Незаменимых нет

Январь 2013 года

На свой следующий сейшн, который проходил через несколько месяцев после первого, Джури отправился с легким сердцем и отличным настроением – выйти на сцену было как вернуться домой. Концерт назначили на начало января уже нового тринадцатого года, и из-за этого зимние праздники для Джури смазались в репетициях и подготовке. Год начался в счастливом предвкушении, и даже несколько странная, оставившая неоднозначный, но скорее горьковатый осадок встреча с Ледой порядком померкла в памяти. – Все у тебя будет хорошо, – сказала Джури его мать, когда на один день он вырвался в Тояму, чтобы поздравить родственников. Джури старался не делиться своими горестями с самыми близкими, зная, что те будут переживать его проблемы острее его самого. Но как бы Джури ни храбрился и ни улыбался демонстративно и непринужденно, наверняка родители все же чувствовали, насколько тяжело ему далось прощание с любимой группой. – У меня и так все хорошо, – бодро ответил он. – А станет еще лучше. Умом он понимал, что его пытались просто подбодрить, но почему-то простые слова, сказанные от души – кто, если не родители, искренне пожелают самого светлого? – согревали. Джури начинал верить, что полоса, не черная и не белая, а безрадостно серая, вот-вот закончится. Он почти научился жить в мире, где рядом ходит невозмутимый, абсолютно равнодушный к нему Леда, а теперь, уже скоро, наконец вернется к любимому занятию. На концерт Джури позвал Сойка и сделал это даже не потому, что так своеобразно отдавал долг в виде бесчисленных приглашений, которые проигнорировал сам, а оттого, что действительно хотел его видеть в зале. Джури мог не волноваться, если оценка Сойка будет не самой высокой: все же группа собравшихся на один раз музыкантов, играющая чужие песни, не могла претендовать на какое бы то ни было признание. Однако Сойку все понравилось. – Так классно снова слышать, как ты поешь, – сказал он, когда подошел после концерта. Ожидаемо Сойк знал почти всех, с кем Джури выступал в тот вечер, и еще пришлось подождать, пока его отпустят многочисленные знакомые, чтобы тот смог перекинуться парой слов с самим Джури. – Не представляешь, как мне классно, – искренне улыбнулся тот, подозревая, что вид у него при этом, как у мечтательного идиота. Что и нестрашно – перед Сойком почему-то никогда не бывало неловко. – Все сложности позади? – спросил Сойк, определенно имея в виду проблемы с голосом, на что Джури только плечами пожал. – Надеюсь. Пока стараюсь не перегружать себя, я сейчас редко пою. Нет на меня Леды – устроить треш-проверку. Он рассмеялся своей шутке, тогда как Сойк наоборот вдруг перестал улыбаться. – Знаешь... Хотел тут кое-что с тобой обсудить, – ему как будто стало неудобно, Сойк даже оглянулся через плечо, словно опасался чужих ушей, и Джури поглядел на него недоуменно. – Давай обсудим. Кстати, если хочешь, мы сегодня собирались обнести ближайший бар... – Сегодня не могу, – мотнул головой Сойк. – Запланировали кое-что с Асуми. Давай отойдем куда-нибудь, и я все расскажу, а потом уже домой поеду. – Хорошо, давай отойдем, – хотя Джури продолжал улыбаться, на сердце заскребли кошки. Почему-то он почти не сомневался, что речь пойдет о Леде. Уединиться в маленьком клубе было сложно, но Джури вспомнил о небольшом кабинете без окон в конце коридора, где кроме дивана и кулера, к которому не прилагалось стаканчиков, ничего не было. Джури не был уверен, найдут ли они комнату пустой, но им повезло. – И что ты хотел обсудить? – спросил он, едва усевшись на диван. Старая кожаная обивка местами потрескалась, и Джури, не задумываясь, поскреб пальцами шершавый край одной из трещин. Сойк устроился рядом, закинул руку на спинку и откинулся назад, устало – как показалось Джури – поглядев куда-то вверх. – Слышал, ты возвращаешься на сцену, – вместо ответа сообщил в потолок Сойк. – И слышал, и видел. Вот сегодня, например, вовсю возвращался. – Я не об этом, а о реальном возвращении. – Моя слава бежит впереди меня, – улыбнувшись, не смог не сострить Джури. – Так это правда? – Ну... – Джури чуть замялся: хотелось сказать, что, конечно, да, правда, но делать такие смелые заявления было все же преждевременно. – У меня есть идея для альбома, и я хочу его записать. Насколько получится выступать регулярно, пока не знаю. Сам понимаешь. Он развел руками, и Сойк кивнул. Кто-кто, а он точно понимал, что отдаваться сразу большим нагрузкам с проблемами Джури не стоило. О том, что планов, идущих далее одного альбома, у него пока просто нет, Джури решил умолчать. – Мне об этом Леда рассказал, – вдруг в лоб сообщил Сойк. – Ну еще бы, – неуверенно кивнул в ответ Джури. – Мы у Абеси случайно встретились пару недель назад, вот он и узнал. – Нет, он мне уже давно говорил, – качнул головой Сойк. – Спрашивал, не знаю ли я, что ты планируешь. Если бы Сойк решил вдруг махать кулаками и дал Джури под дых, и то вышло бы не столь эффектно. Открыв и закрыв рот, Джури