидна, как день, поэтому придется копать под него самостоятельно.       Тяжелый, но сдержанный вздох Люси в очередной раз заставил мистера Дреяра улыбнуться. Казалось, он знал все на свете: и прошлое, и будущее, мог читать мысли и наставлять на истинный путь как какой-нибудь просветленный монах. Ему хотелось верить, его хотелось слушать.       Поблагодарив за потраченное на нее обеденное время, Люси уже собиралась уходить, но внезапно вспомнила об одной ниточке, тонкой, сомнительной, но за нее ужасно хотелось потянуть:       — Скажите, у Нацу Драгнила действительно помимо исправно оплаченных пары десятков штрафов, в основном, за превышение скорости, больше нет никаких правонарушений? — Он кивнул с привычной мягкой улыбкой, но произнесенное далее имя стерло ее без остатка: — Лисанна Штраус. Он числится свидетелем по делу ее убийства, но почему-то самого дела я не смогла найти. Кем она была для него?       Мистер Дреяр так помрачнел, словно вовсе стал другим человеком.       — Я скажу тебе ради того, что бы ты не спрашивала самого Нацу. — Люси внутренне ликовала: неужели ей наконец удалось нащупать хоть что-то стоящее? Но самые глубины разочарования уже распростерли объятия. — Лисанна… была не просто его девушкой, а подлинной любовью. И была изнасилована и жестоко убита прямо на его глазах. Не пытайся искать ее дело, все равно не получится, поверь. И не вздумай спрашивать об этом Нацу, поскольку… пусть и прошло уже восемь лет, он любит ее до сих пор.       Глухие раскаты грома, прокатившиеся по пасмурному осеннему небу, предвещали скорое ненастье. Порывы холодного ветра усиливались, прохожие ускоряли шаг, бубня под нос ругательства на гидрометцентр. Но вскоре наступило пугающее затишье. Небо смолкло.       Жуткий ливень обрушился на Магнолию в тот момент, когда Люси уже вернулась домой. Оставшиеся полдня были потрачены на усердную уборку новенькой и свеженькой квартиры, которая к вечеру засияла. Чего не скажешь о ее мыслях.       Стоя у окна с бокалом красного сладкого, игнорируя вибрирующий мобильник, она медленно растворялась в нарастающих сомнениях.       Сама виновата.       Разве можно, не узнав самостоятельно истинного характера и натуры человека, вот так запросто отбрасывать вероятность того, что он любит кого-то умершего последние восемь лет? И разве стоило припоминать смерть матери, пусть и свершившуюся очень-очень давно, ведь, похоже, есть шанс, что и эта трагедия жива в его сердце?       Вообще-то…       Люси не имела привычки топтаться на месте. Поэтому, отряхнув в сторону мокрый зонтик-трость, поправив свободной рукой распущенные волнистые волосы, она незамедлительно набрала на домофоне номер квартиры Нацу и нажала кнопку вызова. Ответа не последовало, но тяжелая металлическая входная дверь щелкнула почти сразу, приглашая войти.       За несколько минут в головах обоих пронеслось с десяток возможных вариантов беседы. И даже будь их сотни, в жизнь наверняка воплотился бы тот, которого никто не мог предсказать.       Покинув лифт и повернув за угол, Люси резко остановилась: его дверь была приоткрыта, виднелись носок коричневого ботинка и свечение телефона.       Он уже ждал, и наверняка ждал чего-то конкретного.       Высокомерный засранец.       Стук каблуков по мраморной плитке усиливался эхом, и Нацу даже показалось, будто она разбегается. Он невольно напрягся. Кому приятно получать по морде? Дай бог, чтоб не с ноги.       — Прости, — неожиданно выдала Люси, резко остановившись.       Замешательство Нацу отразилось в невидящем взгляде в телефон. Через секунду в голове началась суматоха, а через пять — воцарилась звенящая пустота. Поддавшись какому-то необъяснимому рефлексу, его тело среагировало быстрее мозга, поймав Люси за локоть, когда она так же резко развернулась и собралась уходить.       Не будет в этот раз точки за ней.       — Погоди немного, — просьба Нацу прозвучала деликатно, но требовательно, после чего он быстро накинул пальто поверх черной водолазки, запер квартиру и двинулся к лифту вперед застывшей Люси. — Думала, что я тебя приглашу? Может, и на ночь хотела остаться?       