Baby blue love

      К двадцать восьмой неделе Лютик стал совсем неповоротливым, и даже чтобы перевернуться на кровати во время сна ему требовались значительные усилия. Ламберт старался быть всегда рядом, чтобы помочь тому спуститься по лестнице, да и просто чтобы Лютику было обо что облокотиться во время ходьбы, потому что усталость никуда не пропадала, наоборот — усиливались.       Не сказать, что Лютик стал каким-то калекой, но активность у него значительно спала.       Ламберт закончил тренироваться и потянулся.       Геральт, оглядывая свой меч, сказал:       — Зачем ты вообще так рьяно тренируешься?.. Сомневаюсь, что тебе нужно сейчас оттачивать навыки, хватит поддерживать себя в форме.       — Я так стресс сбрасываю, — махнул рукой Ламберт. — Я будто сам беременный, честное слово! Да и с Лютиком много сейчас не погуляешь, а я долго сидеть на месте не могу… Кстати про Лютика…       Он посмотрел на небо. Погода была вполне себе солнечной и благоприятной. Даже мороз особо не колол.       — Наверное, пойдем сейчас прогуляемся, пока не стемнело.       — А он… Как себя чувствует вообще?       — Ну… Как обычно. Устает, много спит… В последнее время говорит, что усталость порой бывает такая, будто мышцы выкручивает… Врач скоро придет, спросим, нормально ли это…       — Боже помилуй, — покачал головой Геральт. — Представляю как он со скуки умирает.       — Я стараюсь его развлекать, да и он с вами всегда может побыть… Большего пока, к сожалению, предложить мы не можем… Он даже лютню в руки не может нормально взять из-за живота! Для него это стало настоящей трагедией.       Геральт рассмеялся и кивнул, пряча меч в ножны.       Ламберт по дороге оттяпал на кухне кусок окорочка, закинув в рот, чувствуя легкий голод после тренировки, и быстро поднялся по лестнице. Он так привык ходить с Лютиком, что невольно, перешагивая порой по две ступеньки, шугался: рядом же Лютик! А потом опоминался, что он один.       Приоткрыв тихо дверь, сначала он замер. Прислушался и улыбнулся, заглядывая в комнате.       В руки лютню брать не мог, но Лютик старательно придумывал уже всевозможные варианты колыбельных. Сначала шло не очень хорошо, потому что он не привык к такому формату, но, начав с переклада сказок на песенный лад, дошел до колыбельных.       Лютик его не заметил, продолжая тихо напевать, укутанный в накидку, сидя на кровати.       На днях они решили прикупить кресло-качалку, потому что большинство стульев все-таки были не очень хорошо приспособлены для беременного омеги. А в таком кресле и спинка была бы оптимальной, да и в принципе удобнее. Так что они уже медленно выбирали дату, когда выйти в город.       А заходов должно было быть несколько. Следовало и Лютику гардероб обновить на более теплые вещи, потому что ему надоело кутаться в грубые кофты Ламберта, ему хочется все-таки быть красивым всегда, не ходить по замку лохматым бледным чудовищем, так еще и в неясной черной субстанции.       А еще одежда для ребенка, колыбель, люлька, игрушки…       И кресло-качалку!       Правда Ламберту дурно становилось, думая, как же им все успеть, учитывая, что Лютику с каждым днем скорее сложнее, нежели легче.       Он аккуратно постучал, чтобы не напугать Лютика, и тот прервался, посмотрев в сторону.       — О… Ты уже все? Так быстро?       — Решил, что сейчас можно сходить погулять как раз. Ты как? Хочешь или лучше тут посидеть?       Лютик задумчиво закусил губу, поглаживая живот.       Ламберт, не выдержав, умилился и присел напротив него, тоже положив на него ладони, улыбаясь.       — О… спит. Наверное, от колыбельной.       — Может… Знаешь, я вычитал, что дети уже в это время все прекрасно слышат… Так что я решил петь вслух. Так и легче подогнать рифму…       — Так он уже полноценный человек!       Лютик улыбнулся и кивнул.       — А прогуляться, думаю, можно… У меня в последнее время в голове будто туман, может… из-за воздуха пройдет. А то иногда рифму думаю часа два!       — Лютик, это пройдет после того, как ты родишь.       Лютик выдохнул и кивнул.       — Да, может ты и прав… Ой, помоги мне…       Ламберт быстро встал, подавая руки, чтобы Лютику было удобнее встать. Тот почти с кряхтеньем вставал, а после выпрямился, потерев поясницу.       — Боже, это же всего килограмм десять! У тебя доспехи тяжелее!       — Не говори глупостей. Доспехи на всем теле, а тут просто весь вес в одном месте и к тому же спереди. Как ты еще не заваливаешься при ходьбе?!       — Честно? Я бы заваливался, если бы в поясницу не упирался и не подавался назад.       Ламберт тихо хохотнул.       — Я сейчас подам тебе вещи, переоденься… Давай я помогу тебе.       Лютик улыбнулся и потянулся вперед, чмокнув его в щеку и скинув с себя вязанную накидку.       