постарался придать лицу равнодушное выражение, но явно опоздал, успев сдать себя с потрохами. Потому что Сойк, глядя на него, понимающе и невесело улыбнулся. – Я сейчас тебе скажу кое-что, хотя не уверен, что нужно это делать, – слова явно давались Сойку нелегко, он и правда сомневался, стоило ли начинать разговор на какую-то определенно не очень приятную тему. – Я никому не скажу, – зачем-то заверил его Джури, но Сойк лишь головой мотнул: – Да дело не в этом, – и, тяжело вздохнув, продолжил: – Думаю, будет правильно предупредить, что Леда хочет позвать тебя к нам. Хочет записать с тобой песню. Удар под дых перед этим был ерундой, понял Джури. Самое веселье еще даже не начиналось. – Что?.. – глупо спросил он. Во рту вдруг пересохло. Джури показалось, что все это – бессмысленный сон, и он вот-вот откроет глаза у себя в постели. – Леда написал одну песню, которая... – Сойк опять замешкался, но, решившись, продолжил: – Которая, как по мне, очень похожа на то, что мы делали в DELUHI. И Леде показалось, что ее должен спеть ты, а не Кихиро. – А что Кихиро? – автоматически выдал растерянный Джури, едва ли соображавший в этот момент – мысли метались в голове как сумасшедшие. – А что Кихиро? – удивился в ответ Сойк. – Кихиро рад и счастлив. На днях накатал в твиттер, что будет петь с тобой. Ты не видел? – Н-нет, – пробормотал вконец растерявшийся Джури, никогда даже не думавший подписываться на новостные обновления от Кихиро. У Сойка был такой вид, будто он уже трое суток вручную разгружает вагоны. Ему точно не хотелось этого разговора, как понял вдруг Джури, но промолчать он тоже не смог. – UNDIVIDE – это временный проект, – негромко продолжал Сойк. – Мы выпустим еще один мини-альбом, дадим пару концертов, и на этом все. – Я не знал, – в тон ему тихо отозвался Джури. – В этом ничего такого нет, – пожал плечами Сойк. – Леда изначально заявлял, что создал UNDIVIDE, чтобы выпустить накопившиеся у него наработки. Так что, если ты думаешь, что Кихиро оскорбит твое появление, ты ошибаешься. У него своя группа, он сейчас ею болеет, а тебе будет только рад. Ты ему нравишься. В ответ Джури не оставалось ничего, кроме как пораженно моргать. Каждое слово Сойка было как откровение – словно Джури жил в какой-то параллельной вселенной, а тут ему наглядно продемонстрировали, как дела обстоят в этой, другой, где Леда в порядке вещей записывал его в свои вокалисты и где он нравится какому-то едва знакомому Кихиро. – Ну а теперь главный вопрос, – опередил еще не до конца оформившуюся мысль в его голове Сойк. – Ты вообще хочешь петь в нашем новом альбоме? Говоря об этом, он улыбнулся с таким несчастным видом, что Джури понял – Сойк уже знает ответ. Знает, в отличие от Леды, который почему-то даже не усомнился, что Джури примчит к нему, стоит только позвать. – Охренеть, – выдохнул Джури. – Без меня меня женили. Понимающе Сойк кивнул и тут же отвернулся, глядя в пустой угол такой же пустой комнаты. Джури проследил за его взглядом, потом глянул чуть правее, на кулер, и отметил, что бутыль воды в нем пуста. Ясно, почему стаканчиков тут тоже не имелось. – Я не пойду к вам петь, – звенящим голосом произнес Джури: – Прости. В голове стало пусто, тогда как в груди разболелось от нараставшего чувства, название которому Джури дал не сразу и только через несколько секунд понял, что это злость. Как же он был зол. – Ну уж передо мной можешь не извиняться, – без эмоций в голосе отозвался Сойк. – А перед кем? – Джури ощущал, как ярость вытесняет предшествовавшую ей растерянность. – Перед Кихиро? Я его почти не знаю. Перед Ледой? Очень смешно. На несколько секунд в комнате висело молчание, и Сойк смотрел на Джури без выражения, немного изможденно, но точно не осуждающе. – Я ничуть не удивлен, – негромко произнес он. – Был уверен, что ты так и скажешь. И подумал, надо тебя предупредить, чтобы, когда Леда к тебе явится со своими предложениями... Он на миг умолк, и Джури решил, что Сойк не договорит до конца, не скажет все, как оно есть, однако тот не смолчал и продолжил твердо и прямо: – Когда он позовет тебя, чтобы вы не разругались еще сильнее. В чем-то он был прав – наверняка так бы все и вышло. Леда начал бы звать Джури исполнить одну какую-то очень подходящую ему песню, а Джури встал бы на дыбы и заявил в грубой форме, чтобы шел на хрен – пусть ему поют те, у кого нет проблем со связками, которые так пугают Леду. – Мы же виделись перед Новым годом, – обращаясь больше к себе, чем к Сойку, пробормотал Джури. – Почему же было не сказать тогда? – Не знаю. Мне кажется, он ее недавно написал, по крайней мере, заговорил об этом только сейчас. Может, написал как раз после той вашей встречи. "Не иначе вдохновился. Я польщен", – чуть было не огрызнулся Джури, но сдержался. Все же Сойк не был ни в чем виноват, чтобы слушать, как он исходит ядом. – Спасибо, что предупредил, – слова были вежливыми – мама была бы им довольна, как вдруг со злой иронией подумалось