Этот наглый смех раздувал в ней дикое возмущение, но незаметный глубокий вдох кое-как спас положение.       Нет, он не может…       Десять минут удушающего молчания по дороге закончились приездом в его кофейню. Машина остановилась, но покидать ее никто не спешил, каждый уставился в свое окно.       Дождь все стучал по стеклу, дворники маячили в поле зрения, мысли нагнетали друг друга, а пустые вопросы наслаивались.       Почему она здесь?       Почему он с ней?       Они оба мечтали оказаться в другом месте и в другой компании. Однако…       Зачем он вел ее?       Зачем она шла за ним?       Как глупо.       Так могло бы продолжаться тошнотворно долго, но, вынырнув из гнетущего минорного настроения первой, Люси дала себе мысленный подзатыльник за пустую трату времени и взяла инициативу в свои руки.       — Кажется, он слабеет.       Нацу на секунду показалось, что ее мягкий голос будто пытался погладить его по голове и пожалеть.       Какая к черту жалость? И о какой слабости идет речь?       — Дождь, — усмехнувшись одним краем губ, ответила она, заметив в серых глазах возмущенное непонимание. Через мгновение оно сменилось каким-то детским изумлением, да таким легко читаемым, что Люси впервые за последние почти две недели не сдержалась — скользнула тень улыбки.       Буквально забежав в кофейню, они едва не столкнулись с уже поджидавшей их приветливой девушкой, в руках которой были два аккуратно сложенных бежевых полотенца. Наверное, она заметила машину на парковке.       Заботится или выслуживается?       — Спасибо, Мира. — Потоптавшись на коврике, Нацу принял ее добродушный жест, а вот Люси не спешила, просто отряхиваясь руками от холодных капель. Тогда он сам взял второе полотенце и положил ей на голову.       — Сестренка — мужик! — внезапно раздался слегка басистый крик, откровенно ошарашивший Хартфилию и нескольких посетителей, а затем из-за спины Миры появился «шкаф», который имел такие же кристально голубые глаза и пепельный оттенок волос. На этом сходства закончились. В остальном — это был почти двухметровый перекаченный парень с более смуглой кожей и явно низким IQ. — Здоров, Нацу!       — Эльфи, перестань пугать людей. — У терпеливой и снисходительной Миры нервно дернулась бровь. Латентная угроза не была замечена братцем, поэтому он продолжил непринужденный диалог с Нацу:       — А ты чего не на работе? Вечер субботы вроде.       — А сам-то? — усмехнувшись, переспросил Драгнил.       — Моя смена после полуночи.       Вернув полотенце Мире и удостоверившись, что Люси тоже привела себя в порядок после краткого пребывания под типичным ноябрьским недружелюбным небом, Нацу окинул взглядом всю кофейню: людей было мало, едва ли с десяток, видимо, дождь всех распугал. Но на лицах тех, кто успел сюда забежать и устроиться ближе к окнам с чашкой чего-нибудь горячего и ароматного, сияла блаженная гармония. Это грело его душу, неприкрыто отражаясь в глазах и на губах.       — Значит, Эльза опять выставляет тебя «тяжелой артиллерией», — голос стал заметно мягче, а взгляд никак не мог оторваться от довольных клиентов.       — А то! Эльфман Штраус — мужик! — снова он повысил голос, привлекая ненужное внимание не только к его несдержанной персоне, но и к самому владельцу «Twinkle». Подобное поведение не могло остаться безнаказанным, поэтому Мира, продолжая мило улыбаться, не просто сильно ущипнула брата, а еще прокрутила кожу. В уголках его глаз выступили слезинки, пришлось, сдерживая визги боли, послушно куда-то следовать за ней.       Напоследок извинившись, что, видимо, уже стало привычкой, Мира на лишнюю секунду задержала взгляд на молчаливой Люси, интерес которой к их с Эльфманом фамилии от нее не смог ускользнуть. Было ли это предупреждением — Люси оставалось гадать.       Галантно проводив спутницу к самому отдаленному столику, где им не помешают, Нацу вручил ей карту меню с напитками и десертами, загадочно пообещав вернуться через пару минут с чем-то особенным.       Хотелось как лучше, получилось — как всегда. Иначе бутылку дорого белого сухого вина и разочарование в карих глазах и не опишешь.       