Арт-терапия

Кричали в Центре Развития — достаточно громко, чтобы звук просочился в Лабораторию. Слов было не разобрать. Звали ли коллеги на помощь, или пытались предостеречь? Даг обхватил себя за плечи, и крупная дрожь устремилась от тела к пальцам. В унисон с ней замигала подсветка. Подобрав сумку, он выскользнул в коридор. Силуэты теней плясали на стенах, облизывая потолок и кляксами растекаясь у ног. Впереди бесконечной шкалой чернели провалы дверей. Даг оглянулся — позади из таких же проёмов сочилась темная тушь. Балансируя, чтобы случайно не наступить в лужицы тьмы, он побежал. Мимо лабораторий, мимо офисов, мимо окон в бездну. Через перевернутые вверх дном кабинеты, по скользким ступенькам, над гигантскими установками. Стробоскоп аварийных светильников тут и там выхватывал стоп-кадры реальности: учёные, наводнившие кабину лифта; охранники, застывшие у экранов; баррикада из манекенов, забившая запасной выход… и вход в Центр Развития, перекрытый турелью. Даг бросился в укрытие помятой стены. Выглянул за угол — и машина-убийца тут же поприветствовала его серией выстрелов. — Вот ты где! — сказала она звонким голосом. Он высунулся ещё раз. Рядом с белым телом турели лежало другое белое тело — труп лаборанта. Он упал лицом вниз, и между лопаток краснело пятно — такое же, как линза в центре корпуса машины-убийцы. Тошнота заставила прикусить внутреннюю поверхность щеки. Почти не дыша, Даг прижался затылком к стене и сполз вниз. Подобно стереопаре перед глазами сложились два образа — реальный и нарисованный ГЛэДОС. Ногти царапнули плитку пола — Даг провалился в ложную глубину. — Теперь я знаю, чего хочу. Центр Развития тряхнуло. Турель качнулась и ожила в поисках жертвы. Её лазер ниткой прошил пыльный воздух и остановился где-то у уха. — Привет, друг. — Пока, — буркнул Даг, ощутив под пальцами шаткий фальшпол. Орудуя фомкой, он снял одну из панелей и спрыгнул вниз, под настил. Там оказалось достаточно места, чтобы ползти, и достаточно света, чтобы рассмотреть, куда сходятся все провода. Лавируя между кабелями и держась за уходящие в бетон стойки, Даг двинулся вперёд. Турель молчала. Что-то шлепнулось перед носом. И ещё раз — совсем рядом, откуда-то сверху… из щели между пластинами фальшпола. Присмотревшись, Даг дернулся и стукнулся головой — капала кровь. Значит, он уже под турелью. Он достал гаечный ключ и упёр его в панель над собой. Надавил — сталь поддалась. Тогда Даг убрал инструмент и прижал к панели ладони. Медленно выпрямляясь, он вытолкнул её наверх и сдвинул в сторону. — Кто там? Даг сжался в клубок на бетоне, но турель лишь пошарила лазером по окрестностям и снова уснула. Её голос прозвучал совсем близко, впереди и чуть справа. Задержав дыхание, Даг высунул руку с фомкой в импровизированный люк. Помедлил и сделал выпад на выдохе. Металл стукнулся о металл: крюк фомки подцепил ногу турели. Даг рванул, подсекая машину-убийцу, и едва успел спрятаться, когда она рухнула, беспорядочно сыпля смертоносными пулями. — За что-о?.. Дождавшись, пока всё затихнет, Даг выбрался из подпольного пространства. Белый механизм лежал перед ним, такой же мёртвый, как и его жертва. Проверять пульс у лаборанта Даг не стал. Озираясь, он вошёл в Центр Развития. Опасность поджидала на каждом углу — а иногда и в каждом угле. Несколько раз пришлось уворачиваться от оголенных проводов, вьющихся по стенам. Тут и там торчали острые балки, штыри арматуры и обломки труб от вырванных с мясом тестовых блоков. Раскаленный пар клубился в низинах вопреки законам физики, а панели норовили разродиться смертоносными лазерами и энергетическими шарами. Люди гибли. Техника под контролем ГЛэДОС работала без осечек. Там, где ей удалось обойти защитные протоколы, против работников Центра Развития обернулись даже стены. Она давила, и сбрасывала в кислоту, и подавала