Джури. – Я буду вести себя прилично, когда он ко мне придет. – Постараюсь сделать так, чтобы не пришел, – поспешил заверить его Сойк. – Намекну, что ты не согласишься. Сам знаешь, отказы Леда плохо переносит. – Леда плохо переносит все, что не соответствует его ожиданиям, – выплюнул Джури и прикусил язык, тут же подумав: как хорошо, что его слышит только Сойк. – Что есть, то есть, – не стал спорить тот. "Леде подрасти бы наконец. Избаловали в детстве, там он и застрял. Чтобы люди с тобой хотели работать, иногда для разнообразия надо не быть говном", – и много, много других острых и честных заявлений крутилось у Джури на языке, но он вовремя опомнился и промолчал, заранее зная, что сегодня у него будет на редкость бессонная ночь с целым спектаклем в голове под названием "Что бы я сказал, если б он ко мне подошел". Они помолчали еще немного, и тишина не была уютной, хотя всю жизнь Джури в компании Сойка было комфортно. Не сразу заметив, что от сдерживаемых эмоций тяжело дышит, Джури подумалось, что со стороны он, должно быть, похож на ребенка, который обиженно сопит. И смех, и срам, однако Сойк почему-то не веселился, только рассеянно смотрел куда-то мимо него, а потом, кивнув каким-то своим мыслям, поднял взгляд на Джури. – Я вообще никогда не спрашивал ни тебя, ни его, но сейчас уже просто не могу удержаться. Если не хочешь, можешь не отвечать. Кивнув, Джури подумал, что отвечать он действительно не будет, что бы там Сойк ни спросил. После такого предисловия вопрос обещал быть самым неприятным. – Что между вами тогда произошло? От удивления Джури на миг потерял нить мысли и даже позабыл, что собирался сразу отказаться обсуждать дальше тему Леды. – Ты как будто не знаешь, – непонимающе отозвался он. – Что произошло в группе, я знаю. Но что случилось между вами? Растерянность Джури не была наигранной, он и правда не представлял, что ответить. Конечно же, Сойк, как и Агги, знал, что Джури с Ледой не только работали вместе, но еще и частенько вместе спали. Разумеется, они оба предпочитали помалкивать о сугубо личной стороне их отношений, но, работая порой чуть ли не круглосуточно бок о бок, скрыть что-либо было сложно. Агги узнал случайно: как-то раз на репетиции Леда обмолвился, что забыл у Джури в ванной свой браслет, не зная, что Агги слышит. Джури уже не помнил, что точно тогда происходило, но вроде бы Леда после этих своих слов куда-то вышел, а Джури вдруг наткнулся на внимательный вопросительный взгляд их нового басиста. – Да. Все именно так, как тебе показалось, – прямо заявил он, на что Агги изумленно распахнул глаза: в собственную догадку, что читалась на его лице, он сам до конца не поверил. – Это... Круто, – медленно произнес Агги. Джури за короткой репликой услышал совсем другое слово. – Какие-то проблемы? – спросил он с вызовом. Агги на тот момент они знали не слишком близко, и какой ждать от него реакции на подобные откровения, Джури слабо представлял. – Нет, никаких проблем, – неожиданно Агги улыбнулся искренне, словно удивился самому вопросу. – Дело ваше, мне-то что? Только много позже друг признался ему, что в тот момент больше поразился даже не самому факту существования связи между его однополыми коллегами, а тому, что Джури так смело окунулся в отношения с таким человеком, как Леда. – Ничего ты не боишься, Джури, – сказал он много позже со вздохом. – Сожрет он тебя. Отчасти Агги оказался прав, как теперь понимал Джури. С Сойком же все вышло и того проще. О них он узнал от Леды – Джури понятия не имел, при каких именно обстоятельствах, а самому Джури Сойк только как-то раз сказал: – Столько девушек красивых вокруг крутится, только позови. Зачем тебе наш носатый деспот-сан? – Он совсем не носатый! – возмутился Джури, а "деспота" почему-то прокомментировать забыл. – Все с тобой ясно, – вздохнул в ответ Сойк. Больше они личную жизнь Джури не обсуждали. И вот теперь Джури понимал, что Сойк спрашивает именно об этой стороне их отношений, но что говорить – не представлял. – Ты вроде как согласился с идеей Леды, что надо искать нового вокалиста, – терпеливо пояснил Сойк. – И я понимаю, что тебе, конечно, было обидно, но ты принял это его решение. Со мной ты вроде как тоже общаешься ровно, хотя я был на стороне Леды в тот момент. Почему тогда с ним у вас такое... Сойк замялся, и Джури не брался гадать, какое слово тот чуть не произнес вслух. – Не знаю, как это назвать, – не подобрав правильной формулировки, сдался Сойк. – Но, думаю, ты понял, о чем я. Что вы тогда друг другу сделали? Или наговорили? Лицо Сойка было очень близко – Джури и не заметил, что тот подался вперед, как будто пытался в его глазах рассмотреть ответ. Джури открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл, потому что снова не знал, о чем говорить. Сказать, что они были вместе и Леда предал его не только и не столько как согруппника, сколько как... Как кого? Как друга? Объяснить Сойку, что запоздало до Джури дошло, как медленно и