Фиаско Нацу Драгнила — небывалый нонсенс!       Ну что ж, все бывает в первый раз.       Появившись во второй с красным полусладким, с усмешкой одобренным Люси, и разливая его по бокалам, он не мог не ответить уколом на укол:       — Извинения приняты.       Нет, он точно не способен…       Попытки завязать нормальный разговор снова и снова оборачивались крахом. Атмосфера тяжелела с каждым глотком, разливающимся не обволакивающим теплом внутри, а скорее жжением досады. Близился апофеоз неудачного вечера. Но, к счастью, спасение подоспело вовремя с двухэтажной тарелкой разнообразных маняще-ароматных десертов.       Робкий огонек загорелся в глазах Люси. Они старательно сдерживались, но с любопытством продолжали бегать от одной вкусности к другой, не в силах определиться, с какой начать.       Нацу нежно улыбнулся, сам того не замечая.       Аккуратно взявшись за тонкую хрустальную ножку и немного покрутив ее в руках, он произнес нечто неожиданное:       — Отчасти… ты была права.       Его голос звучал виновато-тихо, его глаза наполнились искренностью, а большой палец правой руки медленно и ласково принялся поглаживать бокал с красным вином.       Малиновый зефир какое-то время оставался нетронутым.       Спустя час продуктивной беседы Люси отполовинила сладости, Нацу — фрукты, бутылка вина давно закончилась, но вторая им была уже не нужна.       Тем временем снаружи, между вымокших полуголых деревьев и кустарников, профессиональная камера притаившегося фотографа без перерыва щелкала, пока он тихонько ругался отборными нецензурными словами на треклятый дождь и вечно спадающий на глаза капюшон.       Впервые за долгое время Нацу закурил от удовольствия, а не от злости или беспокойства. С неприкрытой ухмылкой, отправив бычок в урну, он, наконец, зашел в свой клуб. Люси поначалу отказывалась садиться в машину к подвыпившему водителю, хоть тот и выглядел совершенно трезво, но долгое ожидание такси и нарастающий вновь ливень не оставили выбора. Заодно и ее новый адрес он узнал, кроме номера квартиры, поэтому теперь мог всецело посвятить себя делам и друзьям, воображая воодушевленную Люси, танцующую дома. Эго ликовало.       Однако эти фантазии были чудовищно далеки от реальности.       Зайдя домой, она вдохнула так глубоко, как только позволял объем легких. Легче не стало. Тогда, скинув сумочку и небрежно разувшись, Люси буквально побежала в ванную комнату. Одежда яростно летела в стиральную машинку вместе с ненавистным едким запахом кофе, который по-прежнему приравнивался к запаху смерти мамы.       В сдавленном шепоте срывались ругательства, глаза наполнялись жгучими слезами, выхода которым все не было. Они просто проваливались куда-то глубоко, очень-очень глубоко, где опасно копились.       Срыв будет грозить катастрофой.       Утро понедельника началось с приглушенного стука дождя по окнам. Опять. Впрочем, сегодня испортить настроение Люси ему не удалось. Новая работа, по сути, даже повышение, будоражили вдохновленное усердие и трудолюбие. К тому же, встретили ее на новом месте весьма радушно. Особенно мистер Дреяр, кабинет которого удачно располагался за соседней дверью. Предстояло выяснить, почему большинство людей обращались к нему «Мастер».       Нагружать мисс Хартфилию в первый рабочий день никто не стал, поэтому ей представилась возможность ознакомиться с базой данных и архивом, где она намеревалась откопать то, о чем просили забыть — дело Лисанны Штраус.       Зацепиться в расследовании убийства мамы было совершенно не за что, кроме Нацу Драгнила, к которому тоже не подкопаться. По настоянию интуиции пришлось зайти издалека. Штудирование интернета минувшим воскресным днем дало некоторые зацепки, но крайне сомнительные.       Итак.       