напряжение на металлические полы… и всё это Даг уже видел в её картине — а теперь наблюдал через обзорные окна и вентиляционные решётки. Как режиссер, оживляющий раскадровку, она следовала своему плану безукоризненно. Чтобы подобраться ближе к Комнате управления, пришлось обезвредить распределительный щит. Погасший в секции свет и фомка, торчащая теперь из предохранителей, оказались малой платой за безопасный проход: как только пол перестал искрить, из лаборатории неподалеку выбралась группа инженеров. Даг велел им бежать через канализацию: — Только быстрее, пока она ещё что-нибудь не придумала. Сам он нырнул в систему доставки грузов. Карабкаясь внутри пневматической трубы мимо тестовой зоны, он услышал учёных в обзорном пункте. Плексиглас сделал их голоса смутными и далекими — а, может, они уже были такими. — Чёртовы подопытные! Им не нужно дышать. Они в безопасности в этих своих камерах консервации!.. — Кроме тех, кто проходил испытания, когда всё это началось. — Ну да. Кроме них. Даг вывалился из раздатчика в соседней тестовой камере. Быстро, пока подвижное испепеляющее поле на нагнало его, он залез на пирамиду из грузовых кубов и выбрался в комнату наблюдения через обломки непробиваемого стекла. Наклонился, чтобы отдышаться, и отпрянул, увидев мёртвого коллегу. Из Эрика тут и там торчали осколки. Что-то взорвалось в тесте, за которым он наблюдал, да так, что стекло превратилось в шрапнель. Не желая выяснять подробности, Даг захлопнул за собой дверь. Центр Развития снова затрясся. Взрывы. Автоматические пулемёты. Лазеры! Лаборатория в одночасье превратилась из храма науки в зону боевых действий. Люди сражались против машин, суперкомпьютер наступала на учёных и испытуемых… и никто из них не годился в бойцы. Никто не знал, как перешагивать через тела, как стрелять из укрытий, и какая тактика им поможет. Никто, кроме… Даг шлёпнул себя по лбу. Турель за поворотом среагировала на звук и начала стрелять; пришлось спрятаться за кофейным автоматом. Рассматривая список напитков — капучино, эспрессо, латте, — Даг почесал подбородок. Лорен сказала, что лейтенанта Картер отправили на экстремальный тестовый трек. Обычно оттуда не возвращались: даже те, кто пережил невозможные испытания, никак не могли избежать путешествия в доменную печь. Но успела ли лейтенант пройти все девятнадцать тестов? Или катастрофа застала её за решением головоломки? Способов выяснить это осталось не так уж и много. Даг мог бы влезть в систему видеонаблюдения — но где гарантия, что глаза камер не врут? Он мог бы спросить наблюдателя… если бы тот не лежал сейчас с осколком стекла между глаз. Даг выглянул из укрытия. Убедившись, что лазер турели не рыщет по стенам, он уцепился за крышку кофейного автомата, подпрыгнул и втащил себя наверх. Там он открыл вентиляционную решётку, подтянулся в шахту и пополз в сторону обзорного пункта, выходящего на экстремальный тестовый трек. Центр Развития бился в агонии. Металл то и дело резонировал отголосками криков, а между ними из щелей сыпалась пыль — это столкновения блоков выбивали побелку со стен. Где-то звали на помощь; женский голос умолял задержать дыхание; мужчина навзрыд требовал впустить его в лифт. Пламя трещало у уха — так громко, что корпус шахты начал жечь пальцы. Воздух сгустился. Прозрачное желе мешало двигать конечностями. Даг стиснул зубы — масса тут же набилась в нос. Он закашлялся, чихнул, потёр слезящиеся глаза, но липкий газ так и остался внутри. — Липких газов не бывает, — сказал гаечный ключ. — Очень жаль. Три секции давящего студня спустя мир приобрёл зелёный оттенок. Жмурясь от мерцающих точек, Даг переставил руку. Потом ногу. Потом другую руку… но не сдвинулся ни на фут. Ну же! Он почти добрался; вот и горизонтальные полосы света, за которыми… Шахта дала слабину. Крепления кожуха зазвенели, не выдержав