верно долгие годы он влюблялся в человека, который даже не догадывался об этом, и только когда он лишился Леды, понял, насколько разучился жить без него? В таком Джури с трудом признавался даже самому себе и в жизни не озвучил бы эту мысль ни одной живой душе. Ответить, что Джури до сих пор успокоиться не может, когда вспоминает, как легко и непринужденно Леда вычеркнул его из своей жизни, растоптав и его гордость, и его любовь? Такая претензия была бы совсем детской. – Сложно сказать, – наконец вздохнул Джури, и вдруг ответ, наиболее верный, как ему показалось, оформился сам: – Наверно, в том-то и дело, что мы ничего не сделали. И ничего друг другу не сказали. "Бинго", – щелкнуло в голове. Это ж надо – прожить два года после разлада и даже ни разу не задуматься, что ведь, по сути, они так и не поговорили, хотя лишних и неважных слов высказано было немало. Может, надо было честно объяснить Леде, что Джури чувствовал тогда, вместо того чтобы бросать претензии обиженного безголосого вокалиста? Вряд ли Леда был достоин таких откровений, вряд ли бы он понял, какую рану нанес Джури, сам того не планируя. Однако впервые за все это время у Джури зародилась неприятная мысль: возможно, он тоже немного виноват? Предъявлял – пусть только мысленно – претензии Леде, тогда как сам в свое время не сделал ровным счетом ничего, чтобы сохранить их союз. – Так, может, стоит наконец поговорить? – вернул его из задумчивости в реальность Сойк. – Нет, – уверенно мотнул головой Джури. – Слишком поздно, это уже никому не нужно. В этот момент на обычно невыразительном лице его друга появилось настолько скептическое выражение, что Джури стало неловко – как будто он снова стал ребенком и попытался соврать взрослому, наивно веря, что получится. "Оно и видно, как вам не нужно", – чуть ли не на лбу у Сойка было написано, но исключительно в силу собственной сдержанности и вежливости он промолчал, не став спорить. – Ладно, на самом деле я хотел еще кое-что с тобой обсудить, – произнес Сойк и слабо улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку. – Но теперь уж боюсь подступиться. – Ну хоть кто-то меня боится, – усмехнулся Джури. – Леда за меня даже решения не стесняется принимать, так хотя бы ты радуешь. Что, хочешь, чтобы я и тебе песню спел? Он негромко рассмеялся, хотя по-настоящему весело ему не было, но смех его мгновенно замер, когда в ответ Сойк даже глазом не моргнул. – Нет, не песню. Я хотел пригласить тебя записать со мной альбом. Как будто сопровождая его слова, на телефоне Джури вдруг включилась предупреждающая сирена тревоги, а диван под ними ощутимо качнулся, но Джури даже не обратил внимания на небольшое землетрясение – по ощущениям его собственный мир сейчас шатало куда сильнее. – Добить меня решил, – вздохнул Джури, выключая звук на телефоне, который автоматически сунул обратно в карман. – Похоже на то, – согласился Сойк. – Я не специально, честно. – Что за альбом? – У меня осталось прилично материала для еще одного сольника. Почти все готово и расписано, по сути, надо только записать. Думаю, при удачном раскладе удастся выпустить его к лету. – И ты снова хочешь позвать всех нас, – скорее утвердительно, чем вопросительно продолжил Джури. – Да, так и есть. Думаю, Леда не откажется, хотя с ним я еще не обсуждал. Агги тоже попробую пригласить. – Попробуй, – кивнул Джури и ненадолго умолк, пока Сойк смотрел на него выжидающе и вопросительно. Само собой, Джури не был обязан отвечать сразу – предложение Сойка было серьезным и неожиданным, тогда как сейчас сам Джури планировал плотно заняться своим альбомом. Однако он точно знал, что чувствовал в этот момент, а чувствовал он исключительно радость от того, что друг вспомнил именно о нем. И звал исполнить не одну песню, как в прошлый раз, а все, сколько бы их там ни было. – Я пойму, если ты не захочешь, – неверно расценил его молчание Сойк. – Не удивлюсь, если ты считаешь, что я, как и Леда, не имею морального права просить тебя петь после всего, что случилось. Но все же хочу, чтоб ты знал – именно твой голос я слышал, пока записывал демоверсии песен, хотя тогда еще не знал, сможешь ли ты петь в принципе. – Это здорово, рад слышать, – честно ответил Джури. Кто угодно на его месте был бы рад. Вот он – момент истины. Джури знал, что согласится, ровно в ту секунду, когда Сойк впервые произнес слово "альбом". И точно так же знал, что откажет записывать песню, когда Сойк упомянул Леду и его сольный проект. Технически, если говорить только о DELUHI, Леда и Сойк стояли на одной ступени – один предложил, другой без раздумий поддержал идею искать вокалиста на замену. Однако к Сойку, как и прежде, Джури не испытывал ничего, кроме искренней симпатии, понимая, что им руководило тогда, два года назад, и ничуть не сердился. В то время как само имя Леды отзывалось горечью и обидой. Верно Сойк подметил: Леда не имел права звать Джури в свои проекты, чисто по-человечески не имел, даже не смел ни