Лисанна Штраус погибла в день своего рождения, двадцать первого июля, в возрасте ровно двадцати лет. Заочно училась на экономическом чисто «для галочки», официально работала моделью в одном из лучших агентств Магнолии. Была очень красива и популярна, несмотря на импульсивный характер. Даже фанклуб с толпой поклонников имелся. Встречалась с Нацу Дранилом, но вот на протяжении какого времени — мнения расходятся. Скорее всего, не меньше года и не больше трех. К слову, Нацу младше ее на два года. Родители до настоящего времени живут за границей, где-то на краю географии работают археологами. Старшая сестра — Миражанна Штраус — тоже была моделью, но данное занятие бросила ради заботы о сестре и младшем брате — Эльфмане Штраус.       С личностью все более-менее понятно — высокомерная эгоцентричная «леди» с комплексом избалованного ребенка. А вот по поводу смерти много нестыковок.       Официально установлено, что ее изнасиловали и убили, задушив веревкой. Но кто, по каким мотивам, где это было совершено, как похитили с праздничной вечеринки с целой толпой людей, еще и у Нацу из-под носа — вопросы без ответов. Кстати, кто-то даже подозревал самого Драгнила, поскольку после ее исчезновения его тоже не было видно, поэтому поначалу гости решили, что парочка просто где-то уединилась. Как нашли тело — тоже умалчивается. Вероятно, Дон Игнил Драгнил надавил на СМИ. И по той же причине, скорее всего, никто не осмелился предъявить обвинение его сыну, оставив того в свидетелях.       Подозрительно.       Почему так много информации скрыто даже от представителей власти? Каким образом, на самом деле, в этом замешан Нацу Драгнил?       Может…       Крайне бесцеремонно и без стука в кабинет ввалился тот, кого меньше всего на свете хотелось видеть. Помяни гада.       Люси быстро закрыла ноутбук. В глубоком сдержанном вдохе таилось искреннее желание повесить на дверь табличку: «Вход Нацу Драгнилу запрещен», но, к величайшему сожалению, этого делать было нельзя, иначе как она будет дальше разыгрывать перед ним попытки дружелюбия.       Кое-как закрыв за собой дверь локтем, поскольку в одной руке он держал картонную коробочку из своей кофейни, а в другой — растение в маленьком черном горшке, Нацу с добродушно-хитрой улыбкой поздоровался первым. Его любопытный взгляд пробежался по ее чертовски привлекательному в строгой одежде внешнему виду, но, опустившись на полупустой рабочий стол, наполнился грустью.       В следующее мгновение прямо на белом ноутбуке уже лежала коробочка. Завесу таинственности приоткрыли сразу три аромата, исходящих от нее: ваниль, малина и… взятка. Но каким бы потрясающе вкусным не обещал быть ланч, нежданного посетителя надо было спровадить.       — Вообще-то я на работе.       — Ага. Я как раз пришел поздравить, — сказал Нацу, расхаживая по-хозяйски и что-то серьезно высматривая, однако, так и не найдя того, что искал, вернулся к Люси, возмущению которой не позволяли нарастать десерты.       — Спасибо, но я занята.       — Вот так идеально, — проигнорировав последнюю фразу, он сгреб разложенные в линию по законам перфекционизма канцелярские принадлежности в кучу ради освобождения места для горшка.       Скоро сладости не спасут.       — Нацу…       — Что? — улыбаясь краем губ, теперь он нагло присел на ближайший к Люси угол.       — Зачем мне на рабочем столе какая-то уличная елка?       — Это кипарис, — пояснил он, продолжая ухмыляться и откровенно пялиться. — Я знал, что тут будет не хватать чего-то… живого.       Намекам на ее холодную личность буквально противоречило его опасное приближение. О причинах неожиданного заигрывания не хотелось даже думать, как и о том, что еще пара сантиметров — и проклятый исходящий от Драгнила аромат кофе начнет впитываться в ее одежду и волосы.       Надо побыстрее это закончить.       — У тебя на лбу написано, о чем ты думаешь и куда смотришь.       — Значит, мне можно не сдерживаться? — промурлыкал он, придвигаясь ближе.       — Давай. — Люси резко встала и сократила расстояние между их лицами до почти преступных десяти сантиметров. Нацу спасовал. Ответная реакция никак не входила в его планы по безобидному развлечению. — Дай мне шанс упрятать тебя за решетку.       В самом разгаре забавам Нацу в амплуа обольстителя подошел конец.       Оказался ли без стука вошедший в кабинет молодой человек губителем положения или же его спасителем — вопрос на миллион.       