Кое-как, совместными усилиями, Лютика удалось укомплектовать. Ламберт присел на колено, завязывая шнурки на сапогах, а после встал, подставляя свой локоть Лютику. Лютик как-то смято улыбнулся.       — Милый, а я тебя… Я тебя не утомляю этим? — спросил он, поправляя меховой воротник на накидке и, опираясь на Ламберта, начиная спускаться по лестнице. Ламберт вообще предлагал его на руках носить, но Лютик сказал, что это полезная нагрузка, иначе у него к моменту родов ноги отнимутся таким темпом.       — В смысле?       — Ну… Ты со мной как с маленьким носишься… Даже обувь вынужден мне зашнуровывать и развязывать, потому что я сам не могу согнуться!       — И что?       — Ну разве… тебя это не бесит?.. Просто…       Ламберт фыркнул, и Лютик заинтересованно на него посмотрел.       — Глупости, Лютик. Я рад, что могу тебе сейчас помогать и заботиться… Участвовать, так сказать, в процессе. На тебе самое сложное, буду я тут еще и возмущаться. Так что не дури себе голову этими глупостями. Это минимум, который я могу для тебя сделать.       — Нет, неправда… Ты делаешь для меня все. Так далеко не все о своем партнере заботятся во время беременности.       — Ну… Либо у них работа с утра до ночи, либо они идиоты. Нам сейчас повезло, у нас и с деньгами нормально, да и в Каэр Морхене все под рукой.       — Ох… да, деньги. Сколько же сейчас уйдет на все вещи для Кая… А он же наверняка будет расти очень быстро!       Они спустились на первый этаж.       — Чего это Лютик такой озадаченный? — Койон вытянул голову, сидя напротив Эскеля, играя в гвинт. Рядом стояла бутылка вина.       — Подсчитывает в уме деньги, которые придется потратить на ребенка.       — Это очень много! — всплеснул он руками, а после привычно уложил руки обратно на живот, поддерживая его. В последнее время Лютик либо поддерживал поясницу, либо живот.       — Ну да, — кивнул Койон. — Сейчас же кроватки и люльки эти… С ума сойти!       Эскель нахмурился и, зажевав губу, сказал:       — Так кроватку мы на пару с Ламбертом можем сделать, — сказал он.       Лютик изумленно вскинул брови, посмотрев на Ламберта.       — Ты и с деревом умеешь работать?..       — Так он лодку же себе сам сделал. Подтекать со временем стало, но там уже с годами… Доски гниют, а новую, видно, лень было, — кивнул Эскель.       Ламберт пожал плечами.       — Почему ты сразу не сказал? Мы, конечно, не нищие, но кроватка в несколько тысяч обойдется! Это очень неплохое сбережение бюджета!       — Ну… Вдруг у меня не получится? Криво там… Косо… А это для ребенка! Ладно лодку хуево сделал бы, утонул и хуй с ним, и… Ай! — он поморщился, когда Лютик с такой силой встал ему на ногу, что ему показалось, что у него палец на ноге хрустнул.       — Я высказался насчет таких твоих шуточек еще года три назад. И тебе поможет Эскель. Да и… Не получится, ну и ладно. Что мы теряем?       Эскель кивнул.       — Ну вот, можно и заняться на днях.       — Ладно-ладно, — кивнул Ламберт, все еще морщась. — Попробуем… А теперь пошли, надышишься здесь еще алкогольными парами всякими, идущими от Койона.       Койон на него очень выразительно посмотрел, но ничего не сказал.       При выходе из замка Ламберт очень бдительно смотрел за тем, чтобы Лютик шел аккуратно. Ступеньки были каменными и подмерзшими, так что поскользнуться на них было легко. Трисс как-то недавно и навернулась, слава Богу, что Эскель ее за шкирку схватил, а то по-любому бы что-нибудь себе разбила.       Спустившись на землю, Ламберт облегченно выдохнул.       Лютик обнял его за локоть, прижимаясь к боку, оглядываясь.       Зима в этом году была приятной. Было много снега, светило солнце, но мороз не был критическим, так что даже Ламберт чувствовал себя ну… относительно комфортно.       Потом все равно сидел обнявшись с камином и попивая горячее вино, а Лютик грел его, прижимаясь к боку и целуя.       — И лодку ты сделал… — протянул Лютик задумчиво. — Все умеешь. Только готовить не умеешь.       — Ну… зато я умею подогревать детскую смесь до идеального состояния! Весемир много вариаций уже сделал смесей для ребенка, а мне рассказал про температуру нужную. Вот, умею.       — Правда, что ли? Ты уже и этим озаботился?       — Конечно. Я очень волнуюсь насчет молока… Если ничего не будет к его рождению, а Кай захочет есть через сутки, у нас уже не будет времени думать, как греть и сколько градусов нужно…       — А Весемир откуда знает?       — Рассказал, что как-то младенца какого-то выкормил, подкидного…       Лютик кивнул.       — Ты как-то сегодня очень мало улыбаешься… Устал?       — У меня… Не знаю, грудь болит ужасно.       Ламберт внимательно на него посмотрел, чуть вскинув брови. Лютик лишь пожал плечами.       — Не знаю, Ламберт, не спрашивай… Я не врач. Никаких изменений с ней нет, ты это видишь… Я боюсь, что что-то не так.       — Лютик… А что не так может быть? Понимаю, был бы ты девушкой, там какая-то инфекция или опухоль… Но ты парень! У тебя грудь может болеть в двух случаях: прямой в нее удар или… собственно… что я зря учился разогревать смесь.       Лютик улыбнулся, прижавшись щекой к его плечу.       — Я не знаю, честно… Я бы хотел, чтобы в самом деле это было оно. Ведь… Весемир старался, конечно, он чуть ли не ночевал там! И всю вену у тебя исколол, кровь беря на анализ. Но все равно… У этого нет стопроцентной гарантии, что ему подойдёт. Я… Боже, Ламберт, не знаю, сколько раз было, когда на меня накатывала тревожность и я думал, что… Что он родится и умрет!       — Лютик…       — Не говори таким тоном! Мне самому не нравилось думать об этом и реветь! Я… Я стараюсь думать только о хорошем, но чем ближе роды, тем больше опасений.       — Слушай, мне кажется, она болит не просто так. Да и… немного изменилась, все-таки.       — И что же? — изумился Лютик.       — Размер и цвет сосков, вот что.       — О Боже, — Лютик закатил глаза. — Ты что, и вправду их рассматриваешь?!       — Я ласкаю их на протяжении почти всего занятия любовью! Сложно их не рассматривать, знаешь ли! Я еще думал недавно, мол… Странно, не должно же ничего меняться, если молока не будет…       Лютик фыркнул и отвернулся, краснея.       — Ладно, врач придет… Посмотрит…       — Сильно болит?       — Нет, терпимо… Но просто чувствительно. Даже не знаю, как описать это… Будто в самом деле ударили и там синяк!       Ламберт тихо рассмеялся, а потом Лютик резко вскрикнул, и Ламберт, ощутив, как сердце пропустило удар, быстро перехватил его, хотя тот очень настоятельно хотел полететь лицом вперед.       — Боже мой, — протараторил Ламберт, одной рукой удерживая Лютика, который намертво в него вцепился, а другой схватился за сердце. — Ты… ты под ноги смотри, чудо ты мое! — он быстро поставил Лютика на ноги и оглядел его. — Нормально?       Лютик кивнул.       — Ну упал и упал, что за сердце хвататься? Мало беременных, что ли, падает?       — Я не знаю, что там с другими беременными, но тебя это касаться не должно! Боже, блять, прости, у меня сердце в глотке бьется, — он шумно выдохнул и покачал головой. — Так, сейчас мы будем ходить только по снегу и медленным шагами, понял?       — Да Ламберт, это слу…       — Слушать не хочу, — пригрозил ему Ламберт и потянулся к обочине.       — А вдруг у меня сапоги промокнут?       — Понесу тебя на руках.       — Нет, так нельзя, я должен ходить!       — Тогда ходи и смотри себе под ноги!       Лютик внезапно хихикнул, обняв его за локоть и снова прижимаясь, слушая, как хрустит под ногами снег.       — Все-все, не бубни… Аккуратно иду… Давай на днях сходим в город? Врач только придет, осмотрит, а там уже, если никаких нареканий нет, то все купим… Ну, не все, но Каю уже надо по-любому закупаться распашонками всякими… С игрушками можно повре… А нет, нельзя!       — Почему? Они вроде начинают осознавать, что игрушку вообще можно мять и осматривать ее только спустя какое-то время после рождения? С погремушками вроде такая же тема.       — Ага, и что, ты без меня пойдешь, что ли?! Я не попрусь с двухнедельным ребенком в город! Нет, я хочу с тобой!       — Хорошо-хорошо, купим вместе до рождения. У нас еще двенадцать недель, должны успеть.       — Двенадцать… — протянул Лютик. — Так мало, если подумать!       — Ну, по сравнению с двадцатью восемью да, уже поменьше…       Лютик улыбнулся и кивнул.       Иногда мысли о скором рождении его радовали, а иногда — начинали тревожить. Страхов было много.       Да, очень много страхов.       А еще был Ламберт. И Йен, и Геральт, и Эскель, и Койон, и даже Весемир. Они все помогут и поймут. Лютик знал, что справится.       Да, он боялся, его часто что-то тревожило, но при этом он знал, что справится. Не мог не справиться.       Обычно, после осмотра Ламберта звал врач, что он может зайти. В этот раз позвал Лютик, крикнув:       — Ламберт!       Голос его был явно радостным, так что Ламберт хоть и не испугался, но ворвался в комнату как-то слишком резко, смотря на Лютика выжидающе. Тот улыбался ему, врач рядом как-то снисходительно улыбнулся и склонился над своим извечным блокнотом, в котором, казалось Ламберту, записывал течение беременности. Он часто поражался тому, что все проходит так спокойно! Не все беременности и не от ведьмаков так гладко проходят, а тут!..       Ламберт плавно присел рядом с Лютиком и посмотрел ему в глаза. Лютик улыбался во весь рот. Ламберту казалось, что у него щеки болели.       — Лютик, не томи…       — Я так полагаю, он очень рад, что молоку быть, — сказал врач, не отрываясь от записей.       Ламберт широко раскрыл глаза и с придурковатой улыбкой уставился на Лютика. Тот сжал его руку и кивнул. А потом внезапно опомнился и с волнением посмотрел на врача.       — А вымени у меня точно не будет?..       Тот вскинул бровь и посмотрел на него исподлобья.       — Если у вас нет изначально груди, то нет, не будет. А у вас ее нет. Значит не будет. Возможно, что у вашего мужа грудные мышцы выглядят больше, чем у вас во время кормления.       Лютик посмотрел на Ламберта, потом махнул рукой.       — У Ламберта там ладно… А вот Геральт! Или Эскель! Вот это кабаны! Мне кажется иногда, что у некоторых девушек нет такой груди, как у них.       Ламберт тихо хихикнул, покачав головой.       — Ну вот… Если вам покажется, что у вас там вымя, сравните с Геральтом, а он вообще альфа и даже не кормящий. Как себя чувствуете к двадцать девятой неделе?       — Нормально, — пожал он плечами рассеянно. — Усталость, разве что. Боль в спине и ногах… Иногда в себя ничего запихнуть не могу… Хотя вроде часов семь не ел…       — Это все нормально. У вас смещаются органы, и ребенок может как бы «прилечь» на желудок, поэтому иногда нет чувства голода. А так… тошнота, рвота, боли?..       — Нет… Просто иногда так сильно устаю, что будто даже мышцы ломит.       Врач кивнул и закусил губу.       — Сейчас у вас особенно… уязвимое состояние, так что внимательно следите за всем этим.       — А пока никаких нареканий нет?       — Нет. Сейчас все хорошо. Старайтесь ничего не менять в питании и желательно вообще не нервничать. Вы понимаете, молоко может пропасть.       Лютик активно закивал головой, снова улыбаясь.       Ламберт проводил врача и заглянул на кухню, узнав, что ужин будет уже скоро.       Вернувшись в комнату, он первым делом спросил:       — Детка, есть хочешь?       Лютик задумался.       — Да, мне кажется, он соизволил не прилечь мне на желудок.       Ламберт тихо рассмеялся и подошел к нему, подавая руку, чтобы ему было удобнее вставать.       — Боже, какое облегчение, Ламберт… Что все будет хорошо, ребенок будет правильно питаться…       — Да, я тоже рад за это. Боялся, что… не дай Бог что. А так, даже если молока будет мало, то тут уже прикорм просто будет помогать, так что лишними все эти мучения точно не были.       Лютик довольно кивнул и, обняв его за локоть, прошел вперед.       За столом он предупредил Йеннифер о том, что хочет завтра съездить в город. Трисс внезапно улыбнулась.       — А тебе не тяжело будет? — уточнила она.       — Чем раньше, тем лучше. На последних неделях я таскаться точно не смогу… Вон, Ламберт меня на кровати перетаскивать будет.              Ламберт невольно рассмеялся от представления этой картины и покачал головой, смотря на него.       — Хорошо, — кивнула Йеннифер. — Только… Давай, может, в Новиград?              Лютик закусил губу.       — Там же цены бешеные.       — Так ли вас волнуют цены? — удивился Эскель. — У вас вроде неплохие сбережения.       — Ага, но только погремушки и распашонки это не то, на что стоит тратиться. Ты глазом моргнуть не успеешь, на него уже не налезают ползунки, а игрушка ему эта вообще больше не нравится. Нет уж, переплачивать не хочу.       — Сказал человек, который в детстве наверняка сосал соску в бриллиантах, — шепнул ему на ухо Ламберт, и тот только шикнул на него, ткнув локтем под ребра.       — Сиди смирно, — сказал он ему на ухо, а потом на секунду замер.       Ламберт уже испугался, что это очередные тренировочные схватки. Испугались все, забегав взглядом. Они до сих пор не знали, как правильно реагировать.       Но Лютик не сморщился, не шипел, да и вообще выглядел так, будто чему-то удивился.       Потом он посмотрел на Ламберта и улыбнулся.       — Он… это довольно больно, но он пинается!       Несмотря на то что Геральт уже начал перепрыгивать через стол, чтобы быть первым, Лютик сам быстро уложил руку Ламберта на свой живот. Конечно же Ламберт первый!       Ламберт, кажется, через момент растянулся в широкой улыбке.       Да, толчки. Вполне ощутимые толчки. В смысле… Точно толчки. Которые ощущал ладонью, прямо вот кожей.       — Можешь тоже потро… — начал было Лютик, обращаясь к Геральту, но того отпихнул Эскель.       — Я в прошлый раз позднее всех дорвался до его движений!       И буквально отпихнул Геральта, подбежав к смеющемуся Лютику. На фоне откровенно засмеялась Йеннифер, глядя на то, как запыхтел Геральт. Другие же заинтересованно перегнулись через стол, глядя на живот и Эскеля.       Ребенок, кажется, затих, а Эскель уже расстроился, но внезапно его лицо засияло и он довольно улыбнулся.       — Ох… Надеюсь он прекратит, это больно, — качнул головой Лютик. Ламберт ласково сжал его руку, улыбнувшись ему. — Так, кажется, больше никому не досталось. Вы его спугнули, — рассмеялся он, когда Геральт, отпихнув Эскеля, тоже положил руку на живот, но даже спустя минуту напряженного молчания ничего не изменилось.       — Эскель, тебе не стыдно? — Геральт уперся в него очень обвиняющим взглядом. — Я тут дедушка! Я! Значит, после отца должен идти я! А потом Йеннифер как бабушка!       — Сам ты бабушка! — выкрикнула она под какой-то странный, шакальный смех Трисс. — Я… я… Так, Геральт, послушай меня, я…       — Не хочу я тебя слушать, — насупился он и плавно зашел за стул Лютика. — И ругать ты меня не можешь. Напугаешь Лютика, и что это будет?       Йеннифер нахмурилась и плавно кивнула, сложив руки на груди.       — Ну спать-то тебе не с Лютиком… Это у Ламберта эта история проканает, но не у тебя, мой милый, не у тебя.       Геральт глупо хихикнул и погладил Лютика по плечу. Тот посмотрел ему в глаза и улыбнулся, подмигнув.       На улице было относительно тепло для января. Лютик, по-забавному кутаясь в плащ и пряча нос в меху, оглядывал магазинчики, прижавшись к Ламберту.       — Честно говоря, я бы и просто так погулял… — сказал он.       — Ну… Могу тебя на санки посадить и катать. Хочешь?       Лютик закатил глаза и цыкнул, пнув его под бок.       Они начали с детских магазинчиков. Те быстрее попадались под руку. Лютик очень увлеченно все рассматривал и расспрашивал, проверяя ткань и пошив. Почти с умилением выбирал необходимую одежду. Продавщица была вовлечена в процесс не меньше, активно что-то там советуя и даже пообещала сделать скидку, если они придут снова, ведь «дети так быстро растут».       Лютик искренне обрадовался и пообещал, что сюда и зайдут. Качество ему понравилось, а обновлять гардероб, он знал, придется часто. Очень часто, так что внезапная скидка пришлась очень даже кстати!       Из магазина Лютик уходил счастливым.       Лютику вообще покупки чего-либо всегда очень поднимали настроение, так что он даже бодрее как-то становился. Разве что паузы все равно приходилось делать, чтобы Лютик немного передохнул.       Он все делился впечатлениями, довольный, что та женщина тоже так хорошо отнеслась к такой определенно необычной паре.       Ламберт только слушал, любовался им и сам улыбался. Смотреть на счастливого Лютика было даже лучше, чем заниматься с ним любовью. Хотя порой, конечно, это были взаимосвязанные вещи.       Следом, когда Лютик решил, что на первые пора для ребенка все куплено (по крайней мере из того, что он вспомнил), следовало обновить гардероб и Лютику. Вещи действительно уже почти что перестали на него налезать, хотя гардероб Ламберта все еще его спасал. При большом желании можно было взять что-то у Геральта или Эскеля.       К сожалению, они были в другом городе, и зайти к женщине, где они все покупали с самого начала они не могли, но город все равно был приличный, так что далеко идти и искать не пришлось.       В магазинчике было относительно тепло, и им даже повезло, что здесь были необходимые размеры, потому что Лютик боялся, что сейчас могло что-то не подойти на таких внушительных размеров живот, и придется искать специализированные на этом магазины.       В принципе, как он понял, почти через один в каждом, но что-то было для беременных.       За прилавком был хоть и не настолько восторженный, как другие, но все равно очень приятный бета, хотя ассортимент в подобных размерах было несколько уже, чем в том. Но он, в принципе, тут же посоветовал, где можно найти нужный магазин, где есть буквально все для любых сроков.       Лютик закусил губу и качнул головой.       — Нет, ходить я уже устал, а нам еще нужно… Так что здесь и остановимся.       Продавец кивнул, показывая, что у него имелось.       В принципе, Ламберт был даже рад не очень большому ассортименту, поскольку чем больше было вариантов, тем больше времени в выборе проводил Лютик. Они, казалось, несколько часов потратили только на выбор одежды для ребенка, что Ламберт вообще издевательством считал. Боже, да он вырастет из этого через пару недель!       А пеленки вообще застираются, и придется покупать новые!       Но он молчал. Ведь Лютик радовался, и это главное.       Ламберт даже лениво помогал ему, но не сказать, что слишком активно, потому что для него вообще было странно, что одежда была разных цветов, еще и с какими-то украшениями! Он с этим не заморачивается: все черное и максимально простое.       А вот у Лютика… Видов кружева на сорочках было больше, чем у Ламберта рубашек.       Но и тут слова не сказать. Главное, чтобы Лютик радовался. В таком состоянии ему только радоваться и можно.       Пока Лютик маялся выбором, продавец успел обслужить еще двух посетителей. А Лютик все стоял и маялся.       Ламберт устало простонал:       — Лютик, ну купим обе и пойдем уже.       — Не! Я хочу еще и в других магазинах купить, а если мы здесь много купим, то ты бубнить будешь…       — Не буду.       — Правда?       — Да, Лютик, не буду.       — Но ведь если я куплю эти две, то выйдет четыре сорочки! А мне еще теплые вещи надо!       