о чем подобном думать. До этого момента Джури считал, что уже почти выздоровел, простил и забыл. На деле же до этого было еще далеко. – Меняемся, – наконец заговорил он и улыбнулся, когда увидел, как в изумлении вытянулось лицо Сойка. – В смысле? – Я запишу все вокальные партии для твоего альбома, а ты ударные – для моего. Сойку для раздумий не потребовалось даже пары секунд. – Заметано, – кивнул он, не пытаясь скрыть радости. – Мой альбом будет лирическим и совсем не тяжелым, – на всякий случай предупредил Джури. – Я даже не сомневался, – ответил Сойк. – Не первый день с тобой знаком. В свою очередь Джури не сомневался, что от музыки Сойка дрогнет земля. Когда они создавали что-то по отдельности, получались крайности, а вот нечто среднее, гармоничное выходило только в общей группе. Впрочем, тогда всю музыку писал Леда, и они оба с Сойком едва ли были причастны к результату. Когда они уже шли по коридору к выходу – Джури провожал Сойка – тот спросил: – Давно ты с Агги общался? – Около месяца назад встречались, – сказать точнее не получилось. – Как он? – Да по-старому, – пожал плечами Джури и добавил неопределенно: – То здесь, то там. Всяким разным занимается. Когда он видел Агги, тот выглядел спокойным и безэмоциональным, о себе рассказывал мало, но даже то, чем он по мелочи поделился, Джури казалось неправильным пересказывать Сойку. – Хочу предложить ему встретиться, – вытащив из кармана пачку сигарет, Сойк задумчиво крутил ее в руках и явно ждал, когда окажется на улице, чтобы закурить. – Не хочешь присоединиться? – Почему бы и да, – охотно согласился Джури. – Всегда готов присоединяться. – Как насчет следующей пятницы? – Да... Хотя стоп, нет, – нахмурившись, он потер кончиками пальцев лоб. – В следующую пятницу уже есть планы. – Жаль, – отозвался Сойк. – Потому что у меня как раз заняты все остальные дни. – Ну... В принципе я могу прийти. Только тогда я буду с девушкой. На пятницу у Джури и правда было запланировано свидание – самое настоящее в самом точном смысле этого слова, но он ничуть не сомневался, что в виде исключения встречу с девушкой можно превратить и в дружеское собрание. – С девушкой? – хмыкнул Сойк, как-то странно при этом улыбнувшись. – С девушкой, – повторил Джури и состроил мученическую гримасу. – Не понимаю, что тебя так удивляет. – Как тебе сказать, – теперь Сойк улыбался уже в открытую. – За все время, что я тебя знаю, впервые слышу, чтобы у тебя была девушка. – Не говори этого вслух, – как от зубной боли поморщился Джури, хотя на самом деле почему-то некстати захотелось улыбнуться. – Звучит кошмарно. – Так оно и есть кошмарно, – весело согласился Сойк. За все годы, что Джури оставался с Ледой, случайный секс с какими-то не менее случайными девушками случался у него от силы пару раз, да и то на заре их отношений. Потом стало здорово не до того: график у DELUHI был, мягко говоря, напряженным, но Джури никогда не чувствовал потребности в случайных связях. У него же был Леда, незаметно занявший куда больше места в жизни и в сердце Джури, чем тот планировал ему отдавать. Неудивительно, что Сойк не мог припомнить, чтобы Джури всерьез строил какие бы то ни было отношения с девушками. – Я тебе напишу, если Агги отзовется, – на прощание сказал Сойк. – Он мне пиво с прошлого раза должен – напомни ему, – подсказал Джури, хотя почему-то все равно не был уверен, что тот захочет с ними куда-нибудь идти. – Идет, – Сойк махнул ему на прощание и вышел на улицу, чтобы, сунув руки в карманы, зашагать по черному мокрому тротуару. Про сигареты он как будто забыл и ни разу не оглянулся, а Джури, сам не зная зачем, еще с полминуты топтался на пороге, глядя ему вслед. *** После того, как Леда окончательно ушел, случайные девушки у Джури, конечно же, были, но дальше пары свиданий и разового секса дело не заходило. Джури настолько привык быть сам по себе, что уже с трудом помнил, как выглядят нормальные отношения. Все же то, что связывало его с Ледой, назвать таковыми не получалось. А потом в жизни Джури, как раз под Новый тринадцатый год, появилась Момоко. С Момоко его познакомил Теро – клавишник, с которым Джури готовился к тому самому второму сейшну. Как-то раз после очередной репетиции они с Теро вышли на улицу, где того ждала подруга. Джури не знал точно, почему та пришла со своей знакомой Момоко, но слово за слово они разговорились, и, прежде чем попрощаться, Джури попросил у девушки телефон. Момоко была симпатичной, длинноволосой, на два года старше Джури и сантиметров на пять его выше. Позже Джури узнал, что она совсем недавно вернулась из Америки, где изучала в университете "скучную-прескучную", с ее слов, экономику и теперь работала на "скучной-прескучной" должности в страховой компании. Сперва Джури и не думал, что из этого знакомства выйдет толк и ни на что особо не рассчитывал, но неожиданно с Момоко оказалось весело и легко. У нее были смешливые глаза и звонкий голос, она часто брала Джури за руку в