Одетый в строгий черный костюм с галстуком, будто только что с похорон, незнакомец определенно не обрадовался той неловкой ситуации, которую ему не посчастливилось лицезреть.       — Люси? — похоже, рассердился он, нахмурившись, но затем глубоко вдохнул и спокойно закрыл за собой дверь. — Хорошо, что ты не занята.       Бесить Нацу он начал прямо сразу, особенно его идеально уложенные рыжие волосы, а ведь на улице шел мерзкий моросящий дождь. В темно-карих глазах инкогнито, неотрывно смотрящих на Люси, плясали черти возмущения, но странного, сдержанного возмущения.       Драгнил обошел стол, загородив Хартфилию спиной.       — Стучаться не учили? — сказал тот, кто совсем недавно вломился так же беспардонно. — Ты кто вообще?       — А сам кто такой и что здесь делаешь? — наконец, он перестал считать самого Нацу Драгнила пустым местом.       — Не твое дело. Может, я ее парень.       — Забавно, — его усмешка вынудила бровь Нацу нервно дернуться. — Вот только Люси не та девушка, у которой может быть два молодых человека. — Опережая вопрос, следом добавил: — Ее парень — это я.       Не верилось абсолютно совершенно никак. Нацу обернулся за ответами к притихшей Люси, но она лишь виновато и немного испуганно отвернулась.       — Не пудри мне мозги. Не похоже, что твоя якобы девушка тебе рада.       — Еще бы, — не ощущая ни капли опасности, он подошел вплотную к столу, поравнявшись плечом к плечу с возомнившим себя рыцарем наглецом, и вперил в Люси, тайно мечтающую провалиться сквозь землю, пытливый взгляд, — наверное, совесть теперь мучает за игнорирование бесчисленных звонков и сообщений на протяжении двух недель. Ты могла хоть ответить сегодня утром, когда я просил объяснить, где похоронили Лейлу? Знаешь, у кого мне пришлось спрашивать? У твоего отца.       Дрогнувшие губы Люси приоткрылись на пару секунд, но выдавить из себя хоть слово было мучительно тяжело. Каждое показалось бы глупым оправданием, каждое выглядело бы до боли смешной отговоркой.       Пока Нацу вникал в происходящее, незнакомец продолжал читать нотации:       — Тебе больно, я понимаю, — строгий голос смягчился, — но и ты должна понимать, что в этой боли не одинока: твоя мама и мне родную мать заменила. Знаешь же. Ты хоть представляешь, каково было узнать о случившемся, находясь за границей без возможности все бросить и прилететь? Кроме того, из новостей, а не от тебя! Люси?!       — Эй! — прикрикнул Нацу, намекая сбавить обороты и не повышать голос.       Но сама Люси даже не шелохнулась, уставившись в живописную голую коричневую стену.       Он потер переносицу, вроде немного успокоился, но все же останавливаться не собирался, явно намереваясь высказать накопившееся:       — Сколько бы ты не плакала, должна была…       — Может, заткнешься уже? — злостно процедил Нацу.       В ответ прозвучало раздраженное цыканье, подливающее масло в огонь.       — Ты еще здесь?       Невероятное терпение Драгнила затрещало по швам. Он расцепил руки, сложенные до этого под грудью, и полностью развернулся к оппоненту, который поступил так же.       Запахло жареным.       — Прости, — прозвучал едва различимый сдавленный шепот, который словно ведром ледяной воды окатил разгорячившихся молодых людей. И если один, прикрыв глаза, просто шумно выдохнул, то второй, отряхнувшись, все же намеревался поставить на место выскочку.       — Не извиняйся перед этим типом, Люси, — заявил Нацу, сверля того взглядом. — Не знал, не мог приехать… Плакала? Не смеши! Не знаю, как долго вы знакомы, но я за пару недель явно узнал Люси лучше тебя, чтобы быть уверенным, что она ни слезинки не смогла пролить.       Пораженная до глубины души Хартфилия, наконец, подняла голову. Сколько пылких речей успело прозвучать, но ее взволновало лишь одно: как он узнал?       А что если еще о чем-то догадался?       И все же… опасен. Особенно сейчас.       — Уходи, — кое-как выдавила она из себя.       — Слышал? Вали отсюда, — торжественно повторил Драгнил.       — Нацу, уходи.       