Ламберт скептически и устало на него посмотрел. Лютик невинно хлопнул глазами. Продавец тихо хихикнул.       Ламберту оставалось лишь смириться. Звоночек снова звякнул, и Ламберт про себя удивился: третий! Третий посетитель!       Мужчина, зашедший, оглядел их с каким-то отторжением и осуждением, и Ламберт посмотрел на него в ответ, внутри радуясь, что Лютик был так погружен в выбор сорочки, что не заметил.       Мужчина брезгливо вздернул губу, фыркнул и обратился к продавцу. Тот кивнул и попросил подождать.       — Ламберт… А может четыре сорочки не так и много?.. Купим в другом магазине только теплые вещи, а тут сорочки… Как думаешь?       — Пусть будет и четыре, — кивнул Ламберт, все еще видя, как пытливо на них смотрел мужик. Ламберт красноречиво на него посмотрел.       Он был уверен, что под его взглядом никто возникать не будет. Но мужик, кажется, либо был не из робких, либо пьяным.       — А это я не понял… Это вы чо… Вместе?       Лютик вскинул голову, глядя на него во все глаза.       — Тебя это ебать не должно, — огрызнулся Ламберт, надеясь, что на этом и закончится диалог.       Лютик внезапно сказал:       — Да, вместе. Какие-то проблемы?       Мужик как-то неясно сморщился.       — Тьфу… — он повернулся к прилавку, все еще морщась. Ламберт хотел было подойти к нему, чтобы объяснить ласковыми словами, почему нельзя так себя вести, но Лютик одернул его и покачал головой.       Ламберт кивнул. Ладно, тот, вроде, успокоился… Ладно.       Не успокоился.       — Омеги нынче совсем охуели. Мало того, что ебутся с кем ни попадя, а тут еще это… Я понимаю, давать ведьмакам от жалости, но отпрысков от него рожать! Тебе самому не стыдно, а?       Лютик опешил, раскрыв рот. Ламберт снова дернулся к нему, но Лютик сжал его руку и отвернулся, видимо, пытаясь показать, что он выше этого.       — Вот, взгляд прячешь… Потому что стыдно. Сначала перед всякими ноги раздвигаешь, потом такой же мусор и рожаешь.       — Слышь, — Ламберт буквально силой убрал руку Лютика от себя и пошел к тому мужику. — Ты, блять, взглядов моих не понял? Тебе на кулаках объяснить?       — Ламберт, не надо, — Лютик дернул его за руку на себя, посмотрев в глаза. — Успокойся, не стоит драться посреди города…       Мужик усмехнулся, оглядев Лютика.       — Да тебе и за мужика своего стыдно! А за ребенка что? Как скрывать будешь? Или утопишь, как котенка? Ты смотри, а то тебя твой муженек потом сам утопит.       Мужик, кажется, искренне решил, что бить в магазине его никто не будет. Тем более ведьмак!       Это другой человек может кинуться и нормально, а ведьмакам так нельзя. Камнями же закидают и глазом не поведут.       Однако, Ламберт очень мягко расцепил руки Лютика, видя, что у того глаза были на мокром месте. Мужик напрягся и хотел было может отойти, но ему как-то быстро заломил руки и потащил к выходу.       — Стойте, что тут у вас про… — продавец вышел из кладовой с коробками, но дверь уже закрылась.       Лютик опустил взгляд на свою сорочку, тупо на нее глядя, медленно моргая.       — Что-то произошло? — спросил он обеспокоенно, ставя коробки. — Конфликт какой-то?       Лютик пожал плечами и отложил сорочки. Ему показалось, что он сейчас разрыдается.       — Спасибо, что показали… До свидания…       — Подождите! Что случилось?..       Лютик махнул рукой и быстро отвернулся, идя к выходу. Отлично, осталось только расплакаться перед незнакомым ему человеком.       Однако, уже открывая дверь, он столкнулся с Ламбертом. Тот взволнованно на него посмотрел и закрыл за собой дверь.       — Лютик? Мы же не купили еще ничего…       — Все… я не хочу, пойдем…       Ламберт выругался, но понимал, что утешать его на людях нельзя. Лютик очень трепетно относился к теме своих слабостей, так что Ламберт кое-как показал продавцу жестом, чтобы тот не прятал сорочку, и аккуратно вывел Лютика на улицу.       — Лютик, солнце, послу…       — Не хочу ничего слушать! Все, хватит с меня городов и обществ, пойдем в замок…       Ламберт снова выругался и увел его подальше от снующих туда-сюда людей. Он завел его чуть за магазин, чтобы и не совсем какой-то обосанный бомжами закоулок, но и чтобы люди не мешали.       Он поставил сумки на снег и взял руки Лютика в свои, мягко сказав:       — Лютик, посмотри на меня. Давай же.       Лютик сначала упорно смотрел на свои руки в руках Ламберта. На покрасневшие пальцы и то, как ласково Ламберт гладил большим пальцем его костяшки.       — Лютик, — повторил он более строго.       Он был с ним ласков, это правда, и всегда нежен, но иногда необходимо было быть чуть более строгим. Это помогало Лютику прийти в себя и начать слушать только голос Ламберта. Строгий и заставляющий сосредоточиться только на нем.       