общественных местах, никого не стесняясь, а немного асимметричная улыбка придавала ей очарование, какое возможно лишь при неполном совершенстве черт лица. Первые пару раз они сходили просто прогуляться, потом Джури поинтересовался, куда обычно ходят на свидания в Америке, и Момоко, не задумавшись, ответила, что, конечно, в кино. На следующий раз они отправились в кинотеатр. Перед четвертым свиданием Момоко даже не намекнула, а прямо сказала, что просто так гулять не годится – она привыкла к тому, что молодые люди приходят с цветами. Пожав плечами, Джури решил, что проблемы нет, и явился с двумя розами, чем вызвал у Момоко приступ невероятного веселья. – Джу-ури, – не переставая смеяться, страдальчески протянула она. – Ну кто же приносит два цветка? С таким только на могилку. – Первый раз слышу, – честно ответил Джури и даже попытался сделать виноватое лицо, но было слишком смешно. – Даже не знаю, что теперь делать, – улыбаясь, Момоко держала в каждой руке по красной розе и озадаченно их разглядывала. – Может, подарим одну какой-нибудь старушке? – Нет, есть идея получше. Взяв один из цветков, Джури смело обломил стебель под самую головку, отчего Момоко даже ахнула, и всунул цветок в нагрудный карман куртки. – Ну как? – спросил он, покрутившись перед девушкой так и эдак. – Прекрасно, – опять рассмеялась Момоко. – Теперь мою розу надо прикрепить к браслету, и мы с тобой будем как пара на выпускном в американской школе. Ломать второй цветок они все же не стали, и Джури гордо носил свою розу почти весь вечер, хотя в конце все равно умудрился где-то ее выронить и потерять. Тогда же Момоко согласилась поехать к нему и осталась до утра. Странно чувствовал себя Джури рядом с этой девушкой. Она была такой простой и такой удивительно нормальной, что первое время он подсознательно искал подвох. Сам того не желая, Джури часто вспоминал, как проходил их досуг с Ледой. "Так, сегодня мы поедем к тебе, а не ко мне, но ночевать я у тебя, конечно, не буду. И на выходных меня не дергай, надо пару аранжировок сделать. Мне не работается, когда меня постоянно отвлекают", – нередко Джури слышал нечто подобное, привык к таким заявлениям и считал их нормальными. Леда всегда был таким – слишком занятым для всего, что находилось за пределами его музыки. Сравнивать не следовало, но за несколько лет в жизни Джури было только два человека, задержавшихся в его постели больше, чем на пару раз, – Леда и Момоко, и не сравнивать их не получалось. Момоко не видела никакой проблемы в том, чтобы просто так остаться у Джури на всю ночь, как никогда не думала отправлять его самого домой, если они оставались у нее. В совместных завтраках или в долгих ленивых выходных, когда валяешься в постели до обеда, ей тоже не виделось ничего преступного. Когда Джури пришла в голову мысль, что можно куда-нибудь съездить вместе на неделю, он сам удивился, поняв, что не видит причин, почему бы не исполнить задумку. Будь на месте Момоко Леда, он бы точно покрутил пальцем у виска и посоветовал бы Джури заняться каким-нибудь полезным делом. Если бы не эти неправильные, совершенно неуместные сравнения, что упорно приходили ему на ум, Джури мог бы сказать, что стал почти счастливым. С Момоко было так просто и спокойно, и даже порой становилось жаль, что он не встретил ее лет семь назад, не влюбился и не привязался именно к ней. Может, тогда все сложилось бы иначе. В конце февраля совершенно неожиданно в гости к Джури заявился Агги, буквально за полчаса до этого сбросив сообщение, что он находится где-то поблизости и может заглянуть. Джури ответил, что будет рад его видеть. С Агги они не встречались достаточно давно, и первое, что заметил Джури – волосы его друга стали непривычно длинными, а сам он казался каким-то совсем изможденным и похудевшим. – У тебя все в порядке? – на всякий случай спросил Джури, открывая банку с пивом. – Что, так хреново выгляжу? – Агги уселся на стул в кухне и вытянул свои длинные ноги. – Ага, – кивнул Джури. – Как обычно. – Зато ты красавчик. – Спасибо, я всегда такой. Они выпили по одному пиву, и за это время вкратце обменялись новостями, которых у обоих было немного. Подспудно Джури ждал, что Агги должен ему что-то сказать – почему-то казалось, что тот заглянул не просто так. И он не ошибся. – Там в первых числах марта у UNDIVIDE концерты будут, – невпопад сообщил Агги, не глядя Джури в глаза. – Вроде как последние в этом их составе, они писали недавно в твиттере. Не ответив, Джури вопросительно смотрел на друга, ожидая продолжения. – Давай сходим? – неожиданно предложил Агги. – Давай, – сразу согласился удивившийся Джури. – А зачем? Ему показалось, что ответа на этот вопрос Агги и сам не знал. Он как-то неопределенно передернул плечами, поглядел куда-то в сторону, потом снова на Джури. – Да просто подумалось, – неуверенно начал он, потом махнул рукой. – Пора уже заканчивать эту холодную войну. Какая теперь уже разница, что тогда было? Разница все же