Не веря своим ушам, он обернулся. Положение Люси за время дискуссий не изменилось ни на сантиметр. Элегантно красивая, сдержанная и серьезная… была прежде. А теперь словно осталась лишь тень с опущенными плечами и зажмуренными глазами.       Нацу ушел, но не потому, что просто послушался или признал поражение.       Нет, не потому.       Безжалостный понедельник набирал обороты.       Через час, около девяти утра, на всю Магнолию прогремела шокирующая статья «Закон и порядок под каблуком». Если кратко, то в ней говорилось, что Нацу Драгнил подкаблучник, прогнувшийся под внушительным аргументом Люси третьего размера поменять какие-то устоявшиеся порядки, а та в свою очередь якобы согласилась закрывать глаза на некоторые преступления. Усугубляли положение два снимка в кофейне «Twinkle», на одном из которых пара пила вино и улыбалась, а на втором — Люси сидела на коленях Нацу и страстно его целовала, закрыв своими волосами их лица. И пока в издательстве разрывались телефоны, главный редактор, мистер Джейсон Клокл, тихо молился, судорожно обливаясь холодным потом. Он точно знал — его палач уже в пути.       Появление мисс Хартфилии в стенах редакции у кого-то вызвало смешок, у кого-то недовольство, а у самых неглупых — страх. Все же, она была далеко не последним человеком в Магнолии. Секретарша в приемной главного редактора отсутствовала, поэтому Люси без преград ворвалась.       Нацу не только был внутри. Покачиваясь в кожаном кресле руководителя и закинув ноги на стол, он как-то двусмысленно щелкал зажигалкой, в то время как мистер Клокл сидел перед ним бледный, как моль.       Увидев Люси, Драгнил цыкнул и неохотно спрятал зажигалку во внутренний карман коричневого пальто.       — Это еще что? — спросила она, нарочито громко захлопнув за собой дверь и бегая глазами от одного странного человека к другому.       — Повтори ей.       Приказной тон Нацу заставил мужчину лет на десять, как минимум, его старше, вздрогнуть и послушно развернуться.       — Мисс Хартфилия, примите мои глубочайшие извинения. Всю ответственность я возьму на себя.       — Не это! — Нацу снова цыкнул, убрав, наконец, ноги со стола. — С самого начала.       Главный редактор дважды испуганно кивнул и продолжил:       — Ничего подобного, разумеется, не планировалось. После проверки, все материалы в печать обычно отправляет моя помощница. Сегодня на работу она не вышла, на звонки не отвечает. Похоже, это ее рук дело. Домашний адрес я уже дал мистеру Драгнилу.       — Опровержение статьи должно выйти сегодня же, — заключила Люси без капли жалости к перепуганному до смерти человеку. — Поехали, — обратилась теперь к Нацу, но тот даже бровью не повел.       Через минуту задумчивого молчания он все же ответил:       — Ладно.       — Дай угадаю: собирался сам со всем разобраться, но поскольку я уже здесь и дело касается меня напрямую, соизволишь «поделиться информацией»? — усмехнулась она, показав руками кавычки.       Конечно, понедельники редко бывают хорошими, но чтобы все было настолько дерьмово…       Люси согласилась на этот раз сесть в машину к Драгнилу, оставив свою около редакции, но накаленной атмосфере между ними это совершенно не помогло. Откровенно говоря, ее мало волновала его уязвленная гордость, других проблем хватало, однако, долго терпеть гудящее по венам напряжение было сложно.       Нацу внешнее спокойствие явно давалось куда тяжелее: он сжимал руль до побелевших костяшек, двигал скулами, мечтал закурить, но, что важнее, ненавидел себя за желание задать один вопрос и одновременно нежелание слышать очевидный ответ.       И с какой вообще радости его начала волновать личная жизнь Хартфилии?       Правильно… пошло оно все.       Безрезультатно нажав на звонок нужной квартиры в шестой раз, Люси раздраженно выдохнула. Само собой, застать виновницу такого скандала сидящей дома и мирно попивающей чаек в ожидании разгневанных объектов многочисленных сплетен у неё не выйдет.       И на что они надеялись?       Заявление Нацу, что он знает нужного человека, который незамедлительно приедет и взломает дверь, было вовремя одернуто появившейся из лифта женщиной, неторопливо двигающейся в их направлении и перебирающей связку ключей. В нескольких метрах, отделив нужный ключ, она подняла голову.       — О, Вы же мистер Нацу Драгнил? — Получив кивок в ответ, она задала следующий вопрос: — А вы, наверное, мисс Люси Хартфилия? — Скромно отведя глаза в сторону, она все же не сдержала улыбки. — Извините, я видела статью.       — По этой причине мы здесь. — Бровь Люси нервно дернулась, но комментировать она ничего не стала.       — Простите, Вы случайно не в эту квартиру направлялись? — с приторной улыбкой Нацу повел разговор вместо своей пугающей спутницы. — Мы ищем Лаки Олиетту. Она ведь тут живет?       — Да, я ее мама, — взрослая полноватая женщина вдруг зарделась.       — Как же нам повезло…       Дон Жуан хренов.       Пока миссис Олиетта откровенно долго отпирала квартиру, они так любезничали друг перед другом, что еще немного — и бедную Люси бы стошнило. Наконец, замок щелкнул и дверь открылась.       От улыбок не осталось и следа.       Черная сумка миссис Олиетты с таким грохотом упала на пол, будто она там десяток кирпичей таскала. Следом выскользнули ключи. Не менее шокированные Нацу и Люси застыли, но ненадолго.       Из коридора виднелось безвольно висящее под потолком тело молодой девушки, а в нос ударил запах первых признаков разложения.       Обрушенная на голову несчастной женщины потеря подкосила ей ноги, едва та сделала навстречу мертвой дочери несколько шагов. Идти больше не было сил, поэтому дальше она поползла на коленях. Мозг отказывался принимать жестокую реальность, рука тянулась к родному, самому ценному в ее жизни человеку.       — Нет, не трогайте! — прикрикнув, Хартфилия резко прервала это намерение. — Если ее заставили это сделать, то здесь — место преступления. Ни к чему не прикасайтесь, а я вызову полицию.       Люси, доставая телефон из сумки, подозрительно проследила за обошедшим повешенную Лаки Олиетту Нацу. Он явно что-то заметил. Прежде, чем успела набрать короткий номер, она последовала за ним. На краю деревянного письменного стола лежал маленький белый листок, на котором кривым почерком было написано следующее: «Мистер Драгнил, меня заставили подменить статью. Понимаю, что это не оправдание и прощения не будет».       Значит, Лаки Олиетта предпочла наложить на себя руки, чем ждать кары Нацу Драгнила.       Он хмыкнул. Просто хмыкнул. И все.       — Смотри, — кивок в сторону открытой серой папки указал на злополучную статью, только в черновом варианте, напечатанном на простой бумаге, а рядом два оригинальных фото, — это отличается.       И действительно: кадр с целующейся парой в уже изданной газете оказался обрезанным, а на первоначальном варианте, у самого края, была отличная зацепка по разрешению этой странной ситуации.       — Кто она? — коротко поинтересовалась Люси, всматриваясь в трудноразличимый профиль девушки с короткими серыми волосами.       — Фартук наш, но я ее не знаю.       Рыдания на фоне набирали силу.       — Какого черта ты делаешь?! — Возмущение Люси перерастало в злость, поскольку обнаглевший вконец Драгнил забрал записку и снимок, засунув их во внутренний карман пальто. — Это улики. Ты не имеешь права их присваивать. — Но ему не было дела до ее бравады, судя по тому, что он собрался, как ни в чем не бывало, уходить. — Не смей!       Схватить его за локоть удалось лишь на мгновение. Одернув руку, он обернулся и приоткрыл свое нутро:       — Либо оставайся здесь и выпендривайся дальше, либо поехали со мной в кофейню, чтобы опросить работниц. Выбирай.       Разве может живой человек так безразлично относиться к мертвым?       На самом деле может.       Может… если и его душа тоже мертва.       Невольно Люси сделала шаг назад.       — Лаки Олиетта повесилась, боясь твоего наказания. Ты хоть на секунду осознаешь это?       Надо закурить. И как можно скорее.       — Не вешай на меня чужое больное воображение. — Уже у порога, зная решение Люси, он тихо добавил: — Я буду ждать у машины.       Возня с полицией затягивалась, нервы начинали сдавать.       