Ламберт очень редко этим пользовался, но когда пользовался благодарил природу, что устроила все именно так.       Наверное, исключительно для очень эмоциональных беременных омег.       Лютик посмотрел ему в глаза, медленно моргая.       Ламберт покачал головой и чмокнул его в обе красные от мороза щеки. Лютик поморщился от щекотки.       — Послушай, тебя не должно волновать, что говорит тупое быдло. Понимаешь, он просто тупой. Вот и все. Это первый человек за все время, который наговорил такой хуйни!       Лютик медленно моргнул.       — Он просто сказал про… утопить, и я... представил и…       Ламберт недовольно зарычал.       — Поэтому я сорвался.       — Что ты сделал?       — Приложил головой о дерево. И пару раз пнул.       — Ему было больно?       — Весьма.       Лютик внезапно улыбнулся.       — Тогда я рад…       Ламберт улыбнулся ему в ответ и, подняв его руки к своему лицу, расцеловал костяшки.       — Если бы это того требовалось, то я бы убил его не поведя и мышцей. Я бы сделал это даже на людях.       — А на людях зачем? — изумился Лютик, смотря ему в глаза.       — Чтобы ко всем тем ебанутым мифам о ведьмаках добавился еще один. Что мы разорвем руками кому угодно рот, если они посмеют хоть пальцем тронуть нашу семью.       Лютик сначала медленно, будто непонимающе моргнул, а потом широко улыбнулся и подался вперед, трясь своей щекой о щеку Ламберта, широко улыбаясь.       — Не расстраивайся. Пойдем, купим сорочек, потом теплых вещей… Еще кресло-качалку нужно обязательно, чтобы твоей спине полегче было… В следующей поход уже люльку купим, чтобы было удобно гулять… Вот, думай лучше о том, как будешь с ним под солнышком гулять… — он мягко убрал русую прядь за ухо, глядя, как на волосы падали снежинки. — Представь, как он впервые засмеется, как улыбнется… Его первое слово.       Лютик широко улыбнулся и снова прижался к нему, трясь носом о его шею, едва не мурлыкая.       — Спасибо, — протянул Лютик.       Ламберт кивнул и завел его обратно в магазин. Продавец вздернул голову и взволнованно его оглядел.       — Что… что у вас случилось? И куда… Куда пошел тот мужчина? — он встал, снова выкладывая те две сорочки. Другие две уже были упакованы.       — Убежал к целителю, — кивнул Ламберт, смотря на Лютика, потом на сорочки. — У него случайно сломался нос.       Продавец медленно моргнул, а потом уточнил:       — Был… конфликт?..       — Я не знаю, чего он еще ожидал, наезжая на беременного омегу рядом с огромным ведьмаком. Что я его в щечку чмокну?       — Нет-нет, я не осуждаю, — он кивнул. — Вижу, что вы, вроде, вполне милые…       В итоге были выбраны обе сорочки, а Лютик обнаружил, что до ужаса устал и у него чертовски болели ноги, так что теплые вещи покупали уже не глядя, отталкиваясь от «теплое и пойдет».       Дальше Ламберт отвел Лютика к Геральту и сказал, что сам сходит за креслом, пока плохо представляя, как будет его тащить. Геральт рассмеялся и кивнул, забирая у него сумки.       В конце концов, каким-то чудом все было куплено, а Лютик, наконец, улегся в кровать, едва не простонав от облегчения, закинув ноги на валик.       — Это... Боже, мне будто сорок лет! — крякнул Лютик.       — Лютик, пора бы тебе запомнить, что, — Ламберт нахмурился, оглядывая данные ему детали от кресла-качалки. Он понял, что целую он не дотянет, а эту хер пойми, как нужно было собирать. С ума сойти, вот придумали уже! Мебель самому собирать, когда она вроде как и целая! — Так вот, вспомни, что ты уже черт пойми что. Не то эльф, не то ведьмак, так что в сорок тебе будет все еще двадцать.       Лютик опомнился и кивнул, глядя, как Ламберт внимательно и серьезно оглядывал детали. Он улыбнулся, разглядывая его, и сказал:       — А как думаешь, ген уже прижился?       Ламберт тяжело выдохнул и, поняв, с чего начать, посмотрел Лютику в глаза       — Не знаю, Лютик. Но я читал, что «закрепление» у него проходит очень… чувствительно.       Лютик широко раскрыл глаза.       — Думаешь, это будет больно?..       — Не знаю, — покачал он головой. — Надеюсь, что нет. Это же для простых людей это так, а для тебя, может, совсем по-другому. Хотелось бы думать, что по-другому, — он кивнул, беря молоток и прицеливаясь. — Пиздец, надо было идти плотником!       Лютик улыбнулся.       — Может, ты еще и люльку сам сделаешь?..       Ламберт устало застонал.       — Знаешь, у меня такое чувство, что я пока вот это вот соберу… Уже даже о кроватке думать не смогу! А ты о люльке говоришь! Тьфу!       — Так, с кроваткой чтобы не халтурил мне.       — Ну, слава Богу, не один ее делать буду. Я с лодкой наебался на год вперед.       — Лодка не кроватка. Лодка должна по воде плыть, а кроватка…       — Всего лишь быть так же правильно собранной, как и лодка, потому что в ней будет спать наш ребенок! Знаешь, за лодку было не так страшно! Я хотя бы умею плавать!       