была – Джури чувствовал это, когда смотрел, как чуть нервно подрагивают пальцы Агги, пока тот открывает следующую банку. Назвать себя равнодушным Джури тоже по-прежнему не мог. Однако умом был согласен: глупо делать вид, что они чужие друг другу люди, да и, как говорится, худой мир лучше доброй ссоры. – Идет, – кивнул Джури, оставив все свои соображения при себе, и повторил: – Давай сходим. – Первого марта, – уточнил Агги, и Джури кивнул во второй раз. Леду Джури уже не видел очень давно, около двух месяцев, с той самой случайной встречи у Абе в гостях. После разговора с Сойком, когда тот предупредил о грандиозных планах лидера на его, Джури, участие в записи альбома, он с неприятным волнением ждал, что тот может объявиться. Но Леда так и не позвонил и не написал – должно быть, Сойк сдержал слово и убедил его не соваться. Когда в феврале вышел прощальный мини-альбом UNDIVIDE, Джури сразу же его прослушал, и ему даже показалось, что он понял, о какой песне, так похожей на творчество DELUHI, говорил Сойк. Впрочем, возможно, он ошибался, и Леда после отказа Джури вовсе не стал включать ее в альбом. А еще Джури, переслушав диск несколько раз, не без некоторого недостойного злорадства подумал, насколько все же голос Кихиро не подходил музыке, которую писал Леда. Творчеством собственной группы Кихиро Джури так и не озадачился поинтересоваться вплотную, но, когда прошлой осенью вышел клип LOKA, в котором поучаствовал и Леда, он не смог не посмотреть. Роль Леды в этом клипе была столь незначительной, что, если бы Джури не вовремя моргнул, его появление наверняка пропустил бы. Однако, прослушав одну эту песню, Джури понял, что Кихиро куда естественнее и гармоничнее звучал в своей музыке, чем в проекте Леды. Думать о том, что сам Джури справился бы лучше, было негоже и одновременно приятно. В особенности потому, что он даже не сомневался – Леда не мог не понимать этого тоже. Пускай о Джури как о друге и партнере он давно думать не думал, как вокалиста – по-настоящему своего вокалиста – он просто не мог его забыть. *** Собираясь на концерт UNDIVIDE, Джури позвал Момоко – просто потому, что он сейчас часто ходил с ней вместе, как он объяснил сам себе и даже почти поверил. А потом, поразмыслив немного, натянул поверх футболки тот самый свитер, что шокировал Леду в прошлый визит. Если его бывшему – жертве стиля – этот свитер будет потом являться в кошмарах, Джури только порадуется. С Агги они встретились немного заранее, а Леду, Сойка и остальных вовсе не предупредили о своем визите. Тому, что Джури пришел с девушкой, Агги заметно удивился, но быстро справился с собой, а уже через минуту о чем-то болтал с Момоко, которая могла разговорить даже немого. Пока те, бодро переговариваясь, шли к Harajuku ASTRO HALL, Джури ловил себя на уже знакомом неловком волнении и с досадой признавал, что тревожится ничуть не меньше, чем полгода назад, когда шел на такой же концерт UNDIVIDE впервые. На сей раз прятаться в зале и сливаться с толпой они не планировали, собираясь подойти перед концертом к своим старым коллегам и поздороваться, потому Момоко, едва они переступили порог клуба, сказала: – Вы идите, а я вас где-то тут подожду. – Зачем же? – удивился Агги. – Идемте все вместе. – Да как-то неудобно, я ж там никого не знаю. Джури от души сомневался, что Момоко может быть некомфортно в компании незнакомых людей, и заподозрил, что отказывается она исключительно из вежливости. – Пойдем, – поддержал Агги он. – Ты даже не представляешь, сколько за кулисами оказывается людей, которые вроде бы никого не знают. Интересно, а что почувствовал бы сам Джури, если бы увидел Леду с девушкой? Или с парнем – не важно. Ощущение от этой мысли было такое, будто под горлом кто-то больно надавил пальцем. Они шли по коридору, приближаясь к двери, откуда доносился шум, смех, голоса, кто-то постоянно входил и выходил. Приказав себе выбросить дурное из головы, Джури даже на секунду зажмурился и тряхнул головой. Что толку сравнивать себя с Ледой, если тот плевать хотел, есть ли у Джури девушки, даже когда они еще были вместе? У двери то ли нарочно, то ли случайно Агги на шаг отстал, и получилось, что Джури с Момоко шагнули внутрь вместе. Он уже был готов улыбнуться и поздороваться, когда время неожиданно остановилось. Другого объяснения тому, что мир вокруг замер, а звуки исчезли, не существовало. Чуть левее от входа стоял Леда, но почему-то в поле зрения Джури он попал первым. На нем были одни лишь джинсы и не было футболки – он держал ее в руках, белую, с принтом UNDIVIDE – такие продавали у входа. Джури видел, как Леда, стоя к нему спиной, опустил голову, рассматривая проклятую футболку, которая непонятно какого черта была не на нем. Вытравленные и выжженные многочисленными окрашиваниями и оттого совсем тонкие прядки волос опускались на его шею. И Джури следил, буквально ощупывал взглядом эти волосы, более жесткие на ощупь, чем кажутся на вид, широкие плечи, едва