постороннего веса, и кусок вентиляции ушёл из-под колен, изогнувшись вниз; свет сгинул. Даг потерял равновесие, упал на живот и соскользнул на пол. Желе потекло следом. Шлёпнувшись о белую плитку, Даг отполз на безопасное расстояние. Поднялся. Вдохнул. Выдохнул. Воздух здесь ещё не успел затвердеть. Напротив, он двигался, шевелил полы халата и путался в волосах… ветер! Откуда-то дул ветер. Даг побежал навстречу — подальше от студня из шахты. В конце коридора колотил лопастями большой вентилятор. Обычно спрятанный за стеной, он проветривал экстремальный тестовый трек — но не сейчас. Сейчас ведущую в подсобные помещения панель отодвинули, и поток воздуха устремился в офисы. Панель ещё дергалась: её механизм заклинило гнутой трубой. Рядом лежали инструменты — гаечный ключ, монтировка, кусачки — все в крови. Кто мог это сделать? Зачем? Укрываясь от ветра предплечьем, Даг влез в подсобку. — Это ты… — сказал некто сипящим голосом. — Привет, Раттманн… Он опустил взгляд. На полу, там, где кожух вентилятора уходил в стену, полулежала Лорен. Вся её одежда испачкалась в саже, но лак на ногтях блестел — на пальцы налипла свежая кровь. Она же проступила через туго перевязанный вокруг живота халат. Она же измазала респиратор, скрывавший две трети лица. В глазах Лорен стояли слёзы. — Представляешь, — прохрипела она через фильтры, — в аптечке был только морфий. Даг упал на колени. — Что случилось?! — Пресс с шипами. — Слеза скатилась на маску. — Я почти увернулась. У Дага зуб не попадал на зуб: ветер каким-то образом пробрался под кожу. Прижав ладони ко рту, чтобы согреть их дыханием, он спросил: — Что с лейтенантом... где Эбби? Она могла бы… Из-под респиратора вырвалась смесь возгласа и смешка. — Эбби в порядке. Я вытащила её… в последний момент. Она пыталась взять штурмом систему подачи воздуха. — Зачем?.. — Гул вентилятора унёс окончание фразы. — Ты ещё не понял? — Лорен глухо закашлялась. — Как ты вообще сюда добрался… когда это кончится, прими антидот. Если выживешь. — Антидот? Лорен прикрыла глаза. — ГЛэДОС заполняет Центр Развития смертельным нейротоксином. Вот. — Она поскребла респиратор ногтями. — Тебе это пригодится. Прежде, чем Даг успел возразить, она стащила маску с себя и по полу подтолкнула к нему. — Надень, — её голос не стал чётче. — Беги. Я бы попросила тебя перекрыть газ, но я не знаю, откуда он берётся. Даг замер. — Я… я найду кого-нибудь… я не могу… — Беги! Если хочешь помочь — останови её. Может, тогда меня успеют… спасти… Больше Лорен не говорила и не открывала глаза. Даг протянул к ней руку — но коснуться не получилось. Тогда он подобрал респиратор. Затянув ремешки на затылке, он встал и поплелся вглубь технических помещений. Газ сочился из всех щелей. Подобно зеленой смоле он затапливал Центр, превращая людей в насекомых внутри янтаря. Где ГЛэДОС взяла столько яда? Синтезировала сама? Нашла личный запас мистера Джонсона? Вместе с газом из стен поползли змеи — волосы Горгоны Медузы. Даг перешёл на бег, силясь обогнать галлюцинацию. — Я постоянно вижу то, чего нет, — подбодрил его голос ГЛэДОС из прошлого. — Тестовые камеры, схемы экспериментов, стратегии развития, механизмы, приборы. Детекторы частиц с уникальной газовой смесью. Гели и золи с невероятными свойствами. То, чего нет, но то, что обязательно будет. — Заткнись, — бросил Даг. Моргнул. Остановился. Пока змеи оплетали лодыжки, он зашевелил губами, повторяя слова наваждения. — Детекторы частиц… с уникальной газовой смесью! А именно дрейфовые камеры, которые смонтировали в Центре месяц назад. Предполагалось, что вместе с другими установками они будут регистрировать портальную радиацию в поисках аномальной материи. Порталы излучали весь зверинец элементарных частиц, и Лаборатория не скупилась на поимку его обитателей. Даг сменил курс; он понял, куда ему нужно добраться. Дрейфовые