Пробежавшись до черного Porshe под вновь начинающимся ливнем, причем, без зонта и спустя почти час, Люси села и быстро закрыла дверь.       Интересно, этот дождь когда-нибудь прекратится?       Подперев голову рукой, Нацу пребывал в прострации. Он не заводил машину, даже не шевелился. Холод, давно пробравшийся в салон, постепенно сковывал пальцы, покалывая в самых кончиках. Крупные капли громко разбивались о стекло.       От его отрешенного вида у Люси защемило сердце. Однако мозг посчитал данное чувство нелепостью, отмахнувшись, как от назойливой мухи.       — Ты слышишь меня? — позвав его уже в третий раз, она, наконец, добилась хоть какого-то результата — он повернул к ней голову.       Теперь стало ясно — дождь шел не только на улице. Но почему же Нацу смотрел с таким… разочарованием?       В кофейне, при отсутствии Драгнила, главной всегда становится Мира. В этот раз он полноценно представил их друг другу.       Красивая, милая, приветливая… Миражанна Штраус вроде бы должна располагать к себе с первой секунды, но почему-то Люси эти невероятно пронзительные голубые глаза немного пугали. Пряталась в них какая-то недосказанность, не сулящая ничего хорошего.       Была ли это тайна убийства Лисанны?       — Это моя кузина, Юкино, — пояснила Мира, посмотрев на фотографию и отложив натирание белоснежных чашек. — Вчера вечером у меня неожиданно живот прихватило, я попросила ее подменить меня на ночную смену. Работает официанткой в кафе неподалеку, была свободна и согласилась выручить. Шерри и Шерия должны подтвердить, она была у них просто на подхвате. Но сейчас не их смена, они выйдут после девяти.       — С сестрами я потом поговорю.       Нацу провел рукой по волосам. Эта привычка всегда скрывала недовольство, из-за чего Мира, знающая его уже много лет, сразу нахмурилась.       — Может, проверишь камеры? — прозвучало от нее разумное предложение. — Знаешь, сначала я подумала, что это просто фотомонтаж, но что если…       — Невозможно, — вмешалась Люси. — Это определенно фотомонтаж. Мы были здесь в субботу вечером. Не может быть, чтобы за сутки кто-то где-то раздобыл одежду, какая была тогда на нас, сделал мой парик, а потом сфотографировал за тем же столиком под тем же ракурсом. Где гарантии, что кто-то из вас не появился бы в неподходящий момент? Слишком рискованно. Подделать фото проще.       — В клубе произошла мелкая стычка, — продолжая в голове линию рассуждения Люси, Нацу добавлял на нее деталей, — я точно не мог приехать.       — Да и меня скрутило сильно.       Сомнения разрастались. То, что совсем недавно выглядело нереальным и просто невыполнимым, обретало все более четкие контуры.       — Убийство Лейлы Хартфилии тоже было искусно проработано.       — Камеры, Нацу, — вытаскивая его из опасного погружения в темные глубины сознания, Мира напомнила о том, что способно пролить свет.       Так ей казалось.       Но запись только подтвердила всю дикость происходящего.       Около трех часов ночи Шерри и Шерия, сняв рабочие фартуки баристы, куда-то убежали больше чем на полчаса. Посетителей не было. Минут через пятнадцать появились двое — буквально копии Нацу и Люси. С кем-то разговаривая по телефону, они постоянно оборачивались к окну и медленно продвигались, будто их кто-то вел. Юкино точно расставила все необходимое на столике, а затем началось представление — объятия, страстные поцелуи, и все так умело, частично скрывая лица. Уйти успели до возвращения сестер. Будто ничего и не было.       — Адрес, — едва ли не скрипя зубами, коротко сказал Нацу.       Отпирать дверь тем, кто так упорно давил на дверной звонок Юкино явно не спешила. Попробовав со злости дернуть за ручку, Драгнил обнаружил, что квартира не заперта. Люси поначалу настаивала, что так врываться недопустимо, и все же пошла следом за ним.       Непроницаемая тишина, с которой их встретило чужое место жительства, вызывала опасения. Пыл Нацу мгновенно утих. Почти беззвучными шагами, он осторожно осмотрел несколько комнат. И только после того, как Люси уверенно позвала его в полный голос, сбросил пелену сомнений.       Полуголая Юкино лежала в полной ванне со вскрытыми венами.