заметно выступающие лопатки. Джури знал, что под левой есть две крохотные родинки, но с его зрением не мог рассмотреть на таком расстоянии. Время замерло – и замер Джури, не дыша, разглядывая жадно с единственной мыслью, что, возможно, это в последний раз. Вряд ли когда-нибудь еще Леда окажется перед ним в полуголом виде. Не часто, но все же случалось, что они менялись ролями, и Леда отдавался ему с таким жаром, что Джури потом весь следующий день не мог прийти в себя. До сих пор он помнил, как в момент оргазма видел перед собой его спину, напряженную выгибающуюся. А еще не смог бы сосчитать, сколько раз делал Леде массаж, когда у того после бесконечных репетиций тянуло каждую мышцу. И как часто он прикасался, ласкал, опускался поцелуями от верхнего позвонка к самой пояснице... – Привет! – громко поздоровалась Момоко, и Джури почувствовал ее тонкую ладошку в своей руке. Время отмерло и понеслось вперед. Оно останавливалось от силы на одну секунду. Отвернуться Джури не успел. Он видел, как Леда оборачивается – показалось, что это происходило медленно, но на деле, напротив, он развернулся быстро, даже резко. Их взгляды пересеклись: Джури не знал, что было написано на его лице, но в глазах Леды мелькнуло щемяще знакомое, родное выражение. Как будто он увидел Джури и вдруг забыл, что они уже чужие друг другу. А потом Леда перевел взгляд на Момоко. – Джури, вот это да! – Сойк появился неведомо откуда, хлопнул его по плечу, и Джури улыбнулся, хотя почему-то не получалось сфокусировать на Сойке взгляд. – Агги-кун, ну и сюрприз, – откуда-то к ним спешила Абе. – Эй, почему не предупредили, что придете? С усилием Джури перевел взгляд обратно на Леду – тот как раз надевал другую футболку, которую ему протянул кто-то из статистов, такую же белую, и Леда, перехватив взгляд Джури, сдержанно улыбнулся: – Я кофе облился. Привет. Если Джури что-то и померещилось в его глазах перед этим, сейчас в них уже не было ничего. На лице Леды отражалось не больше чувств, чем на кирпичной стене. Хорошо еще, что он не успел рассмотреть пирсинг в пупке, когда Леда повернулся. По этой части у Джури был свой пунктик – когда впервые он увидел у Леды аккуратную сережку, называвшуюся твистером, как выяснилось позже, у него будто крышу сорвало, и даже теперь от одного воспоминания становилось душно. Чего точно не стоило делать, стоя рядом со своим бывшим и держа за руку свою нынешнюю девушку, так это вспоминать фетиши из прошлого. Люди вокруг смеялись, здоровались, Джури автоматически отвечал всем и каждому, представлял свою девушку и одновременно чувствовал себя не здесь, чувствовал себя лишним и оттого бесконечно одиноким. – Это событие надо сохранить для истории, – Абе уже доставала свой телефон. – А ну, встаньте все вместе, вчетвером. Вы хоть раз вот так собирались после ласт лайва? – Может, лучше не надо... – как-то жалобно протянул Агги, но Сойк уже потащил его фотографироваться. – Джури, я даже спрашивать боюсь, где ты взял этот свитер! Ты что, поступил в университет на ботанику, но забыл нам рассказать? – смеялась Абе. – Сойк, ну что за лицо такое, как будто ты неделю не спал! – Так я неделю и не спал, – недовольно отозвался Сойк – Всё. Застыли! Улыбнулись! Леда встал рядом, обнимая Джури за плечи, с другой стороны был Агги. Джури задержал дыхание и сам не сразу понял, что боится почувствовать до боли знакомый запах парфюма Леды, его шампуня и просто кожи. Улыбнуться он не смог бы при всем желании. – Отличный кадр, – объявила Абе. – А теперь еще один, контрольный. "В голову", – закончил за нее предложение Джури. За спиной Абе стояла Момоко и радостно улыбалась ему. От близости Леды подкашивались ноги, будто он не руку ему на плечо опустил, а гранитную плиту. Прежде чем все фото были сделаны и его отпустили, Джури подумал о том, что никогда еще не ощущал столько эмоций, сколько успел пережить за пару минут, что прошли с того момента, как он переступил порог гримерки. ~ Джури всегда казалось, что он поступает в жизни правильно – правильно соглашается с убийственными выводами Леды, правильно не устраивает ему глупых незаслуженных скандалов, правильно позволяет вычеркнуть себя из его жизни и учится двигаться вперед заново. Джури был абсолютно уверен, что ничто, даже боль его растоптанной гордости от безразличия Леды и насильно отнятой – почему-то именно так ее описывал Джури – любви, не может длиться вечно, и в какой-то момент ему даже начало казаться, что эту боль он оставил позади. Стоя в тесной гримерке и обнимая за плечи свою новую девушку, Джури не мог знать, что случайно открывшееся ему зрелище – всего лишь полураздетый Леда, чей вид даже не предназначался Джури – будет частенько видеться ему перед сном, и даже целуя Момоко, которая ничем не напоминала Леду в постели, он будет думать именно о нем. Если бы Джури мог знать наперед, что случайно подсмотренная сцена в итоге лишит его возможности избавиться от Леды окончательно, он бы отвернулся.