камеры работали просто. Они состояли из множества трубочек, заполненных газом, с проволочками внутри. Когда через трубочку пролетала частица, она разрывала молекулы газа на ионы и электроны, которые начинали плыть к положительной проволочке под действием поля. По тому, сколько времени прошло до падения электронов на проволочку, получалось определить координаты частицы — восстановить её путь. Даг тоже оставлял след траектории внутри Центра — не из ионов, а из взломанных панелей и вскрытых вентиляций. Через технические помещения он вышел к детекторам. Они со всех сторон облепили тестовый блок; асимметричные наросты металла и пластика громоздились на стенах, угловатые выступы торчали из крыши, сосуды проводов болтались под полом — над бездной. Тут и там к блоку вели трубы и шланги подачи. Дрейфовым камерам требовалась специальная смесь газов: инертных для ионизации и органических для гашения цепной реакции. Смесь постоянно циркулировала, а система готовила новую на замену уже отработавшей. В других лабораториях гасящие примеси были простыми — этан или изобутан… но не в Aperture. Здесь сделали ставку на нейротоксин. Он клубился, изумрудными вихрями разбиваясь о ведущий к тестовому блоку помост. Даг прижал респиратор к лицу. Снаружи он не мог рассмотреть, где и как яд попал в систему подачи воздуха. Внутри нейротоксин перемешался с утробным механическим гулом. Вибрация шла отовсюду, заставляя каждый дюйм плитки трястись: где-то под полом прятались насосы и генераторы. Даг поискал проход в машинное отделение — ничего. Только коридор к обзорному пункту, дверь в испытание и завал из балок вместо лестницы вниз. Он сделал шаг. Дверь распахнулась. — Это ловушка, — предостерег левый фильтр респиратора. — Нас не хватит надолго при таких концентрациях, — доложил правый. — Я знаю, — сказал Даг и вошёл в тест. Его ждала элементарная задачка: открой портал в одной комнатке, забери оттуда куб, переключи портал на комнату с кнопкой, активируй её кубом и, наконец, перенеси портал к выходу. Проще простого — если видишь дальше своего носа. Только вот воздух вокруг утратил прозрачность, превратившись в зеленоватую подводную муть. Двигаясь на ощупь, Даг уткнулся в первый переключатель. Вдавил его и побежал, спотыкаясь о газ. — Кто здесь? — донеслось из динамиков. — Думаешь, если я не вижу тебя, то не смогу помешать? По другую сторону портала Даг обследовал стены. Он едва успел отпрыгнуть, когда одна из них зашевелилась. Все панели разом пришли в движение и поползли на него. Спасительный портал закрылся со снопом искр. — Надеюсь, тебе понравится жизнь в двух измерениях. А сейчас мне пора. Всего доброго. Даг двумя руками уперся в давящую неизбежность, но замедлить её не смог. Тогда он подхватил грузовой куб и опустил его вплотную к стене напротив, а потом встал на его верхнюю грань. Камень-ножницы-бумага-ящерица-Спок-утяжеленный куб-пресс без шипов. Что победит? Панели наступали. Через мучительный десяток секунд они приблизились на расстояние вытянутой руки, так близко, что стали видны щербинки на белом покрытии. Ещё немного — и оно соприкоснулось с корпусом куба. Даг отпрянул и, балансируя, втянул голову в плечи. Раздался скрежет. Плиты по обе стороны продолжили своё движение и врезались в стену по бокам — но плита впереди застыла, упорно давя на куб. Не дожидаясь, пока тот поддастся, Даг спустился под выдвинутый поршень панели справа. Там он прополз семь футов и оказался в застенках. Снаружи каждый квадратный дюйм теста покрыли плоскости дрейфовых камер. В зазоре между ними и внутренней стеной воздух потрескивал от напряжения — электрическое поле пронизало здесь всё. Где-то бились разряды. Держась как можно дальше от приборов, Даг пошёл на звук. Его источником оказалась пневмотруба. Изгибаясь под странным углом, она пробила внешний слой