Лютик тихо хихикнул, а потом внезапно опомнился.       — Я тут вспомнил… Ты как-то говорил, что очень поздно научился плавать.       — Ну, для ведьмака — да. Точнее, прямо во время испытания и научился.              Лютик медленно моргнул.       — В смысле?..       — Там надо было переплыть через реку.       — И… Стой, то есть ты, не умещающий плавать… Прыгнул и…       — Поплыл. Да. Сам в шоке был! Не знаю, почему не утонул.       Лютик качнул головой.       — Боже мой, что за дикость?..       — Лютик, мы не были детьми, мы не были и людьми.       — Я… нет, я не верю… Быть такого не может! В смысле… Весемир же такой добрый, он… волнуется за меня и…       Ламберт тяжело выдохнул.       — Еще когда я проходил испытания, там был далеко не только Весемир. Хотя он был что-то вроде моего… главного наставника. Но, поверь, пока ты не получил свой амулет, для всех них ты не человек. Ты испытуемая курица. А потом… Да, ты становишься человеком. И теперь ты обязан рисковать своей жизнью ради других людей. А ты этого даже не хотел. Честно, когда я думаю об этом, — он прервался, когда снова начал забивать гвоздь, чтобы не мешать. — Когда я думаю об этом, меня это сводит с ума. Ты жил-жил, никого не трогал, а потом — бац. Все решено за тебя. И всегда двадцать процентов, что ты выживешь. Двадцать!       — Безумие, — качнул головой Лютик и неловко попытался встать.       — Лютик, ты куда? Ты же устал!       — Да, но я жутко захотел тебя обнять.       — Сиди, я сейчас подойду.       Он все аккуратно отложил и, встав, подошел к нему, присев на край кровати и обнимая.       — Двадцать процентов… И ты… Ты же мог утопиться там! И ты сделал это так легко?..       — Там было странное состояние. Другого способа уже и не было.       — Но что бы с тобой сделали, если бы ты… Вернулся в замок ни с чем? Тебя бы убили?       — Не знаю. Никогда об этом не думал. Мне кажется, они бы тоже не знали. Никто бы так не сделал из нас. Никогда.       — Но почему?.. Как же инстинкт самосохранения?..       — В тот момент у нас есть только один инстинкт. Идти вперед и забрать ебучий амулет.       — И… Мальчики умирали при этом… испытании?..       — Конечно. Много кто умирал.       — Прямо на твоих глазах?..       — Да.       Лютик медленно моргнул и качнул головой, положив ее на его плечо.       — И твои друзья?..       — И мои друзья.       Лютик какое-то время молчал. Он знал о том, что жить жизнью Ламберта сложно. Но каждый раз, когда они обсуждали это, Лютику становилось еще больнее и тяжелее. Это было невыносимо.       — Но это… это больше похоже на ад.       Ламберт тяжело выдохнул и поцеловал его в макушку, потрепав по плечу.       — Ты часто ругаешься, когда я говорю, что страдал я не зря. Мол, ради тебя я любил. Но нет, Лютик, чтобы ты не говорил, я выстрадал это счастье, — он мягко соскользнул рукой с плеча на живот, поглаживая. — И поэтому сейчас, вспоминая этот ужас, мне уже не так хуево. Потому что я знаю, что в конце концов все вышло так. Что у меня есть любовь. Есть ты. И есть наш ребенок, который никогда не пройдет через этот ад, через который заставили проходить нас, просто чтобы получить силу, которой ты и не просил никогда.       Лютика слабо перетряхнуло.       — Да, знаешь, когда ты сказал это… Я представил на миг, что мой ребенок… Мой ребенок через это бы прошел! Это невыносимо. Я… Я знаю, что никто из вас не застал свою семью. Мне кажется, если они любили этого ребенка, то просто не выдержали бы этого горя. Я бы не выдержал.       — Если бы ко мне пришел какой-то ведьмак и забрал моего сына туда, я бы тоже не выдержал, — кивнул Ламберт, внезапно ощутив под ладонью небольшое шевеление. Он мягко улыбнулся, прикрыв глаза. — Но это уже не про нас. Его никто не заберет. Пусть кто-то хоть пальцем тронет, и я, блять, из-под земли его достану и заставлю молить о смерти. Знаешь, сейчас думаю о том, что не так уж тот ад был и бесполезен.       — Почему?..       — Потому что только благодаря ему, я могу говорить эти слова не без оснований. В большинстве случаев. Были свои… проблемы, — он тихо усмехнулся и прикрыл глаза, чувствуя, как Лютик теснее к нему местился.       Лютик какой-то момент молчал, просто наслаждаясь тем, что они в безопасности, тепле и заботе. Слушал, как бьется сердце Ламберта, его дыхание и легкий хруст в камине.       Сидел, наслаждаясь, и был благодарен.       — Да, были свои трудности… Да. Но теперь все хорошо. И все так и останется. Все будет всегда хорошо. Ты заслужил это хорошо, Ламберт.       — Ага, выстрадал, — хохотнул тот. — А теперь давай-ка я доделаю это гребаное кресло.       Лютик улыбнулся и чмокнул того в губы, прикрывая довольно глаза.       Да, главное, что они рядом и все было хорошо. А с остальным справятся.