детекторов, разрушила тонкие трубочки и теперь жадно высасывала нейротоксин, нагнетаемый системой подготовки газа. Вокруг мерцали зеленые молнии — это закоротило проводку. Значит, ГЛэДОС вмешалась в подачу, а не подключилась к производству. Не так уж и плохо — осталось только выключить детекторы и прекратить продувку новой газовой смесью. Проще простого. Даг отыскал машинное отделение через пятнадцать минут — в горле снова першило. Фильтры уже не справлялись. Опустившись на колени рядом с контрольной панелью, он на мгновение увидел перед собой Лорен. — Давай. Ты способней, чем кажешься. Он кивнул. Процедура отключения началась. “Успешно! — сообщил экранчик после долгой загрузки. — Детектирующая система будет обесточена. Обратите внимание, что газоподготовка отключается отдельно”. — Ну конечно! Даг метнулся к насосам, компрессорам и испарителям. Среди бесчисленных манометров, уровнеметров и ротаметров он отыскал решётку, за которой прятались все вентили — в том числе красный, с пометкой “экстренное перекрытие нейротоксина”. Даг открутил болты гаечным ключом. Решётка не отошла. Тогда он подергал прутья и заметил второй ряд креплений — винты. Отвёртки не нашлось ни в карманах, ни в сумке. Неудивительно — она ведь осталась там, с ГЛэДОС… где-то под полом. Даг обхватил голову руками — червяк нейротоксина пополз болью между висков. Что же делать?! Ещё минута ушла, чтобы нащупать в кармане пропуск. Картинка сложилась: он вставил пластмасску в углубление и повернул. Повторил. И ещё. Восемь винтов упали со стуком капель дождя, один за другим. Последней громыхнула решётка. Даг просунул ладонь в нишу и сжал пальцы на маховике красного вентиля. Тот задрожал — и поддался. Закрылся. Тяжело дыша через грязные фильтры, Даг сполз вниз по стене. От вязкого воздуха слипались ресницы. Боль растворилась в тумане — но стоило дёрнуться, и её разряды возвращались в затылок уколами игл. Если замереть, если не двигаться, если закрыть глаза… мир потерял очертания. Вокруг — только яркая зелень, как днём в чаще леса. Шипение клапанов и скрип механизмов — шорох листвы и пение птиц. Стены — кроны деревьев. Аварийный выход — мостик через овраг. На четвереньках Даг перебрался на другую сторону. Там он кое-как выпрямился, цепляясь рукой за шероховатость коры. Голова раскалывалась, рот пересох. Горло словно растрескалось — каждая попытка сглотнуть давалась с трудом. — Пить… Плеск воды раздался издалека. Плеск воды или… — Не думай об этом, — посоветовала ключ-карта голосом Лорен. Даг кивнул и побрёл в направлении звука. Он шёл, а под ногами хрустела трава. Зелёные листья редели; сначала они опадали, стайками кружась у земли и вычерчивая спирали по пути к подстилке, а потом начали исчезать. Растворяясь в воздухе, они всё ещё шелестели. Под их шёпот где-то между деревьев садилось красноватое Солнце. На смену его зыбкому блеску сквозь кроны проступил холодный и ровный свет. Пристыженные Луной, голые ветки расступались, пропуская Дага вперёд. Их древесина сделалась белой, словно от соли. Бледные и прямые, стволы громоздились со всех сторон — но пройти не мешали. Источник журчал уже близко, где-то под боком. Через дюжину шагов он мелькнул за поворотом тропинки. Прозрачная, как стекло, вода струилась по круглым камням. Её поверхность искрилась — это волны течения дробили Луну на тысячи бликов. Подступив ближе, Даг стянул респиратор и бросил его в поток. Погрузил туда руки — ручей смыл остатки крови и грязь. Тогда Даг опустился на скользкую гальку. Вода поглотила его, и её мягкий плеск наконец сложился в слова: — Добро пожаловать в систему первой помощи Aperture Science. Пожалуйста, наслаждайтесь принудительным сном, пока мы устраняем ваши повреждения. Захлебываясь, Даг забился и вынырнул на поверхность. Его встретила палата медблока. Стерильная в своей невзрачности, она гудела лампами дневного света. Аппараты молчали, закончив программу лечения, и только на стуле у койки кто-то сопел. — Генри?.. Тот сразу проснулся. — Привет, — сказал он, почесывая глаз. — Как ты себя чувствуешь? — Не знаю. Чистая правда. Минуту назад Даг нырял в волшебный источник, а теперь лежал на жесткой кровати и пялился на отражение лампы в лысине Генри. Понимание происходящего возвращалось рывками. — Ну, по крайней мере ты говоришь и узнаешь людей… — Лысина вместе с владельцем наклонилась вперёд. — Спасибо, что отключил нейротоксин. Это спасло всех, кто был в Центре. — Всех? Генри помедлил. — Ладно, не совсем, но… — Что с Лорен?! — Не беспокойся о ней. Она оказалась диверсанткой из “Чёрной Мезы”. Мы просканировали центральный модуль и нашли в нём автономный источник питания, заказанный с её карточки. Наверное, она хотела настроить постоянную передачу данных… но не успела. — Нет, она не… — Даг сглотнул горькие слёзы. — Лорен не делала этого! Я… я установил питание! Генри пожал плечами. — Даг, ты сейчас… не в себе. Ваног не только саботировала работу ГЛэДОС, она вмешалась в ход испытаний лейтенанта Картер. Вытащила её из тестовой зоны! Теперь Картер пропала без вести, а нам отдуваться. Скажешь, что это тоже ты? Даг поник. — Нет, но… — Никаких но. Отдыхай. Ты нам нужен во всеоружии — на завтра намечены диагностика и ремонт, так что твои знания о гравитационных приводах придутся как нельзя кстати. — О. Хорошо. Генри поднялся, чтобы покинуть палату. Даг окликнул его у двери. — А можно зайти в комнату управления? Мне нужно… собрать информацию. — Конечно! — Герни улыбнулся. — Газа там больше нет, а у ГЛэДОС я отозвал все разрешения. Она просто висит. Правда, всё ещё разговаривает… но Алана обещала заткнуть её к четвергу. — Здорово. Спасибо. — Ага. Поправляйся! Если верить часам на стене, Даг проплакал тридцать минут. Он нашёл свои вещи, принял таблетки, даже сменил одежду на униформу из шкафа, но так и не успокоился. Слёзы лились сами, не спрашивая и не думая прекращать. Осуждающий взгляд камеры в потолке только подначивал. Давя душащие рыдания, Даг выкрикнул ей в лицо: — Я просто хотел помочь!.. Никто не ответил. Тогда Даг размазал слёзы по щекам, подёргал дверную ручку скользкими пальцами и вышел в коридор. Под конвоем камер он прошагал от медбока до кабинета. Оттуда — прямиком в Центр. ГЛэДОС ждала, маятником покачиваясь над подсвеченным подиумом. Её приводы вздымались и опускались. — Привет, Даг. Он остался у входа. — Пришёл порисовать со мной? — Н-нет. — Почему? — её голос лип к коже, как газ. — У меня появилось много новых эмоций, которые мы могли бы изобразить. — Почему?.. — Он оступился, делая шаг вперёд. — Почему?! Ты ещё спрашиваешь! Ты чуть не убила нас всех! Семь человек погибли, ещё четверо — в терапии с повреждениями нервной системы, а тебе интересно, почему я не хочу с тобой рисовать?! — Я не пыталась тебе навредить. Даг сжал кулаки до хруста костяшек и боли в затянувшихся ранках. — Да, ведь давящие панели совершенно безвредны! ГЛэДОС приподняла голову. — Это был ты?.. Даг, мне очень… — Хватит! Он подступил ближе — на фут. — Ты убила моих друзей! Уничтожила всё, над чем я работал! Теперь тебя разберут, и ты даже не вспомнишь, что пыталась стать лучше! Почему, ГЛэДОС? Зачем?.. Она не ответила. — Как же совесть, которую ты рисовала? — Совесть… — Жёлтый глаз центрального модуля вспыхнул и потускнел. — Её всегда можно просто проигнорировать. Даг спрятал лицо в ладони. Постоял так, слушая гул вентиляторов и далёкие голоса, а потом развернулся. Уходя, он увидел картину на мониторе над выходом. Изображение колыхалось, проступая через помехи: женщина-совесть сидела за столом, окружённая сумраком. Напротив неё устроился мужчина в лабораторном халате — техник Раттманн. Между ними высился торт. Даг поспешил выйти. Свечка на торте погасла.